Цыганские мотивы в творчестве Федерико Гарсиа Лорки и русских поэтов 19 века

сюжетности) кончается иначе - возвращением к обыденности. Другое  исключение - романс о цыганке-монахине. Ее трагедия, есть трагедия замкнутого пространства, и подобное разрешение ей  недоступно. Только в мечте цыганки сбывается все, чему не суждено сбыться, - и  двадцать солнц встают над рекой и равниной.

     Цыганка из  "Сомнамбулического  романса",  цыганка-монахиня  и  Соледад Монтойя - три воплощения одной  муки,  три  лика  андалузской  тоски.  Лорка говорил, что эта тоска  -  единственный  персонаж  его "Романсеро",  однако несовпадение   восприятия   читателей   с   намерениями   автора   оказалось разительным. Всегда есть два плана (и, соответственно, два возможных  уровня восприятия) в стихах и пьесах Лорки -  духовный  колорит  и  местный.  "Для большинства цыганская экзотика заслонила строгий, трагический контур  книги, и успех "Романсеро" был воспринят Лоркой как провал. Никогда  больше  он  не вернется  к  цыганским  романсам  (хотя  продолжение  и  было  обещано),  но "Романсеро" останется для него любимой книгой, и спустя несколько лет Лорка скажет об этом уже спокойно и гордо:  "Я  не  жалуюсь  на  обилие  фальшивых толкований моей книги. Думаю, что  чистота  ее  конструкции  и  благородство тона, стоившие мне  многих  усилий,  смогут  защитить  ее  от  разного  рода почитателей". А пока Лорка готовит  к  печати  "Песни",  предвидя,  что  для многих они окажутся неожиданностью, и желая этого, начинает книгу  "Од".  Он экспериментирует, как всегда, в  разных,  противоположных  направлениях,  но ничего из начатого так и не доводит  до  конца.  Впервые  в  его  поэзии  не остается  места  для  мифа  и  тайны.  В   классицистском   рационализме    и кубистической геометрии "Од", в длинных строфах и александрийских стихах  он ищет выхода из кризиса, стремясь к полюсу, противоположному "Романсеро". Его поэзия  перестает  быть  трагической;  пожалуй,  это  единственная   попытка ограничить себя, и - попытка недолгая.

Его творческий путь был  не очень долгим, хотя он и оставил  нам богатейшее наследие. На рассвете 19 августа 1936 года близ селения Виснар, что недалеко от Гранады, великий  испанский поэт Федерико Гарсиа Лорка  был расстрелян франкистами. Это  стало национальной трагедией для  всей Испании.

 

Цыганские мотивы в творчестве Федерико Гарсиа Лорки.

 

Гранадские цыгане были с  детства близки поэту, их творчество, слившееся со стихией андалузской  песни, питало его лирику. Испанские  цыгане составляли большую часть  населения Гранады.

Поэт сознательно не останавливался на банально-фольклорном живописании в своём «Цыганском романсеро»: «Никакой цыганщины. Здесь нет ни тореадоров, ни бубнов, а есть один-единственный персонаж, перед которым все расступается, огромный и темный, как летнее небо. Это тоска, которой пропитаны и наша кровь, и древесные соки, тоска, у которой нет ничего общего ни с печалью, ни с томлением, ни с какой другой душевной болью, это скорее небесное, чем земное чувство, андалузская тоска — борение разума и души с тайной, которая окружает их, которой они не могут постичь».

Я думаю, стоит разделить  все мотивы, связанные с цыганами, на три группы: мотив любви, мотив  тоски, мотив смерти.

Теперь о каждом по порядку.

 

           Мотив любви в цыганской лирике.

 

Любовь у Лорки –  всегда трагедия, не знающая исхода: ни полюбить, ни разлюбить нельзя по своей воле. И кто бы ни мучился  любовью, пусть самый ничтожный  человек – смешной, глупый, старый, сумасшедший, больной – обреченность равняет и возвышает всех. Так, например, в романсе «Погибший из-за любви» тоска, грусть пронизывает все строки. Лорка был великим мастером метафор, которыми можно нарисовать эти чувства: «грустили невесты-травы», «рыдали седые реки», «цыгане и серафимы коснулись аккордеонов». Буквально каждая строчка здесь пропитана обречённостью, вся природа, кажется, вторит лирическому герою, предчувствует его трагедию:

- Если умру  я, мама,

будут ли знать  про это?

Синие телеграммы

ты разошли  по свету!..

Мы не знаем, в кого влюблён  герой, но мы знаем, что любовь его  так сильна, что она убивает. Уже  в названии романса читаем: «погибший». Однако нельзя сказать, что некая предсказуемость останавливает читателя от того, чтобы ознакомиться с романсом – Лорка, несомненно, был мастером описания чувств своего лирического героя. Поэт словно бы открывает нам его душу со всеми её страданиями, переживаниями. С сердцем, которое обливается кровью и болит от неразделённой любви.

  Ещё один романс из «Цыганского романсеро» тоже рассказывает нам о страданиях из-за любви, но несколько другого толка. Это романс «Неверная жена». Для начала следует сказать, что в Испании существует такой обычай – ни один испанец не может вступать в какие-либо отношения с чужой женой. Такие отношения – это преступление против чести, а честь для любого испанца важнее жизни.

