Субъекты римского права

2.Правовое положение латинов  и перегринов

Гражданская эксклюзивность ius civile, которая была доступна исключительно римским гражданам, предопределяла особый гражданско-правовой статус неграждан (hostes, peregrini), допустимлсть правильных сделок с которыми – commercium – специально устанавливалась законом. Постепенно вырабатывается общая дифференциация иностранцев по категориям в соответствии с их статусом. На смену «hostis», ситуативно обозначающего то друга, то воюющего врага, приходит терминологическая определенность в различии степени близости прав иностранцев к правам римских граждан.

Наибольшей близостью к римским  гражданам отличались latini prisci (древние латины) – граждане городов в Лации, которые входили в латинскую лигу во главе с Римом и после ее распада в 338г. до н.э. удержали те права, которыми их общины пользовались еще с 493г. до н.э. Эти латины располагали правом заключать сделки с римлянами (ius commercii), селиться в Риме (ius migrandi), а так же вступать в законный брак с римлянами (ius conubii).

В эпоху Республики римляне создавали  на завоеванных землях колонии, наделяя колонистов статусом латинских граждан – colonii civium Latinorum. После 338г. до н.э. граждане этих колоний стали рассматриваться как особая категория – Latini colonarii. Располагая ius commercii и ius migrandi, они обычно были лишены ius conubii (если оно им не было специально предоставлено – Gai., 1,56-57). В эту эпоху латины, достигшие высших должностей в своих общинах,  получали римское гражданство (Gai., 1,96) и могли продолжить политическую карьеру в Риме: так называемое ius honorum. Если добавить к этому ius suffragii – право голосовать в народном собрании в Риме (в случае присутствия), которым располагали граждане латинских городов и колоний, - станет понятно, насколько несущественным было различие между римским и латинским гражданством, почему одно беспрепятственно переходило в другое.

Предоставление прав римского гражданства  в результате Союзнической войны 91-89гг. до н.э. всем латинам, а затем всем италикам повлекло распространение  латинского гражданства за пределы  Апеннинского полуострова.

Заметной спецификой отличалось положение  Latini luniani – вольноотпущенников, получивших статус свободных по lex lunia Norbana. Эту категорию составляли лица, не принадлежавшие к какой-либо латинской общине, - их латинский статус, таким образом, просто выражал дефектность их положения в системе гражданских связей (Gai., 3,56). Latini luniani не располагали ius conubii и не имели ни активной, ни пассивной testamenti factio (права завещать или получать по завещанию) в отношении римских граждан. В остальном они были вполне правоспособными.

Основное население провинций (и  Италии до Союзнической войны) не имело  прав римского или латинского гражданства. Гражданские общины провинций были связаны с Римом договорами, которые  определяли степень их автономии. При этом различались формально независимые общины – peregrini nullius civitatis (чужестранцы, не принадлежащие к гражданским общинам) – было подчинено власти римского наместника, чей imperium не встречал здесь формальных ограничений. На практике, однако, продолжали применяться нормы местного права -  iura peregrinorum. Любой перегрин мог прибегнуть к суду римского провинциального магистрата, и его дело рассматривалось по нормам ius gentium или ius honorarium, принятым в данной провинции.

Положение кардинально меняется с изданием эдикта Каракаллы (constitutio Antoniniana) 212г., предоставившего римское гражданство всему населению Империи.

3.Правовое положение рабов

Оставаясь на всех стадиях своего развития правом рабовладельческого общества,  римское право признавало правоспособными только свободных людей. Рабы были не субъектами, а объектами прав. Их правовое положение, в принципе, не                                      отличалось от  положения вещей - servi res sunt . В то же время рабы всегда занимали особое положение в ряду объектов прав:  неуклонное проведение принципа «рабы суть вещи» оказывалось иногда, особенно с развитием гражданского оборота,  не согласным с интересами рабовладельцев, нередко стремившихся использовать не только физические силы,  но и умственную  энергию  и личную предприимчивость рабов.  Поэтому допускались некоторые отступления от этого принципа.  В период  республики  за  некоторыми сделками рабов стали признаваться юридические последствия в связи с практиковавшимся  выделением рабу господином имущества в непосредственное управление (так называемый пекулий). Идеологическим обоснованием отступлений от общего принципа «рабы суть вещи» служило учение  юристов периода империи о том, что рабство, институт iuris gentium,  т. е. известный всем народам древнего мира, чуждо, однако, началам естественного права. Но чуждый естественному праву институт рабства находил себе в глазах римских юристов законное обоснование в войне,  если законно убийство военного противника,  то тем более законно овладение  им,  установление  права собственности на его личность. Так,                                  война, которая  в течение долгого времени являлась способом приобретения рабов,  служила для римских юристов  и этико-юридическим оправданием рабства.

4.1. Личное положение рабов.

Рабы, по выражению Paraphrasis Теофила, «безличны» - roswpoi. Право господина на раба является обыкновенным правом собственности - dominium или proprietas. При этом качество раба, как вещи, не есть лишь результат того, что некто имеет на него право; оно есть как бы его естественное, прирожденное свойство. Раб остается, поэтому, рабом даже тогда, когда он почему-либо в данный момент не имеет господина, например, господин бросает раба, отказывается от него (servus derelictus). Раб будет в таком случае servus nullius и, как всякая бесхозяйная вещь, будет подлежать свободной occupatio всех желающих. Ясно, что раб, в принципе, есть подлинный объект, а не субъект - даже не «пассивный субъект послушания». Тем не менее, римские юристы говорят нередко и о persona servi. Признавая право господина на раба обыкновенной собственностью, они в то же время иногда называют это право potestas, в каковом выражении заключается уже признание некоторого личного элемента в отношениях между господином и рабом. Практически признание человеческой личности раба сказывалось в следующих положениях.

