Аграрная политика Н.С. Хрущева

животноводству.  В  речи  на  зональном   совещании   работников   сельского

хозяйства областей и автономных республик  РСФСР  22  мая  1957  года  Хрущев

поставил  задачу: «В ближайшие годы догнать  США по производству  мяса,  масла

и молока на душу населения». Он считал, что успехи, достигнутые  в  сельском

хозяйстве, позволяют поставить и решить эту задачу  большой  государственной

важности. «По  молоку вопрос ясен, - говорилось в речи. - Мы можем  и  должны

в  будущем  догнать  США  и  этого  добьемся.»[6]  Увеличить  в   3,5   раза

производство  мяса и догнать  США  по  его  производству  на  душу  населения

Хрущев  считал  возможным  в  1960  году.  В  крайнем  случае  в 1961  году

«зачистить  остатки».  Эти  планы   связывались   не   только   с   решением

продовольственной  проблемой  в  стране,  но   и   с   перспективами   роста

международного  авторитета СССР. Выполнение  поставленных  планов  –  это  по

словам Хрущева, «сильнейшая торпеда под капиталистические  устои…Эта  победа

будет    сильнее    чем    водородная    бомба».Она    заставит    идеологов

капиталистического  строя, против колхозного строя,  против  социалистических

стран»[7]. Вот  такая была заявка.

              Спустя два с лишним года, на  очередном  Пленуме  ЦК  КПСС  по

сельскому хозяйству (декабрь 1959 г.) тема «догнать   США»  еще  звучит,  но

уже  не   так   категорично.   Данные   о   росте   производства   продукции

животноводства  приводятся не от начала выдвинутой программы, а  лишь  за  11

месяцев текущего года. Приводится и обширный список достижений  передовиков.

Возглавляет его «выдающаяся победа» под  руководством  партийной  организации

трудящихся  Рязанской  области,  где  производство  мяса  за  один  1959  год

возросло  в 3,8 (!) раза. На самом же деле здесь,  как  и  во  многих  других

местах,   проводилось   безрассудное   насильственное    обобществление    и

уничтожение поголовья скота личных подсобных  хозяйств,  имели  место  прямой

обман, приписки.

            В 1961 году уже, надо полагать, убедившись в провале  выдвинутой

сверхпрограммы по животноводству, Хрущев пытается придать ей второе  дыхание

за счет Нечерноземья. Он ставит немыслимую задачу: производить в  зоне  100-

120 центнеров  мяса в убойном весе и  900-1000  центнеров  молока  на  каждые

1000 гектаров  пашни. Поскольку, по его мнению, для решения  этой  задачи  за

счет  роста  производства  говядины  потребуется  3-4  года  (опять),  «…нам

следует  пойти  по  пути  увеличения  свинины.  Тогда   можно   за   год-два

удовлетворить спрос населения на мясо. Свинья  скороспелое  животное»[8].  В

части кормовой базы надежды возлагались  на  три  кита:  кукурузу,  сахарную

свеклу, бобовые. Свиноводство предлагалось  развивать на  сахарной  свекле,

которая, как  утверждал докладчик, дает в Нечерноземье  по  300-400  и  более

центнеров корней с гектара. И опять  чудовищный  просчет.  В  Центральном  и

Волго-Вятском районах РСФСР, не говоря уже о Северо-Западном,  в 1961-1965

годах среднегодовая урожайность сахарной свеклы  составляла  всего лишь  75

центнеров с гектара. О кукурузе уже говорилось выше.

             Нельзя не заметить и того,  что  на  двух  специальных   крупных

совещаниях по проблемам развития сельского хозяйства Нечерноземья  не  было

не сказано  ни слова о последствиях войны  и оккупации, ни слова о  культурно-

бытовом, жилищном, дорожном и вообще производственном  строительстве.  Мираж

из  кукурузы,  сахарной  свеклы  и  кормового  гороха,  окантованный  тушами

откормленного, убиенного и готового к отправке в город скота, заслонил  все.

Удар этот усугубился и тем, что с 1961  года  правительство  увеличило  план

закупок зерна  в  этих  районах.  Недоброй  сестрой  Нечерноземью  оказалась

целина.

                Стремление  выполнить  «программу»   любой  ценой  привело   к

тому, что  в одном  лишь  1963  году  было  забито  почти  30  миллионов  (42

процента) поголовья  свиней в  стране.  И  лишь  через  15  лет  это,  дотоле

непрерывно  растущее поголовье, было восстановлено,  еще  через  10  лет  оно

увеличилось примерно на 10 миллионов голов - ровно  на  столько,  на  сколько

оно возрастало после 1956 года каждые два  года.  Пошатнулся  тогда  и  рост

поголовья всех других видов скота и птицы.

                И так, три задачи, три сверхпрограммы и…четыре  провала.  Да

четыре, ибо  провалены были не только эти программы (были еще и  другие),  но

и весь план крутого подъема сельского хозяйства. В каждой из  сверхпрограмм,

включая в  их целевую направленность, было немало реального, Нежизненными  их

делали, как  правило, масштабы, методы, намечаемые сроки выполнения. 
 
