Сопоставительная типология систем частей речи русского и немецкого языков

Другой способ частичной компенсации  категории вида в немецком языке – создание видовой оппозиции между инфинитивом глагола и отглагольным существительным, обозначающим действие. Инфинитив, как правило, обозначая процесс, имеет несовершенный вид, а субстантивный дериват – совершенный. Например: Die Versandung des Hafer- flockens führte zu…; Das ständige Versanden… [Aptacy 2004: 22-25].  Языки,  обладающие этой категорией, меньше нуждаются в аспектуальной характеристике имен. Так в русском языке один и тот же девербатив может иметь различные характеристики способа протекания действия. Ср.: ход как процесс (крестный ход) и как однократное действие (ход ко- нем).

Типологическое сопоставление  немецкой и русской видо-временных  систем дает

сложную картину. Шестичленной темпоральной системе немецкого языка соответствуют пять видо-временных ступеней современного русского языка.  При этом распределение глагольных форм по темпоральным или видо-временных ступеням и в том,  и в другом языке неравномерно.

Настоящее время выражается в немецком языке презенсом,  а в русском только имперфективным презенсом, ср.: ich lese – я читаю. В современном немецком языке презенс является самым частотным глагольным временем. Статистические подсчеты,  основанные на мангеймском корпусе письменных текстов, содержащем романы, публицистику, научную прозу и драмы, оценивают его частотность на фоне других времен в 52 % [Duden 1995: 143]. В частности,  в немецком языке значительно больше,  чем в русском, распространено употребление настоящего времени вместо будущего. Одну из причин этого К.Г. Крушельницкая видит в отсутствии формы настоящего времени у русских глаголов совершенного вида [Крушельницкая 1961: 113].

Для выражения прошедшего времени в немецком языке используется трехчленная оппозиция: претерит – префект – плюсквамперфект. Некоторые исследователи полагают при этом,  что в современном языке наблюдается процесс грамматикализации перфекта, который вытесняет претерит. Особенно активно этот процесс протекает в южно-немецких диалектах [Dahl 1995: 356-f.]. В разговорном языке распространение получает так называемый «ультра-перфект»,  содержащий удвоение перфектной формы типа: gesehen gehabt haben, getroffen gehabt haben. Благодаря Интернету подобные формы проникли и в письменный язык [Sick 2004: 180]. Тем не менее, пока преждевременно говорить об изменении парадигмы.

В контрастивном плане именно ступень  прошедшего времени наиболее сложна для сопоставления. В русском языке в прошедшем времени реализуется видовая оппозиция: имперфективному претериту противостоит перфективный: я читал – я прочитал. Наиболее близок русскому прошедшему времени немецкий претерит,  поскольку он выражает наиболее общее значение – предшествование данного действия моменту речи, независимо от его отношения к другим действиям [Крушельницкая 1961: 115]. По данным грамматики серии Дуден, основанными на статистическом обследовании значительного корпуса примеров в Институте немецкого языка г. Мангейма, претерит является наиболее употребительной формой выражения прошедшего в немецком языке. Его частотность на фоне всех других времен составляет около 38 %,  на долю перфекта приходятся 5,5 %,  а на долю плюсквамперфекта – 3,2 % [Duden 1995: 143].

В немецком языке  грамматически  реализуется категория предшествования, выражаемая плюсквамперфектом и отсутствующая в русском языке. Различие между претеритом и перфектом имеет функциональный характер, поскольку зависит от сферы употребления. В русском языке видовое различие реализуется системно и перекрывает все сферы употребления прошедших времен в немецком языке.

Для выражения будущего действия в немецком языке представлена двучленная оппозиция футурума I и II, противопоставленных по признаку завершенности. Это противопоставление наиболее близко оппозиции простого и аналитического будущего в русском языке.  Сходство состоит и в значении,  поскольку в обоих языках будущее время обозначает событие,  которого еще нет в действительности,  которое только планируется, прогнозируется или предполагается. Из этого вытекает, что граница между временем и на- клонением в сфере будущего становится расплывчатой [ср,  например, Hentschel, Weydt 1994: 95]. Это обнаруживается во многих языках, в которых будущее время имеет модальный компонент значения и наоборот, модальные глаголы часто имеют футуральную ориентацию.  Вспомогательные глаголы будущего времени в английском языке will, shall произошли от модальных глаголов. Немецкий модальный глагол sollen используется для выражения так называемого презумптивного будущего. Перевод подобных конструкций содержит и в русском языке модальный оттенок неизбежности действия. Ср. пример, приводимый К.Г. Крушельницкой и рекомендуемый ею вариант перевода:

Als man Wallau zum zweiten Mal eingesperrt hatte, war es seiner Frau klar, dass sie ih-

ren Mann nicht mehr wiedersehen sollte (A. Seghers) – …что ей не суждено больше его уви-

деть [Крушельницкая 1961: 126].