 Уже, вероятно, издревле установилось правило, что, хотя раб есть вещь, наравне с cetera animalia, но место погребения раба есть locus religiosus, в такой же мере, как и могила свободного человека. Признаются далее и кровные родственные связи рабов - cognationes serviles: в близких степенях родства они составляют препятствие к браку. В классическом праве вырабатывается даже запрещение при передаче рабов в другие руки разделять друг от друга близких родственников: жену от мужа, детей от родителей.

В древности право господина  над личностью раба не было юридически ничем ограничено: господин мог наказывать раба, как хотел, - мог даже убить его (jus vitae ac necis). В императорское время, однако, появляется ряд ограничений в этом отношении. В частности, lex Petronia воспретил отдавать рабов ad bestias depugnandas (т. е. в гладиаторские труппы); эдикт императора Клавдия объявил, что старый и больной раб, брошенный господином на произвол судьбы, делается свободным. Решительнее были две конституции императора Антонина Пия: одна из них подвергала господина за незаконное (sine causa) убийство своего раба такому же уголовному наказанию, как и за убийство чужого; а другая предписывала властям в тех случаях, когда жестокое обращение заставило раба искать убежища в храме или у статуи императора, расследовать дело и принудить господина продать раба в другие руки. Насколько все эти предписания практически достигали своей цели - это другой вопрос, но юридически власть господина над личностью раба уже не безгранична.

4.2. Имущественное положение рабов.

Раб, как вещь, не может иметь  какого-либо своего имущества, не может  иметь каких-либо своих прав. Из того же принципа логически вытекало бы, что воля и действия раба не могут иметь никакого значения в юридической жизни. Однако последовательное проведение этого принципа было бы сплошь и рядом не в интересах самих господ. Раба можно эксплуатировать в качестве делового агента, но для осуществления этого необходимо признание, по крайней мере, в известных пределах, юридической силы за действиями рабов. И право, действительно, не взирая на логическое противоречие, дает такое признание.

Уже издревле рабу приписывается  способность приобретать - конечно, в пользу своего господина. Он ipso jure приобретает своему господину не только все то, что он добывает своим личным трудом, но и то, что он получает при посредстве юридических сделок (покупки, дарения и т. д.). За ним признается, таким образом, способность совершать юридические акты, т. е. юридическая дееспособность. Он рассматривается при этом, как некоторый приобретательный орган господина, как instrumentum vocale, и вследствие этого необходимую для сделок правоспособность заимствует от господина - ех реrsona domini. Хотя все приобретения раба принадлежат господину, однако, обязательства рабов на господина не падают: он за них не отвечает, ибо признание такой ответственности противоречило бы интересам господ.

Что же касается обязательств из договоров, заключенных рабом, то по старому цивильному праву они никого не обязывают: ни господин за раба не отвечает, ни против раба нельзя предъявлять исков. С течением времени, однако, и здесь стали усматривать некоторое обязательство раба, хотя обязательство не исковое, а лишь так называемое obligatio naturalis: иск против раба предъявлять нельзя, даже в том случае, если он станет впоследствии свободным. Развитие экономической жизни и усложнение приемов промышленной и торговой деятельности открывало для господ новые способы выгодной эксплуатации рабов, но эти способы могли вести к цели лишь под условием признания известной ответственности господина за юридические действия рабов. Это признание и дает преторский эдикт, допуская в известных случаях иски против господ. Все эти иски носят общее название actiones adjecticiae qualitatis на том основании, что здесь к указанной выше натуральной обязанности самаго раба (obligatio naturalis) прибавляется adjicitur - исковая ответственность его господина. Договоры,  заключенные рабом в ходе исполнении  хозяйственных заданий  господина,  стали признаваться основанием преторских исков к господину. Такими исками были:                          

Actio institoria,  если договор был совершен рабом,  управлявшим предприятием господина (institor - приказчик).

Actio exercitoria, если договор был совершен  рабом-капитаном  принадлежащего  господину корабля (exercitoria - хозяин  корабля,  раб-капитан корабля назывался magister navis).

Actio quod iussu (во исполнение приказа), если совершению договора рабом предшествует обращение господина к контрагенту раба, например, господин просит дать взаймы рабу, если тот обратится за займом.

Actio de in rem verso,  если на основании  договора, совершенного рабом,  какая-нибудь  ценность поступила в имущество господина (in rem domini versum est).

По трем первым искам господин отвечал полностью,  по последнему - в пределах сумм,  поступивших в его имущество на основании договора, заключенного рабом. Нередко, однако, сфера хозяйственной самостоятельности раба оказывалась значительно шире. Господин выделял рабу определенные имущественные  ценности:  земельный  участок, скот, даже других рабов (servi vicarii) и предоставлял рабу вести                                      самостоятельную хозяйственную деятельность,  лишь внося господину определенную часть доходов.  Юридически такое обособленное господином имущество,  peculium, принадлежало господину,  но фактически раб свободно  располагал входившими в состав peculium имущественными ценностями. В то же время, с развитием экстраординарного процесса,  раб постепенно приобрел право обращаться к магистрату для рассмотрения последним extra ordinem личных  и имущественных претензий раба к другим лицам. В частности, раб мог обратиться к рrаеfectus urbi и потребовать принудительного осуществления своей обязанности лицом, которое, получив от раба определенную сумму денег, обязалось выкупить раба и затем освободить из рабства. Таким образом, институт пекулия послужил к облегчению положения  наиболее  предприимчивых  и  энергичных рабов, умевших извлекать доходы из имущества пекулия. Несколько лучше  положения других рабов было положение рабов государственных. В частности, за ними прямо признавалось право распоряжаться по завещанию половиной предоставленного им пекулия.