Борьба с ведовством в средневековой Европе

          ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
ГОУ ВПО «УДМУРТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

                           ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
  КАФЕДРА ИСТОРИИ ДРЕВНЕГО МИРА И СРЕДНИХ ВЕКОВ







                                          Реферат
        на тему: Борьба с ведовством в средневековой Европе





     
                                  
                                             Выполнила: Е. П. Щукина, гр. 223
      
                                             Проверил преподаватель: Лукина С. Г.



                                        Ижевск, 2003

                                     Содержание

     Введение............................................................................
     1 Истоки борьбы с ведовством...........................................
     2 Система инквизиции
     2.1 Судьи............................................................................
     2.2 Обвинение.....................................................................
     2.3 Следствие......................................................................
     2.4 Допрос и приговор.........................................................
     Заключение.........................................................................
     Список литературы.............................................................

















 

                                                      Введение

Массовая охота на ведьм, распространившаяся в Западной и Центральной Европе в XV-XVII вв., давно привлекает внимание исследователей. Сейчас, в связи с возрастающим у историков интересом к социальной психологии и мировоззрению простого человека, эта проблема становится особенно актуаль­ной.

При объяснении сложных феноменов массовой психической жизни про­шлого историки стоят перед трудностями, которые подчас кажутся непреодо­лимыми. Одна из трудностей состоит в том, что подъем демонологии и демоно­мании приходится на период позднего Возрождения, барокко и начало Просве­щения. Естественно возникает вопрос: как сочетались культурные явления, ра­дикально обновившие духовную жизнь Европы, с предельным обострением суеверий и мракобесия?

Данная работа анализирует причины преследования ведьм на Западе,  фак­торы, повлиявшие на формирование беспрецедентной по своим масштабам  и бессмысленной по своей жестокости борьбы с ведьмами в Западной и Цен­тральной Европе.

В задачи реферата входит рассмотрение эпохи раннего Средневековья, а в особенности процесса возникновения и действия института инквизиции.








                                      1 Истоки борьбы в ведовством
 

Эпоха Средневековья была проникнута своеобразным сочетанием христи­анских учений о едином Боге с языческим пантеизмом. Именно с этими вкрап­лениями язычества и вела борьбу католическая церковь. Вопросы веры, вопро­сы о Боге, об источнике грехов и пороков, о путях спасения души были самыми важными в духовной жизни людей того времени. Бог присутствовал в повсед­невной жизни, во всех делах человека, в конце концов, став частью реальной жизни, но все же достаточно абстрактной и далекой для него. Зло в христи­анском мире было чинимо сатаной - противником и самым страшным врагом Бога, искушавшим и вводившим во грех людей.

В представлении средневекового человека у сатаны была целая армия, в ко­торую входили все вероотступники. Наравне с падшими ангелами армию дья­вола составляли языческие божества, превратившиеся в процессе развития хри­стианства в презренных и коварных демонов. Греко-римские божества,  как и слово «даймон», некогда обозначавшее «божество», были низведены торже­ствовавшим христианством с божественного пьедестала и низринуты в пучину дьявольской преисподней.

Будучи всезнайкой и всесторонним искусником, обладающий ключами от всех замков и тайнами от всех ремесел, дьявол все свое внимание и все свои необыкновенные способности сосредотачивает на том, чтобы как можно больше вредить человечеству, как можно глубже подорвать власть бога над людьми и подчинить их своей сатанинской воле. Нравственное зло имеет своим источником дьявола и его помощников: они насаждают язычество и за­ставляют язычников смотреть на них как на божество. Они враги христианской веры, толкают людей на ереси и язычество. Дьявол является созидателем всяко­го церковного раскола и ереси.

Собор 306 г. в Эльвире   самым суровым образом осудил колдовство ввиду того, что оно возможно лишь в силу возврата  человека к идолопоклонниче­ству.

Еще в VIII в. светское законодательство проводит резкую грань между «кол­довством» и «языческим безумием». Колдун - реальность, он несет с собой ре­альный вред ближнему и подлежит как вредитель суровому наказанию; разно­образные действия, которыми наделялись некоторые женщины (способность летать, пить кровь у живых людей) признавались бредом одураченных дьяво­лом отдельных безумцев, которые за насилие над мнимыми преступниками сами подлежали ответу перед законом.