И в полночь  на край долины

 Увёл я жену  чужую, 

Я думал – она  невинна…

В этом романсе как раз и описывается встреча лирического героя с женщиной, которая оказалась чьей-то женой. И, несмотря на то, что эта женщина была любима лирическим героем, когда он узнаёт, что она замужем – он понимает, что не может пожертвовать своей честью.

Я вел себя так, как должно,

цыган до смертного  часа.

Я дал ей ларец  на память

и больше не стал встречаться,

запомнив обман  той ночи

у края речной долины, -

она ведь была замужней,

а мне клялась, что невинна.

Сколько в этих строчках муки, какой-то тяжёлой неизбывности – это ярко подчёркивается тем, что  лирический герой «вёл себя так, как  должно», а вовсе не так, как велело ему сердце. Он с болью говорит  о том, что возлюбленная клялась  ему, что невинна.

Родной брат Федерико –  Франциско Гарсиа Лорка рассказывал  в своей книге «Федерико и  его мир» о том, что основой  для этого романса послужил бродячий сюжет, который они с братом как-то раз услышали из уст извозчика-цыгана. Федерико очень понравилась эта  печальная песня, и потом, через несколько лет из-под его пера вышла «Неверная жена».

Исследовательница Лорки, Наталья  Малиновская, пишет: «В романсе Лорки  речь идёт не о любовном приключении, а о сговоре. Герой романса  умыкает невесту, не зная, что она  уже замужем.

Цыганский колорит усилен зачином фольклорного склада: в свадебных  песнях андалузских цыган, «увести  к реке» означает тайно обручиться (обычай, в прошлом реальный). Иногда даже (если родителям не нравилась невеста или жених, или сваха уклонялась от своей обязанности прилюдно объявить, что невеста «в порядке») цыганская свадьба не доигрывалась до конца, а завершалась «бегством к реке».» (Н.Малиновская. «Цыганское романсеро»)

Так же, безусловно, очень  интересен романс «Пресьоса и ветер», где в аллегорическом плане представлены любовные притязания человека по отношению к девушке, которая не любит его. В романсе в Пресьосу-цыганку влюблён сам Ветер.

        Пергаментною луною

Пресьоса звенит беспечно.

И оборотнем полночным

к ней ветер  спешит навстречу.<…>

маня колдовской волынкой,

зовёт голосами бездны.

-О, дай мне  скорей, цыганка,

Откинуть подол  твой белый!..

Ветер в романсе очень  настойчив, он пугает бедную девушку, заставляя  уронить свой бубен и мчаться  от него, что есть силы. Так же, стоит упомянуть о символике цвета – ветер в романсе назван «зелёным», а зеленый в испанской идиоматике  означает «бесстыжий», «распутный». Девушка находит приют у английского консула, который укрывает её в своей башне. Но она «и словечка молвить не может от слёз и дрожи».

         А ветер верхом на кровле,

хрипя, черепицу гложет.

Здесь любовь скорее похожа на роковую страсть, которая сжигает  Ветер, заставляя безрассудно следовать  за лирической героиней. Поэт сочувствует  девушке, он пишет «Пресьоса, беги, Пресьоса, всё ближе зелёный ветер!», тем  самым, нагнетая атмосферу страха. Такая  любовь, несомненно, тоже несчастна, и  ничем хорошим окончиться не может.

 

            Мотив тоски в цыганской лирике.

Тоска. Неизбывная, безнадёжная, бесконечная. Именно такой она предстаёт  в цыганской лирике поэта. Наиболее ярко это представлено в «Романсе об испанской жандармерии».

В самом начале романса мы читаем:

Их кони черным-черны,

и чёрен их шаг  печатный.

На крыльях  плащей чернильных

блестят восковые пятна.

и нам сразу видится  этот черный, страшный образ, за которым  не видно людей – лишь бездушные  лики, скрытые «свинцовыми черепами». И тут же, на контрасте нам представлен  образ города цыган:

  О звонкий  цыганский город!

  Ты флагами  весь увешан.

Желтеют луна и  тыква,

Играет настой черешен.

И кто увидал однажды  – 

забудет тебя едва ли,

город имбирных башен,

мускуса и печали!

Идиллическая картина  города несколько разрушается лишь последней строчкой – поэт намеренно  подчёркивает, что даже здесь, в этом чудесном месте, царит печаль. И цыгане, весёлый, свободный народ вынуждены  бояться жандармов, который хотят  нарушить их мир, войти в него, и  стать хозяевами. Тоска здесь  подчёркивается частым употреблением  восклицаний и многоточий. Предложения, которые рисуют яркость, веселье, праздник будто обрываются, не достигнув финала, подобно сорвавшейся ноте. Сорвавшейся оттого, что лопнула струна на гитаре.

Очень ярко слышится печаль и скорбь в следующих строках:

Застигнутый криком флюгер

забился, слетая с петель.

Зарубленный свистом  сабель,

упал под копыта ветер.

