Состояние русской журналистики 1850-1860 годы - наиболее популярные журналы этой эпохи

 

На страницах всех изданий Каткова травили польских революционеров. Катков требовал беспощадной  расправы над организаторами восстания  в Польше. Переход журнала от умеренного либерализма к откровенной реакции  сказался и на беллетристическом отделе, в котором вместо произведений Тургенева, Л. Толстого, Щедрина стали печататься так называемые антинигилистические романы Вс. Крестовского, Ф. Достоевского и других, наполненные у клеветой на революционных демократов и противопоставлявшие им «положительных героев» из аристократических кругов. В области философской «Русский вестник» проповедовал религиозные, субъективно-идеалистические теории, выступая с яростными нападками на сторонников материализма.

 

«Русский вестник» был  главным врагом «Современника» 60-х годов. Он стремился вызвать недовольство властей органом революционных демократов и с этой целью прибегал к прямым полицейским доносам. Журнал этот находил поддержку у самого царя.

 

Либерально-западнической ориентации придерживались также «Отечественные записки» и «Библиотека для чтения», хотя направление их проявлялось менее отчетливо.

 

«Отечественные записки»; как и  раньше, издавал Краевский. В редактировании журнала принимал участие критик С.С. Дудышкин, публицистикой руководили Н.В. Альбертини и С.С. Громека. На примере «Отечественных записок» 60-х годов хорошо видно, каким может стать журнал, которой возглавляют беспринципные редакторы либерально-буржуазного склада. Так, в период подготовки крестьянской реформы здесь печатались статьи либерального чиновника Соловьева и помещика Круковского, выступавших за освобождение крестьян с землею, а также сочинения ярых крепостников Славинского, Колмогорова и др.

 

«...Чего-чего не набито в  них сплошь и рядом, – говорил  об «Отечественных записках» Чернышевский, – западничество, славянофильство, умеренность и крайний образ мыслей, и все это обвито непроницаемым туманом. Как будто соединены листы, вырванные из «Русского вестника» и «Современника», из «Русской беседы» и «Русского слова», с обрывками из покойного «Москвитянина» и прежних «Отечественных записок» времен Белинского... Одна статья дергает журнал туда, другие сюда; из одной статьи слышится отглас г. Аполлона Григорьева, из другой статьи отглас г. Дружинина; в третьей статье раздается задорное козлогласование г. Лохвицкого; четвертая статья написана последователем г. Кавелина; так что сам Гегель затруднился бы вознести эти разногласия к синтезу...» (VII, 733–734). А Писарев сказал об «Отечественных записках» так: «...Их цвет – бесцветность; их тактика состоит в том, чтобы говорить, ничего не высказывая... Почему они молчалинствуют – по расчету или по умственной убогости – решать не берусь: может быть, по тому и по другому вместе»[10]. Впрочем, когда Катков начал бешеную травлю «Современника», «Отечественные записки» высказывались более определенно, горячо поддерживая этот поход реакции против революционной демократии.

 

«Библиотеку для чтения»  продолжал издавать В.П. Печаткин. Он видел, что журнал с каждым годом  теряет читателей. Надо было принять  какие-то меры. К концу 1856 г. остался  не у дел А.В. Дружинин, недавний критик «Современника». Печаткин пригласил его редактировать журнал. Дружинину, однако, не удалось существенно поддержать дряхлевшую «Библиотеку для чтения». В полемике с Чернышевским он потерпел поражение. Страх перед большими социальными сдвигами — вот что определяло позиции журнала, отстаивавшего неприкосновенность дворянских прав.

 

С конца 1860 г. журнал редактировал А.Ф. Писемский, позднее – П.Д. Боборыкин. Ни Писемскому, талантливому писателю, но незадачливому редактору, ни Боборыкину, тогда молодому популярному фельетонисту, не удалось сделать «Библиотеку для чтения» журналом сколько-нибудь современным. Не помогли и фельетоны Писемского, которые он подписывал псевдонимом «Старая фельетонная кляча Никита Безрылов», в грубой форме продолжая начатую Дружининым полемику с Чернышевским и «Современником». В апреле 1865 г. «Библиотека для чтения», растеряв последних читателей, прекратилась.