 

                             МАРШ РЕОРГАНИЗАЦИЙ 
 

     Выдвижение  волюнтаристских   целевых   программ   развития   сельского

хозяйства объективно не могло сочетаться с  научными  средствами  и  методами

их   реализации.   Село   превратилось   в   обширный   полигон   постоянных

реорганизаций  и  преобразований.  В  основе  их  лежали   догматизированные

положения  о  преимуществах  крупного  социалистического  производства   над

мелким и  о государственной форме собственности  как  высшей  по  отношению  к

кооперативной.

     Со второй половины 50-х годов  начался новый этап  укрупнения  колхозов.

Ежегодно  ликвидировалось примерно 10 тысяч  уже укрупненных  ранее  колхозов.

В 1963 году их осталось 39 тысяч против 91 тысячи в 1953 году.  «Ради  дела»

самая демократичная  и бесспорно эффективная  форма  управления  артели  (уже

бывшей!) –  общее собрание колхозников –  было подменено, как правило,  другой

– собранием  их представителей. Средние размеры  совхозов  в  1954-1962  годах

возросли  в результате их укрупнения в три  раза. Все это  представлялось  как

концентрация  производства,  но  на  деле  имел  место  худший  вариант  его

централизации с последующими отрицательными  показателями  эффективности.  В

те же годы началось преобразование колхозов в  совхозы.  Если  в  1955  году

было преобразовано 257 колхозов, то в 1956-1960-14763-почти в 12 раз  больше

в  среднегодовом  исчислении.  Эти  укрупнения  и  реорганизации  обернулись

тяжкой  трагедией  для  судеб   села.   Связанные   с   ними   централизация

руководства,    агрозоотехнической,    инженерной    служб    обезглавливали

объединившиеся  тогда  в  единые  колхозы  и  совхозы  десятки,  сотни  тысяч

деревень. Сам  собой встал вопрос о строительстве  крупных центральных  усадеб

и «неперспективности» подавляющего количества  сел  и  деревень.  Их  жители

лишились   всяких   возможностей   стать   полноправными,   самоуправляемыми

коллективами,  а  рабочие  места  большинства  из  них  теперь   оказывались

разбросанными, как правило,  по  всему массиву укрупненного  колхоза или

совхоза,  концентрируясь,  естественно  на  центральных  усадьбах.  Проблемы

дорог и  транспорта обострились до предела.

          Хрущев понимал это и был  по  своему  готов  к  решению   так  круто

назревшего  вопроса. При этом  он  исходил  из  давно  им  вынашиваемой  идеи

«агрогородов», строительства села по городскому типу. В речи на  Пленуме  ЦК

КПСС 29 декабря 1959  года  он  раскрывает  свою  программу.  Она  полностью

игнорировала  положения Отчетного доклада  на ХХ съезде партии,  где  много  и

весьма   аргументированно   говорилось   о   развертывании   индивидуального

строительства на селе, использовании для этого  необходимых  и разнообразных

ресурсов.  На  Пленуме  речь  шла  уже  о  совершенно  другом.  «Конечно,  -

отмечалось  в  речи,  -  сейчас  нельзя  навязывать  колхозникам,  например,

многоэтажные  дома. Они не привыкли к этому. Но нам самим надо  держать  курс

на это, не сегодня,  так  завтра  мы  подойдем  к  этому  вопросу  вплотную.

Содержание  многих разбросанных  жилищ  обходится  дороже,  чем  собранных  в

одном месте»[9].

           Правда, Хрущев предупреждает и  о важности проявления  терпения  в

этом большом деле и даже необходимости не превращать его в кампанию.  Но  в

последующих  выступлениях  он  вновь и вновь возвращается  к этой  идее.

Программа эта жила уже не только на словах, на бумаге, но и на практике.  На

том же декабрьском  Пленуме ЦК 1959 года  упоминалось  о  первых  результатах

работы проектных  организаций по  ликвидации  «неперспективных  деревень»,  о

массовом  сселении  их  жителей  и  концентрации  скота  в  крупномасштабных

поселках  и фермах.  Нашлись и председатели  колхозов,  поддержавшие  эту

очередную новацию. И уже на рубеже 50-60-х  годов  в  ходе  составления  схем

районных  планировок оказались «неперспективными» сотни тысяч сел и  деревень

страны.  Миллионы  крестьян  потянулись  в  центральные,  крупные   сельские

поселки, а  чаще – мимо них, в город.

           Но не  меньшие,  а,  пожалуй,  значительно  большие  потери  наше

сельское, да и народное хозяйство в целом, понесло еще от одной  манипуляции

бюрократизма  над  специализацией.  Началось  безудержное  сокращение  числа

сельскохозяйственных  отраслей,  промыслов  в  колхозах,  отдельных  районах.

Стали пропагандироваться узко- и одноотраслевые  хозяйства  крупных,  иногда

гигантских  размеров. В угоду этому была фактически  предана  забвению  целая

область  экономических  отношений  в  колхозах  и  совхозах  –  рациональное

сочетание отраслей, которое позволяло  эффективно  использовать  трудовые  и