Деятельность А. Бенуа в сфере книжного дизайна

Министерство  образования и науки, молодежи и  спорта Украины

Министерство  образования и науки, молодежи и  спорта АРК

РВУЗ  «Крымский гуманитарный университет» (г. Ялта)

Институт  филологии, истории и искусств

Творческое  сообщение

По  курсу «История графического дизайна»

На  тему «Деятельность А. Бенуа в сфере книжного дизайна»

Подготовил  студент

42 ГД  группы

Ялта - 2012

«Не надо забывать в украшении  книги об ее архитектуре», — эти  слова сказаны человеком, исключительно  много сделавшим для становления  искусства книги в России. К  этому он добавил: «Мало придумать для нее (для книги — Е.Н.) заглавный лист, виньетки и концовки. Хороший архитектор узнается по плану сооружения здания, по остроумию комбинаций, по стройности частей, по всей анатомии постройки... Так точно и художник, занятый книгой, должен обратить свое внимание первым долгом (и прежде всяких мыслей об орнаментировке) — на основное требование красоты в книге: на выработку формата, на качество, поверхность и цвет бумаги, на размещение текста на странице, на распределение и соотношение заполненных и пустых пространств, на шрифт, на пагинацию, на обрез, брошюровку и т.д.». Человека, написавшего это, звали Александр Николаевич Бенуа.

Говорят, что природа, однажды  сотворив гения, отдыхает на его потомках, но семья Бенуа опровергает расхожее мнение. Глава семьи Николай Леонтьевич Бенуа (1813—1898) был известным в  свое время архитектором и вместе с Константином Андреевичем Тоном (1794—1882) строил Большой Кремлевский  дворец. Отец его жены Альберт Катеринович  Кавос (1801—1863) построил московский Большой  театр и петербургский Мариинский театр. Сыновья Альберт (1852—1937) и  Александр стали художниками, Леонтий (1856—1928) — архитектором, внуки Евгений  Евгеньевич Лансере (1875—1946), Зинаида  Евгеньевна Серебрякова (1884—1967), Николай  Александрович Бенуа (1901—1988) — художниками, пра-внук Питер Устинов (1921—2004) —  писателем и актером.

Все эти люди любили, а  точнее — почитали книгу, причем некоторые  из них активно и плодотворно  работали в книжном деле. Особенно большую роль в становлении русского искусства книги ХХ столетия сыграл Александр Бенуа, младший из девяти детей Николая Леонтьевича. Он прожил долгую и в общем-то счастливую жизнь, хотя были в ней и неприязнь  со стороны таких классиков отечественной  живописи, как Илья Ефимофич Репин, и вынужденная эмиграция, и забвение на горячо любимой им Родине.

Судьба даровала Александру Бенуа завидное и плодотворное долголетие. Он родился 3 мая 1870 года в Санкт-Петербурге, а умер 9 февраля 1960 года в Париже. Почти 90 прожитых им лет до отказа наполнены — ни один день не был пустым.

Родившийся в художественной и театральной семье, с ранних лет Саша мечтал стать художником. Он получил прекрасное образование  в гимназии Мая, одной из лучших в  Петербурге, а затем окончил юридический  факультет столичного университета. Годы учебы и становления художественного  мастерства, как и у многих художников, были связаны у Бенуа с путешествиями  по Европе, откуда он привез пейзажи  и исторические композиции, которые  начали появляться на выставках. На акварелях, выполненных в 1894-1895 годах, представлены виды Майнца, Кобленца, Висбадена, Лимбурга.

Вернувшись на родину, Бенуа  впервые попробовал свои силы в оформлении книг — сделал тушью пять иллюстраций  к одному из рассказов немецкого  писателя-романтика Эрнста Теодора  Амадея Гофмана (1776—1822), которые не были изданы. В дальнейшем Александр  Бенуа выбирал для истолкования с помощью пера и кисти только произведения классиков, но никогда  — современников.

