Журналистское расследование: поиски жанра

Журналистское расследование: поиски жанра

Знакомство с журналистскими расследованиями  в средствах массовой информации оставляет горький осадок. При  их характеристике в научной литературе встречаются такие определения  как "преследовательская журналистика", "черный пиар" и пр. (1,235).

Журналистские расследования отражают современную действительность на срезе  острейших политических, экономических  и нравственных потрясений, обусловленных  интенсивным становлением рыночных отношений, радикальной демократизацией  всех сторон нашей жизни. Как правило, все они посвящены поискам  решения актуальных проблем: преступность, коррупция, наркомания, экология и др. При всем разнообразии тематики их объединяет наличие "кричащих" фактов, аналитический взгляд на происходящее, открытость авторской позиции. По мере развития цивилизованных форм демократии, улучшения экономического и нравственного  состояния общества, стабилизации мирной жизни россиян проблематика журналистских  расследований войдет в иное русло, исчезнут с авансцены политическое киллерство и "грязные технологии" пиара.

Вместе с тем нынешнее состояние  жанра позволяет выявить некоторые  позитивные тенденции его дальнейшего  существования. Для этого целесообразно  обратиться к анализу текстов, их жанрово-стилистического своеобразия.

Разработка темы и литературная отделка журналистского расследования  предполагают учет, по меньшей мере, двух существенных моментов. Во-первых, публицист показывает весь путь и  механизм проведенного им расследования, а не только результаты, тем самым  вовлекая читателя в исследовательский  процесс, добиваясь его заинтересованного  соучастия. Репортер выражает свое отношение  к конфликту с помощью изобразительно-выразительных  средств и литературных приемов, эмоционально воздействует на читателя, слушателя, зрителя.

Читатель должен увидеть весь объем  проделанной журналистом работы, оценить полноту и достоверность  собранного им фактического материала, весомость аргументации, справедливость заключений и на этой основе выработать собственную позицию, которая, если репортер успешно решил поставленные задачи, совпадает с выводами автора. Благодаря наглядности проведенного журналистом расследования, прозрачности механизма деятельности автора, очевидными становятся как сильные, так и  слабые стороны публикации, выявляется ее эффективность.

Во-вторых, продумывая композицию журналистского расследования, автор стремится  к нарастанию напряженности действия. Описывая и группируя факты, он последовательно  раскрывает новые аспекты темы и  связывает их в единый сюжетный узел, максимально заинтересовывая читателя в его развязке. Таким образом, журналистское расследование обретает некоторые сюжетные особенности детективного жанра. Однако если в детективе центральной фигурой является личность следователя, его привычки, манера поведения (например, Мегре, Коломбо, Фандорин), то в данном случае автор сосредотачивает внимание на полноте и достоверности расследования негативного явления, чтобы привлечь к нему общественное внимание и добиться объективной правовой оценки.

Газета "Совершенно секретно" (1999, №10) опубликовала криминальную историю  В. Лебедева "Убийство в селе Боево" с подзаголовком: "Наш корреспондент через два года после трагедии сумел раскрыть страшное преступление". По сложившейся традиции, заголовок расследования дан броско, плакатно. Присутствует коллаж: панорама села, фотография убитого юноши в матросской форме и отдельно - его одежда в момент трагедии.

Традиция в подаче журналистских  расследований преследует определенную цель: подчеркнуть сенсационный характер публикации. Такого рода "гвоздевой" материал часто начинается на первой полосе и продолжается внутри номера. Коллаж является его визитной карточкой. В данном случае коллаж открывает  окно в реальную ситуацию. Читатель видит обычное мирное село с деревянными  строениями и окружающими их деревьями. Диссонансом на этом фоне выглядит одежда убитого, присутствие которой  поясняется следующими словами: "Окровавленную  одежду сына мать до сих пор хранит дома. Следствию она не понадобилась". Такое оформление материала привлекает внимание читателя, порождает вопросы, ответы на которые он ищет в тексте.

Экспозиция расследования В. Лебедева, изображающая положение действующих  лиц и обстановку до начала событий, заслуживает цитирования по ряду причин. Прежде всего она рисует необычные и странные обстоятельства, при которых завязывается конфликт. Создается налет загадочности, таинственности, составляющий непременное условие детективного повествования:

"Этот междугородный телефонный  звонок был одним из многих. В очередной раз оторвавшись от работы, я снял трубку, представился. Взволнованный баритон стал рассказывать мне путаную, совершенно непонятную историю о чьей-то смерти, о каких-то снах. Мне пришлось прервать незнакомца. История на статью явно не тянула, а обнадеживать человека не хотелось. Но тот, в трубке, совсем, казалось, не огорчился, напротив, стал настойчивее:

- Я убежден, что кто-нибудь  из вашей газеты займется моим  делом.

- Тогда звоните завтра утром…

- Я уверен, что мне поможет  человек с одним рукавом. Так  снилось Зинаиде Григорьевне,  а ее сны сбываются.