До IX в. светское законодательство упорно ставило ударение на вреде, учи­няемом колдунами, и в меру этого вреда устанавливало для колдунов то или иное наказание. С момента же ослабления светской власти и усиления церков­ной начинается выпячивание религиозного характера преступления колдуна. Его ждет наказание не только за то, что он учинил ущерб людям, но и за то, что он совершил богохульство, впал во власть демона, преклонился перед силой языческого начала; и степень наказания, определяемая светским судом, соот­ветствовала все более и более величине греха, а не преступления: убийство, со­вершенное без специфической примеси колдовства, могло быть наказано менее сурово, чем гадание или заговаривание, в которых ярко сказывались элементы дьявольского наваждения. Это имело роковые последствия.

Церковь не только все более и более стала выпячивать греховный характер колдовского преступления, но и санкционировала, расширяла и углубляла на­родное безумие, связанное с представлениями о летающих стригах (женщинах, летающих по ночам), пожиравших живых людей вампирах и живших половой жизнью с дьяволом женщинах, которые могли  оборачиваться в самых разно-образных животных. Рассуждая подобным образом, церковь сделала шаг в сторону народного безумия и усвоила его наиболее характерные черты.

Народная фантазия обогащается «учеными» измышлениями, схоластиче­скими ухищрениями и языческой мифологией. Богословская мысль питается народными суевериями и, в свою очередь, сеет в народе фанатизм, безумие и ужас. Монахи изощряли все свои способности, чтобы изобразить самый фанта­стический подвиг ставшего героем целой эпохи дьявола.

Ученый характер литературы о проделках дьявола исключал возможность колебаний насчет реальности существования демонов со стороны необразован­ной массы, которая все более и более охватывалась паникой перед грозной и таинственной силой нечистого. Эта паника ввергала многих в тяжелые формы психических болезней, и люди верили в то, что они действительно околдованы злым духом, и в то, что они, благодаря дьявольскому содействию, могут окол­довать других и превратить их в орудие своей воли.

Всякое новшество, всякая смелая мысль, все, что уклонялось даже в очень незначительной степени от привычного мышления и повседневной жизни, вы­зывало представление о вмешательстве дьявола, о его персте.

Церковь, всячески распространяя бредни о дьяволе, запуталась в собствен­ных противоречиях и сама начала бояться дьявольского наваждения. Создан­ный церковью дьявол ее же стараниями принял всеобъемлющий характер и всепроникающий образ, и теперь для борьбы с ним требовалась неимоверная энергия, необычайное напряжение. Мечом и огнем должен быть уничтожен враг рода человеческого.
     Теперь речь пойдет об инквизиции, феномене до сих пор недостаточно изу­ченном.

Что же все-таки представляет собой инквизиция? Учрежденный папой Гри­горием IX между 1231-1233 гг. особый суд, возглавляемый монахами-домини­канцами, наделенный полномочиями разбираться с очень специфиче­ской сферой преступлений - преступлениями против веры - был фактически со­здан для более эффективной борьбы с ересью. Инквизиция, как любой инсти­тут, имела свой чиновничий аппарат, с помощью которого инквизиторы вели суд, свою армию доносчиков, «поставлявших» все новых и новых еретиков за приличное вознаграждение, своих советников, присутствовавших при допросе. Роль советников на допросе была  чистой формальностью, поскольку решаю­щее слово оставалось за инквизитором, который к тому же имел право и не прислушиваться к мнению советника. На допросе также должен был присут­ствовать епископ.

Еретики по существовавшей классификации делились на условных, объяв­ленных и заведомых в зависимости от степени тяжести подозрения. 

Постепенно мысль о тесной связи между колдовством и ересью начинает проникать в церковную среду, и все настойчиво выдвигают необходимость включить колдовство в сферу деятельности инквизиции и отождествить колду­нов с еретиками, в частности с катарами и вальденцами, представляющими се­рьезную опасность католической церкви.

Уже в первой половине XIII в. против катаров и вальденцев, жестоко пре­следуемых и потому, естественно, совершающих свои религиозные обряды тайком, по ночам, в  подполье, было выдвинуто обвинение в устройстве «сина­гоги сатаны». Так как катары представляли собой еретиков, то и колдуны не могут не быть еретиками, подлежащим ведению инквизиции. Сближение кол­дунов с катарами, сделанное церковниками в интересах распространения на первых жестоких норм инквизиционного судопроизводства, вело к тому, что из индивидуального преступления колдовство превратилось как бы в коллектив­ное, и возникла мысль о колдовской секте, члены которой, собравшись груп­пой, совершают общий акт поклонения дьяволу. Разумеется, групповое, сек­тантское преступление приобретает в глазах церкви более тяжкую форму, чем индивидуальное, и с конца XIII в. каждый разоблаченный колдун влечет за собой розыски его сообщников. Начинаются массовые казни и открытие целых гнезд колдунов.


