Экономическое развитие североамериканских колоний англии

В качестве второй ветви  американского смешанного правления  выступали колониальные советы. Назначаемые  губернаторами, последние соединяли  в себе как исполнительные, так  и законодательные полномочия: с  одной стороны, они были как бы министерскими кабинетами при губернаторах, помогая им во всех делах, с другой -выступали в качестве верхней палаты законодательной ветви, обладая правом вето в отношении решений нижних палат. Советы также помогали губернаторам в принятии судебных решений. В целом советы были скорее частью "монархической", нежели самостоятельной "аристократической" ветвью.

Во второй половине XX в. наиболее авторитетные исследователи, среди них Дж. Грин, Дж. Поул, Б. Бейлин, Э. Морган, пришли к выводу, что власть колониальных ассамблей, формально уступая власти губернаторов, фактически постоянно возрастала, приобретая реальное влияние. Влияние ассамблей основывалось главным образом на том, что им удалось шаг за шагом сосредоточить в своих руках власть над финансами и бюджетом, поставив губернаторов в зависимость во всех их расходах. Ассамблеи повсеместно получили право вводить налоги, определять ежегодный бюджет колоний, устанавливать размеры жалованья для всех должностных лиц, включая самого губернатора. Используя финансовую зависимость исполнительной власти от законодательной, ассамблеи неоднократно принуждали губернаторов утверждать те или иные законопроекты, назначать нужных им людей на различные должности, принимать угодные им решения. Все это, однако, не отменяет фактов давления губернаторов на ассамблеи: их подчинения, роспуска, переноса заседаний, навязывания им соответствующих решений и назначений. Взаимоотношения ассамблей с губернаторами превратились в нескончаемое сражение, в котором, как свидетельствовал колониальный опыт, у ассамблей не было шансов на решающую победу.

В историографии одним  из дискуссионных всегда был вопрос о том, насколько демократичной  была "демократическая ветвь" политической власти в колониях, В  первой половине XX в., преобладало мнение историков-прогрессистов об относительной узости американского электората и, следовательно, недемократизме колониальной политической системы. С середины XX в. распространилась точка зрения школы консенсуса о том, что в выборах в колониальной Америке принимали участие до 90%. взрослых белых мужчин и укоренении в ней "демократии среднего класса". На современном этапе возобладал взгляд, впервые обоснованный Ч. Уильямсоном, что избирательным правом в колониях пользовались от 50 до 75% взрослых белых мужчин. Избирательный корпус в Северной Америке был, безусловно, более демократичен, чем в Англии, но если принять во внимание, что взрослые белые мужчины составляли около 20% - американского населения, тогда можно заключить, что он составлял от 10 до 15% населения и, следовательно, был достаточно узок.

Вопрос о степени демократизма американской государственности колониального  периода предполагает анализ не только того, насколько был широк избирательный  корпус, но и того, обладал ли он реальным влиянием на власть. Совокупность накопленных исторической наукой данных позволяет, на мой взгляд, заключить, что не только в "монархической" ветви колониальной власти, но также и в демократической" власть сосредоточилась в руках узкого круга провинциальной элиты. Если списки колониальных советов на 90% состояли из фамилий "первых семей" Америки, то в провинциальных ассамблеях, выборных органах, не менее 85% составляли выходцы из верхних 10% колониального общества. Причем семейственность была характерна и для выборных ассамблей, так что в них из поколения в поколение заседал узкий круг лиц, носивших одни и те же фамилии. Элитарный характер выборных ассамблей объяснялся тем, что имущественный ценз для депутатов был на несколько уровней (в некоторых колониях в 10 раз) выше, чем для избирателей, и тем, что согласно нормам американской политической культуры того времени, избрания на государственные должности заслуживали только люди состоятельные и из уважаемых семей.

№3. БРИТАНСКАЯ ПОЛИТИКА В КОЛОНИЯХ

Английская буржуазия  и аристократия смотрели на колонии, как на источник сырья и рынок  сбыта для растущей в метрополии промышленности. Этой политике соответствовал характер развития южных колоний  с их плантационным хозяйством. Но северные колонии развивались по тому же пути, что и сама метрополия, и американская буржуазия оказалась  преуспевающей соперницей английской буржуазии в судостроении, рыболовстве, торговле с Вест-Индией, а затем  и в мануфактурах.

Постройка судов в богатых  мачтовым лесом колониях обходилась на 20—30% дешевле, чем в Англии. К 1775 г. одна треть всего британского  флота была построена в колониях.