- Это явно не про меня. Звоните  завтра.

Править статью почему-то не хотелось. Прихватив чашку с кофе, я направился к креслу, по пути мельком взглянул в висевшее на стене зеркало - и  чашка чуть не вылетела из рук! Из зеркала  на меня смотрел человек с одним  рукавом!…

Надо же. Перед странным звонком  я, правя материал, машинально закатывал  рукава своей джинсовой рубашки. И успел закатать только один рукав. Совпадение, не больше, но почему-то назавтра я примчался в редакцию первым. Звонок. Снимаю трубку. Тот же голос, что и вчера, узнав меня, расстроился:

- Вам моя история неинтересна… Помогите найти человека, у которого один рукав.

- Нашел. Это я".

Первые строчки произведения играют особую роль. От них во многом зависит, будет ли читатель знакомиться с  текстом дальше, или нет. Начало расследования  В. Лебедева заинтриговывает читателя.

Вторая причина, заставляющая обратить внимание на процитированное вступление, касается проблемы домысла и вымысла в публицистическом жанре. Журналистское расследование, функционирующее в системе аналитических жанров, строится на документальной основе, анализе фактов реальной действительности, оперативном решении актуальной проблемы. Всякого рода гиперболизация, условность, лирические отступления и прочие элементы художественности выходят за пределы этой системы. Их присутствие считается естественным в художественно-публицистических жанрах, где есть место домыслу - догадке, основанной на предположениях, размышлениях, и вымыслу - плоду авторского воображения, фантазии.

М. Кольцов, обращавшийся к жанру  журналистского расследования, писал: "Я старательно избегаю "присочинения бород" к людям, которые, может быть, в жизни бреются, присваивания народного говора людям, которые, может быть, говорят по-книжному и т.д. Применяю это в самых редких, исключительных случаях, через силу, нехотя. Поскольку же мне приходится все-таки пользоваться вымыслом, я ввожу его в чистом виде, кусками, совершенно беллетристическими, не отражающимися на фактическом материале" (2, 426-427). При таком подходе стилистические приемы обработки материала, диалоги и сценки, сочиненные автором, не ведут к искажению сущности изображаемого явления. Сказанное имеет непосредственное отношение к "Убийству в селе Боево" и выявляет одну из тенденций развития жанра журналистского расследования.

Завязка, как начальный момент в  развитии конфликта, изложена лаконично  и подготовлена экспозицией: "В  Воронежскую область я выехал в тот же день. Предстояло выяснить обстоятельства гибели Жени Никонова. Задача непростая, ведь прошло более  двух лет. В момент гибели ему исполнился 21 год. Интуиция подсказывала, что это  дело гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд".

Система связанных между собой  и последовательно развивающихся  событий, составляющая сюжетную ткань  расследования, открывается приездом журналиста в село Боево и завершается его отъездом из села. Обращает на себя внимание активная авторская позиция. Повествование ведется от первого лица, используются такие методы сбора фактов, как наблюдение, интервьюирование, работа с документами, эксперимент.

"В общем, самое обычное  село. Обычное, если не считать того, с чем столкнулся я в первые минуты пребывания в нем. Четверо ребят десяти-одиннадцати лет проезжали мимо на подводе. Трое грызли молодые початки сырой кукурузы, а четвертый погонял тощую лошаденку. Как вы думаете, чем в Боево погоняют лошадь? Поводьями? Нет. И не прутиком, и не отцовским хлыстом - вилами. Причем не черенком, а зубьями. Бедная кляча перебирала ногами, и кровь с ее крупа капала на боевскую землю.

- Как мне добраться до дома  Никоновой Зинаиды Григорьевны? - остановил я женщину в резиновых  сапогах и домашнем халате. Окинув  меня безразличным взглядом с  ног до головы и почти не  шевеля губами, она произнесла: "Иди  вон той дорогой. Держись правой  стороны, той, где бегают крысы… А потом выйди на чистую дорожку и будет дом".

Как и экспозиция, сцена знакомства журналиста с местом происшествия выполнена  в беллетристическом стиле и  создает тревожный настрой, придает  повествованию некоторую мистическую  окраску. Если на этом этапе фактический  материал и "беллетристические куски", пользуясь терминологией М. Кольцова, представлены в тексте самостоятельно, то в дальнейшем реальность и сновидения перемежаются, хотя документальная основа при этом не размывается и четко  излагается автором. В журналистском  расследовании В. Лебедева имеются  три раздела с одинаковым названием

"Рассказ Зинаиды Григорьевны" - это ее сновидения, которые представляют  собой параллельное, наряду с  проводимым репортером расследованием, развитие сюжета и усиливают  эмоциональный фон, обостряют  конфликтную ситуацию.

