Уголовная ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка по законодательству России

    Важным  для квалификации является вопрос о  жизнеспособности ребенка, который  должен быть разрешен экспертизой. Следует  иметь в виду, что и нежизнеспособный ребенок может иногда некоторое  время жить, а затем умереть  вследствие недостаточного внутриутробного  развития или врожденных дефектов. Признание ребенка живорожденным, но нежизнеспособным не исключает признаков  детоубийства, а значит, и общественной опасности.

    В связи с этим детоубийством признается умерщвление ребенка, родившегося  также в результате искусственно вызванных преждевременных родов. Когда же предпринимаются действия, направленные на умерщвление ребенка, родившегося мертвым, то имеет место  покушение на детоубийство.

    Так, на практике непосредственным объектом посягательства при детоубийстве признается жизнь ребенка с момента начала родов, а не с момента наступления  у него внеутробного дыхания. Что  касается периода сразу же после  родов, то он остается неконкретным. Связанные  с понятием «новорожденный» временные  рамки, закрепленные в ст. 106, неоднозначны и определяются, исходя из судебно-медицинских, акушерско-гинекологических, педиатрических критериев, которые используются хаотично и бессистемно. Чтобы избежать ошибок в квалификации, по моему мнению, необходимо учитывать ряд сугубо медицинских критериев, таких, как  роды, мертворожденный, живорожденный, перинатальный период, новорожденный, период новорожденности, психотравмирующая  ситуация, психические расстройства, не исключающие вменяемости. Преимущество медицинской терминологии объясняется  точностью, конкретностью и обоснованностью.

    С объективной стороны детоубийство может быть совершено путем определенного  действия (активное детоубийство) или  бездействия, то есть неоказания ребенку  необходимой помощи, направленной на сохранение его жизни (пассивное  детоубийства).

    Для правильной квалификации по каждому  случаю детоубийства обязательно должна быть установлена причинная связь  между действиями (бездействием) лица и наступившим последствием –  смертью новорожденного.

    Обязанность матери в процессе родов и после  них оказать необходимую помощь ребенку, чтобы он не задохнулся, чтобы  не наступила его смерть от охлаждения и т.п. Выяснение вопроса о умысле при бездействии женщины (не оказала  первую помощь, имела ли возможность  ее оказать), направленном на лишение  жизни ребенка, является наиболее трудоемким. Если мать имела возможность предотвратить  смерть ребенка, наступившую, например, от охлаждения, но умышленно не сделала  этого, налицо причинная связь между ее бездействием и смертью ребенка. Если же такое бездействие вызвано, например, потерей сознания, когда мать в результате родов не могла оказать помощь ребенку или не знала, как это сделать, и если несмотря на оказываемую помощь ребенок умер, причинная связь между действиями (бездействием) матери и наступившей смертью ребенка отсутствует.

    Пассивный способ детоубийства (оставление ребенка  в условиях, ведущих к смерти) следует отличать от подкидывания ребенка, которое является одним из видов  оставления в опасности и квалифицируется  по ст. 125 УК РФ. Отличие между этими  составами заключается в том, что при убийстве умысел направлен  на то, чтобы лишить жизни ребенка, а при подкидывании ребенка мать желает сохранить ему жизнь, оказывает  ему помощь после родов, принимает  меры для того, чтобы ребенка быстро обнаружили и т.п. В то же время  если в результате оставления ребенка  – подкидывания последний умирает, виновная привлекается за убийство.

    Покушение на убийство – это когда мать оставляет ребенка в таких  условиях, которые исключают возможность  выжить (на снегу, в лесу, в поле), но его обнаруживают. Разграничение  детоубийства путем бездействия  от заведомого оставления в опасном  для жизни состоянии осуществляется по субъективной стороне.

    Если  умышленное убийство новорожденного ребенка  совершается его матерью в  соучастии с другими лицами, их действия квалифицируются по-разному.