В станковой технике его  симпатии были отданы XVIII веку. Но одной-двух работ для него мало, и он решил  воплотить свои замыслы в художественных сериях. В 1897 году он создал «Последние прогулки Людовика XIV», а затем продолжил  свои опыты в области иллюстрирования  в 1898-м. Для трехтомного, вышедшего  в свет в 1899 году к 100-летию со дня  рождения, собрания сочинений Александра Сергеевича Пушкина, изданного Анатолием  Ивановичем Мамонтовым (1839—1905), Бенуа  сделал иллюстрацию и заставку к  «Пиковой даме». Увы, эта работа была не замечена, поскольку издание также  иллюстрировали И.Е.Репин, И.И.Левитан, В.И.Суриков, А.М. и В.М.Васнецовы... Блеск  знаменитостей затмил пока еще мало кому известные имена А.Н.Бенуа  и Е.Е.Лансере. В общем, издание  получилось эклектичным: искусством книги здесь и не пахло, а плохое качество репродуцирования убило художественную значимость оригиналов. И все же для Бенуа трехтомный Пушкин 1899 года имел немалое значение, да и наибольшие успехи художника в области иллюстрирования в дальнейшем тоже были связаны с произведениями Пушкина. Великий русский поэт был близок ему по духу, а его герои — понятны и симпатичны. «Лучший иллюстратор Пушкина» — так называлась статья искусствоведа и библиофила Ильи Самойловича Зильберштейна, опубликованная в «Огоньке» в 1966 году.

В 1901 году Бенуа вместе с  Евгением Лансере проиллюстрировал и оформил 3-й том роскошного издания  Н.Н.Кутепова «Царская и императорская  охота на Руси». Интересно, что в  своих очень подробных, но, к сожалению, не законченных «Воспоминаниях»  Бенуа даже не упоминает о своих  первых работах по оформлению книг. Дело в том, что «Воспоминания» писались на закате жизни, и многое в них  художник переоценил, в результате чего оценки его юношеских свершений  были нелицеприятными. Однако в начале столетия Александр Николаевич с  радостью взялся за работу по оформлению «Охоты». Близкий его сердцу галантный XVIII век, который он изобразил во многих произведениях живописи, позволял перенести на русскую почву очень  дорогую ему версальскую тематику. Сюжеты же были таковы: «Анна Иоанновна  верхом преследует оленя в Петергофском зверинце», «Приезд Елизаветы Петровны рано утром с тетеревиных токов  в Царское село», «Великая княгиня  Екатерина Алексеевна возвращается с удачной охоты в Ораниенбауме», «Зимний поезд Екатерины II на охоту», «Псовая охота в XVIII веке»... Книга  Н.Н.Кутепова печаталась в лучшей петербургской  типографии — в «Экспедиции заготовления государственных бумаг». Акварели А.Бенуа  и Е.Лансере с завидной точностью  репродуцированы на восьми страницах издания.

Событием, перевернувшим  жизнь Бенуа, стал выпуск журнала  «Мир искусства», название которого перешло  к группе художников, а фактически и к целому направлению русской  художественной жизни. «Журнал этот, — писал Бенуа, — должен был  служить распространению взглядов нашей группы на искусство». «Наша группа» — это страстный пропагандист искусства Сергей Павлович Дягилев (1872—1929), художники Константин Андреевич Сомов (1869—1939) и Лев Самойлович Бакст (1866—1924), литераторы Вальтер Федорович Нувель (1871—?) и Дмитрий Владимирович Философов (1872—1940), дружба с многими из которых он дружтл еще со школьной скамьи. Нашлись и меценаты, согласившиеся финансировать новое издание — княгиня Мария Клавдиевна Тенишева и фабрикант, но, по словам Бенуа, «художник в душе» Савва Иванович Мамонтов (1841—1918).