Функциональная сфера футурума в немецком языке перекрещивается с выражением значения предположения,  релевантного либо для настоящего,  либо для прошедшего времени. По мнению некоторых лингвистов, модальное значение будущих времен в немецком языке превалирует над временным. Такое употребление менее характерно для русского языка, в котором соответствующие модальные значения, как правило, передаются модальными словами. Ср.:

Er wird krank sein – Он, вероятно, болен;

Er wird das gesagt haben –Он, вероятно, сказал об этом.

В русском языке значение предположения  встречается только в разговорной  речи, главным образом, в вопросах. Ср.: Вы будете здесь главный? А далеко еще будет до города? [Крушельницкая 1961: 127]. Модальное значение будущего времени в русском языке более весомо, чем в немецком языке, представлено в эмоционально-экспрессивной сфере. Оно может быть переосмыслено,  например,  как эмоционально-отрицательное,  ср.: Придет он вам! (= Вовсе он не придет!) В сочетании с отрицанием будущее простое обозначает невозможность действия в настоящем [Гвоздев 1955: 322].  Иллюстрируя справедливость этого утверждения, Е.М. Кубарев приводит примеры переводов русских предложений, содержащих отрицание в сочетании с простым будущим, на немецкий язык [Кубарев 2001: 18]. Переводы на немецкий язык и их обратные переводы эксплицируют модальные глаголы и слова:

Исследователи отмечают и функциональную транспозицию русского будущего времени в сферу прошедшего,  где оно выражает предстоящее по отношению к другому действию в прошедшем («будущее в прошедшем»). В немецком языке в таких случаях употребляется, как правило, претерит [Крушельницкая 1961: 125].

Таким образом,  сфера функционирования будущих времен в немецком и русском языках существенно различается. В русском языке она значительно шире.  Рассматривая немецкий язык на фоне других европейских языков, О. Даль полагает, что он, и  особенноего нижненемецкие диалекты, вполне могут обходиться без футурума,  во всяком случае, специальной маркировки отнесенности к будущему времени через глагольную категорию не требуется. Например, в русском предложении Завтра пойдет дождь  будущее время обязательно,  поскольку настоящее время у русских глаголов совершенного вида отсутствует.  В немецком языке здесь возможны два варианта: Morgen wird es regnen / Morgen regnet es.  На этом основании О. Даль относит немецкий язык к северному ареалу, в языках которого (за исключением английского) будущее время часто отсутствует [Dahl 1952: 366 f.]. Тенденция к ограниченному употреблению будущего времени поддерживается в немецком языке и тем, что сфера функционирования второго футурума чрезвычайно узка и охватывает, в основном, специальные тексты, содержащие разного рода прогнозы.

Системные межъязыковые различия темпоральных парадигм влекут за собой различия в интерпретации их семантики и функционирования. В русистике семантика и функционирование глагольных времен интерпретируется,  как правило,  в категориях функционально-семантических полей (ФСП). Такой подход позволяет проследить взаимосвязи собственно темпоральных категорий с аспектуальными, с одной стороны, и финитных глагольных форм с инфинитными, прежде всего, с деепричастием, с другой. «Общетемпоральное»  поле включает три характерных функционально-семантических группировки: аспектуальные ФСП, ФСП временной локализованности и таксисные ФСП. Конкретные описания перечисленных ФСП предпринимаются в терминах категориальных ситуаций, позволяющих конкретизировать системно-языковые связи при актуализации глагола в высказывании [Бондарко 2003].

В германистике интерпретация семантики  и функционирования глагольных времен исходит из других теоретических посылок. Отсутствие в немецком языке категории вида и отсутствие деепричастия как гибридной глагольно-наречной формы размывает членение «общетемпорального» поля в понимании А.В. Бондарко. Акценты интерпретации делаются на различении таких категорий как «время действия» (Ereigniszeit oder Faktzeit), «время произнесения или восприятия (читающим или слушающим – О.К.)» (Sprechzeit) и «время рассмотрения» (в исторической перспективе – О.К.) (Betrachtzeit). Таким образом, признается двойная релятивация действия или события во времени,  то есть двойная дейктичность: во-первых, по отношению ко времени произнесения или восприятия и, во-вторых, по отношению ко времени возможного рассмотрения,  которое обозначается наречиями или конкретными датами [GDS: 1690 f.f.].

