Греческая скульптура эпохи Эллинизма

    В эллинистическом искусстве воплощено  много трагических сцен. Гибнут гиганты  под натиском богов на фризе Пергамского  алтаря Зевса, умирает на своем щите галльский вождь, страшный бык собирается растоптать привязанную к нему злую царицу Дирку, глухо стонет Лаокоон, исполнены конвульсивных движений тела и мучительной боли и отчаяния лица Одиссея и его спутников из многофигурной группы, найденной в гроте Сперлонга. Среди подчеркнутого драматизма эпохи лишь статуя Афродиты Мелосской воспринимается величавой и строгой в своей мудрой простоте. В ее позе нет ни кокетства, ни жеманства: перед глубокой сущностью этого божества, по иному понятой на исходе эллинизма, кажутся напрасными страдания окружающих ее героев. Величие, запечатленное в мраморной статуе, отражает жажду людей неспокойной эпохи к гармонии и любви.

    В годы, когда ваятель создавал статую Афродиты Мелосской, в эллинский  мир вторгалась новая сила - римляне. Горели покоренные города, завоеватели несли гибель той великой культуре, которая в формах искусства, в поэтическом, порой сказочном облике мифа умела воплотить всеобъемлющие, общечеловеческие идеи. На смену метафорическому пониманию красоты мира эллинами приходила трезвая практическая оценка явлений.[2]

    Некогда цветущие города Эллады были разрушены, но скоро они вновь восстали из руин, и еще несколько веков, вплоть до варварских нашествий, в них кипела жизнь. Но никогда Солее после  римских разгромов не возродились  чувства, питавшие эллинских зодчих, скульпторов, художников, о которых скорбел на развалинах Коринфа поэт Антипатр Сидонский:

    "Где  красота твоя, город дорийцев, Коринф  величавый, 
Где твоих башен венцы, прежняя роскошь твоя, 
Храмы блаженных богов, и дома, и потомки Сизифа - 
Славные жены твои и мириады мужей? 
Даже следов от тебя не осталось теперь, злополучный, 
Все разорила вконец, все поглотила война. 
Только лишь мы. Нереиды, бессмертные дочери моря, 
Как алькионы, одни плачем о доле твоей". 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Другие  жанры эпохи эллинизма. 
 
 

    Второе  по значению место среди скульптурных жанров в эпоху эллинизма занимал  портрет. Греческая классика не знала  столь развитого портрета; первые попытки внести в портрет элементы душевного переживания, притом еще  в очень общей форме, были сделаны только Лисиппом. Эллинистические портреты, сохраняя свойственный греческим художникам принцип типизации, несравненно более индивидуализированно передают не только черты внешнего облика, но и различные оттенки душевного переживания модели. Если мастера классического времени в портретах представителей одной и той же общественной группы подчеркивали прежде всего черты общности (так возникли типы портретов стратегов, философов, поэтов), то эллинистические мастера, в сходных случаях сохраняя типические основы образа, выявляют характерные особенности данного конкретного человека.

    В искусстве эллинизма впервые  получила широкое развитие скульптура жанрового характера; однако такого рода произведения уступали по своей  идейно-художественной значительности произведениям мифологической тематики: в эпоху эллинизма еще не могла быть осознана подлинная значительность образов и явлений повседневного бытия и красоты труда, в силу чего относящиеся к этому времени произведения бытового жанра нередко страдают поверхностностью, мелочностью, чисто внешней занимательностью; в них сильнее, чем в любом другом жанре, проявились натуралистические тенденции. Сходные черты проявились и в так называемом живописном рельефе, в котором бытовые сцены изображались на фоне пейзажа (пейзаж впервые начал изображаться в скульптуре именно в эпоху эллинизма). Новым видом пластики явилась садовая декоративная скульптура, широко применявшаяся при украшении парков. Эллинистическая мелкая пластика продолжала достижения классической эпохи в этом виде скульптуры, расширяя его тематику и развиваясь по линии усиления жизненной характерности образов. 
 
 

    «Новое» в скульптуре эпохи  эллинизма 
 
 

    Как и в классическую эпоху, скульптура в эпоху эллинизма сохраняла  ведущее значение среди других видов  изобразительного искусства. Ни в одном другом виде искусства сущность и характер эллинистической эпохи не отразились так ярко и полно, как в скульптуре.

