Вклад в медицину Д.С. Самойловича

     Но  количество больных не уменьшалось. Удручающе действует гибель людей, но еще больше – смерть его верных помощников, что постоянно ухаживали  за больными чумой. В этом горе светлой  радостью было спасение замечательного подлекаря Василия Трохимовского, брата его друга. Бодрило и  то, что страшную чуму он сам перенес  в легкой форме. Огромная смертность от чумы, доходившая до 80%, почти поголовная гибель медицинского персонала заставляли неутомимого Самойловича искать все новые и новые эффективные способы борьбы со смертоносной заразой. И впервые пришла мысль о противочумных прививках. Предрассудки и новая вспышка чумы помешали внедрить эту идею в Москве.

     При Симоновом монастыре открывается  «чумная больница» на 2 тысячи мест. Сам монастырь находился в  городе, и это сокращало время  на транспортировку заболевающих. Долг врача-патриота зовет, и Самойлович переезжает к больным, которых было более тысячи без обслуживающего персонала. И каждый день поступало  около 100 человек - новых. Удалив перегородки  между 200 кельями, Самойлович разместил  в монастыре 2 тысячи коек.

     Впервые в медицинской практике здесь  он применил метод сортировки больных. Отважный врач начал внедрять собственный  опыт: медперсоналу работать только в  пропитанном уксусом халате и  обуви, смазанной дегтем. Обратил  внимание на одежду, которую снимали, ежедневно напоминая важность применения профилактических мер как для  медперсонала, так и для больных.

     Талантливый врач и учёный заметил, что чумой  не заболела ни одна птица, ни одно животное. Позже Самойлович справедливо упрекал  западноевропейских художников, что, изображая  чумные эпидемии, рисовали мрачное  небо и воздух с заразными парами. Самойлович считал, что не следует  стращать народ предрассудками.

     Тяжелая напряженная работа – и отважный врач в третий раз заболевает чумой. Потом его, выздоравливающего, перевозят  на южную окраину Москвы, в Даниловский  монастырь, оставив на попечение  около 1600 выздоравливающих от чумы. А  в это время росло недовольство населения: чрезмерные карантинные  строгости, неэффективность лечения, недоверие к врачам, высокая смертность и принудительная госпитализация, узаконенный  порядок сжигания имущества заболевших, голод, разруха, холод. В это время на улицах Москвы за одни сутки погибало до 900 человек, вскоре – до 1200. На помощь полиции убирать с улицы трупы погибших были выпущены из тюрем колодники-уголовники. Эти «черные дьяволы» грубыми действиями и мародерством наводили ужас на москвичей. В сентябре 1771 года прошел слух, что чудотворная икона Боголюбской Богоматери у Варварских ворот дает исцеление. Народ хлынул к воротам. Архиепископ Амвросий во избежание столпотворения распорядился перенести икону в ближайшую церковь. Возмущенный народ забил дубинками архиепископа, повстанцы разбивали карантины и выпускали больных. Вблизи Данилова монастыря избили и Самойловича. Воинская команда управления Москвы подавила мятеж, усеяв Красную площадь сотней трупов восставших.  

     Для коренного улучшения организации  медицинской помощи и борьбы с  эпидемией была создана Противочумная  комиссия, куда вошел единственный представитель лекарского сословия Д. Самойлович. К этому времени  молодой ученый уже знал эффективность  окуривательных порошков (испытывал  сам), обеззараживающую одежду, особенности  транспортировки и лечения больных. И только к сентябрю 1775 года болезнь  отступила. Доктора медицины Москвы настоятельно советовали Самойловичу  обобщить накопленный опыт и выехать  за рубеж для подготовки и защиты докторской диссертации. Для этого  нужны были 3-4 научные работы и  средства.

     Встретив  однокашников, Самойлович узнал, что  учреждена стипендия и фонд княгини  Н.Д. Голициной для изучающих акушерскую науку. В 18 веке отечественных медиков  волновали две главные проблемы: огромная детская смертность и частые эпидемии чумы. В августе 1776 года Самойлович уехал в Страсбургский университет  во Францию, где особой славой пользовался  медицинский факультет. Тут обучались  лучшие акушеры Европы и России. Самойлович сразу же привлек внимание преподавателей. К Екатерине II были отосланы обоснованные ходатайства о материальной помощи. Только через два года бедный ученый, наконец, получил жалование.

     Накапливая  материал для диссертации, он не забыл  предложение М. Ломоносова о необходимости  издать на русском языке руководство  по повивальному искусству. В 1778 году Самойлович составил пособие «Городская и деревенская  повивальная бабка». Готовясь к защите, пишет научно-популярные книги, пользующие огромным авторитетом в России. Помогает друзьям-землякам, которые также  готовятся к защите диссертаций.

