Виды соучастия

     Здесь следует согласиться с мнением  А. В. Пушкина, который считает, что принцип самостоятельности ответственности не исключает определенной зависимости в части предела ответственности соучастников от действий, совершенных исполнителем преступления. Современная доктрина отвергает лишь ту сторону акцессорности, которая проявляется в слепой зависимости ответственности и наказания, назначаемого соучастнику, от ответственности и наказания, назначаемого исполнителю преступления¹⁸. Полная «механическая» акцессорность соучастия совершенно справедливо критиковалась в отечественном уголовном праве, как способствующая объективному вменению¹⁹. Суть акцессорного соучастия в современном понимании заключается в том, что оно невозможно без действий исполнителя. Пока исполнитель не приступит к выполнению состава преступления, мы не можем говорить о соучастии²⁰. Помимо этого, идеи логической акцессорности соучастия нашли свое выражение в следующем: как правило, соучастнику вменяется та же статья или та же часть статьи, что и исполнителю; в случае наличия в действиях исполнителя состава неоконченного преступления, соучастник также несет ответственность за неоконченное преступление; место и время преступления обычно определяются по месту и времени совершения деяния исполнителем; в случае признания деяния исполнителя малозначительным (Ч. II ст. 14 УК РФ) соучастник также не подлежит уголовной ответственности (если его умысел был направлен на совершение именно малозначительного деяния).

     Принцип самостоятельности ответственности  соучастников выражается в том, что: возможна квалификация действий исполнителя и других соучастников по разным статьям УК РФ (разным частям статьи); добровольный отказ исполнителя не исключает уголовной ответственности других соучастников и наоборот (ст. 31); соучастник не несет ответственности за эксцесс исполнителя (ст. 36); смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников, учитываются при назначении наказания только этому соучастнику (ст. 67); нормы об освобождении от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (ст. 75), в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76), в связи с амнистией (ст. 84) применяются к каждому соучастнику самостоятельно; уголовным законом не установлены формальные требования определения наказания организатору, подстрекателю или пособнику в зависимости от наказания, назначенного исполнителю; для привлечения к уголовной ответственности соучастника преступления не обязательно, чтобы к ней был привлечен и исполнитель (например, в случае его смерти, неустановлении его личности). Принцип самостоятельной ответственности соучастников преступления также позволяет привлекать лиц к уголовной ответственности при неудавшемся соучастии, например при неудавшейся деятельности организатора или подстрекателя.

     Таким образом, в настоящее время можно  говорить о взаимодействии принципов акцессорности и самостоятельности ответственности соучастников преступления по уголовному праву России. 

     2.2 Проблема установления соучастия в преступлении 

     Относительно  соучастников преступления в теории и практике уголовного права принято  считать, что ими могут быть только лица, вменяемые и достигшие установленного законом возраста, подлежащие уголовной ответственности согласно ст. 19 УК РФ²¹. Основным аргументом в пользу этого мнения является то, что только вменяемое и достигшее установленного законом возраста лицо может виновно совершить предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние и, следовательно, быть признанным виновным в его совершении.

     Соучастие есть умышленное совместное участие  в совершении преступления лиц, отвечающих признакам субъекта преступления. Поэтому малолетние и невменяемые в уголовно-правовом смысле не могут быть носителями умышленной формы вины, т.е. не могут признаваться виновными. Соучастник преступления есть такое же лицо, как и субъект преступления. Отсюда следует вывод о том, что соучастником преступления может быть только лицо, обладающее признаками субъекта преступления. Согласно данной точке зрения нельзя рассматривать совершение, например, грабежа, разбоя или изнасилования субъектом преступления совместно с малолетним или невменяемым соучастием в преступлении, а также «групповой формой преступления»²².

     В качестве довода в обоснование этой позиции приводится следующее: «Участие в выполнении конкретного состава  преступления нескольких лиц, оцениваемое  уголовным законом как соучастие в преступлении складывается только из общественно опасных и преступных действий». При этом отмечается, что «групповое преступление в криминологическом смысле — это конкретное проявление всякой фактически совместной преступной деятельности, состоящей во взаимодействии имеющих общую цель нескольких лиц, совершающих преступные и непреступные действия, влекущие общие социально-негативные последствия»²³.