    Так же как искусство греческой архаики  не следует оценивать только как  первые предвестия классики, так и  эллинистическое искусство в целом нельзя считать поздним отголоском классики, недооценивая того принципиально нового, что оно принесло. Это новое было связано и с расширением кругозора искусства, и с его пытливым интересом к человеческой личности и конкретным, реальным условиям ее жизни. Отсюда, прежде всего, развитие портрета, индивидуального портрета, которого почти не знала высокая классика, а поздняя классика находилась лишь на подступах к нему. Эллинистические художники, даже делая портреты людей, которых уже давно не было в живых, давали им психологическое истолкование и стремились выявить неповторимость и внешнего и внутреннего облика. Не современники, а потомки оставили нам лики Сократа, Аристотеля, Еврипида, Демосфена и даже легендарного Гомера, вдохновенного слепого сказителя. Удивителен по реализму и экспрессии портрет неизвестного старого философа - как видно, непримиримого страстного полемиста, чье морщинистое лицо с резкими чертами не имеет ничего общего с классическим типом. Раньше его считали портретом Сенеки, но знаменитый стоик жил позже, чем был изваян этот бронзовый бюст.

      Начинают охотно изображать детей,  слуг, стариков, иноземцев, неимущий  люд. Хотя подобные статуи и  статуэтки больше скользят по  внешним признакам, чем проникают  вглубь, все-таки это тоже новое слово, сказанное эллинистическим искусством. К тому же не все произведения этого рода являются «типажными», есть и такие, которые согреты чувством,— можно назвать терракотовую статуэтку «Старый учитель», исполненную аттическим мастером.

    Впервые предметом пластики становится ребенок  со всеми анатомическими особенностями  детского возраста и со всем очарованием, ему свойственным. В классическую эпоху маленьких детей если и  изображали, то скорее как миниатюрных  взрослых. Даже у Праксителя в группе «Гермес с Дионисом» Дионис мало похож на младенца по своей анатомии и пропорциям. Кажется, только теперь заметили, что ребенок — совсем особое существо, резвое и лукавое, со своими особенными повадками; заметили и так пленились им, что самого бога любви Эрота стали представлять ребенком, положив начало традиции, утвердившейся на века. Пухлые кудрявые малыши эллинистических ваятелей заняты всевозможными проделками: катаются на дельфине, возятся с птицами, даже душат змей (это малютка Геракл). Особенной популярностью пользовалась статуя мальчика, дерущегося с гусем. Такие статуи ставились в парках, были украшением фонтанов, помещались в святилищах Асклепия, бога врачевания, а иногда использовались для надгробий.

    Мы  видим, как разнообразны художественные течения эллинизма: в одних продолжаются (и подчас возводятся на новую ступень) былые классические традиции, в других берут начало искания, которые будут подхвачены только в следующие эпохи. Нужно упомянуть еще одно прославленное произведение мастеров родосской школы, относящееся уже к 1 веку до н.э.,— скульптурную группу «JIaoкоон». Ее сюжет почерпнут из сказаний о Троянской войне и очень впечатляюще изложен в «Энеиде» римского поэта Вергилия. Думали даже, что скульптура иллюстрирует текст Вергилия, но, по-видимому, она ему предшествует: «Энеида» была написана позже.

    "... (змеи) уверенным ходом 
К Лаокоону ползут. И, сначала несчастные члены 
Двух сыновей оплетая, их заключает в объятья 
Каждая и разрывает укусами бедное тело. 
После его самого, что спешит на помощь с оружьем, 
Петлями вяжут, схватив великими. Вот уже дважды, 
Грудь его окружив и дважды чешуйчатым телом 
Шею, над ним восстают головой и гребнем высоким. 
Он и пытается тщетно узы расторгнуть руками, 
Черным ядом облит и слюной по священным повязкам, 
И одновременно вопль ревущий бросает к светилам".

    Троянский жрец Лаокоон подвергся страшному  наказанию богов, покровительствовавших  грекам, за то, что убеждал своих  сограждан не доверять грекам и не вносить в город оставленного ими деревянного коня («Бойтесь данайцев, дары приносящих!»). За это боги наслали на него громадных змей, задушивших сыновей Лаокоона и его самого. Скульптура изображает отчаянные и явно напрасные, усилия героя высвободиться из тисков чудовищ, которые плотными кольцами обвили тела трех жертв, сдавливая их и кусая. Бесполезность борьбы, неотвратимость гибели очевидны.