     В 1780 году Самойлович публикует свою диссертацию, обобщив русский и  зарубежный опыт ученых и практиков. После защиты в течение 3 лет жил  за границей, посетив Австрию, Голландию, Германию, Англию. В Париже он познакомился с русским скульптором Ф. Щедриным, который создал его скульптурный портрет-барельеф, а гравер Е. Кошкин по барельефу создал гравюру, которая  сохранилась до сего времени. В Париже выходят брошюры с работами о  Московской чуме 1771 года. Свои труды  Самойлович послал Екатерине II, которую  просит об организации школ для обучения акушерок. Сенат подтвердил научную  и практическую ценность работ Самойловича, но царица предложения не утвердила.

     После семилетнего пребывания за рубежом  Самойлович вернулся в Петербург, где  ему оказали холодный прием и  велели ждать вакантную должность. При острой нехватке специалистов ученый 7 месяцев ждал работы. Помог ему  старый друг профессор акушерства Н. Максимович-Амбодик.

     В это время, с весны 1783 года, юг Украины  охватила чума. Только в Херсоне  за 7 месяцев (июнь-декабрь) 1783 года погибло 3774 человека и от «обычных болезней»  еще 2162 человека. Вскоре эпидемия достигла Лубнов и Диканьки.

     Грозная эпидемия опасной болезни мешала освоению завоеванного Новороссийского  края, Северного Причерноморья. В  конце апреля 1784 года Екатерина II уже  не требовала и не приказывала  Потемкину, а умоляла: «Пронесся слух по здешнему народу, будто язва в Херсоне по-прежнему свирепствует и будто пожрала большую часть адмиралтейских работников. Сделай милость, примись сильной рукой за истребление херсонской язвы». Князь Потемкин и без напоминаний императрицы был осведомлен о том, как беспощадно чума косит херсонцев, а смерть командующего Черноморским флотом и Херсонским адмиралтейством вице-адмирала Ф. А. Клокачева подтолкнула его к более решительным действиям. Потемкин в самых изысканно-вежливых выражениях взывает о помощи к известному врачу-эпидемиологу, имеющему опыт борьбы с чумой, доктору медицины Даниле Самойловичу (Сущинскому): «Известное искусство и прилежание в отправлении звания вашего побудили меня вам поручить главное, по должности медика, наблюдение всех тех способов, которых употребление есть нужно ко утушению и искоренению открывающихся иногда прилипчивых болезней. Херсон, потерпевший от заразы и по соседству с турками, близкий к сему нещастию, должен быть первейшим предметом попечения вашего...»

     Безработный ученый, потеряв надежду получить должность акушера, принял предложение  графа Потемкина занять должность  губернского доктора Екатеринославского наместничества и Таврической области. Специальным приказом определялись конкретные обязанности нового губернского  доктора: первое попечение – Херсон, обезопасить местность, карантинные  службы обеспечить кадрами и средствами и др.

     Д.С. Самойлович отправился в 1700-верстный путь из Петербурга – Москвы – Орла –  Нежина в Кременчуг, административный центр Екатеринославского наместничества. В июле 1784 года – в Херсон, потом  снова в Кременчуг, где не затихали чумовые очаги. В феврале 1785 года Потемкин сообщает Екатерине II, что  «особенно отличил себя доктор Самойлович, который собственным своим примером…  великое число избавил от смерти и о роде заразительной болезни  весьма важные учинил открытия».

     Правитель Екатеринославского наместничества с  восторгом писал: «Самойлович –  об нем иначе промолвить нельзя, как герой чумной, или истинный эскулапий, или, когда хотите, Гиппократ. Ей, ей, я перед вами не солгу». Самойлович получил редко встречающийся  в то время среди медиков высокий  чин коллежского советника.

     Тревожными  были дни 1785 года: чума в Кишиневе, Бендерах, Очакове, Кременчуге. Самойлович ведет  активную научную и практическую деятельность, возобновляет интенсивную  переписку с западноевропейскими  учеными, Академиями наук. За свои исследования 40-летний ученый в 1786 году был избран членом 4 зарубежных академий и получил  от императора Иосифа II большую золотую  медаль. В это же время выходят  новые работы по чуме, речи к ученикам госпитальных школ «Российской империи».

     Ко  времени путешествия Екатерины II по Украине Потемкин вместе с губернскими  чиновниками и Самойловичем совершает  инспекционную поездку по 6 городам  Юга. Впервые Д. Самойлович совершает  поездку в наши края – устье  Ингула, потом в город Херсон, где наблюдалась повышенная заболеваемость среди военнослужащих. Командующий  войсками города Херсона генерал  А. Самойлов в рапорте Потемкину  говорил о блестяще выполненной  миссии прекрасного врача и организатора, «неусыпные труды которого заслуживают  награждения орденом Святого  Владимира. Но награды «не дошли»: до Потемкина дошли слухи о  суждении Самойловича о встречах и о поездке Екатерины II в «Знойную Россию» - как о бутафорщине.