     Общественно опасными и «имеющими общую цель»  могут быть действия малолетних (не достигших возраста уголовной ответственности) и невменяемых лиц. Но почему для признания этих действий соучастием в преступлении они должны быть преступными?

     Согласно  ч. 1 ст. 14 УК РФ относительно самостоятельными признаками преступления признаются общественная опасность деяния и виновность его совершения. О преступности деяния мы судим по признакам, предусмотренным ч. 1 ст. 14 УК РФ. Совершить его может не только субъект преступления, но и лицо, не достигшее возраста уголовной ответственности, а также невменяемое лицо. То же самое можно сказать и в отношении соучастника преступления. Существует мнение, что фактическое участие в выполнении конкретного состава преступления тех лиц, действия которых не признаются преступными в силу недостижения ими возраста уголовной ответственности, невменяемости, обстоятельств, исключающих преступность деяния, является групповым преступлением в криминологическом, но не уголовно-правовом смысле. Отсюда делается вывод: групповое преступление (совершение преступления группой лиц) имеет место только тогда, когда есть соучастие в преступлении. Групповое преступление может быть совершено только преступной группой, т.е. группой лиц, действия которых как виды соучастия в преступлении должны носить преступный характер.

     Уголовное право придает уголовное значение только таким социальным явлениям, которые криминологически обоснованы как общественно опасные. Криминология доказала общественную опасность действий малолетних и невменяемых лиц, в том числе и соучаствующих в преступлении, а также общественную опасность этих лиц. Поэтому уголовный закон предусмотрел в отношении их особые уголовно-правовые меры, а соучастие в преступлении совершенно обоснованно определил путем указания на лиц, а не на субъектов преступления. В учебной литературе по уголовному праву рассматриваемая позиция является также общепризнанной²⁴. В то же время в ней отмечается, что когда речь идет о преступлении, совершенном одним лицом, то требования ст. 19 УК РФ понятны. Но тут же возникает вопрос об ответственности субъекта, совершившего преступление совместно с лицом, не достигшим возраста уголовной ответственности, если он, предположим: а) знал об этом; б) заблуждался в оценке возраста лица, действующего с ним совместно.

     В первой ситуации полагают, что взрослый участник будет нести ответственность как прямой исполнитель без признаков соучастия в преступлении. Во второй ситуации он будет подлежать уголовной ответственности за соучастие в преступлении²⁵. Из данного положения следует, что общепринятая позиция является не столь категоричной.

     Возникает вопрос: почему возможно соучастие  при сговоре с лицом, не достигшим  возраста уголовной ответственности, во «взрослости» которого никто не сомневался, и невозможно при сговоре  с лицом, чей действительный возраст (малолетний) был известен другому лицу, вместе с ним участвующему в совершении преступления? Такой сговор на совместное совершение преступление возможен и во втором случае. А раз это так, то возможен и совместный умысел как признак соучастия в преступлении. Сторонники рассматриваемой позиции далее отмечают: «Если лица умышленно в своих преступных целях используют невменяемого, то уголовная ответственность наступает аналогично рассмотренному выше случаю, когда для совершения преступления привлекался малолетний. Взрослый преступник будет рассматриваться как исполнитель, использовавший невменяемого в качестве орудия совершения преступления». Возникает вопрос: будет ли соучастие, если взрослый не знал о невменяемости лица, совместно с ним по сговору участвующего в совершении преступления?²⁶ У сторонников рассматриваемой позиции есть такой ответ: «Если виновный прибегнул к помощи заведомо невменяемого или малолетнего, то, несмотря на внешнее наличие группы лиц, на появление облегчающего преступление условия, на восприятие потерпевшего и т.д., нельзя говорить о квалифицированном виде преступления из-за реального отсутствия черт, характеризующих группу лиц, определяющих ее качественные особенности, уголовно-правовой статус.

     В случае же заблуждения, когда виновный не осознавал, что объединил усилия с невменяемым (малолетним), содеянное должно оцениваться по правилам фактической ошибки, то есть как покушение на более опасный, квалифицированный вид преступления (посягательство группой лиц)»²⁷.

     Вопрос  о возможности соучастия субъекта преступления с лицом, не подлежащему уголовной ответственности в силу невменяемости или недостижения установленного законом возраста, возник относительно такой формы соучастия, как совершение преступления группой лиц (ст. 35 УК РФ), которую еще называют совиновничеством или соисполнительством.