                                            2 Система инквизиции
                                                        2.1 Судьи

       Верховным главой инквизиции являлся папа римский. Им назначались ин­квизиторы и ему одному подчинялись.
       Деятельностью инквизиторов руководили различные учреждения папской курии. С возникновением протестантской ереси папство создало в системе ку­рии учреждение, которое возглавило борьбу с ересью во вселенском масштабе. Такое учреждение было создано в 1542 г. папой Павлом III под названием свя­щенной конгрегации римской и вселенской инквизиции.
       Инквизиторов поставляли главным образом 2 монашеских ордена – доми­никанцы и францисканцы, но среди них имелись представители и других мона­шеских орденов, священники, а иногда и люди, не имевшие духовного сана. Климент V (1305-1314) установил минимальный возраст инквизиторов в 40 лет, но бывали и моложе.
       Инквизиторы были наделены неограниченными правами. Никто, кроме папы, не мог отлучить их от церкви за преступления по службе, и даже папский легат не смел отстранить их хотя бы временно от должности без особого на то на то разрешения папского престола. Инквизиторы сменялись со сменой пап.
       С разрешения и в присутствии епископа производились пытки, выносились приговоры. Иногда монашеский орден выделял в распоряжение инквизиторов помощников, выступавших в роли их заместителей. Инквизитор также имел право назначать в другие города своего округа уполномоченных -  «комиссари­ев», или викариев, которые вели слежку и осуществляли аресты подозреваемых в ереси лиц, допрашивали, пытали и даже выносили им приговоры.
       В XIV веке в помощь инквизиторам стали назначаться эксперты-юристы (квалификаторы). Они формулировали обвинение и приговор таким образом, чтобы те не противоречили гражданскому законодательству. Квалификаторы были лишены возможности ознакомиться с делом подсудимого, им давалось только краткое резюме показаний его и свидетелей, часто без имен. Они опре­деляли, являются ли высказывания обвиняемых еретическими или могут при­вести к ереси.
      Также в систему инквизиции были введены нотариус и понятые. Нотариус скреплял своей подписью показания обвиняемых и свидетелей, что делали и понятые, присутствующие на допросах. Нотариус, как правило, принадлежал к духовному званию. Понятыми чаще всего выступали монахи из доминиканско­го ордена, в ведении которых находилась инквизиция.
      Другими важными чинами в аппарате инквизиции были прокурор, врач и палач. Прокурор выступал в роли обвинителя. Врач следил за тем, чтобы обви­няемый не скончался «преждевременно» под пыткой.
       Существовал и подсобный аппарат инквизиции, состоящий из тайных до­носчиков, тюремщиков, слуг. В их задачу входило уговаривать осужденных публично покаяться, исповедоваться, примириться с церковью. Такие служите­ли могли носить оружие и были неподсудны светскому и духовным судам. Они сопровождали осужденных на костер, помогали его зажечь, подбрасывали хво­рост. Подобная «честь» оказывалась только особо достойным и заслуженным прихожанам.
         Инквизиция считалась высшим органом государства, ей были обязаны по­виноваться все духовные и светские власти. Любое промедление в исполнении приказов инквизиции или сопротивление её деятельности могло привести ви­новника на костер.