Здесь, в североамериканских колониях, свободных от стеснений  цехового строя, обрабатывающая промышленность развивалась в форме мелкого  товарного производства, крупной  централизованной и рассеянной мануфактуры.

Развитию железоделательной  мануфактуры способствовало наличие  богатых залежей руды, доступных  источников водной энергии, обилие древесного топлива. В 1750 г. английский парламент  нашел успехи промышленности колоний  настолько угрожающими, что запретил сооружать в них прокатные  станы, железорезальные мастерские. Но тем же актом поощрялся вывоз в Англию полуфабрикатов: чугуна в чушках и железа. Таким образом, основа американской промышленности — металлургия все же сохранилась.

Особенно ревниво охраняя  свою монополию на производство шерстяных  изделий, английская буржуазия принимала  меры к пресечению развития в американских колониях шерстяной промышленности. Запрещение колонистам изготовлять  подковы, гвозди, пуговицы, фетровые шляпы, тонкие сорта сукон и т. д. стало  основным предметом нападок со стороны  американской оппозиционной публицистики 60—70-х годов.

Не нуждаясь более в  поддержке колоний, английская буржуазия  могла теперь приступить к решению  новой задачи: остановить рост экономической  независимости колоний, угрожавший ее монопольным прибылям, задушить нового опасного конкурента в лице американской буржуазии. Быстрый подъем производства в самой Англии, связанный  с промышленным переворотом, делал  английскую буржуазию особенно заинтересованной в сохранении своего господства на американских рынках. Проведение более  жесткого курса в отношении колоний  нашло выражение прежде всего в ряде решительных мер против процветавшей в колониях контрабандной торговли.

В поисках дополнительных источников для покрытия дефицита в  бюджете, образовавшегося в результате Семилетней войны, английское правительство  ввело прямое и косвенное обложение  населения американских колоний. Встретив упорное противодействие, оно решило обеспечить повиновение колоний  с помощью вооруженной силы.

Ослепленные успехами в борьбе за мировое торговое и колониальное преобладание, правящие классы Англии не понимали, что политика, создававшая  искусственные препятствия свободному развитию американских колоний, неизбежно  вызовет со стороны последних  решимость бороться за полное отделение  от метрополии.

В 1763 г. король Георг III выпустил прокламацию, запрещавшую колонизацию  земель, расположенных к западу от Аллеганских гор. Помимо стремления сохранить монополию короны на эти  земли и обеспечить английским торговым компаниям прибыли от торговли мехами с индейцами, правительство метрополии ставило своей целью предотвратить  дальнейшее расселение колонистов по североамериканскому материку. На узкой  полосе вдоль Атлантического побережья  английским властям легче было собирать налоги, осуществлять меры по удушению местной промышленности, пресекать  контрабанду, усиливать полицейский  нажим, держать колонии под угрозой  применения вооруженной силы.

В следующем, 1764 г. парламент  нанес чувствительный удар прибыльной торговле североамериканских купцов с  Вест-Индией введением пошлин на ввоз сахара в английские колонии. По окончании  Семилетней войны на все колонии  было распространено запрещение выпуска  бумажных денег, ранее относившееся только к Новой Англии. Это вызвало  застой в торговле и промышленности, еще более усилившийся в результате изданного парламентом в 1765 г. закона об обложении гербовым сбором всей судебной и коммерческой документации, периодических изданий, памфлетов  и т. д. Предвидя недовольство колонистов, парламент под предлогом обороны  от индейцев заблаговременно принял закон о размещении в колониях войск.

Политика метрополии ущемляла интересы не одного какого-нибудь класса в колониях, а всех классов. Запрещение поселений на плодородных землях Запада было направлено не только против фермеров, составлявших подавляющее  большинство населения колоний, но и против ремесленников и рабочих, искавших в скваттерстве спасение от капиталистической эксплуатации. Оно затрагивало и интересы плантаторов, видевших в земельных спекуляциях возможность поправить свои дела, пошатнувшиеся в связи с кризисом плантационного хозяйства. Запрещение выпуска бумажных денег еще более ухудшало их положение как должников британских купцов.

№4. РОСТ ОППОЗИЦИИ ПРОТИВ АНГЛИЙСКОГО ГОСПОДСТВА И ФОРМИРОВАНИЕ АНТИКОЛОНИАЛЬНОЙ ИДЕОЛОГИИ  В РЕВОЛЮЦИООНЫЙ ПЕРИОД

Такие действия английских властей, как размещение войск или  закон о гербовом сборе, не могли  расцениваться иначе, как покушение  на права местного населения. В одной  из многочисленных прокламаций по поводу гербового сбора высказывалось  опасение, как бы «британские власти не ввели налог на голосование, на солнечный свет и воздух, которым  мы дышим, на землю, в которую мы ляжем». Политика колониального порабощения  укрепляла в американском народе чувство единства и национальное самосознание.

