Вербальная и невербальная коммуникации, и их соотношение

     Групповая лексика – словарный запас групп людей, созданный ими. Люди одной профессии имеют свою групповую лексику.

     Диалект – разновидность данного языка, употребляемая в качестве средства общения с лицами, связанными тесной территориальной, социальной или профессиональной общностью.

     Территориальный диалект всегда представляет собой часть целого другого диалекта данного языка, часть самого этого языка, поэтому он всегда противопоставлен другому диалекту или другим диалектам. Территориальные диалекты обладают различиями в звуковом строе, грамматике, словообразовании, лексике. Эти различия могут быть небольшими, так что говорящие на разных диалектах данного языка могут понимать друг друга (например, диалект славянских языков); диалект других языков могут так сильно отличаться друг от друга, что общение между говорящими затруднено или невозможно (например, диалект немецкого или китайского языков).

     Под социальными диалектом понимают отличающиеся от общенародного языка только лексикой профессиональные языки охотников, рыболовов, гончаров, сапожников и др., групповые, или корпоративные; жаргоны, или сленги, учащихся, студентов, спортсменов, солдат и других, главным образом молодёжных коллективов; условные (тайные) языки, арго (деклассированных элементов, ремесленников-отходников, торговцев).

     Жаргон – социальный диалект; отличается от общеразговорного языка специфической лексикой и экспрессивностью оборотов, но не обладает собственной фонетической и грамматической системой. Развивается в среде более или менее замкнутых коллективов: школьников, студентов, военнослужащих, различных профессиональных групп. Эти жаргоны не следует смешивать с профессиональными языками, которые характеризуются сильно развитой и довольно точной терминологией того или иного ремесла, отрасли техники, а также и от «воровских жаргонов», языка деклассированных, преступных элементов общества. Жаргоны лексически и стилистически разнородны, отличаются неустойчивостью и быстротой сменяемости наиболее ходовой лексики. Например, в середине 19 в. в значении «исчезнуть» говорили «стушеваться», а в 20 в. сначала «смыться», а затем «слинять», «выцвесть». Кроме жаргонов, возникающих на базе общенародного языка, существуют жаргоны, которые появляются в результате общения разноязычного населения в пограничных областях или в местах скопления разнонационального населения, например в морских портах (сленг и арго).

     В связи с расширением межкультурных  контактов возрастает потребность  общества в специалистах различного профиля, владеющих иностранным  языком. На первый план выступает необходимость  вербального обеспечения межкультурной коммуникации (установление личных контактов, ведение телефонных разговоров, обмен корреспонденцией, проведение презентаций, совещаний и собраний, переговоров, участие в конференциях и семинарах). Язык – главный выразитель самобытности культуры – одновременно является и главным посредником в межкультурном коммуникационном процессе.

     Вместе  с тем успешная межкультурная  коммуникация предполагает наряду с  владением иностранным языком еще  и умение адекватно интерпретировать коммуникативное поведение представителя иносоциума, а также готовность участников общения к восприятию другой формы коммуникативного поведения, пониманию его различий и варьирования от культуры к культуре. Стратегия сближения инокультурных знаний направлена на предотвращение не только смысловых, но и культурных сбоев в коммуникации.

     Здесь главная проблема — проблема понимания. При ее решении следует помнить, что язык — только инструмент для передачи форм речевого поведения, он лишь создает среду для межкультурной коммуникации. Понимание в межкультурной коммуникации — сложный процесс интерпретации, который зависит от комплекса как собственно языковых, так и неязыковых факторов. Для достижения понимания в межкультурной коммуникации ее участники должны не просто владеть грамматикой и лексикой того или иного языка, но знать культурный компонент значения слова, реалии чужой культуры.