                                                 2.2 Обвинение

         После массовых казней альбигойцев и расправ над последователями ере­тических учений на севере Франции и Италии и на землях Священной Римской империи еретики вынуждены были скрывать свои подлинные убеждения. Это осложнило работу инквизиторов. Однако вскоре был найден выход из данной ситуации. Теперь основанием для привлечения к ответственности служило об­винение одним лицом другого в принадлежности к ереси, в сочувствии или по­мощи еретикам.
          Инквизитор, направленный в определенную область, извещал местного епископа о дне своего прибытия. В этом извещении он просил назначить тор­жественное богослужение, на которое было необходимо собрать прихожан, обещая им за присутствие индульгенции. На этом богослужении местный епи­скоп представлял населению инквизитора, а последний обращался к верующим с проповедью, в которой объяснял цель своей миссии и требовал, чтобы в тече­ние 6 и 10 дней дней все, кому было что-либо известно о еретиках, донесли бы ему об этом. За утайку сведений об еретиках, за нежелание сотрудничать с ин­квизицией верующий автоматически отлучался от церкви; снять такое отлуче­ние имел право только инквизитор. Тот, кто откликался в установленный срок на призыв, получал награду в виде индульгенции на три года. Инквизиторы предпочитали лично получать от доносчиков информацию, обещая держать в тайне его имя. 
         Приходские священники и монахи в свою очередь были обязаны доносить инквизиции о всех подозреваемых в ереси. То же должны были делать и свет­ские власти.
          Инквизиция делила доносчиков на две категории: на тех, кто выдвигал конкретные обвинения в ереси, и тех, кто указывал на подозреваемых в ереси. Первые были обязаны доказать обвинение, в противном случае им угрожало наказание; вторым это не угрожало. Отказ доносчика пользу обвиняемого от своих показаний не принимался во внимание.
         Хотя доносчиками, как и обвиняемыми, могли стать юноши с 14 лет и де­вушки с 12 лет, в действительности принимались показания и малолетних, ко­торые тоже могли быть обвинены в ереси. К ответственности могла быть при­влечена беременная женщина, старуха.
          Несоответствие художественных, философских, политических и других произведений принципам католической ортодоксальности служило основанием для привлечения их авторов к ответственности.
         Инквизитор в своем обращении-проведи объявлял для вероотступников «срок милосердия», который длился от 15 до 30 дней. Если в течение этого пе­риода еретик сам добровольно являлся в инквизицию, отрекался от ереси в пользу католической церкви и выдавал своих сообщников, то он мог спасти свою жизнь.
















                                                 2.3 Следствие

         Основанием для начала следствия служил донос или показания подслед­ственного, выдвинутые против третьего лица. Инквизитор на основе такого до­кумента начинал предварительное следствие, вызывая на допрос свидетелей, могущих подтвердить обвинение, собирал дополнительные сведения о пре­ступной деятельности подозреваемого и о его высказываниях, направлял запро­сы в другие инквизиционные трибуналы на предмет выявления дополнитель­ных улик. Затем собранный материал передавался квалификаторам, которые решали, следует ли предъявить подозреваемому обвинение в ереси. Получив положительное мнение квалификатора, инквизитор отдавал приказ об аресте подозреваемого. В Испании на арест «влиятельных лиц» требовалось предвари­тельное согласие Верховного совета инквизиции.
         Арестованного помещали в секретную тюрьму, где он содержался в пол­ной изоляции от внешнего мира. Смерть обвиняемого не приостанавливала следствия, так же как и его умопомешательство.
         Подозрение, т. е. не доказанное ничем обвинение в ереси, основанное на догадках, предположениях, косвенных уликах, служило достаточным основа­нием для ареста.
          Донос (самообвинение) служил для инквизиторов доказательством ви­новности обвиняемого. Целью следствия было не проверка доноса, а добыча признания обвиняемого, его раскаяния и примирения с церковью.
         Против обвиняемого принимались свидетельства тайных осведомителей (уголовники), его жены, детей, братьев, сестер, отца, матери и прочих родственников, а также слуг. Однако их показания в пользу обвиняемого не учитывались.
         Показания разоблаченных еретиков, отлученных, сообщников обвиняемо­го учитывались только в том случае, если они подтверждали обвинение.
         Имена доносчиков и свидетелей держались в тайне от подсудимых и их защитников, если таковые имелись. Если им и сообщались данные обвинения, то в измененной форме, не позволявшей установить подлинного имени свиде­теля или доносчика.
         Очные ставки свидетелей обвинения с арестованными были запрещены. Единственной причиной для отвода свидетелей считалась личная вражда. Для этого перед началом следствия обвиняемому предлагали составить список его личных врагов, которые могли бы из соображений мести дать против него лож­ные показания. Если среди названных имен значилось имя доносчика или сви­детеля, то их показания теряли силу. Однако арестованному инквизиторы не сообщали, утеряли ли в результате его отвода силу показания доносчиков и свидетелей. Однако обвиняемый должен был доказать, что доносчик действи­тельно находился с ним в отношениях смертельной вражды. В роли судей, ре­шавших, была ли между ними такого рода вражда, выступали те же инквизито­ры.
         Свидетель давал клятвенное обещание, что будет хранить свои отношения с инквизицией в строгой тайне. Инквизиторы при желании могли подвергнуть его пытке. Строптивого свидетеля инквизиция могла обвинить в лжесвидетель­стве и осудить на тюремное и даже пожизненное заключение или на ношение на одежде позорящих знаков в виде длинных кусков красного сукна в форме языков, нашивавшихся на спину и грудь.
         Никаких ограничительных сроков для проведения следствия не существо­вало. Инквизиторы могли при желании держать обвиняемого в тюрьме до вы­несения приговора всю жизнь. Арестованный сам оплачивал свое пребывание в тюрьме из своих средств, секвестер на которые накладывался инквизицией при его аресте.