Жандармы вошли в город, и уничтожили всё веселье. «…и  бьётся в пламени сказка, прекрасная и нагая…».  В конце романса  город горит, и нет ему уже  спасенья, а в глазах у поэта  теперь люди будут искать его отсвет, потому что «звонкий цыганский город» нельзя забыть.

Следует, так же, обратить внимание на «Романс о чёрной тоске», где уже в самом названии заявлена главная тема стихотворения. Нужно сказать, что даже имя лирической героини, Соледад, является смысловым производным от испанского слова «soledad» - одиночество, тоска, сиротство. Один из знакомых поэта, Клод Куффон, говорил, что это имя реальной женщины, произведшей на Лорку неизгладимое впечатление в детстве.

Плачешь ты соком  лимона,

терпким от губ  и терпенья.

   В испанском фольклоре  мотив апельсина обозначает счастливую  любовь. В противоположность ему,  мотив лимона обозначает любовь  безответную. Поэтому то лирическая  героиня и тоскует

-Что за тоска!.. Как шальная

бегу и бьюсь  я о стены,

и плещут по полу косы,

змеясь от кухни  к постели.

Поэт обращается к своей  лирической героине, просит её смирить  свою тоску, но девушка не в силах  этого сделать. И в заключении романса звучат такие строки:

Тоска цыган вековая

чиста и так  одинока!

Тоска иного рассвета

и потайного истока…

Здесь поэт намеренно подчёркивает то обстоятельство, что нам никогда  не понять цыганской тоски, как не понять и широкой души цыган, не проникнуть в их мир и не стать там «своими». Их горячая кровь и свободная  душа заставляет этих людей переживать все чувства острее, и здесь  тоска словно воет волком, и снова  обрывается многоточием. Обрывается тогда, когда мы начинаем заслушиваться, пытаясь  понять.

А сколько тоски в «Сомнамбулическом романсе»! Ею буквально пропитана каждая строчка. «Verde que te quero verde»(Любовь моя, цвет зелёный.) – это строчка из фольклорной песни, позаимствованная Лоркой, и вплетённая в романс. И уже здесь, в этой первой строчке видно, что лирический герой словно бы вспоминает свою возлюбленную. Он не обращается к ней, здесь не звучит призыва.

Любовь моя, цвет зелёный.

Лишь месяц  цыганский выйдет,

весь мир с  неё глаз не сводит – 

и только она не видит.

По мере прочтения романса  мы всё более и более понимаем, что девушки нет больше в живых, она словно бы стала духом, и теперь у неё «серебряный иней взгляда  и зелень волос и тела». И возлюбленный её, вернувшийся издалека, ищет её. Но он истекает кровью. Он хочет умереть « как люди, оплаканные роднёю». Но он перестал быть собой.

Весь романс окутан атмосферой таинственности. И вот, мы читаем заключительные строки, и в них тоска, печаль и  грусть: «Сколько ночей дожидалась!». Да так и не дождалась.

        Сам  Лорка в своём выступлении с лекцией о «Цыганском романсеро» в 1935 году называл «Сомнамбулический романс» самым таинственным во всём сборнике.

 

 

        Мотив смерти в цыганской лирике.

Федерико Гарсиа Лорка писал: «Во всех странах смерть означает конец. Она приходит — и занавес падает. Но только не в Испании. В Испании занавес только тогда и поднимается. Множество людей живут в этой стране, словно запертые в четырех стенах до самой смерти, лишь тогда их вытаскивают на солнце. Мертвец в Испании — более живой, чем мертвец в любом другом месте земного шара: его профиль ранит как лезвие бритвы. Шутки о смерти и молчаливое ее созерцание привычны испанцам... все наиболее значительное обладает в Испании последним металлическим привкусом смерти».

Вначале хотелось бы вернуться к одному из романсов, который был проанализирован ранее – к романсу «Погибший из-за любви».

Для начала, хотелось бы сказать, что все тексты Лорки буквально пронизаны фольклорными цитатами, но примечательно, что чаще всего он меняет интонацию фольклорного текста на прямо противоположную: из веселой или иронической она становится драматической. В данном романсе это сделано при помощи чисел – четырьмя огнями (четыре факела в Испании несут в похоронной процессии), точно обозначенным часом и металлической атрибутикой луны:

-Наверно, медную  утварь

там чистят до поздней  ночи.

 

Чесночная долька ртути,

Тускнела луна от боли…

В этих строчках явственно  чувствуется близкое дыхание  смерти. Лирический герой заранее  обречён.

        Семь воплей, семь ран багряных,

семь диких  маков махровых… - здесь в равной мере значим мак – цветок сна, смерти и страсти, символ невинно пролитой крови – и повторяющаяся семерка. В нумерологии это число тайны и откровения, определяющее ритм человеческой жизни (семь дней, нот, планет, цветов радуги).

Но в лоркианской нумерологии (и в данном случае особенно) не менее  важно фольклорное значение, связанное  с символикой народного христианства, значение семерки, входящей в цифровой ряд: «три – пять – семь». И здесь  семь ран напоминают не о семи скорбях  Богоматери, а скорее о пяти ранах  Христовых.