     Таким образом, овладение иноязычным кодом, позволяющим успешно осуществлять межкультурное взаимодействие, предполагает изучение особенностей культуры, определяющих специфику общественного и делового поведения партнера, детерминируемого влиянием исторических традиций и обычаев, образа жизни и т.п. Поэтому иностранные языки как средство коммуникации между представителями разных народов и культур должны изучаться в неразрывном единстве с миром и культурой народов, говорящих на этих языках (раньше у нас иностранный язык изучался в отрыве от его социокультурного контекста как самоцель и практически не нес функциональной нагрузки).

     Речь  идет о том, что реальное употребление слов, реальное речевоспроизводство в значительной степени определяется знанием социальной и культурной жизни говорящего на этом языке речевого коллектива. Поскольку в основе языковых структур лежат социокультурные структуры, то для активного использования языка как средства общения необходимо как можно глубже знать «мир изучаемого языка» (С.Г. Тер – Минасова).

     «Мир  изучаемого языка» состоит из «совокупности внеязыковых фактов», т.е. тех социокультурных структур и единиц, которые лежат в основе языковых структур и единиц и отражаются в последних. Можно сказать, что языковая картина мира есть отражение социокультурной картины мира. Не зная мир изучаемого языка, невозможно освоить язык как средство общения, он может быть освоен лишь как способ хранения и передачи информации, как «мертвый» язык, лишенный живительной почвы – культуры носителя. Этим, кстати, объясняются и неудачи с искусственными языками, так и не получившими широкого распространения и обреченными на умирание.

     Именно поэтому изучение иностранного языка предполагает не только усвоение плана выражения некоторого языкового явления, но и плана его содержания, т.е. выработки в сознании обучающихся понятия о новых предметах и явлениях, не имеющих аналогов ни в их родной культуре, ни в их родном языке. Для этого в преподавание языка необходимо включать элементы страноведения (это создает синтетический вид преподавательской работы, названный Е.М. Верещагиным и В.Г. Костомаровым «лингвострановедческим преподаванием»).

     Комплексный подход, сочетающий собственно лингвистическую подготовку и знания социокультурного контекста изучаемого языка (психолингвистический аспект межкультурной коммуникации), позволяет обеспечить адекватный перевод с неродного языка на родной.

     Перевод текстов – это конкретный процесс межкультурного взаимодействия, процесс объяснения одного культурного кода другим.

     Нередко при переводе теряются тонкости и  смысловые оттенки, особенности  и нюансы иностранного языка, текст  упрощается, а порой искажается, обретая двусмысленность. Не случайно в языке закрепилась формула: «непереводимая игра слов». Творческий переводчик, глубоко понимающий обе культуры, имеющий личный опыт контактов, владеющий в совершенстве обоими языками (билингвист), способен своим переводом обогатить язык, органично подобрав смысловые эквиваленты.

     Таким образом, любой перевод – это интерпретация, расшифровка смысла, стоящего за очевидным смыслом, осознанная или неосознанная попытка преодолеть дистанцию между культурами коммуникантов. Чем больше различий в культурах партнеров по коммуникации, тем больше различий в толковании слов, поведения и символов. В современной науке заметна тенденция к отказу от поиска единственно правильного смысла текста. Текст все чаще рассматривают как задающий веер возможностей своей интерпретации, обладающий множественностью смыслов. При таком подходе бессмысленным оказывается тезис о «правильном» истолковании текста.

     Механизмы овладения иностранным языком изучаются  психологами, этнологами, лингвистами. Принципы усвоения второго языка, наблюдаемые в бикультурной и билингвистичной среде, несколько иные, чем в однородной культурной и моноязычной среде. Здесь наблюдается явление интерференции (перенесения, привнесения) элементов культуры А в культуру В и наоборот.

     Культуры, которые длительное время находились под инокультурным влиянием, а также маргинальные культуры обнаруживают феномен билингвизма и совмещают в себе альтернативу сигнальных систем. Языки могут претерпевать синтетическое смешение (если принадлежат к родственной ветви) или сосуществовать сегрегационно (в быту употребляется один язык, в социальном общении – другой).