Первый номер журнала  вышел в Петербурге в ноябре 1898 года. Делала его группа молодых  людей, которую художница Анна Петровна Остроумова-Лебедева (1871—1955) впо-следствии  окрестила «мальчишеской редакцией». Идеологическим вождем и фактически главным редактором был Сергей Павлович Дягилев, завсегдатай петербургских  салонов, законодатель моды, прекрасный организатор, человек, говоривший о  себе: «Западничество — мой девиз».

Программу журнала в ее первом приближении разработал Александр  Бенуа. «Не гнушаться старины (хотя бы «вчерашней»), — писал он, —  и быть беспощадным ко всякой сорной траве (хотя бы модной и уже приобретшей  почет и могущей доставить  чрезвычайно шумный внешний успех). В художественной промышленности избегать вычурное, дикое, болезненное и нарочитое, но проводить в жизнь, подобно  Моррису, принципы спокойной целесообразности — иначе говоря, «вечной красоты». Таким образом, имя вдохновителя было названо — Уильям Моррис. Под  «художественной промышленностью» Бенуа, подобно этому английскому  художнику понимал комплекс самых  различных отраслей и ремесел, включавший и книжное дело.

На страницах «Мира  искусства» было опубликовано немало работ Александра Бенуа. Среди них  — и исполненный в 1900 году пейзаж «Парк» (первый опыт Бенуа в технике  литографии), и рисунок шмуцтитула для задуманного им альбома репродукций  собственных работ, и множество  заставок, концовок и прочих орнаментальных украшений, которые мы найдем на страницах журнала № 7-8 за 1902 год. Один из номеров журнала представлял собой поэтический альманах. Стихотворения поэтов, творчество которых было созвучно «Миру искусства», были обрамлены узорной орнаментикой. А.Н.Бенуа выступал здесь как бы соавтором Федора Кузьмича Сологуба (1863—1927): решенный тонкими линиями пейзаж здесь вполне реалистичен. Опубликовал «Мир искусства» (№ 1 за 1904 год) и прекрасные иллюстрации к «Медному всаднику» А.С.Пушкина.

Журнал печатался с  использованием новейших для той  поры полиграфических технологий —  гелиографии, фототипии, автотипии. Репродукции  заказывали в Германии и Финляндии. Самим своим внешним видом  «Мир искусства» резко контрастировал с тогдашней периодикой, уровень  которой определяла «Нива», очень  по-пулярная, но никогда не стремившаяся к художественным новациям.

Выходил журнал недолго —  до 1904 года, но роль в русской художественной жизни он сыграл колоссальную. Александр Бенуа участвовал в его работе не только как художник, но и как литератор. На страницах журнала регулярно публиковались его «Беседы художника», среди которых были «Об импрессионизме», «Парижские выставки», «Юсуповская галерея», очерки о художниках Феликсе Валлотоне, Теофиле Стейнлене, К.П.Брюлове, К.А.Сомове... С тех пор его литературная работа шла рука об руку с художнической, не только принося средства к существованию, но и доставляя немалое удовольствие. В дальнейшем Александр Бенуа сотрудничал в журналах «Золотое руно», «Старые годы», «Аполлон», в газетах «Слово», «Русь», «Речь»... А для книги Рихарда Мутера «История живописи в XIX веке», изданной в Мюнхене в 1894 году и переведенной в России в 1900-м , он написал главу о России.

«Мир искусства» уделял много  внимания вопросам графики и оформления книги. Термина «искусство книги» в  России в ту пору еще не существовало, и едва ли не первым об этом в нашем  отечестве заговорил Александр  Бенуа: в 1910 году в киевском журнале, само название которого было программным — «Искусство и печатное дело», вышла его статья «Задачи графики». Александр Николаевич начал с констатации безрадост-ной и унылой картины отечественного книгоиздания конца XIX столетия: «Русские книги и русская иллюстрация от 1860-х до 1890-х гг. представляют собой какую-то систематическую демонстрацию безвкусия и, что еще знаменательнее, просто небрежности, безразличия». Лишь с началом ХХ столетия можно, по словам А.Н.Бенуа, говорить о «расцвете графики». Среди «выдающихся художников, которые посвящают силы печатному делу», Александр Николаевич называл К.А.Сомова, Е.Е.Лансере, И.Я.Билибина, С.П.Яремича, В.Д.Замирайло, М.В.Добужинского, В.Я.Чемберса.

