Банки для дворянтсва

Введение

В первой половине XVIII в. на русском кредитном рынке безраздельно господствовало ростовщичество и ссудный процент держался на очень высоком уровне 10-20%. В случае неуплаты денег в срок, имения должников-дворян часто оказывались в руках ростовщика, несмотря на то, что в Российской империи недворяне не имели права владеть имениями. Проблема разорения помещиков приобрела государственное значение. Известно, что к началу 1760-х гг. около 100 тыс. дворянских имений было заложено.

В целях предотвращения отчуждения дворянских имений императрица Елизавета Петровна 1 мая 1753 г. дала Сенату указ обсудить возможность учреждения специального банка. Вышедший год спустя манифест от 13 мая 1754 г. объявлял во всенародное известие о создании в России государственного банка для дворянства, точнее, Петербургского и Московского дворянских банков, находившихся в ведении Сената.

Их учреждение было одним из начинаний политики просвещенного абсолютизма второй половины царствования императрицы Елизаветы Петровны. Одновременно с ними при Коммерц-коллегии был учрежден Коммерческий банк для купечества; в то же самое время отменены стеснявшие торговлю внутренние таможни. По инициативе фаворита императрицы П.И. Шувалова проводятся также преобразования в области науки и культуры. Показательно, что для купечества и дворянства были учреждены разные банки, построенные по иному принципу, нежели частные банкирские дома. В новых банках главным было удовлетворение интересов сословий, а не прибыльность операций. 

Согласно манифесту 1754 г. дворянским банкам был предоставлен оборотный капитал в размере 750 тыс. рублей. Эта сумма была распределена между Петербургским и Московским банками. На оборотный капитал Московского дворянского банка было выделено 500 тыс. рублей вдвое больше, чем на оборотный капитал Петербургского банка. Это объяснялось тем, что в Москве выдавали кредиты помещикам практически всей центральной России, в то время как в Петербурге преимущественно прибалтийским помещикам и помещикам северо-запада России. До 1786 г. оборотный капитал дворянских банков был увеличен почти на 6 млн. рублей. Деньги были отпущены из Главного Кригскомиссариата, главным образом из Камер-коллегии. Источником формирования банковского капитала послужили доходы винной монополии одной из наиболее прибыльных статей дохода этого ведомства.Целью дворянских банков в Петербурге и Москве была выдача ссуд дворянам из низкого процента 6% в год. Ссуды брали не столько для обустройства усадеб, сколько для выкупа заложенных имений. Ситуация была особенно острой в конце 1750-х начале 1760-х гг., когда многие имения оказались заложенными у частных лиц. При этом из полученных банковских ссуд практически ничего не направлялось на развитие сельского хозяйства, а сами дворяне, находясь в действующей армии, не могли даже съездить в свое имение, чтобы оценить положение дел и изыскать способ расплаты с новым кредитором государством.Залогом ссуд служили имения с крепостными и угодьями, каменные дома, а также драгоценные металлы, изделия с алмазами и жемчугом. В дворянские банки высылались копии переписных книг дворянских имений, которые использовались в качестве справочного материала для определения платежеспособности клиента. По характеру залога дворянские банки занимали промежуточное положение между ипотечными кредитными учреждениями и ломбардами. При этом основным залогом оставались дворянские имения. 

Устройство банков

Устройство дворянских банков было несложным. Во главе каждого из них находился Главный присутствующий в чине надворного советника. Его заместитель именовался Помощником и обычно носил чин коллежского асессора. В высшее звено руководства дворянских банков входили также секретарь, бухгалтер и кассир. В отличие от Ассигнационного банка, конторы которого подчинялись Правлению, конторы Дворянского банка, именовавшиеся Московским и Петербургским дворянскими банками, напрямую подчинялись Сенату.

Важные дела в Московском и Петербургском дворянских банках обсуждались на заседаниях под председательством Главного присутствующего и его Помощника. Решения заседаний записывались в особый журнал. Как видно по сохранившимся журналам Московской конторы, на правлении зачитывались императорские и сенатские указы, обсуждались вопросы о должниках и о желавших взять ссуды. Главный присутствующий не всегда председательствовал на собрании, поручая исполнение своих обязанностей заместителю. Так, в журнале правления Московской конторы за 1758 г. часто встречается подпись Помощника Ивана Киселева, подполковника в отставке. В его обязанности входило в основном рассмотрение ходатайств о выдаче ссуд.

Всего в штате Петербургского дворянского банка состояли 22 человека. Затраты на содержание банка, включая жалованье персонала, составляли 3359 рублей в год. В Московском дворянском банке размеры жалований служащих были примерно такими же, как в Петербургском. Согласно ведомости 1783 г. Главный присутствующий получал в год 600 руб., его Товарищ 375 руб., секретари 450 и 300 руб., бухгалтер 400 руб., кассир 400 рублей. На содержание низшего персонала помощников бухгалтера и кассира, регистраторов, прочих канцелярских служителей, счетчиков, сторожей, мешконосцев и надзирателей за ними выделялось в год 2558 рублей. 

