Влияние формы соучастия на степень общественной опасности преступления

       Савеловским районным судом г.  Москвы 29 апреля 1998 г. Полшков осужден  по ч. 4 ст. 33, п. б ст. 162 УК РФ¹¹.

       По делу также осуждены Атяшкин С., Атяшкин В. и Готфрид, протест в отношении которых не вносился.

       Полшков признан виновным в  том, что предложил Атяшкину  В. и Готфриду ограбить квартиру  К., в которой, как он сообщил,  находилось много ценных вещей.  Вступив в преступный сговор между собой с целью совершения преступления, 21 февраля 1997 г. примерно в 14 час. Полшков совместно с Готфридом и братьями Атяшкиными приехали к дому, где проживал К. Полшков, показал Атяшкину С. и Готфриду квартиру потерпевшего и зашел туда, используя свое знакомство с хозяином. В квартире кроме хозяина находились Кураков и Аникеев. Через некоторое время братья Атяшкины и Готфрид также появились там. Они избили хозяина К. и его гостей Куракова и Аникеева, при этом Атяшкин С. демонстрировал имевшуюся у него заранее приготовленную заточку и угрожал ею. После этого Атяшкины и Готфрид связали потерпевших и завладели имуществом К. на общую сумму 46 374 800 руб.

       Заместитель Председателя Верховного  Суда РФ в протесте поставил  вопрос о переквалификации действий Полшкова с ч. 4 ст. 33, п. б ч. 3 ст. 162 на ч. 4 ст. 33, п. б ч. 3 ст. 161 УК РФ.

       Президиум Московского городского  суда 14 сентября 2000 г. протест удовлетворил, указав следующее. 

       В обоснование своего вывода  о виновности Полшкова в подстрекательстве к разбойному нападению суд сослался на показания осужденных по этому же делу Атяшкина В. и Готфрида, потерпевших Аникеева, Куракова, свидетелей Полшковой, Ушкина и на другие доказательства¹².

       Однако из показаний Атяшкина  В. и Готфрида видно, что  Полшков предложил им совершить ограбление квартиры К. и сказал, где она находится. Во время разговора они ничего конкретно не обсуждали, договорились о том, что Полшков, находясь в квартире потерпевшего, откроет им дверь, а дальше они будут действовать по обстановке.

       Потерпевшие Аникеев и Кураков  подтвердили лишь факт совершения  осужденными разбойного нападения  на них. 

       Как показал свидетель Ушкин,  осужденные планировали ограбление  квартиры К. 

       Таким образом, ни органами  следствия, ни судом не установлено  данных о том, что умысел Полшкова был направлен на завладение имуществом потерпевшего именно в ходе разбойного пападения.

       Кроме того, как видно из материалов  дела, в то время когда Атяшкин  С. угрожал потерпевшим заточкой, Полшков был на кухне. После  этого Полшкова завели в комнату, где находились связанные потерпевшие, и также связали и положили лицом на пол. Следовательно, очевидцем всех действий нападавших Полшков не являлся.

       Поскольку из материалов дела  усматривается, что Полшков, предложивший  другим соучастникам завладеть имуществом К. противоправным путем, не знал о способе завладения этим имуществом, но понимал, что соучастники завладеют имуществом в присутствии потерпевших, его действия надлежит квалифицировать по ч. 4 ст. 33, п. б ч. 3 ст. 161 УК РФ как подстрекательство к совершению группой лиц по предварительному сговору грабежа чужого имущества в крупном размере с незаконным проникновением в жилище.

       В данном случае квалификация  действий Полшкова в окончательном  виде нам все же представляется  неправильной. Ведь никто непосредственно виновным в совершении грабежа не признан и к ответственности за совершение грабежа не привлечен. Мы полагаем, что действия Полшкова должны квалифицироваться как покушение на подстрекательство к совершению группой лиц по предварительному сговору грабежа чужого имущества в крупном размере с незаконным проникновением в жилище.

       Другой характерный пример. Заволжским  районным судом г. Ульяновска 26 февраля 1998 г. несовершеннолетние  Гафаров М., Сингатуллов, Гафаров  А. осуждены по п. в ч. 3 ст. 162 УК РФ¹³.

       По делу также осужден Яковлев  по п. в ч. 3 ст. 162 УК РФ.