До Бенуа бытовали две  точки зрения на искусство иллюстрации. Согласно первой из них иллюстратор  — это независимый, ничем не связанный  художник, а его задача — выразить свое личное отношение к литературному  произведению. Таким образом, иллюстрации  не были связаны ни с текстом, ни тем более с другими элементами книжного убранства. Подобной точки  зрения придерживались многие художники-передвижники, вследствие чего исполненные ими  иллюстрации были «искусством в  книге», но никак не «искусством  книги». Вторая точка зрения заключалась  в том, что художник должен всецело  следовать за автором книги, то есть роль иллюстраций и художественного  оформления вообще — сугубо подчиненная. И при этом никакого «искусства в  книге», а тем более «искусства книги» не существовало.

А.Н.Бенуа отвергал и ту и другую точку зрения. Он говорил  о зависимости иллюстратора «от  другого творчества», о том, что  художник «не должен забывать о необходимости  гармоничного сочетания своей работы с той, в которую он призван  войти». Он полагал, что все элементы художественного убранства книги  тесно взаимосвязаны: «Даже тогда, когда художник призван только украшать книгу, он обязан помнить о ее целостности, о том, что его роль подчиненная  и что она может стать прекрасной и образцовой только в случае, если ему удастся создать красоту  в этом подчинении, в этой гармонии...». По мнению Бенуа, книга может стать прекрасной без единого украшения и, наоборот, все украшения не приведут ни к чему, если будут забыты эти требования. Резюмируя, Бенуа прямо ставит вопрос о необходимости создать «новое цельное искусство книги, новую графику, которая была бы и живая, и яркая, и простая, но которая вязалась бы со значительностью печатного слова».

А.Н.Бенуа первым в нашей  стране сформулировал задачи новой  отрасли изобразительного искусства  и наметил ее границы. Он же впервые  употребил и столь распространенное сейчас словосочетание «искусство книги», правда широкое применение оно нашло  не сразу, а лишь после 1922 года, когда  вышла в свет книга Алексея  Алексеевича Сидорова (1891—1978), которая  так и называлась — «Искусство книги». (Кстати, именно Сидорову и приписывали  в течение многих лет авторство  этого термина.)

В начале ХХ столетия в Петербурге возникло первое в России библиофильское объединение — «Кружок любителей  изящных изданий». Душой его был  Василий Андреевич Верещагин (1859—1931) — крупный и влиятельный сановник, страстно любивший книгу. В качестве первого издания только что основанного  объединения решили взять «Медный  всадник», а иллюстрации к нему предложили делать А.Н.Бенуа. «Задумал я эти иллюстрации, — вспоминал  впоследствии художник, — в виде сопровождающих каждую страницу текста композиций. Формат я установил крохотный, карманный, наподобие альманахов пушкинской эпохи». Верещагину работа понравилась. «Все, что у меня получалось из-под  карандаша и пера, — вспоминал  Бенуа, — находило его полное одобрение, а то и возбуждало восторг». Но члены кружка были воспитаны на классических образцах, и потому иллюстрации им не понравились. Как писал уже в 20-х годах, в парижской эмиграции, В.А.Верещагин, они по-считали рисунки «футуристическими». Само слово это в 1903 году произнесено быть не могло, так как о футуризме в ту пору и слуху не было, но новаторство художника раздражало сановных дилетантов. Как рассказывал Бенуа, особенно не понравился «рисунок, изображавший самого Пушкина с лирой в руке на фоне Петропавловской крепости». Переделывать иллюстрации художник отказался. «Таковое требование, — вспоминал он впоследствии, — взорвало меня, и я решительно отказался внести и малейшую правку».