Сопоставление подходов показывает, что в германистике интерпретация происходит, в основном, в рамках ФСП временной локализованности, хотя этот термин и не употребляется. Грамматические времена определяют локализованность действия или события на временной оси относительно говорящего. Немецкая темпоральная система позволяет и  углублять временную перспективу при выражении предшествования. При этом возникают отношения независимого таксиса,  реализуемого в сложносочиненном,  темпоральном сложноподчиненном предложении или в цепочке предложений. Ср. выражение временной последовательности действий:

Rieger hatte unbegrenzte Vollmacht zur Zwangsaushebung erhalten, und unter seinem Kommando kam es während des Jahres 1757 zu drei groβ angelegten Menschenjagden (R. Sa-

franski, 17);

Seitdem das Theaterwesen sich emanzipiert hatte…, waren überall die Theaterphilosophen…an der Arbeit (R. Safranski, 187).

В русских соответствиях приведенных  примеров таксисные отношения временной последовательности сохраняются, хотя допустима, особенно во втором примере, их интерпретация как отношений совмещения в времени, поскольку в русском языке отсутствуют специальные показатели предшествования. Ср.:

С тех пор как театральное  дело эмансипировалось…, за работу принялись  теат-

ральные философы (перевод наш – О.К.).

Зависимый таксис, выражающий сопутствующие  временные обстоятельства, имеет

в немецком языке ограниченное применение в связи с невысокой частотностью причастных оборотов в самостоятельном  употреблении.

Особого внимания в плане сопоставления  подходов заслуживает,  на наш взгляд, понятие Betrachtzeit. В нашем понимании наличие специальных показателей этого времени в высказывании может свидетельствовать о релятивации двоякого рода. С одной стороны, это может быть указание на время рассмотрения в конкретной исторической перспективе, обозначенной датой или наречием, релевантной для определения истинности высказывания. Авторы трехтомной «Грамматики немецкого языка» приводят для иллюстрации этого понятия пример 1812 ist Napoleon Herrscher über fast ganz Europa. Время рассмотрения обозначено здесь датой 1812, совпадающей со временем события и предшествующей моменту речи [GDS: 1691].

С другой стороны, на наш взгляд, время  рассмотрения может быть сигналом обобщения, снятия конкретности, что может осуществляться наречиями типа gewöhnlich, обобщенными субъектами типа Man, die Leute. И в том, и в другом случаях понятие времени рассмотрения оказывается продуктивным для разграничения действий, локализованных и нелокализованных в времени,  которое предлагает проводить А.В.  Бондарко на русских глаголах [Бондарко 2003: 210-216]. Различия  основных типов временной локализованности (конкретных и неконкретных действий)  и временной нелокализованности (простой повторяемости, узуальности и временной обобщенности) реализуются в русском языке за счет видовых оттенков и средствами контекста [там же и далее]. В немецком языке различение этих смысловых оттенков происходит за счет лексического наполнения высказывания и контекста и категориально обобщается понятием «время рассмотрения». Приведем один пример:

Im Hausgang begegnete er wieder Mina. Sie strich ihm im Vorbeigehen über den Kopf.

Das tat sie sonst nicht (M. Walser, 41).

Выделенное наречие изменяет время  рассмотрения действия последнего предложения относительно первых двух. В первых двух предложениях время рассмотрения совпадает с фактическим временем совершения действия и локализуется как прошедшее относительно времени говорения. В последнем предложении наречие sonst  придает высказыванию обобщающий характер,  следствием чего оказывается гораздо более глубокая временная перспектива, охватывающая многочисленные встречи с Миной, при которых она не гладила мальчика по голове. При этом конкретной локализации во времени последнее предложение не имеет.

5.5.Категория залога

Категория залога рассматривается  в современных грамматических теориях  как частный случай диатезы. Основываясь на модели А.А. Холодовича – В.С. Храковского, Р. Леч пишет: «Как пассивная рассматривается любая предикативная или атрибутивная конструкция,  диатезная структура которой исключает соответствие подлежащего или главного члена определительного сочетания (на синтаксическом уровне) агенсу (носителю / производителю действия, субъекту) на семантическом уровне» [Леч 1991: 181]. При этом изменение логико-прагматической последовательности аргументов считается  признаком архетипического (личного) пассива,  который автор, как и многие другие исследователи, относит к прототипическому, или образцовому [ср., например, Шубик 1989: 5]. В непрототипических пассивных конструкциях происходит изменение перспективы с позиции не агенса,  а патиенса.  Последний становится семантически носителем события,  выполняя функцию первого аргумента [ср.: Welke 2002: 268]. Ср.: Man zerbricht die Vase – Die Vase zerbricht.