Из первого рассказа Зинаиды  Григорьевны явствует, что ее сын  приехал в отпуск из армии, его  ждала невеста, была назначена свадьба. Юноша отправился на встречу с  невестой и не вернулся. "Привезли его из морга в 16.00. Ровно 21 год назад я его родила, в тот же день и в то же время",- завершает свой первый рассказ Зинаида Григорьевна, из которого читатель узнает о ее вещем сне, в том числе и о человеке с одним рукавом, который поможет раскрыть преступление.

В. Лебедев посвящает читателя в  свои сомнения относительно выбора пути расследования конфликта и, в  частности, первого шага. Таковым  становится его знакомство с материалами  уголовного дела Евгения Никонова. Выписки из обвинительного заключения, приведенные репортером, свидетельствуют  о дорожно-транспортном происшествии (ДТП), ставшем причиной гибели юноши. "Но что-то меня настораживало. Стал сравнивать показания свидетелей. Попытался  вникнуть в выводы следствия",- пишет  автор. И далее анализирует материалы  уголовного дела, находит противоречия, упущения. "И закралось подозрение, что следствие сознательно не обращало внимания на факты, красноречиво свидетельствующие о том, что  было все, что угодно, только не авария. Я просмотрел видеокассеты с записью  судебного заседания. И уверенность  в том, что имело место ДТП, истаяла окончательно",- так журналист  приводит читателя к конфликтной  ситуации, которая становится объектом дальнейшего расследования.

Эффективность деятельности журналиста-расследователя во многом зависит от четкости и  основательности плана работы, находчивости и изобретательности в его  реализации. В свою очередь составленный репортером план структурирует материал, обеспечивает логичность композиции, последовательность раскрытия темы. Эту задачу В. Лебедев решает с  помощью приема, многократно использованного  в расследовании.

Он пересказывает читателю свой сон, в котором маленький человечек  угостил его яблочным пирогом  и густым какао, а затем указал ему на листок бумаги на столе: "Т-там  п-план,- сказал дрожащим голосом маленький  человечек.- Я кивнул и - проснулся". Собираясь в Боево, репортер обнаружил листок бумаги с ранее составленным планом действий: "Под цифрой "I" значилось: "Одежда Жени Никонова". И я почувствовал привкус какао". Оказалось, что одежда погибшего хранится родителями, но суд ею не заинтересовался. Дальнейшие действия журналиста подтверждают ориентацию его расследования на правовую модель следствия:

"Дело в том, что при аварии, да еще такой серьезной, повлекшей  смерть человека, на одежде сохранились  бы счесы, дыры и частицы  асфальта, а на одежде Никонова  даже пуговички не оторвалось. Вся целехонькая и чистая. Только  огромные, заплесневевшие от времени  пятна крови, стекавшей из раны  на голове. Пятна на одежде располагаются так, как если бы человек сидел с пробитой головой, а не лежал "головой вниз", как изящно выразилась судья (очевидно, "лицом вниз" и "головой вниз" для нее одно и то же. Криминалистическая экспертиза одежды потерпевшего почему-то не проводилась.

Под цифрой "2" на моем листочке стояло: "Место ДТП". Я взял рулетку  и несколько часов проползал  с нею, измеряя ширину обочины  и ту часть дороги, где якобы  произошла авария. Сравнил свои данные со схемой ДТП, представленной суду следователем Колодезянского отделения милиции Агушевым И.Е.: схема составлялась где угодно, только не на месте аварии. Своими выводами я поделился с Зинаидой Григорьевной".

Второй рассказ Зинаиды Григорьевны, а точнее ее сон, подготавливает кульминацию  расследования. Виновными в гибели юноши она объявляет колодезянских милиционеров, которые приснились ей, причем один с окровавленным топором в руках, и называет их фамилии. Между тем В. Лебедев продолжает собственное расследование:

"Если не было дорожно-транспортного  происшествия, то что же тогда было? Я опять обратился к листочку из блокнота. Под цифрой "3" значилось: "Узнать о драке". Вот и попытался узнать, была ли в ночь с 27 на 28 июля драка в селе Боево или в близлежащих населенных пунктах. Густо запахло яблочным пирогом…" Репортер получил документальное свидетельство о драке на дискотеке в поселке Дзержинском в День Военно-морского флота, в ней участвовали и её усмиряли сотрудники Колодезянского отделения милиции, заявившие журналисту, что "они никуда не выезжали, не получали никаких сообщений и что драки никакой никогда вообще не было". Эти высказывания журналист опровергает документальными материалами и показаниями свидетелей: "Не учли сотрудники милиции, что под пунктом "4" у меня будет выведено "Клиники". Я обратился во все близлежащие больницы и санитарно-медицинские части и узнал, какие больные поступали в медицинские учреждения 28 июля с 0 часов 30 минут до 10 часов 30 минут. Несколько человек обратились за медицинской помощью после драки… Равно как не учли, что патрульно-постовая служба получила сообщение об этой грандиозной драке. Я благодарен местной ППС, что многим постовым не нравятся методы работы колодезянцев, и они готовы выступить на стороне закона".