     В 1787 году в Кременчуг прибыл известный  немецкий путешественник и врач А. Меллер. Губернский доктор подарил гостю 4 печатные работы, «принял сердечно и дружественно». Самойлович не теряет надежды стать  преподавателем медицины. В Екатеринославе готовится к открытию университет  с медицинским факультетом. Идет поиск студентов, рассматриваются  кандидатуры преподавателей, выделяются средства для его работы.

     Новая Русско-турецкая война от 13 августа 1787 года ломает все. Самойловича, который  уже готовился возглавить медико-хирургическую  школу, срочно отправляют для организации  помощи раненым в районе Кинбургской  косы, где шли ожесточенные бои  с турками. 1 октября командующий  войсками А.Суворов был ранен  в руку и грудь. Самойлович оказал ему первую помощь и лечил его  более месяца, ежедневно сообщая  о состоянии здоровья великого пациента. В рапорте Потемкину Суворов  так писал о своем враче: «Доктора Самойловича труды и отличные подвиги, испытанные в здешних местах, небезызвестны Вашей милости… и  я в числе оных по справедливости могу отозваться, что его искусством и трудами весьма доволен». Сам  Суворов ходатайствовал о награждении  прекрасного человека и великого врача орденом Святого Владимира.

     Самойлович  длительное время находился на Кинбурне, каждые 2 недели наезжал в Херсон для осмотра больных и раненых. Когда раны Суворова поджили, губернские доктора рекомендуют для приспособления большие кибитки из войлока, что  остались после конных поездок царицы, в помощь больным и раненым. Одновременно ему было поручено найти наиболее подходящее место для разворачивания крупного госпиталя на 1 тыс. мест. Он объездил большие районы, посетил 5 городов, но окончательным определил  место в селе Витовка, которое  позже будет названо графом Потёмкиным Богоявленском. Прекрасная доброкачественная  вода, что редко встречается в  степном Причерноморье, удобное  место вблизи фронта, сообщения водными  и сухопутными дорогами определили место будущего госпиталя.

     Как утверждают историки и краеведы, датой  открытия Витовского госпиталя принято  считать 16 июня 1788 года. Екатеринославский  губернатор Нащёкин получил специальное  предписание к его строительству: «построить лучший госпиталь с камня, чтобы им херсонские больные пользовались, считая это место и воду несравненно  здоровее от херсонской, а настоящие  палаты госпитальные превратить в магазины. И сад аптекарский там развести». Кибитки, походные домики и шалаши служили первыми палатками госпиталя.

     За 180 дней осады Очакова 80 тыс. корпус Русской армии уменьшился в два  раза: солдаты и офицеры гибли  чаще всего не в бою, а от голода, холода, разных болезней. С целью  улучшения положения и лечения  госпитальных больных, Самойлович ходатайствует  перед Потёмкиным о назначении должности  смотрителя, предлагая добросовестного  секунд-майора М.Высоцкого, одного из дальних  родственников. Высоцкий весьма энергично  на протяжении 1788-1791 годов занимается строительством капитальных помещений, ремонтом и обустройством самого госпиталя. Наградой ему было присвоение звания премьер-майора. Учитывая военные  события 1788 года, строительство велось быстро. Здания возводились из мелкого  бутового камня на глине, без перевязки  в кладке из крупных камней. Но и  сейчас стены бывшего Витовского госпиталя стоят - почти 230 лет! Главным  врачом в новом госпитале 1788 года был назначен Д. Самойлович. Несмотря на изнуряющую работу в лазарете, Самойлович упорно занимается наукой и в 1790 г. выходит  его новая книга «Способ по восстановлению в армии медико-хирургической  работы».

     Порядочный  и честный человек, самоотверженный  врач не выносил жуликов и проходимцев, и выгнал проворовавшегося немца-аптекаря. Но вор отомстил врачу, написав донос. Вскоре Самойловича уволили. Известный  всему миру учёный и врач снова  остаётся без средств существования. Не помогают неоднократные обращения  в Адмиралтейство. Проходит два года ожиданий. Доведённый до отчаяния, безработный  врач пишет царице: «Я первый основал  и обустроил Витовской, ныне Богоявленский  госпиталь, где с 1788 г. по май 1790 г. были на руках моих на протяжении всего  времени 16 тыс. больных военнослужащих, обессиленных тяжёлыми болезнями. Из них  вылечилось 13824 и осталось на май  месяц 1038 человек. Я слабый, больной, имею жену и двух малолетних детей. Прошу Вас меня трудоустроить  или назначить пенсию». Самойлович не вспоминает, что ему не уплатили жалование за последние 9 месяцев работы. В это время все знали, что госпитальный лекарь был членом 12 зарубежных Академий наук: Парижской, Марсельской, Тулузcкой, Дижонской, Мангеймской, Туринской, Падуанской и других.