     Процесс овладения иностранным языком основывается на тех же навыках, которые получены при овладении родным языком. Не удивительно, что человек, овладевший одним иностранным языком, с большей легкостью овладевает вторым, третьим, т.е. становится полиглотом. Однако описанный процесс интерференции нельзя оценивать однозначно. Если на лингвистическом уровне интерференция зачастую помогает межкультурной коммуникации, то на психологическом она зачастую мешает адекватному пониманию.

     Изучение  коммуникативного поведения представителей иноязычного социума, их лингвосоциологических  и культурологических особенностей способствует приобщению «неносителей»  языка к концептуальной системе, картине мировидения, ценностным ориентирам его носителей, сокращению межкультурной дистанции, воспитанию готовности адаптироваться к культуре другого народа, иному социокультурному контексту взаимодействия и воздействия с целью выработки оптимальной стратегии сотрудничества и общения на иностранном языке.

     Безусловно, в межкультурной коммуникации есть области значений, общих для всего  человечества, и значений, одинаковых для носителей разных языков. Так, в деловом общении понимание  облегчается за счет знакомого всем участникам общения и одинакового для всех них предметного содержания деятельности. Тем не менее, содержательные и смысловые барьеры, возникающие в межкультурной коммуникации, – скорее правило, чем исключение, поскольку каждый участник коммуникации привносит в нее собственную систему смыслов, присущих ему как индивидуальности и как представителю соответствующей культуры. Именно последние выходят на первый план в межкультурной коммуникации. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

3. Лингвистический шок.

    В межкультурном общении существует явление, которое называется лингвистический шок. Лингвистический шок можно определить как состояние удивления, смеха или смущения, которое возникает у слушающего при общении с носителем иностранного языка, когда он слышит в иностранной речи языковые элементы, звучащие на его родном языке странно, смешно или неприлично.

     Говоря  о том, что нечто звучит странно, мы должны оговориться, что это общее  отношение человека, не говорящего на иностранном языке к чужому для него языку. Так, Дж. Свифт пишет о том, как Гулливер оценил язык народов лошадей: «Произношение у гуингмов – носовое и гортанное, из всех известных мне европейских языков он больше всего напоминает верхне- голландский или немецкий, но он гораздо изящнее и выразительнее». Оценка языка как изящного или грубого происходит независимо от сознания слушающего и является аспектом его общего оценочного отношения к миру, проявляемого в данном случае по отношению к языковым фактам.

     Слова, являющиеся для русского благозвучными, приятными для слуха, как правило, не отмечаются в коллективном языковом сознании как отдельные элементы. Чаще как благозвучный, приятный для слуха характеризуется в целом (например, французский, испанский, английский, вьетнамский, китайский, хинди для русских). Что же касается отдельных слов, то их благозвучие может быть никак не связано с их семантикой, или даже наоборот, слова неприличные могут звучать для русского благозвучно.

Так, английские слова constipation и diarrhea (что в переводе на русский означает запор и понос) звучит на редкость благозвучно. Также приятно звучат для русских литовские слова типа saspraudas (по-русски скрепки). Можно предложить, что итальянец Калиостро покорил Москву и Санкт- Петербург XIX века ещё и тем, что его имя звучало для русских не только благозвучно, но и таинственно. В свою очередь, неприятными для русских могут оказаться арабский, корейский, пушту, в некотором отношении татарский и немецкий.

     Смеховой  эффект в отношении иностранного языка возникает в тех случаях, когда нейтральное по значению слово одного языка омонимично слову родного языка, обладающему совершенно другим значением. Так, персидское фарси (кефир) соответствует русскому неверный; турецкое слово kulak по-русски значит ухо; турецкое bardak по-русски значит стакан.

     Существенным  аспектом лингвистического шока является то, что непривычное или неприличное  созвучие слышится не только тогда, когда  имеется сегментное соответствие (слог – слог, слово – слово), но и в том случае, когда такого соответствия нет.