 

Большую группу составляли в 60-е годы славянофильские журналы  и газеты, а также близкие к  ним по своей программе издания  «почвенников».

 

Наиболее известным журналом славянофилов была «Русская беседа», которая выходила в Москве с 1856 по 1860 г., первые три года – раз в квартал, в 1859 г. – один раз в два месяца, а в 1860 г. было выпущено две книжки. «Беседу» редактировали в 1856–1857 гг. А.И. Кошелев и Т.И. Филиппов, в 1858 г. – один Кошелев, с августа 1858 г. заведовал редакцией (хотя и негласно) И.С. Аксаков. Наряду со славянофилами, материалами которых заполнялись тома журнала (здесь сотрудничали, кроме названных выше редакторов, Хомяков, И.В. Киреевский, С.Т. Аксаков, К.С. Аксаков, Самарин, Черкасский), в «Русской беседе» печатались по отделу словесности А.К. Толстой, Тютчев, Даль, а по другим отделам – Погодин, М.А. Максимович, И.Д. Беляев. Здесь же появились комедия Островского «Доходное место», рассказы Щедрина «Госпожа Падейкова» и Марко Вовчок «Маша».

В основе программы «Русской беседы» лежала славянофильская  доктрина, приспособленная к новым  условиям эпохи 60-х годов. Славянофилы  по-прежнему защищали устои жизни, существовавшие в допетровской Руси, критиковали реформы Петра I и социально-политические преобразования на Западе. Они отстаивали так называемый «принцип народности», понимая его по-своему, в реакционном духе. Неизменной частью славянофильского мировоззрения была борьба за общину, в которой, в отличие от Герцена и Чернышевского, они видели оплот против революции и социализма. Все эти идеи, характерные для славянофильского мировоззрения и прежде, нашли отражение в «Русской беседе». Теперь они дополнялись специальными материалами, посвященными крестьянскому вопросу.

 

Славянофилы придавали  большое значение обсуждению условий  отмены крепостного права. Это можно  видеть хотя бы по тому, что в начале 1858 г. было решено издавать «прибавление к «Беседе» – «Сельское благоустройство», журнал, исключительно посвященный этой теме. Редактором «Сельского благоустройства» был А.И. Кошелев.

 

Славянофильские журналы  выступали за освобождение крестьян с землею на основе общинного устройства и круговой поруки за выкуп. Декларируя правомерный для помещиков и  крестьян «удовлетворительный, разумный, мирный исход» крестьянского дела, они так же, как и либерально-западнические издания, прежде всего заботились о сохранении основ дворянского землевладения, о выгодах помещиков. Поэтому полемика славянофилов из «Сельского благоустройства» и либералов-западников из «Русского вестника» в условиях подготовки реформы хотя и достигала порой значительной остроты, была борьбой внутри одного лагеря. По таким кардинальным вопросам, как отношение к революции, самодержавию, крестьянской реформе, либералы-западники и славянофилы были едины. «На практике я стою с вами совершенно заодно», – писал в 1859 г. славянофил Самарин западнику Кавелину.

 

Популярные среди духовенства  и самых отсталых помещиков «Русская беседа» и «Сельское благоустройство» не пользовались вниманием демократического читателя. Тиражи этих журналов были незначительны. «Для нас нет в России читателя», – писал Хомяков. И «Русская беседа», и «Сельское благоустройство» перестали выходить в 1859 г.

 

Выпускались в 60-е годы и другие славянофильские издания: газеты «Молва», «Парус» и «День».