                                                 2.4 Допрос и приговор
 
      Любой допрос начинался с того, что обвиняемого заставляли под присягой дать обязательство повиноваться церкви и правдиво отвечать на вопросы ин­квизиторов, выдать все, что знает о еретиках и ереси, и выполнить любое нало­женное на него наказание. После такой присяги любой ответ обвиняемого, не удовлетворивший инквизитора, давал повод последнему обвинить арестован­ного в лжесвидетельстве, в отступничестве, в ереси.
      Умение вести допрос считалось главным достоинством инквизитора. Со временем возникла необходимость в детальных инструкциях или руководствах («вадемекумы») для инквизиторов, в которых суммировался инквизиционный опыт и приводились варианты допросов.
      Иногда для убеждения обвиняемого дать требуемые показания к нему в ка­меру подсаживались специально натренированные для этого провокаторы. Если это не давало результатов, то с этой же целью использовали жену и детей. У инквизиторов было множество и других способов для того, чтобы сломить волю обвиняемого.
      Когда инквизиторы приходили к заключению, что уговорами, угрозами, хитростью невозможно сломить обвиняемого, они прибегали к пыткам, кото­рые были узаконены папой Иннокентием IV. 

Если проводить пытку повторно запрещалось, то ее можно было растяги­вать. Палач тщательно осматривал тело ведьмы в поисках «ведовской печати», за которую сходило любое родимое пятно, любое пятнышко на коже. Наличие «ведовской печати» считалось железным доказательством виновности. Палач начинал свой «богоугодный» труд с умеренных - «человеческих» - пыток, пере­ходя по мере надобности к более рафинированным,  утонченным,  бесчеловеч­ным. Наиболее часто практиковавшееся пыточное средство - связывание рук обвиняемого за спиной и подвешивание за руки; к ногам привешивали груз, вес которого в случае запирательства увеличивали. Применялись и иные виды пыток.

Наряду с пыткой, которая должна была заставить жертву процесса признать­ся в связи с дьяволом, применялись и другие процедуры установления ее ведь­мовской природы. Например, применялось «испытание слезами», заключавшее­ся в том, что обвиняемая читала отрывок из Библии, и если она не плакала, то считалась виновной. Подсудимую взвешивали на весах, так как вера в способность ведьм летать предполагала наличие у них меньшего веса, чем у честных людей. Весьма распространено было испытание водой: связан­ную по рукам и ногам женщину бросали в воду, и если она не тонула, то это означало, что чистая стихия не принимает ведьму. Наконец, существовали «специалисты», которые якобы могли отделить ведьм от остальных по внешне­му виду.

  Существовало и обоснование необходимости прибегнуть к пытке над пред­полагаемой ведьмой. Обратим внимание на то, что упорное отрицание обвиняе­мой ее связи с дьяволом только усиливало подозрения судей, мало это­го, служило в их глазах доказательством существования подобной связи, и пыт­ка возобновлялась и усиливалась. Дело в том, что лицо, которое подозревали в сношениях с нечистой силой, рассматривалось как одержимое ею, следователь­но, возникала необходимость изгнать вселившихся в него бесов, применяя са­мые жестокие меры. Пытка направлена, собственно не против обвиняемой, а против засевшего в ней беса. Истязающие «ведьму» судьи, мнят себя ее защит­никами и прилагают усилия к тому, чтобы спасти ее из лап Сатаны. Пока он обитает в человеческой оболочке, он препятствует своей жертве сделать нуж­ные судьям признания.

Если у мужчин, обвиненных в колдовстве, были ничтожные шансы на спа­сение, то у женщин таких шансов вовсе не было. Женщину, «сосуд нечести­вый», «врата адовы», считали более падкой на всякого рода соблазны, поэтому более открытой дьявольским искушениям. Обвиненную в колдовстве женщину, попавшую в адскую машину инквизиции, никто и ничто не могло спасти. Разница в казни заключалась лишь в том, что раскаявшуюся и давшую показания ведьму сперва обезглавливали или душили, а потом сжигали, а «упорствующую» просто сжигали живьем или предварительно калечили. При казни присутствовало огромное количество народа.