       Гафаровы и Сингатуллов признаны виновными в разбое, то есть нападении в целях хищения чужого имущества, совершенном по предварительному сговору группой лиц, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего, применением предметов, используемых в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего.

       Как указано в приговоре, 19 января 1997 г. на остановке троллейбуса  в г. Ульяновске братья Гафаровы, Сингатуллов и Яковлев, увидев  ранее незнакомого Бекишева с  видеомагнитофоном Самсунг (стоимостью 1300 тыс. рублей), вступили в преступный сговор на совершение в отношении него нападения с целью завладения его имуществом.

       Во исполнение преступной договоренности  они стали преследовать Бекишева, поехали с ним в троллейбусе,  вышли вслед на остановке, а затем пошли за потерпевшим по улице. Догнав Бекишева, Яковлев приставил к его горлу нож и потребовал отдать видеомагнитофон. Поскольку тот отказался, Гафаров А. нанес ему удар кулаком в глаз, после чего Яковлев и Гафаровы стали избивать потерпевшего кулаками и ногами по различным частям тела, в том числе и по голове, а Яковлев, кроме того, наносил удары ножом. Бекишев упал, подбежавший Сингатуллов схватил видеомагнитофон, после чего Яковлев ударил потерпевшего ножом в ногу, и преступники с места преступления скрылись¹⁴.

       Судебная коллегия по уголовным  делам Ульяновского областного  суда приговор изменила: в отношении  каждого осужденного исключила  дополнительную меру наказания. 

       Президиум Ульяновского областного  суда изменил приговор и кассационное  определение в отношении Гафарова А. в части вида исправительной колонии, назначенного для отбывания наказания.

       Заместитель Председателя Верховного  Суда РФ в протесте поставил  вопрос об изменении судебных  решений, переквалификации действий  Гафаровых и Сингатуллова с п. в ч. 3 ст. 162 УК РФ на п. а, г ч. 2 ст. 161 УК РФ.

       Как указано в протесте, доказательств,  свидетельствующих о том, что  Яковлев, применяя нож при завладении  имуществом Бекишева, действовал  по сговору с Гафаровыми и  Сингатулловым, органами предварительного следствия и судом не установлено, за действия же Яковлева, являющиеся эксцессом исполнителя, они уголовной ответственности не подлежат.

       Судебная коллегия по уголовным  делам Верховного Суда РФ 30 сентября 1998 г. протест удовлетворила по  следующим основаниям.

       Никто из осужденных ни на  предварительном следствии, ни  в судебном заседании не показывал,  что в ходе предварительного  сговора на завладение имуществом  Бекишева Гафаровы и Сингатуллов  намеревались применить к Бекишеву  насилие, опасное для жизни и здоровья, что они знали о наличии у Яковлева ножа и договорились использовать его в качестве оружия¹⁵.

       В судебном заседании Яковлев  пояснил, что в день совершения  преступления нож соучастникам  не показывал. По словам Гафарова  М., в этот день он не видел ни ножа у кого-либо, ни нанесения Яковлевым удара ножом Бекишеву. Об этом же показал Гафаров А.

       Как пояснил на предварительном  следствии Гафаров А., о причинении  Яковлевым потерпевшему ножевых  ранений он узнал перед его  допросом. Сингатуллов показал, что ему не было известно о наличии у Яковлева ножа и о его применении они не договаривались. О нанесении ударов ножом Яковлевым ему сообщили работники милиции.

       Свидетели Луценко и Яшин не  были очевидцами происшедшего. Как  пояснил свидетель Симутин, после того как преступники скрылись с места преступления, Яковлев им рассказал, что он ножом несколько раз ударил парня, у которого отняли магнитофон.

       Согласно показаниям потерпевшего  Бекишева на предварительном  следствии Гафаров М. и Сингатуллов  стояли перед ним слева на расстоянии 2-3 м, а за спиной - Гафаров А. В судебном заседании Бекишев пояснил, что первым к нему подошел Яковлев, а остальные были неподалеку. Яковлев потребовал отдать магнитофон, это требование остальные могли и не слышать.