 

«Молва» выходила в Москве под редакцией С.М. Шпилевского  с 1857 г., фактическим редактором ее являлся  К.С. Аксаков. Это была еженедельная газета, по названию литературная, а  по существу общественно-политическая. Правда, в «Молве» изредка печатались стихи К.С. Аксакова, Н.М. Павлова, А.П. Чебышева-Дмитриева. Но не они определяли ее лицо и направление; центральное место занимали статьи К. Аксакова.

 

Славянофильство никогда  не было однородным течением. В нем объединялись люди, позиции которых расходились порой весьма отчетливо в том, что не касалось основного – путей общественно-экономических преобразований. Но нельзя не признать, что между К. Аксаковым, который позволял себе критиковать аристократию, и Черкасским, считавшим возможным даже в условиях 60-х годов на страницах «Русской беседы» отстаивать телесные наказания для крестьян, было весьма существенное различие.

 

В №36 «Молвы» К. Аксаков  поместил статью «Публика – народ». В ней он, между прочим, писал: «Публика говорит по-французски, народ – по-русски. Публика ходит в немецком платье, народ – в русском, у публики – парижские моды, у народа – свои русские обычаи. Публика (большей частью, по крайней мере) ест скоромное, народ ест постное. Публика спит, народ давно уже встал и работает. Публика работает (большей частью ногами по паркету), народ спит или уже встает опять работать... И в публике есть золото и грязь, и в народе есть золото и грязь, но в публике грязь в золоте, в народе – золото в грязи». Это открытое противопоставление народа, т.е. крестьянства, «публике», отравленной западной цивилизацией, вызвало недовольство правящих кругов и самого царя. Судьба газеты была решена. К. Аксакову ничего больше не оставалось, как прекратить ее выпуск.

 

Еще короче был путь другой славянофильской газеты «Парус», которую  начал выпускать в 1859 г. в Москве И.С. Аксаков: ее закрыли после второго  номера. Причиной послужило выступление  издателя, в котором он защищал  свободу слова и право широкой  гласности.

 

Более долговечной оказалась  еженедельная газета И.С. Аксакова «День», выходившая в Москве с конца 1861 до 1865 г. До временного запрещения газеты в 1862 г. Аксаков подчеркивал свою идейную независимость, однако его  попытка отмежеваться от идеологии  и политики царизма ни к чему не привела. «День» встал на самом правом фланге либерально-монархической прессы. Это особенно выявилось во второй период, после возобновления газеты в конце 1862 г. Постоянные нападки на «Современник», осуждение студенческих выступлений, проповедь русификаторства и панславизма, разнос Герцена за его выступление в защиту польских революционеров – таков был «День» Аксакова в период подъема революционного движения.

 

Близкую к славянофилам позицию занимал ежемесячный  журнал «Время», который издавался в Петербурге братьями Ф.М. и М.М. Достоевскими в 1861–1863 гг., а затем, после его закрытия, – журнал «Эпоха», выходивший в 1864–1865 гг. под той же редакцией.

 

Новый журнал поначалу вызвал сочувственное отношение демократических  кругов. Репутация Ф.М. Достоевского, недавнего каторжника, пострадавшего за распространение письма Белинского к Гоголю и за участие в кружке петрашевцев, давала право предполагать, что «Время» будет изданием демократическим. И не случайно Некрасов, Салтыков-Щедрин, Помяловский печатают там свои произведения. Однако реализация «почвеннической» программы очень скоро оттолкнула их от Достоевского.

 

О существе «почвенничества» Ф.М. Достоевский писал так: «Реформа Петра Великого нам слишком дорого стоила: она разъединила нас с народом... После реформы был между ним и нами, сословием образованным, один только случай соединения – двенадцатый год, и мы видели, как народ заявил себя... Мы убедились, наконец, что мы тоже отдельная национальность, в высшей степени самобытная, и что наша задача – создать себе новую форму, нашу собственную, родную, взятую из почвы нашей, взятую из народного духа.

 

Русская идея, может быть, будет синтезом всех тех идей, которые  с таким упорством развивает  Европа в отдельных своих национальностях»[11].