    В настоящее время вопрос о соучастии  в преступлении, предусмотренном  ст. 106 УК РФ, достаточно дискуссионен в  связи со сложностью соотношения  новеллы ст. 106, в которой сформулирован  состав преступления, и положения, зафиксированного в п. 4 ст. 34 УК РФ: «Лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника». Данное положение УК РФ воспринимается исследователями по-разному. Например, Б.В. Волженкин делает вывод, что сформулированное в ч. 4 ст. 34 УК РФ законодательное положение не является абсолютным, применимым ко всем без исключения случаям соучастия в преступлении, совершаемом специальным субъектом. Вследствие чего возникает серьезное сомнение в целесообразности включения в уголовный закон этого и ему подобных положений теории уголовного права, которые нуждаются в дополнительных уточнениях и ссылках.

    Если  безоговорочно руководствоваться  прямым указанием закона, применительно  к ст. 106 УК РФ может возникнуть следующая  ситуация. Так, если новорожденного ребенка  по подстрекательству матери убивает  муж виновной, то он подлежит ответственности  за убийство, предусмотренное ст. 105 УК РФ, поскольку ст. 106 применима  только к специальному субъекту - матери новорожденного ребенка. Если же новорожденного ребенка мужчина убивает вместе с матерью этого ребенка, то есть они выступают в качестве соисполнителей данного преступления, то в силу требования ч. 4 ст. 34 УКРФ мужчина в  этом случае подлежит уголовной ответственности  за соучастие в убийстве новорожденного, то есть по ст. 33 и ст. 106 УК РФ. Таким  образом, групповое преступление в  этом случае признается в пять раз  менее общественно опасным, чем  убийство, предусмотренное п. «ж»  ч. 2 ст. 105 УК РФ.

    По  моему мнению, такая расстановка  приоритетов несправедлива и  неправильна. Снисхождение закона, предусмотренное  ст. 106 УК РФ, не может распространяться на иных лиц, поскольку оно относится  к особенностям состояния организма  виновной. Действия других лиц должно быть квалифицировано в подобных случаях без учета признаков, относящихся к особенностям состояния организма потерпевшего. Их действия не могут быть признаны совершенными с привилегированным составом. Теоретическим основанием решения проблемы квалификации действий соисполнителей в приведенных случаях детоубийства является положение, что каждый участник совместной преступной деятельности участвует не в чужом для него преступлении – преступлении исполнителя, а, внося свой вклад в совместную деятельность, сам совершает преступление. Его субъективные и объективные особенности определяют характер и объем ответственности. В раскрываемой проблеме актуальна, прежде всего, уголовно-правовая оценка трех возможных вариантов соотношения действий матери и других лиц.

    Первый  вариант: мать – соисполнитель убийства с другими лицами. Квалификация действий матери в данном случае сложностей не представляет. Однако осуществить  квалификацию действий иных соисполнителей значительно сложнее.

    На  первый взгляд кажется, что все ясно, так как преступление, предусмотренное  ст. 106 УК РФ, является преступлением  со специальным составом. Независимо от того, какую роль играли иные лица – соисполнителя или соучастника, они должны привлекаться к ответственности  как соучастники преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, то есть со ссылкой на ст. 33 УК РФ. Однако большинство исследователей предлагают другое решение. Например, Э.Ф. Побегайло считает, что действия соисполнителей следует квалифицировать  по ст. 105 УК РФ, так как обстоятельства, на основании которых смягчается ответственность матери, на них не распространяются. По мнению В.В. Ераксина, субъектом преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, может быть только мать новорожденного, достигшая 16 лет, все  остальные участники преступления несут ответственность по ст. 105 УК РФ. Н.К. Семернева отмечает, что другие лица, участвовавшие в совершении данного преступления, несут ответственность за соучастие в нем. Однако они, с учетом личных мотивов, подлежат привлечению к ответственности по другим статьям (например, ст. 33 и ч. 1 ст. 105 УК РФ), по которым анализируемое смягчающее обстоятельство неприменимо. Разница в квалификации, считает Н.К. Семернева, не противоречит теории соучастия, предусматривающей правило, согласно которому цель у всех соучастников должна быть единой, а мотивы могут быть разными.

    Подобные  мнения теоретиков вызывают следующие  вопросы: 1) правы ли исследователи, когда предлагают вариант квалификации действий соисполнителей преступления со специальным составом, не учитывая прямого указания закона? 2) как правильно  квалифицировать действия соисполнителей в подобных случаях?