    Эта самая поздняя по времени создания из дошедших до нас подлинных греческих  скульптур была найдена раньше всех других. Ее откопали в Риме в начале 16 века, и вскоре она получила мировую известность. Великий немецкий просветитель Лессинг в середине 18 века посвятил «Лаокоону» специальное исследование, трактующее проблему границ и различий между поэзией и пластическими искусствами. Лессинг обратил внимание на то, что античный ваятель, даже передавая сильнейшую боль, все же подчинил свою статую требованиям красоты и показал Лаокоона не кричащим, а только стонущим, в отличие от Вергилия, у которого несчастный жрец издает пронзительные крики. Наблюдение Лессинга верно: античное чувство меры, как и вообще традиции греческой пластики, сохраняются в группе «Лаокоон». Но и самый выбор сюжета, и трактовка его глубоко пессимистичны. Греческое искусство часто изображало гибель героев, но то была гибель в борьбе. Здесь перед нами не сражение, а жестокая казнь неповинных: ведь Лаокоон не совершил никакого преступления, напротив, выполнял свой долг, предостерегая троянцев; тем более ни в чем не виноваты его дети.

    К традиционному представлению греков о власти рока теперь примешивается  мысль о беспомощности человека — игралища слепых сил.

    Чем глубже эта мысль проникает в  сознание, тем иллюзорнее становится классический идеал, формировавшийся  в лоне греческих городов-республик,—  идеал «распрямленного», свободного, почти богоравного человека. На исходе эллинистической эпохи от него остается лишь внешняя оболочка, нет больше веры в разумность миропорядка. В то время когда создавался «Лаокоон», римские легионы уже захватили Восточное Средиземноморье, Юлий Цезарь завоевал и Галлию, а в Малой Азии успешно расправился с Фарнаком, сделавшим последнюю попытку отнять ее у римлян. Сопротивление чуждой силе было так же бесполезно, как борьба с гигантскими змеями, душившими Лаокоона. 
 
 
 
 
 

    Заключение 
 
 

    В эпоху эллинизма в скульптуре усиливается тяга к пышности и преувеличениям. Греческие скульпторы дали миру произведения, которые вызвали восхищение многих поколений.

    Эллинистические мастера значительно обогатили  арсенал художественных средств  скульптуры. Они открыли новые  возможности более конкретной передачи натуры, нашли приемы для показа различных эмоций, для передачи движения в его сложных и разнообразных формах, разработали новые композиционные принципы в построении многофигурных групп и рельефов, продолжили поиски трехмерности скульптуры и построения скульптурного памятника с учетом множественности точек зрения

    Греческая скульптура эллинизма ярко и полно  отражала идеи, волновавшие людей  той бурной эпохи. Мастера чутко  реагировали на настроения общества, несмотря на все возраставшую в условиях монархических режимов официозность, сохраняя в своих произведениях искренность и острую злободневность господствовавших настроений и чувств.  
     Скульптура Древней Греции по праву считалась образцом, идеалом, каноном на протяжении многих веков и сейчас она не перестает быть признанным шедевром мировой классики.

    Эпоха эллинизма была последним, завершающим  этапом развития культуры Древней Греции. Завоевание Александром Македонским  могущественной персидской державы  положило начало эпохи эллинизма, охватившей период III - I вв. до н.э. Этот этап представлял собой сложное переплетение и взаимопроникновение культурных достижений греческой и восточной цивилизации. Поэтому он характеризуется исключительно интенсивным развитием всех художественных форм, связанных как с греческими, так и с “варварскими” ценностями культуры.

    Таким образом,  особенности социальной и духовной жизни эпохи не могли  не сказаться на искусстве скульптуры. В эпоху эллинизма для скульпторов  не существовало жестких эстетических норм, они стремились передать чисто человеческие чувства в лице и фигуре. Мастера обратили свой интерес к личности, её эмоциям, что и определило главные черты искусства скульптуры того времени - её динамичность, выразительность. Скульпторы могли волновать зрителей своими произведениями и находили для этого соответствующие художественные формы.