Подобно английской буржуазии XVII в., начавшей борьбу с феодально-абсолютистской монархией с отказа платить налоги, колониальная буржуазия, представители  которой собрались в 1765 г. на конгресс по поводу гербового сбора, отказалась признать за английским парламентом  право на обложение налогами колоний, не имевших своих представителей в парламенте. Она написала на своем  знамени: «Никаких налогов без представительства».

Конгресс не ограничился  внешне лояльной петицией королю об отмене гербового сбора. Желая экономически ущемить своего конкурента, американская буржуазия провела решение о  бойкоте английских товаров и  о принятии мер к производству в колониях всего необходимого. С  трибуны конгресса впервые раздался призыв забыть о принадлежности к  той или иной колонии и стать  американцами. Широкий отклик нашел  и страстный призыв к борьбе, прозвучавший в речи Патрика Генри в Законодательном  собрании Виргинии. Оратор патетически  закончил свою речь возгласом: «Свобода или смерть!» 

Решение о бойкоте вызвало  возмущение в правящих кругах Англии, и даже Питт, не одобрявший слишком резкого курса в отношении колоний, заявил, что пойдет во главе тех, кто силой оружия будет изгонять американцев из мастерских, в которых они начнут изготовлять для себя все необходимое. Не прошло и нескольких месяцев, как английские купцы убедились, что потеряли в результате бойкота более 700 тыс. ф. ст.

Решающая роль в движении против гербового сбора, как и  в контроле за осуществлением бойкота, принадлежала массовой организации ремесленников, рабочих, городской мелкой буржуазии, именовавшейся «Сынами свободы», или «Партией дерева свободы». Во главе этой организации стояли передовые деятели колониальной буржуазии — Сэмюэль Адаме в Массачусетсе, Джон Лемб и Исаак Сире в Нью-Йорке, Кристофор Гадсден в Северной Каролине. Бостонская организация развивала агитацию и среди фермеров.

«Сыны свободы» устраивали демонстрации и шествия, врывались  в дома сборщиков, заставляя их публично отказываться от должности, сжигали  склады с гербовой бумагой, закрывали  суды. Тех, кто выступал защитником метрополии, обмазывали смолой и вываливали в перьях. В августе 1765 г. бостонцы разгромили дом ненавистного королевского губернатора Гатчинсона. В день вступления в силу закона о гербовом сборе, 1 ноября 1765 г., они устроили церемонию похорон «колониальной свободы», насчитывавшей 145 лет со времени первого поселения; церемония закончилась тем, что «свобода» при общем ликовании присутствующих благополучно встала с катафалка. Весной 1766 г. парламенту пришлось отменить гербовый сбор. Для поддержания престижа короны эта уступка сопровождалась декларацией о верховной власти парламента над колониями и его праве облагать их налогами.

Отмена гербового сбора  была торжественно отпразднована салютами, звоном колоколов, шествиями, во время  которых сжигались портреты ненавистных  английских министров Гренвилля и Бьютта.

В буржуазной историографии  нередко игнорируется роль масс в  развертывании движения против Англии. Между тем массовые народные организации  «Сынов свободы» занимают в истории  борьбы за независимость видное место. Ввиду ожидавшегося столкновения с английскими войсками создавалось ополчение, насчитывавшее в колониях Массачусетсе и Нью-Гемпшире 40 тыс. и в Коннектикуте 10 тыс. человек.

Некоторый спад движения в  связи с отменой гербового  сбора сменился в 1767 г. новым подъемом после введения так называемых пошлин Тауншенда (на ввоз чая, стекла, красок). В колониях продолжали размещаться войска; за оказываемое сопротивление было распущено несколько законодательных собраний.

Обеспокоенная активностью  масс и революционным характером, который начали принимать выступления  против гербового сбора, буржуазия, чтобы сохранить за собой руководство  движением, проводит решение о бойкоте  английских товаров через законодательные  собрания. После того как пошлины  Тауншенда, подобно гербовому сбору, были отменены, за исключением пошлины на чай, буржуазия Нью-Йорка и Чарлстона в целях подавления демократических элементов приступила к созданию специальных организаций «по борьбе с насилиями толпы». Ремесленники и рабочие стали в свою очередь создавать свои особые организации.