    Что касается первого вопроса, то, вероятнее  всего, исследователи правы, предлагая  квалифицировать действия иных соисполнителей убийства матерью новорожденного ребенка  не как соучастие в преступлении, предусмотренном в ст. 106 УК РФ. Привилегированный  состав преступления может применяться  только к женщине, вынашивающей (рожающей) ребенка. Действия других лиц под  данную статью УК РФ не подпадают. Противоречия между законом и предлагаемым вариантом квалификации по ст. 105 УК РФ нет, так как квалификация действия иных лиц должна быть без учета  наличия привилегированного состава. Снисхождение закона в этом случае просто не может распространяться на действия других лиц.

    В отношении второго вопроса необходимо заметить, что практически все  исследователи, рассматривавшие вопросы  ответственности соисполнителей убийства матерью новорожденного ребенка, ограничиваются констатацией того, что соисполнители  в данном случае должны нести ответственность  по ст. 105 УК РФ. Эта общая рекомендация не удовлетворяет потребностей практики.

    Согласно  п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 по п. «в» ч. 2 ст. 1051 надлежит квалифицировать как умышленное причинение смерти потерпевшему, не способному в силу физического или психического состояния защищать себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, осознает это обстоятельство. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные и престарелые, малолетние дети; лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее.

    В соответствии с указанным постановлением убийство малолетнего ребенка, если это не убийство матерью новорожденного, должно быть квалифицированно по п. «в»  ч. 2 ст. 105 УК РФ.

    Второй  вариант: мать – исполнитель, другие – соучастники. В этом случае действия матери при наличии всех признаков  состава должны квалифицироваться  по ст. 106 УК РФ. Что касается иных соучастников детоубийства, то квалификация их действий зависит от конкретных обстоятельств  дела.

    Подводя итог рассмотрению вопроса соучастия  в детоубийстве, можно сделать  следующие выводы: привилегированный  состав преступления, предусмотренный  ст. 106 УК РФ, не может распространяться на действия других лиц, поскольку основанием выделения данного состава преступления выступает особое психофизиологическое состояние женщины, не имеющее отношения  к иным лицам; если иные лица непосредственно  причинили смерть новорожденному ребенку, то они должны привлекаться к ответственности  за преступление, предусмотренное п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку они  совершили убийство лица, заведомо для них находящегося в беспомощном  состоянии; если иные лица выступали  в роли соучастников убийства матерью  новорожденного ребенка (организатора, подстрекателя, пособника), то они должны привлекаться к ответственности  за соучастие в убийстве лица, заведомо для них находящегося в беспомощном состоянии, то есть по ст. 33 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ; мать ребенка независимо от характера выполняемой ею роли (исполнитель или иной соучастник) при убийстве ее новорожденного ребенка должна привлекаться по ст. 106 УК РФ.

    Квалификация  действий матери по ст. 106 УК сохраняется  и в том случае, когда оно  совершается при обстоятельствах, предусмотренных п. «в», «д», «е»  ч. 2 ст. 105 УК РФ. В этом случае наблюдается  конкуренция квалифицированного и  привилегированного составов. В соответствии с правилами квалификации предпочтение отдается привилегированному составу, который должен содержать более  полное и точное описание всех элементов  данного состава преступления.

    ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

    В данной работе рассмотрены спорные  вопросы квалификации убийства матерью  новорожденного ребенка. Наличие таких  вопросов связано с тем, что многие термины, используемые при формулировании рассматриваемого состава преступления, не имеют однозначного и ясного толкования.

    Одним из таких спорных вопросов является определение момента начала жизни. Этот вопрос важен для квалификации деяния по ст. 106 УК РФ. Сложность состоит  в том, что он четко не определен  в медицине, поэтому исследователям уголовного права приходится самим  отвечать на этот вопрос. Большинство  современных исследователей сходится на том, что моментом начала жизни  следует признать начало физиологических  родов.

    Если  при убийстве взрослого человека необходимо установить факт наступления  смерти, то иначе обстоит дело в  отношении новорожденного. Важно  определить факт наличия жизни –  живорожденность. Не изучив указанные  в работе нормативные акты Минздрава  РФ и Государственного комитета по статистике, правоприменитель не сможет установить существование самого потерпевшего, который является конструктивным признаком  данного состава преступления.