Божественная комедия

    Структура Рая

• 1 небо (Луна) – обитель соблюдающих долг.
• 2 небо (Меркурий) – обитель реформаторов и невинно пострадавших.
• 3 небо (Венера) – обитель влюблённых.
• 4 небо (Солнце) – обитель мудрецов и великих учёных. Они образуют два круга («хоровода»).
• 5 небо (Марс) – обитель воителей за веру.
• 6 небо (Юпитер) – обитель справедливых правителей.
• 7 небо (Сатурн) – обитель богословов и монахов.
• 8 небо (сфера звёзд).
• 9 небо (Перводвигатель, кристальное небо). Данте описывает структуру небесных жителей.
• 10 небо (Эмпирей) – Пламенеющая Роза и Лучезарная Река (сердцевина розы и арена небесного амфитеатра) – обитель Божества. На берегах реки (ступенях амфитеатра, который делится ещё на 2 полукружия – ветхозаветное и новозаветное) восседают блаженные души.

    Первая, ближайшая к земле планета  – Луна, – где обитают души лиц, давших на земле обет остаться в безбрачном, девственном состоянии, но нарушавших его, вопреки собственному желанию, вследствие насильственного противодействия со стороны.

    Вторая  планета – Меркурий, жилище праведных и сильных государей, стяжавших себе громкую славу добродетелью, составивших счастье своих подданных посредством добрых дел и мудрых законов. В числе их император Юстиниан, с которым поэт ведет разговор.

    Третья  планета – Венера, где находятся души людей, любивших высшею, духовною любовью, вдохновлявшей их на земле на добрые дела.

    Четвертая планета – Солнце – населена теми, которые исследовали тайны веры и богословия. Тут Франциск Ассизский, Бона-Вентура, Фома Аквинский и др.

    На  пятой планете – Марс – обитают души лиц, распространявших христианство и жертвовавших своей жизнью за веру и церковь.

    Шестая  планета – Юпитер; здесь находятся души тех, которые на земле были истинными блюстителями правосудия.

    Седьмая планета – Сатурн; тут обитают души живших на земле созерцательной жизнью. Данте видит здесь лучезарную, золотую лестницу, верхушка которой теряется далеко в небе и по которой восходят и нисходят светлые духи.

    Переходя  от одной планеты к другой, Данте  не чувствует этого перехода – так легко совершается он, и узнает о нем каждый раз только потому, что красота Беатриче становится все лучезарнее по мере приближения к источнику вечной благодати...

    И вот они поднялись на вершину  лестницы. По указанию Беатриче Данте  смотрит отсюда вниз, на землю, и  она кажется ему такою жалкою, что он улыбается при ее виде. «И я, добавляет он пессимистически, одобряю тех, кто презирает эту землю, и считаю действительно мудрыми тех, кто устремляет свои желания в иную сторону».

    Теперь  поэт со своей руководительницей  – в восьмой сфере, сфере неподвижных звезд.

    Тут Данте впервые видит полную улыбку Беатриче и теперь уже способен вынести ее блеск – способен вынести, но не выразить какими бы то ни было человеческими словами. Дивные видения услаждают зрение поэта: раскрывается роскошный сад, растущий под лучами Божества, где он видит таинственную розу, окруженную благоухающими лилиями, и над ней луч света, падающий от Христа. После испытания в вере, надежде и любви, делаемого ему св. Петром, Иаковом и Иоанном и выдерживаемого Данте совершенно удовлетворительно, он допускается в девятую сферу, «кристальное небо». Тут, в виде ярко светящейся точки, без определенного образа, присутствует уже слава Божья, сокрытая еще завесою из девяти огненных кругов. И наконец – последняя сфера – эмпирей, жилище Бога и блаженных духов. Кругом сладостное пение, дивные пляски, река со сверкающими волнами, с вечно цветущими берегами; из нее брызжут яркие искры, подымающиеся в воздух и обращающиеся в цветы, чтобы снова упасть в реку, «как рубины, оправленные в золото». Данте смачивает веки водой из реки, и его духовный взор получает полное просветление, так что он может теперь понять все окружающее его. Беатриче, на миг исчезнувшая, появляется уже в самом верху, на престоле, «венчая себя короной из вечных лучей, из нее самой исходящих». Данте обращается к ней со следующей мольбой: «О, не побоявшаяся ради моего спасения оставить след своих шагов в Аду, – я знаю, что тебе, твоему могуществу и твоей благости обязан я теми великими вещами, которые видел. Ты меня от рабства привела к свободе всеми путями, всеми средствами, какие были в твоей власти. Сохрани же ко мне твои щедроты, чтобы душа моя, тобою уврачеванная и достойная тебе нравиться, могла отделиться от тела». «Тут сила воображения покинула меня, – так заканчивает свою поэму Данте, – но желания мои, моя воля уже были приведены навсегда в движение любовью, движущей также солнцем и звездами», т.е. царственно правящей всем миром. 