     В теории уголовного права была высказана  точка зрения, согласно которой состав участников группы образуют не только лица, являющиеся субъектами преступления, но и лица, таковыми не являющиеся в  силу малолетства или невменяемости, однако фактически участвующие в выполнении объективной стороны конкретного состава преступления²⁸.

     Данная  точка зрения нашла отражение  в постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г. «О судебной практике по делам о грабеже и  разбое»²⁹ и в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 22 апреля 1992 г. «О судебной практике по делам об изнасиловании»³⁰.

     Как отметил А.В. Наумов, ее суть выражается в том, что в подобных случаях  речь не идет о признании соучастниками  лиц, которые не способны быть субъектами преступления, т.е. не подлежат уголовной ответственности. Смысл указанного судебного толкования заключается в другом: годный субъект, использовавший для совершения преступления невменяемое лицо или лицо, не достигшее возраста уголовной ответственности, должен нести повышенную уголовную ответственность, которая предусмотрена за групповое преступление, т.е. совершенное при отягчающих обстоятельствах³¹. А.Р. Зайнутдинова, исходя из общепринятой позиции о соучастнике преступления, предлагает дать в ст. 32 УК РФ следующее определение соучастия: «Соучастием в преступлении признается совместное участие двух или более лиц, подлежащих уголовной ответственности».

     Считая  позицию Верховного Суда РФ, изложенную в приведенных выше постановлениях, не соответствующей закону, она в то же время предлагает с учетом специфики насильственных преступлений под существующую судебную практику по делам об изнасилованиях, грабеже и разбое «подвести соответствующую законодательную основу» путем изложения, например, п. «б» ч. 2 ст. 131 УК РФ в следующей редакции: «совершенное группой лиц, в том числе и с лицами, не подлежащими уголовной ответственности»³².

     Р.Р. Галиакбаров ввел в научный оборот понятие множественности участников одного преступления, которое охватывало и объективное групповое исполнение посягательства, когда преступление совершается личными действиями субъекта ответственности с дополнительным привлечением усилий невиновно действующего лица или лица, не подлежащего уголовной ответственности³³.

     Критикуя  выделение из соучастия группы лиц с ненадлежащим субъектом как способ совершения преступления, А.П. Козлов указывает, что «групповое преступление необходимо рассматривать только в рамках соучастия», поскольку «соучастием нескольких лиц в едином преступлении следует считать только виновную деятельность субъектов преступления»³⁴.

     В постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, принятых после вступления в силу УК РФ 1996 г., уже не содержится тех положений о групповом  преступлении, которые были в постановлениях, принятых в период действия УК РСФСР 1960 г. (10, с. 6-11).

     Более того, в п. 12 постановления Пленума  от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и  разбое» указано: «Хищение следует  квалифицировать по признаку «группы  лиц», если в совершении преступления совместно участвовало два или более исполнителя, которые в силу ст. 19 УК РФ подлежат уголовной ответственности за содеянное»³⁵.

     Таким образом, Верховный Суд РФ отказался  от ранее высказанной позиции  и предложил руководствоваться  общепринятой точкой зрения о совершении преступления группой лиц как форме соучастия, как отягчающего и квалифицирующего обстоятельства.

     Общепринятая  точка зрения о субъекте соучастия, а также о группе лиц, совместно  совершающих преступление, не соответствует  фактическому положению вещей, а также законодательному определению соучастия в преступлении (ст. 32 УК РФ) и совершению преступления группой лиц (ст. 35 УК РФ) по следующим основаниям.

     В ст. 32 УК РФ сказано о лицах, участвующих  в совершении преступления, а не о субъектах преступления. Ссылка на ст. 19 УК РФ некорректна, поскольку ее предназначение заключается в том, чтобы определить лиц, подлежащих уголовной ответственности, и не более того.

     Косвенно  из нее вытекает, что наряду с  субъектами преступлений как субъектами уголовного права существуют и такие субъекты, которые к субъектам преступлений не относятся. Это лица, не достигшие возраста уголовной ответственности, невменяемые, совершившие предусмотренные уголовным законом деяния, а также лица, совершившие такие деяния при особых обстоятельствах, исключающих преступность деяния.