"Свет" и "Тьма" в русской лирике первой половины IX века

Общественное  зло в лирике Лермонтова находит  своё выражение в таких стихотворениях, как «Смерть поэта», «Дума», «Не  верь себе», «Как часто пёстрою толпою окружён…», «И скучно и грустно…», «Валерик», «Прощай, немытая Россия…» и других. В современном обществе, показывает поэт, господствуют несправедливость и ненависть, измена и клевета, а чистота и благородство поруганы.

Третьим проявлением зла у Лермонтова является “индивидуальное зло” лирического героя, одной из центральных граней которого является “демоническое” начало, ярко выраженное в ранней лирике и значительно приглушённое, скрытое, а во многих поздних стихотворениях даже преодолённое.

Демонизм  в герое Лермонтова проявляется прежде всего в гордыне, в богоборчестве и в том зле (ненависти, злобе, желании мести), которое он несёт в мир и которое выступает как ответ на несправедливость людей и Бога. “Ложь” у Лермонтова Достоевский и В.Соловьёв увидели именно в том, что поэт очень часто стремится оправдать зло своего героя (“Я много сделал зла, но больше перенёс…”), идеализировать его демоническое начало. По словам В.Ходасевича, “его спор с небом — попытка переложить ответственность с себя, соблазнённого миром, на Того, Кто этот соблазнительный мир создал” («Фрагменты о Лермонтове»). В любовной лирике Лермонтова, включающей в себя более трети всех стихотворений, исследователи выделяют четыре цикла:

· “ивановский” — свыше тридцати стихотворений, написанных в 1830–1832 годах и обращённых к Наталье Фёдоровне Ивановой (1813–1875): «Н.Ф.И…вой», «1831-го июня 11 дня», «К Н.И…», «К*» («Я не унижусь пред тобою…») и другие;

· “сушковский” — около десяти стихотворений, созданных в основном в 1830 году и посвящённых Екатерине Александровне Сушковой (1812–1868): «К Сушковой», «Нищий», «Стансы», «Ночь» и другие;

· стихотворения, посвящённые Варваре Александровне Лопухиной (1815–1851), младшей сестре друга поэта Алексея Лопухина (понятие “лопухинский цикл” в лермонтоведении не привилось): «К*» («Мы случайно сведены судьбою…»), «Она не гордой красотою…», «Молитва» («Я, Матерь Божия, ныне с молитвою…»), «Расстались мы, но твой портрет…» и другие;

· стихотворения, по предположению Э.Найдича, обращённые к Прасковье Арсеньевне Бартеневой (1811–1872), певице, с 1835 года камер-фрейлине и придворной солистке: «Она поёт — и звуки тают…», «Как небеса твой взор блистает…», «Слышу ли голос твой…».

Многие  стихи первых двух циклов можно отнести  к “демонической” линии в лирике Лермонтова. В них поэт выступает “певцом мести”. Мщение за отвергнутую или обманутую любовь автор рисует как неодолимую и равную самой любви страсть, как силу, которой герой не может противостоять; мщение оказывается в ряду таких высоких ценностей, как “свобода” и “любовь”, и часто определяет поступки героя.

Иными чувствами — высокими, светлыми, глубоко человечными — проникнуты стихотворения третьего цикла, в  которых одухотворённая, нежная и  дружеская любовь не омрачена низкими  чувствами, а в «Молитве» (1837), проникнутой  интонацией просветлённого и бескорыстного чувства, выражена мольба не о себе — о счастье любимой. “Ангельская” любовь — любовь как преклонение, восхищение, обожествление — отражена в стихах четвёртого цикла.

В отличие  от ранней лирики, в зрелом творчестве Лермонтова любовь, даже отвергнутая или безнадёжная, выступает как светлое, одухотворяюще-нравственное начало («Ребёнку», «Валерик», «На севере диком стоит одиноко…», «Утёс», «Нет, не тебя так пылко я люблю…»).

В теме родины, проходящей через всё творчество Лермонтова, можно выделить несколько граней: романтический образ родины детства, как утраченного рая, как земли, давшей жизнь («1830 год. Июня 15-го»; «Я видел тень блаженства…», 1831; «Как часто пёстрою толпою окружён…», 1840); образ России исторической («Новгород», 1830; «Поле Бородина», 1830; «Два великана», 1832; «Бородино», 1837); образ современного государства, самодержавно-крепостнической империи («Жалобы турка», 1829; «Прощай, немытая Россия…», 1841); поэтический образ страны, русской природы и народной жизни («Родина», 1841).

