Толстой настойчиво обращается к контактам между людьми разных сословий и общественных положений.

       Эти контакты чаще всего оказываются  кратковременными. На страницах «Войны и мира» то и дело появляются и исчезают группы людей, которые как бы пренебрегают сословными, корпоративными и прочими социальными границами. Таково общение князя Андрея и Тушина во время Шенграбенского сражения, Пьера с Каратаевым в бараке для пленных, Безухова и Болконского с Тимохиным накануне Бородина. Писатель всюду находит «зоны» душевной открытости, взаимной расположенности, симпатии и теплоты, интимного и доверительного общения. На батарее Раевского, куда попал Пьер во время Бородинской битвы, «чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление». Сходная атмосфера — на батарее Тушина во время Шенграбенского сражения, а также в партизанском отряде, когда туда приезжает Петя Ростов. Вспомним в этой связи и Наташу Ростову, в дни отъезда из Москвы помогающую раненым: ей «понравились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми».

       Кратковременные человеческие общности, внезапно возникшие  и готовые тут же исчезнуть, подобны  каплям в символическом шаре из сна  Пьера. Они-то, по-толстовски изменчивые, податливые воздействиям извне, и составляют в романе Жизнь с большой буквы.

       Стихия  общей жизни заметно отличается от собственно семейной. Контакт между людьми здесь не избирателен. И его прекращение не являет собой кризиса, не вызывает чьих-либо страданий: человеческое общение не оставляет после себя какого-либо следа. «Межчеловеческие» связи такого рода более инстинктивны, чем личностны.

       Но  важно и сходство между семьей и подобными «роевыми» общностями: то и другое единение неиерархично и свободно, имеет органическую почву, главное же—основано не на выборе, а на чувстве внутренней необходимости. Готовность русских людей, прежде всего крестьян и солдат, к непринудительно-свободному единению больше всего похожа на «ростовскую» семейственность.

       Центральные герои романа и изображенные в  нем люди из народа живут по общим для них законам. В осознании этого Толстым отчетливо дала о себе знать его близость национальной жизни, прежде всего крестьянству—«тому слою населения современной ему России, который был самым стойким носителем тысячелетних русских культурных традиций».

       Народная  жизнь, какой мы ее видим в «Войне и мире», разнопланова и сложна. В  образах богучаровских крестьян, которые с подозрением отнеслись  к инициативе княжны Марьи трогаться  с обжитого места. отразились консервативные начала  патриархально-общинного мира, склонного противиться всяческим переменам: крепостные Болконских в эту пору еще не прониклись ощущением надвигавшегося на них бедствия. Нравственно-философские воззрения людей общины запечатлены в Платоне Каратаеве, которому, как заметил А. В, Гулыга, «не повезло в литературоведении: Каратаева принято либо замалчивать, либо развенчивать».

       В солдатах, с которыми судьба свела  Пьера на Бородинском поле и в Можайске, явственно проявились национальное чувство, готовность к патриотическому подвигу.

       Сопоставление в «Войне и мире» народной, крестьянской жизни с судьбами центральных персонажей исполнено глубокого смысла. Нерефлективная приобщенность людей из народа к коллективному опыту и «самостояние» человека в сложном, уже не патриархальном мире предстают у Толстого как разные, во многом не похожие друг на друга, но взаимодополняющие и равноценные начала национального бытия. Они-составляют грани единой, нерасщепимой русской жизни и отмечены глубоким внутренним родством: главным героям романа и изображенным в нем людям из народа присуща одна и та же склонность к свободному, непринудительному единению. 
 
 
 
 
 

Заключение

       «Мысль  народная» и «мысль семейная»  составляют в «войне и мире» нерасторжимое  единство. Условием укорененности людей  в своей национальной культуре, по Толстому, является их органическая приверженность собственному родовому и социально-бытовому укладу. Глубокая сопричастность героев романа, какими они показаны в эпилоге, своей семье и своей нации, полагает писатель, делает их жизнь счастливой и гармоничной.

       Но  эта гармония предстает как относительная  и ненадежная. На самых последних страницах «Войны и мира» неожиданно звучит глубоко драматическая нота: взаимоотношения Николая Ростова и Пьера Безухова знаменуют, что толстовский мир, крепкий и цельный, дает вместе с тем трещины, могущие со временем привести его к расколу. Гражданский опыт Пьера и житейско-практический — Николая роковым образом не увязываются друг с другом» и ведут этих людей к взаимному непониманию, даже к враждебности.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  литературы

 

1. Бочаров С.Г. «Война и мир». Л.Н. Толстого. М., 1987.
2. Виноградов В. В. О языке Толстого. М.,  1979
3. Громов П. О стиле Льва Толстого «Диалектика души» в «Войне и мире». Л., 1977.
4. Ермилов В. Толстой-художник и роман «Война и мир». М., 1961.
5. История русской литературы. Т. II. /  Под ред. С.М. Петрова. М., 1963.
6. Ромен Роллан. Собрание сочинений в 14-ти романах. Т. 2. С. 266
7. Хализов В., Кормилов С. Роман Н.Л. Толстого «Война и мир». М., 1983.
8. Храпченко М. Б. Лев Толстой как художник. М.,  1988