Жалованье служащим дворянских банков первоначально выплачивалось из средств казны, но с открытием в начале 1770-х гг. операции приема вкладов частных лиц банки обязали выплачивать содержание из остающегося в банке от частных капиталов шестого процента. Однако на практике из-за низкой ликвидности кредитов это правило соблюдалось далеко не всегда, и содержание банков, по-прежнему, осуществлялось за казенный счет.

Банковские операции в дворянских банках осуществлялись в обычных домах, внешне напоминавших богатые особняки. Обязательным условием был лишь вместительный каменный подвал или кладовая, где хранились денежная казна и вещевые залоги, так называемая Казенная палата. Счет и выдача денег проводились в Кассирской, неподалеку от которой располагался Зал заседаний высшего руководства дворянского банка. Высокий статус банка в государственной кредитной системе России подчеркивался расположением его контор в центре столиц. Известно, что Московская контора Дворянского банка занимала одно из кремлевских зданий.

Открытие дворянских банков не смогло решить проблему долгов дворянства. Объемы ссудных операций оставались незначительными по сравнению с запросами помещиков. В условиях Семилетней войны основная масса служилого дворянства, находясь в действующей армии, просто не имела возможности погасить долги. Кабинет П.И. Шувалова по настоянию канцлера М.И. Воронцова в 1761 г. вынужден был уменьшить ссудный процент с 6 до 4%. Эти меры принимались прежде всего в интересах казны, так как были направлены на достижение большей возвратности сумм по кредитам. Сроки ссуд были изменены до 10 лет, а капитал банка уменьшен с 6 до 5 млн. рублей.

При этом основная часть средств разошлась среди небольшой группы придворных, главным образом среди лиц, приближенных к П.И. Шувалову. В кассе постоянно не хватало денег в условиях военного времени вливания из казны не были достаточными, тем более, что часть их, по указаниям Сената, бралась на всевозможные затеи. В частности, в 1758 г. было велено выдать содержателю итальянской оперы Локателли 7000 рублей. Директор Дворянского банка донес, что в кассе банка нет этой суммы осталось всего 3000 рублей.

Вследствие огромного невозврата сумм в банки вошедший на престол император Петр III принял решение об их закрытии. В указе о прекращении деятельности дворянских банков от 26 июня 1762 г. говорилось, что следствие весьма мало соответствовало намерению и банковые деньги оставались по большей части в одних руках, в кои розданы с самого начала; сего ради повелеваем в розданных в заем деньгах отсрочек более не делать и все оные неотложно собрать. 

В результате дворцового переворота 1762 г. Петр III был убит, а престол гвардейцы отдали его супруге Екатерине II. Указ о ликвидации дворянских банков так и остался на бумаге. 

Влиятельные дворяне, составившие окружение новой императрицы, нуждались в источнике дешевых кредитов. Дворянские банки в случае тяжелого материального положения, стихийных бедствий и беспорядков служили им якорем спасения. Банки выдавали льготные ссуды на восстановление помещичьих хозяйств, несмотря на их заведомо низкую ликвидность. Кроме того, право пользоваться ссудами из банков распространялось на новые территории. Если с 1754 г. ссуды выдавались великорусским помещикам, то в 1764 г. последовало разрешение дворянскому банку в Петербурге принимать в залог прибалтийские и малороссийские имения. В 1776 г. разрешили выдавать ссуды владельцам белорусских имений на тех же условиях, что и для великорусских. Присоединенные по первому и второму разделам Польши провинции тоже составляли часть империи, и на них распространялись все права по получению ссуд и залогу имений. С 1783 г. ссуды могли получать и украинские помещики.

Дворянские банки оказали значительную поддержку дворянам, пострадавшим от восстания Емельяна Пугачева. 31 марта 1775 г. в Московский дворянский банк был дан указ раздать взаймы 1,5 млн. рублей губерниям, пострадавшим от бунта. Государственные ассигнации под воинским конвоем были доставлены в Оренбург, Казань и Нижний Новгород. Заемные экспедиции в этих городах выдавали ссуды на 10 лет под 3% годовых. Из собираемых процентов 1% уходил на содержание банковских экспедиций, а 2% предполагалось употребить на постройку каменных банковских зданий в этих городах или отсылать в правление банков. Помещики для получения льготных ссуд не преминули пожаловаться на разорение имений. Взятые деньги не возвращались. Банк не получал даже свои 2%, которые должны были отсылаться в Москву.

Однако, к этому времени ссудная операция перестала быть единственной банковской операцией в дворянских банках. К ней добавилась операция перевода денежных сумм. Деньги переводились в разные районы империи за очень скромную комиссию 0,5 копейки с рубля. Из-за больших расстояний, бездорожья, форс-мажорных обстоятельств суммы подолгу задерживались в пути. 20 декабря 1781 г. деньги было велено перечислять почтой в целях скорейшего их получения. Пересылке подлежали золотая и серебряная монета, а также государственные ассигнации.