 

Как видим, в программе  этой немало такого, что было приемлемо  и для славянофилов. Однако «почвенники» считали необходимым от них отмежеваться, подчеркивая свои разногласия: славянофилы  требовали возврата к допетровской старине, почвенники этого не предполагали; в отличие от славянофилов публицисты, группировавшиеся вокруг журнала «Время», носителем русского народного начала считали не крестьян, а «весь народ», включая купечество. Но дело было не столько в этих тонкостях, сколько в позициях по коренным проблемам эпохи: политическим, философским, эстетическим. Если подойти к вопросу так, то сразу станет ясно, что «Время» – издание либерально-монархическое. Отсюда его резкие нападки на «Современник», отсюда статьи философа-идеалиста H.H. Страхова (псевдоним Косица), который усердно выступал против революционных демократов.

 

Щедрин имел все основания  в одном из обозрений «Наша  общественная жизнь», обращаясь к  «почвенникам», спросить: «А знаете ли вы, что с «Русским вестником» все-таки приятнее иметь дело, нежели с вами? По крайней мере не обманываешься: войдешь в «Русский вестник» – ну, и знаешь, что вошел в лес, а в вас войдешь – не можешь даже определить, во что попал: и серенько, и жиденько, и скользко... Вы называете г. Каткова булгаринствующим, но разве не прав будет тот, кто вас, «Время», назовет катковствующими?»[12].

 

Как видим, давая уничтожающую оценку этому журналу, Щедрин отмечает не только реакционность его программы, но и непоследовательность, неопределенность ее. Весьма неясно и двусмысленно написанные статьи публицистов «Времени», особенно Страхова, порой были трудны для восприятия и могли толковаться по-разному. После одной из таких статей, посвященных событиям в Польше, «Время» было закрыто. Это произошло в апреле 1863 г.

 

В 1864 г. братьям Достоевским удалось получить разрешение выпускать ежемесячник «Эпоха». В книжках «Эпохи», появившихся в период спада революционного движения, печатались реакционные, проникнутые враждой к социализму «Записки из подполья» и другие произведения Ф.М. Достоевского. «Эпоха» прекратила выход в начале 1865 г., не пользуясь успехом у читателей.

 

К третьей группе изданий  монархического лагеря относятся откровенно крепостнические издания – «Журнал  землевладельцев», «Земледельческая газета», еженедельник «Домашняя беседа», газета «Весть» и некоторые другие.

«Журнал землевладельцев» был создан для обсуждения крестьянской проблемы. Издавал его помещик  Желтухин в 1858–1859 гг.

 

Выступать прямо против отмены крепостного права в эту  пору было уже невозможно, и землевладельцы, а именно их органом был журнал, вели на его страницах борьбу за сохранение прежних порядков при видимости формальной свободы для крестьян. Весь смысл деятельности Желтухина и его журнала заключался в том, чтобы найти такое решение крестьянской проблемы, при котором землевладелец в результате намечаемых реформ не только ничего бы не потерял, но и выиграл.

 

«Современник» разоблачал плантаторский характер «Журнала землевладельцев», называл его сотрудников людьми «с узкими и отсталыми понятиями», «алчными эгоистами».

 

Таких же, если еще не более правых, взглядов придерживалась «Земледельческая газета». Крепостники  с ее страниц требовали сохранения телесных наказаний для крестьян, утверждая, что без этого помещичье  хозяйство не может существовать. Реакционеры из «Земледельческой газеты» не допускали возможности отмены порки и ссорились между собой, обсуждая виды истязаний. Н.Г. Чернышевский с гневом писал об этих «идеологах» средневекового варварства: «И о таких вещах надобно еще спорить!.. Говорите же о прогрессе. Если эти споры — прогресс, то прогресс, достойный монгольских степей, а не Европейской России, время какого-нибудь Тимур-Култука, а не XIX века»[13].