    АЛЛЕГОРИИ В «БОЖЕСТВЕННОЙ КОМЕДИИ»

    «Божественная комедия» – великая аллегория человека, греха и искупления с религиозной и с нравственной стороны. Здесь перед нами падение и возрождение человека; здесь, следовательно, внутренняя история его, наравне с историей внешней. Всякий человек носит внутри себя свой ад и свой рай. Ад – смерть души, владычество тела, образ зла и порока; Рай – образ добра и добродетели, внутреннего мира и счастья; Чистилище – переход из одного состояния в другое посредством раскаяния.

    Пантера, лев и волчица, заграждающие путь к солнечному холму, изображают собою  три главенствующие порока, считавшиеся  тогда преобладающими в мире, а  именно: сладострастие, гордость и алчность. В этих трех пороках кроется причина испорченности людской, – так думали в средние века, и об этом сохранились многочисленные указания. Между прочим, характеристичен рассказ в «Золотой легенде» о видении св. Доминика в Риме, куда он прибыл по делам устройства основанного им ордена. Ему привиделся Сын Божий, который с вышины неба направил на землю три меча. Святая Богоматерь, полная милосердия, осведомляется у Своего Сына, что он намерен делать, и Христос отвечает, что земля до того переполнена тремя пороками – сладострастием, гордостью и алчностью, что он хочет уничтожить ее мечом. Кроткая Дева смягчает Своими молитвами Сына и выражает надежду на исправление людского рода путем насаждения новых орденов: доминиканцев и францисканцев.

    Кроме этого нравственно-религиозного значения, «Божественная комедия» имеет еще значение и политическое. Темный лес, в котором поэт заблудился, означает также анархическое состояние мира, в частности, Италии. Избрание поэтом в руководители Вергилия тоже не лишено аллегорического значения. В средние века существовало нечто вроде культа Вергилия. В народных преданиях Вергилий является чем-то вроде кудесника, волхва и величайшего в мире мудреца. Но и Отцы церкви, например св. Августин, считали его в то время лучшим и наидостойнейшим из всех поэтов и смотрели на него, как на предвозвестника пришествия Христа, основываясь на предсказании в одной из его эклог, именно в четвертой, рождения Спасителя-Младенца, с появлением которого на свет кончится железный век и во всей вселенной начнется век золотой, причем описание этого золотого века имеет большое сходство с пророчеством Исайи. Главным же образом Вергилий олицетворяет собой у Данте разум, высшую способность разумения, которой человек может достигнуть без божественного откровения. А так как автор «Энеиды» не только национальный поэт Рима, национальный историк древней Италии, но и певец римской истории, певец, наиболее прославивший римское государство, то он изображает собою в «Божественной комедии» символ идеи гибеллинов – идеи римской универсальной монархии, и пророчит Италии политического мессию, который прогонит обратно в Ад волчицу, т.е. причину всякой несправедливости на земле. Поверье о грядущем избавителе и освободителе было тогда народным поверьем, как, например, «Сказание о возвращающемся императоре». Общий психический мотив тот, что ничто великое, знаменательное, раз появившееся в жизни, не исчезает бесследно, но только на время скрывает свои силы, чтобы проявить их снова в минуты крайней опасности.

    Изображая в «Божественной комедии» судьбы человечества, Данте дает нам одновременно и историю личной, внутренней своей жизни. Он – герой своей поэмы; он сам падает, отчаивается, борется и воскресает. После смерти Беатриче поэт очутился в лесу юношеских заблуждений, но мало-помалу выбрался оттуда путем изучения философии и нашел, наконец, успокоение и надежду вечного спасения в вере и богословии.

    Из  сказанного видно, что в «Божественной  комедии» соединены самые разнообразные  мотивы: нравственное совершенствование  человека вообще, итальянского народа в данную эпоху и лично Данте, а также реформа политическая и, наконец, апофеоз Беатриче, как женщины и как олицетворения религии. В громадных рамках дантовской поэмы умещаются все элементы тогдашней культуры: наука, религия, политика, история его народа и личная его внутренняя и внешняя повесть. Вместе с тем «Божественная комедия» – изумительнейшая научная энциклопедия средних веков, и в те времена именно эта величайшая ученость поэта и ставилась ему в высшую заслугу, ценилась куда больше поэтических достоинств его поэмы.

    Представления древнего мира о будущей жизни  были, как известно, неопределенны, туманны; его царство теней едва намечено. Древние слишком любили земную жизнь, чтобы много заниматься будущей и думать о ней. Но в  христианском мировоззрении преобладающая мысль – именно мысль о будущей жизни, и потому естественно, что в средние века в народных легендах, живописуя местность и муки ада и чистилища и блаженство рая, стараются изобразить их более реальными красками. Но как все это грубо намалевано и далеко от художественных изображений Данте!

    Бледными  и плохо выраженными представлениями  легендарной традиции о загробном  мире овладела фантазия необычайно сильная  и смелая и начертала с удивительной наглядностью и ясностью три сверхчувственные царства, С особенной рельефностью изображены у Данте Ад и Чистилище: архитектура их так определенна и точна, что хочется взять и нарисовать план дантовских загробных царств, что, впрочем, часто и делали.