Ключевой  и самой сложной в лирике Лермонтова является тема поэта и поэзии —  тема, требующая отдельного исследования. 
 

2.3 Тема «света» и «тьмы» в лирике Ф. И. Тютчева. 

     Поэзия  Тютчева внушает мысль о вечности, о космосе, о бессмертии, но его жизнь и его деятельность имеют определенные рамки. Перед взором поэта прошло почти три четверти ХIХ века. Одни перечень событий, современником которых был Тютчев, даёт представление об его эпохе. Отечественная война 1812 года, восстание декабристов, две революции в Европе – 1830 и 1848 годов, польское восстание, Крымская война, реформа 1861 года, франко-прусская война, Парижская коммуна… Горацианская гармоничность, равновесие, симметрия, согласованность частей осталось далеко в прошлом. На дворе другое столетие, другой отрезок исторического времени.

      Трещина, прошедшая через мир, прошла и  через сердце поэта. Он закрепит этот расколотый мир в своих образах. Утрата цельности, раздвоенность, трагедия несогласованности мечты и реальности, дуализм жизни, - все это станет у Тютчева образами, выхваченными из глубины сердца. Тютчев прошел путь от классицизма к реализму. От категории к живому чувству, от кристалла разума к хаосу сомнений «в наш век неверием больной».

      Вся историческая почва, беспрестанно шевелившаяся и сотрясавшаяся под ногами поэта, утрата близких (жены и детей),  все более предрасполагали его к неоднозначности мысли, к двойственному восприятию реалий.

      Его трагедия часто облекается в чарующие привлекательные внешние формы, бытие исполнено мнимого благополучия, цветения, блаженства, но… в глубине его – зло, смерть. Трагический душевный комплекс Тютчева – это страх тоска, чувство покинутости, изнеможения, бессилия, беспамятства, душевное омертвение и в то же время влечение в бездну небытия. В поэте совмещались страстная жажда жить, умение видеть ценности жизни и глубокая трагическая неудовлетворенность. Все его творчество построено  на противоположных друг другу утверждениях, понятиях. «Бунт и мир… Ночь и день… Бездна и покрывало…» Образ покрывала, тонкой ткани, оболочки повторяется у Тютчева. Упорно поэт хочет видеть не вуаль, не покров, не оболочку, а дно, бездну, смысл, суть. Поэт стремится преодолеть этот комплекс, разрешить трагическое противоречие, обрести катарсис. Но разрешение противоречий бытия Тютчев не мог найти. Отсюда и двойственность восприятия реальности поэтом.

     Ф.И.Тютчев жил и творил в одну пору величайшим из гениев русской поэзии – А.С.Пушкиным. Сравнивая лирику Ф.И.Тютчева и  А.С.Пушкина, можно заметить, что  эти два величайших поэта ХIХ являются двумя кардинально разными вершинами русской литературы. Если Пушкин поэт Солнца, то Тютчев– «ночной» поэт. От  пушкинской лирики исходит свет, веет ароматом  душевного возрождения, тютчевская же поэзия окутана «туманами», «нетленно-чистыми небесами», «сыпучими песками». Для сравнения рассмотрим два лирических произведения этих авторов. Вот строки из пушкинской ночи:

                  Во  тьме твои глаза блистают предо мною

                  Мой голос для тебя и ласковый и томной

                  Тревожит  позднее молчанье ночи темной…

 У  Тютчева же:

                  И сосен, по дороге, тени

                  Уже в одну слилися  тень…

     Ночь  хмурая, как зверь  стоокий,

                  Глядит  из каждого куста!

      Герою Пушкина ночь приносит счастье, упоенье, тайные мечты о возлюбленной окрыляют поэта, ночью для пушкинского  лирического героя «текут ручьи любви,…сливаясь и журча…». Тютчевский же персонаж слышит лишь «молчанье мертвое» и «страшные песни» ветра в ночи.

      Оба поэта – творцы одной эпохи, оба  исключительные романтики, но каждый ощущает  ночь по-своему. Тютчевская царица мрака, начало начал у Пушкина приобретает совсем иные, мягкие, нежные, «теплые» черты. Но как привлекательна, очаровательна тютчевская ночь! Как она загадочна и таинственно-прекрасна!