С 1770 г. дворянские банки, остро нуждаясь в привлеченных средствах, стали принимать вклады дворян и учреждений, обязуясь выплачивать по ним сравнительно высокие проценты 5% и 6%. Такие высокие процентные нормы сводили к нулю основную статью прибыли банка, и в условиях слабого возврата сумм по кредитам выплата официально заявленного процента становилась нереальной. Проценты по вкладам пришлось понизить, и выплачивались они нерегулярно. Это вызывало неудовольствие вельмож, державших в банке крупные суммы. В начале 1780-х гг. они даже хотели забрать свои вклады в случае неуплаты процентов. Дело получило огласку и рассматривалось на уровне Сената. Однако дворянские банки продолжали начислять повышенные проценты лишь по некоторым вкладам, например, по вкладу Московского университета. 

Вкладная операция в дворянских банках не получила такого большого развития, как ссудная. Государству, несмотря на хронический бюджетный дефицит, приходилось осуществлять все более значительные денежные вливания в эти банки. Средства казны стали основной статьей пассива, из которой черпались средства для кредитования. В 1782 г. Петербургскому дворянскому банку были переданы оставшиеся по балансу средства от ликвидированного Купеческого банка. Но это не спасло положения спрос на кредиты был так велик, что очень скоро полностью поглотил полученные денежные средства. 

Между тем, дела в Петербургском дворянском банке шли плохо. Основная проблема возврат ссуд так и не была решена, несмотря на все старания директора Петербургского дворянского банка А.А. Вяземского. По его мнению, корень этой проблемы заключался в недостаточном обеспечении выдаваемых ссуд и, кроме того, в нарушении правил их выдачи. Часто значительные суммы выдавались под залог имений, где проживало всего несколько ревизских душ. В 1774 г. А.А. Вяземский направил в Сенат донесение, в котором просил санкций на исправление создавшегося положения, в том числе разрешения продать с аукциона имения злостных должников.

Сенат, заслушав доклад А.А. Вяземского, отказал в применении столь суровых мер, сославшись на отсутствие законов, которые помогли бы прояснить данную ситуацию. Крупные помещики с явным недовольством отреагировали на возможность хотя бы малейшего притеснения своего сословия. По расплывчатой формулировке Сената дело передавалось на личное рассмотрение самой императрицы.

А.А. Вяземский так и не получил ответа на поставленный вопрос вместо него последовал неожиданный указ Екатерины II об отпуске значительной суммы из средств банка на содержание Московского воспитательного дома.

Активы и пассивы дворянских банков не были сбалансированы, и сроки хранения вкладов не соответствовали долгосрочности кредитов. Одна нерешенная проблема порождала другую. Из-за резкого истощения кассы вследствие раздутого кредитования, хронической задержки или невозврата сумм было невозможно своевременно и в полном объеме возвращать вклады.

В 1775 г. Московский дворянский банк послал в Сенат донесение, где говорилось о невозможности исполнить указ императрицы. Только один Опекунский совет Московского воспитательного дома, за которым стоял видный сановник И.И. Бецкой, требовал выдачи 22 484 рублей, что по меркам того времени было очень большой суммой. Всего же к декабрю этого года Московский дворянский банк был обязан выдать по вкладам 158 097 рублей.

Сенаторы приказали отдавать деньги по старшинству сначала крупным вельможам или руководимым ими организациям. Показательно, что одной из подписей под таким решением была подпись Романа Илларионовича Воронцова, за взяточничество и стяжательство получившего у современников прозвище Роман большой карман. Екатерина II смягчила формулировку решения Сената, приказав отдатчиков обнадежить всякою в их капиталах безопасностью.

Возведенная на российский трон дворянами императрица ни в коей мере не хотела покушаться на их имущество и права. 30 июня 1775 г. она объявила, что погасит долги Московского дворянского банка из комнатной ее величества суммы. Царица решилась распродать часть огромного и уже устаревшего личного гардероба, считая, что таким образом можно погасить долги на громадную сумму 287 649 рублей. В результате уже к сентябрю 1775 г. требования вкладчиков банка уменьшились до 19 417 рублей. Для погашения оставшегося долга императрица распорядилась отпустить суммы из Статс-конторы. Однако это было искусственным решением проблемы, доказывающим, что болезнь дворянских банков давно перешла в хроническую фазу. 

Не в силах справиться с упорным сопротивлением сенаторов, А.А. Вяземский, которого справедливо именовали совестью чиновничьей России, ушел с занимаемого поста. На его место в 1779 г. был назначен Яков Вилимович Брюс, заставший отчетность Петербургского Дворянского банка в совершенном беспорядке. Его попытки разобраться в ней не увенчались успехом, и в 1781 г. он покинул Дворянский банк, так и не успев вникнуть во все тонкости его работы. 

Между тем, документация банка была по-прежнему в беспорядке. Годовые балансы составлялись нерегулярно. По свидетельству современника, бухгалтерия в нем не действовала, а введен несвойственный сему месту приказный обряд. Бухгалтерские книги правильно велись лишь первые годы существования Дворянского банка, а с 1770-х гг. их совсем перестали вести. Вместо них составлялись лишь списки вкладчиков и заемщиков. Все это приводило к расхищению казенных денег.