    Впрочем, главная поэзия не столько в местностях, сколько в их обитателях, в тех лицах, которых поэт встречает во время своих странствований и с которыми он разговаривает. В них, в самих тенях этих, нет ничего туманного; они очерчены резкими контурами как бы прямо с натуры. Войдя в царство мертвых, Данте вносит туда все людские страсти, ведет за собой вею землю, как удачно выразился Франческо де Санктис. Образы Данте – живые личности, которые в загробном мире являются с теми же чувствами и мыслями, какие они имели в земной жизни. В особенности «Ад» заключает в себе целую бурю чувств, страстей и событий. Данте в высшей степени обладает умением обрисовывать свои фигуры одним штрихом; он – великий мастер поэтического выражения; своим энергическим слогом влагает он целый мир идей и чувств в одну строчку, в одну картину. Пластическое могущество Данте разнообразно, неистощимо; его рука несколькими взмахами вырезывает фигуры и сцены, которые становятся живыми.

    Грехи, казнимые в этих кругах, допускают  в согрешивших и величие духа, и мягкость, и чуткость сердца. Вследствие нравственных своих убеждений, Данте принужден поместить в Ад Франческу, Фаринату, Кавальканте, Пьера делла Винья и даже отеческого наставника своего Брунетто Латини; но он не бранит их, не насмехается над ними, хотя не утаивает их греха; грех этот таков, что не унижает их характера, и Данте не только чувствует глубокое сострадание к их мукам, но любит их, восхищается ими и увековечивает симпатичные их образы в своих картинах. Ад – пьедестал, на котором фигуры эти подымаются, стоят во весь рост.

    Другие  же пороки, по воззрениям Данте, грязнят  человека, его нравственную природу  – вот почему эти грешники не вызывают к себе ни участия, ни сострадания его; они заслуживают лишь строгой справедливости. Презрение и насмешка уместны по отношению к ним. Грешниками такого рода почти полны последние два круга Ада, почти – так как и тут есть исключения; например, нельзя не удивляться смелому, отважному Улиссу и не чувствовать ужаса, смешанного с состраданием, к Уголино. Сатирическая сила Данте достигает самой высшей точки среди «святокупцев», там, где поэт встречает папу Николая III. Последний уткнут головою в дыру третьего рва Малебольжа, откуда торчат его ноги и, сжигаемые пламенем, дрыгают от жестокой боли. Данте насмехается над ним, говорит ему презрительные слова. Но наиболее горькая ирония вложена поэтом в уста самого грешника, в его исповедь, являющуюся сатирой против него самого. Сатира Данте потому именно так величественна, что в основании ее – искреннее, глубокое чувство; он так смел потому, что силен в своей вере. Поэт не нападает ни на религию, ни на церковные учреждения; напротив, он защищает церковь против ложного пастыря – он негодует на дурных пап, но не на папство.

    Чем глубже мы спускаемся в Ад, тем слог Данте становится реальнее, грубее. Поэт не боится называть вещи по их имени и рисует даже весьма отвратительные предметы. Но в девятом круге все умолкает – кругом лед, и в нем оцепенелые грешники. Здесь казнится зло вселенной, величайший, самый черный грех, по мнению Данте, – измена. Поэт не чувствует никакого сострадания к предателям, он питает к ним только одну жестокую ненависть и топчет их ногами. Но и здесь, в этой ледяной пустыне, где, по-видимому, умерло всякое чувство, пробуждаются еще раз поэтические элементы, которые так изобиловали в первых кругах Ада. Сцена с Уголино – верх ужаса и вместе с тем трогает нашу душу. Граф Уголино, когда-то могущественный подеста города Пизы, изменнически предавший врагам крепость Кастро в Сардинии, понес скоро наказание более жестокое, чем его преступление. Благодаря архиепископу Руджери, взятый в плен с сыновьями и внуками, он заключен с ними в башню Гваланди. Несмотря на отчаянные крики заключенных, громко моливших о пощаде, Руджери велел их запереть в башню, а ключи бросить в Арно. По прошествии восьми дней отворили башню и умерших голодною смертью похоронили, с оковами на ногах. И вот перед нами зрелище, ужаснее которого не изображал ни один поэт: справедливость неба сделала пострадавшего орудием казни преступника, отдало злодея в руки его жертвы, чтобы она мстила за себя. Уголино удовлетворяет свою безграничную ярость тем, что неустанно грызет череп архиепископа Руджери. Спрошенный поэтом, он рассказывает ему свою повесть, опять-таки из желания мести. Из этого рассказа мы видим, что нежные отцовские чувства, поруганные зверским образом, и стали причиной зверской мести. Смысл этого изображения Уголино, грызущего вечно череп своего врага, тот, что в уме Руджери, как скоро пробудилась в нем совесть, беспрестанно рисуется ужасный образ умерщвленного им голодом Уголино, а последний постоянно видит тень ненавистного своего предателя и постоянно питает к ней ненависть и жажду мести.