      Блаженно-мрачный  образ ночи отнюдь неявляется определяющей характеристикой мрачного стиля поэта. «Цветущий мир природы» улыбается Тютчеву, вызывает «избыток упоенья», когда глаз поэта лицезреет, «на всем улыбку, жизнь во всем», как «сияет солнце, воды блещут»… Все, что его окружает в природе, он любит до безумия и душа трепещет от радости. Но больше всего из того, что природа подарила человеку, ему ближе ночь. И мы видим это по его стихам.

      Мотив ночи является сквозным практически  для большей части его лирики. Праматерь рода человеческого и  владычица тьмы проступает во всем творчестве Тютчева, будь то «беглые зарницы» или «сном зачарованный» зимний лес или «день – болезненный и страстный» или «сон – пророчески-неясный»… Ночь – не просто образ, выхваченный им из мира природы, а неотступное мироощущение. Гнетущая его внутри тоска вырывается наружу и преобразуется в образ мрачной царицы, в темный хаос окружающего мира. Так Тютчев видит мир…

        Также нельзя обходить вниманием  тему хаоса и космоса в лирике  Тютчева. Прежде всего необходимо установить, в каком смысле следует понимать слова хаос и космос в отношении поэзии Тютчева. Хаос, понятие окончательно оформившееся в древнегреческой философии, - это трагический образ космического первоединства, начало и конец всего, вечная смерть всего живого и одновременно принцип и источник всякого развития. Он неупорядочен, всемогущ и безлик. Космос же - это мироздание, понимаемое как целостная, упорядоченная, организованная в соответствии с определенным законом вселенная, живое, разумное существо, вместилище космического ума, души, тела.

Здесь же мы коснемся вопроса, связанного с  определением поэзии Тютчева как  философской лирики. Ведь если мы говорим  о выражении в поэзии таких  философских понятий как хаос и космос, то она становится сродни философии, но не может стать самой  философией. Однако в лирике поэт выражает своеобразие своего художественного переживания не только в колорите своего творчества, но и в характере подбора и формирования определенного материала, то есть "нуждается в извлечении из мира всего, соответствующего своей натуре". Если этот материал пересекается с философской проблематикой, то можно говорить о философской лирике.

      Но в философии и поэзии  различается в первую очередь  способ использования языка. В  философском поэтическом произведении  имеется не развитие мысли, не развернутая аргументация, ее подтверждающая, а ее обозначение, декларирование философемы, которая живописуется словом в поэзии, то есть дается комплекс мыслей в переживании, в эмоциональных, художественных, "ощутительных" образах. Содержание бытия открывается непосредственно через образы. Естественно, что без дарования поэта рифмованные строчки не будут представлять собой истинного художественного произведения.

      Тютчев был поэтом, в творчестве  которого соединились "величайшая  яркость и обрисованность объективно-эпического момента поэзии, ее идейного содержания, с исключительной силой и богатством ее лирико-музыкального элемента". Первая черта лирических произведений Тютчева - "всеобщее предметное чувство", носящее космический характер. Это чувство имеет объективный и реалистический характер. Другой поэт мог бы ощущать все явления предметного мира в себе, полагать, что природа откликается на его настроения. Для Тютчева все чувства и настроения - проявления космического бытия как такового. Целостная жизнь, физические явления воспринималась им как жизнь самой природы, самих вещей, космоса, "как состояние и действие живой души". Природа для него есть сама по себе комплекс живых страстей, сил, чувств, а отнюдь не мертвый материал, который послушен воле художника:Не то, что мните вы, природа!

Не  слепок, не бездушный  лик -

В ней есть душа, в  ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык…

        Даже там, где основная тема произведения - явления личной внутренней жизни, они представляются поэту проявлением жизни всего космоса. Душевная жизнь ощущается им как область, входящая в порядок объективного бытия и подчиненная космосу, "внешний свет природы становится внутренним светом разума и сознания". У Тютчева душа "бьется на пороге как бы двойного бытия", порыв радости представляется как проникновение стихии в душу человека ("как бы эфирною струею по жилам небо потекло"), старческая любовь есть вечерняя заря на потухшем небе, страстное томление девушки - рождающееся сгущение атмосферы перед грозой, а слезы - "капли дождевые зачинающей грозы". Это не просто образы, а восприятие их подлинно космической природы, то, что было названо Франком "космизацией души" - перенесение в личную жизнь категорий космического порядка.