       Вывод суда о том, что Гафаровы и Сингатуллов знали о наличии у Яковлева ножа, видели его применение и это охватывалось их умыслом, носит предположительный характер. Поэтому действия Яковлева, выразившиеся в применении ножа, следует признать эксцессом исполнителя, а содеянное Гафаровым А., Гафаровым М. и Сингатулловым подлежит переквалификации с п. в ч. 3 ст. 162 УК РФ на п. а, г ч. 2 ст. 161 УК РФ.

       По нашему мнению, в данном  случае в действиях Гафаровых  и Сингатуллова также нет состава  оконченного преступления, поэтому указанные лица должны нести ответственность за покушение на грабеж¹⁶.

     3) случаи, когда выполненное исполнителем преступление представляет менее тяжкое однородное преступление, чем то, что было задумано соучастниками. Например, соучастники договорились совершить грабеж, а исполнитель нашел возможным обойтись без открытого похищения имущества и совершил кражу. В этом случае умыслом соучастников совершение исполнителем кражи (эксцесс) не охватывалось. Следовательно, за кражу другие соучастники уголовной ответственности не подлежат. Интересно отметить, что еще в XIX веке русские ученые полагали: Если подстрекательство было направлено на более тяжкий вид преступления, а физический виновник совершил преступление меньшей важности, то виновность подстрекателя определяется исключительно по виновности физического виновника. Объяснялось, что подстрекавший к грабежу отвечает за кражу в пределах совершенного, потому что оставшийся не выполненным излишек подговора может быть рассматриваем лишь как обнаружение умысла, которое не подлежит по общим правилам наказанию.

       Представляется, что в этих случаях  исполнитель должен нести ответственность  только за совершение кражи,  поскольку в отношении грабежа  имеет место добровольный отказ.  Остальные соучастники несут  ответственность за приготовление к грабежу (если это наказуемо по закону - ч. 2, 3 ст. 161 УК РФ). Это связано с тем, что приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления (ч. 1 ст. 30 УК РФ) признается приготовлением к преступлению, а не рассматривается как простое обнаружение умысла.

      4) случаи, когда исполнитель, наряду с задуманным преступлением, совершает иное, не охватываемое умыслом соучастников преступление.

       Остальные соучастники должны  нести ответственность за преступление, которое охватывалось их умыслом.

     5) случаи, когда исполнитель вместо задуманного преступления совершает это же преступление, но при квалифицирующих обстоятельствах.

       Остальные соучастники несут  ответственность за преступление, которое охватывалось их умыслом,  без квалифицирующих обстоятельств.

       Преображенским районным судом  г. Москвы Естехин осужден по  ч. 3 ст. 213 УК РФ. По делу также  осужден Тараскин. Естехин признан  виновным в хулиганстве, то  есть грубом нарушении общественного  порядка, выражающем явное неуважение к обществу, сопровождающемся применением насилия к гражданам, совершенном группой лиц по предварительному сговору, связанным с сопротивлением иному лицу, пресекающему нарушение общественного порядка, с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

      4 декабря 1999 года примерно в  19 часов Естехин, предварительно  договорившись с Тараскиным о  совершении хулиганских действий, на улице подошел к Шарафетдиновой  и из хулиганских побуждений  дважды ударил ее рукой по  лицу, причинив физическую боль. Пытавшейся пресечь его действия Рвачевой он также нанес удар рукой по лицу, что повлекло закрытый перелом носа, относящийся к повреждениям, причинившим легкий вред здоровью. Тараскин в это время удерживал старавшегося защитить девушек Горбачева, приставив к горлу последнего нож. Затем Естехин и Тараскин сбили Горбачева с ног и нанесли удары ногами, причинив ему физическую боль.

       В кассационном порядке дело  не рассматривалось. 

       Заместитель Председателя Верховного  Суда РФ в протесте поставил  вопро о переквалификации действий Естехина с ч. 3 ст. 213 УК РФ на пп. а, б ч. 2 ст. 213 УК РФ.

       Президиум Московского городского  суда 22 ноября 2001 года протест удовлетворил  по следующим основаниям.

       Суд, правильно установив фактические  обстоятельства совершения Естехиным хулиганства, дал его действиям ошибочную юридическую оценку.

       Так, по смыслу закона под  применением оружия и других  предметов, используемых в качестве  оружия, при совершении хулиганства  следует понимать фактическое  их использование как средство насилия над потерпевшим, создающего реальную угрозу его жизни или здоровью.