Проблема внеземных цивилизаций

Наконец, статья С. фон Хорнера была посвящена четвертому (после межзвездной связи, кибернетических зондов и астроинженерии) существенному направлению в изучении проблемы CETI – вероятностным подсчетам количества цивилизаций в нашей Галактике и среднего расстояния между ними. Трудности такого расчета отнюдь не математические. Основная формула С. фон Хорнера[3] легко получается из самых общих соображений, но использовать ее оказывается непросто. Неопределенно уже значение v0 хотя здесь астрономические данные все же не бесполезны. Но высказывать предположения о возможных причинах гибели цивилизации и соответствующие сроки существования цивилизации – для этого недостаточно ограничиваться лишь индивидуальным мнением.

2

Глава 3. АС-парадокс.

Таким образом, в результате проведенных за последние 30 лет в рамках проблемы CETI поисков ВЦ не удалось обнаружить ни осмысленных сигналов, ни проявлений астроинженерной деятельности, ни следов пребывания инопланетных зондов в Солнечной системе. Этот результат, входящий в резкое противоречие с допущениями (а скорее – с надеждами), лежащими в основе поисков, может быть кратко и «с точностью до терминологии» назван астросоциологическим парадоксом. В «сильной форме» этот парадокс был сформулирован в 1969 году Н. С. Кардашевым в следующем виде: «Большая вероятность полной цивилизации Вселенной и отсутствие в настоящее время каких-либо наблюдаемых проявлений космической деятельности разумных существ».[4] Более лаконично то же противоречие выразил в 1944 году Э. Ферми: «Где же хоть что-нибудь?».

Под «сильной формой» АС-парадокса понимается известное отвлечение от необходимости «тонких» экспериментов по поиску ВЦ, ориентацию на «взрывное» экспонентное развитие космических цивилизаций – прежде всего в аспекте используемой энергии и вещества, что должно привести к явным, заметным на глаз следам их космической деятельности. АС-парадокс в «слабой форме» акцентирует внимание на более «тонких»  экспериментах по радиопоиску, на их безуспешности, контрастирующей с возрастающей чувствительностью аппаратуры и увеличивающимся временем работы. Нередко в основания этого парадокса добавляются также утверждения об отсутствии пилотируемых экспедиций ВЦ на Землю (более широкий вариант –колонизации Земли инопланетянами, более узкий –визитов сложных кибернетических зондов, которые могут рассматриваться как квазисубъекты) и следов их в прошлом. Так С. И. Шкловский пишет: «Имеющиеся данные совокупности наук о Земле (включая биологические и гуманитарные) исключают возможность посещения или колонизации нашей планеты представителями каких бы то ни было внеземных цивилизаций». По словам М. Харта, если бы в Галактике существовали другие разумные существа, они за сравнительно короткое время изучили бы и заселили всю Галактику, включая Землю. Но поскольку отсутствие внеземлян на нашей планете достаточно очевидно, то и земная цивилизация – первая и единственная в Галактике.[5]

Строго говоря, такое «расширительное понимание оснований АС-парадокса некорректно, ибо пилотируемые экспедиции и сложные зонды в рамках первой постановки не рассматривались и не являлись объектами поиска. Но логика этих «дополнений» понятна – это «логика очевидности», на которой базируется «сильная форма» астросоциологического парадокса.

Существующие интерпретациии астросоциологического парадокса (которые иногда некорректно именуют его объяснениями) можно разделить на следующие группы:

I.     Интерпретации, основанные на понимании ограниченности эмпирического базиса АС-парадокса.

I.1.              Имеющаяся информация пока неполна: парадокс возник, скорее всего, «как результат недостаточности данных наблюдений в настоящее время».[6] Создание новых инструментов позволит более обоснованно судить о природе многих радиоисточников, которые пока считаются естественными.

I.2.              Мы не столько «мало знаем», сколько «мало понимаем». ВЦ может быть много, а их активность может проявляться не только далеко от Земли но и близко к ней.

II.  Интерпретации, основанные на признании результатов CETI-экспериментов достаточно репрезентативными.

II.1.Земная цивилизация – единственная в Метагалактике или по крайней мере в Местной системе галактик.[7]

II.2.В Метагалактике нет сверхцивилизаций, способных практиковать астроинженерию и посылать мощные радиосигналы.[8]

Первая группа интерпретаций по сути элиминирует сам парадокс; вторая – основывается на нем. Очевидно, что интерпретации II.1.и II.2.могут получить значительно различающиеся научные объяснения – в зависимости от того, какой закон или теория будут положены в их основание. Поскольку общего закона, запрещающего существование ВЦ, наука не знает, И.С. Шкловский, в  частности, допустил, что вероятность возникновения жизни и разума ничтожно мала. Такое предположение может служить гипотетическим объяснением АС-парадокса, но, конечно, для того , чтобы стать подлинным объяснением оно должно быть доказано.

Редкость возникновения   можно дополнить быстрой гибелью цивилизаций от внешних или (чаще) внутренних причин – принятие этого могло бы привести к признанию единственности земной цивилизации «в данный момент» истории Метагалактики, так и – по меньшей мере – к утверждению об отсутствии сверхцивилизаций. Но и здесь необходим определенный (независимо от АС-парадокса подтвержденный)  закон, который отражал бы природную или социальную необходимость, «уничтожающую» космические цивилизации. Без доказательства наличия такого закона все рассуждения о гибели цивилизаций остаются не чем иным, как индивидуальным мнением их авторов. Равным образом предположение о том, что некорректно экстраполировать существующие темпы роста производительных сил на весьма длительные отрезки времени, само по себе является лишь интерпретацией вывода об отсутствии сверхцивилизаций, но никак не объяснением этого отсутствия.

В целом, однако, можно сказать, что предлагаемые объяснения астросоциологического парадокса объяснениями не являются. Они не основываются на каких-либо уже известных законах, а «гипотетические законы», по существу, выводятся из самого парадокса. Учитывая, кроме того, недостаточность эмпирического базиса АС-парадокса, мы должны заключить, что индуктивный вывод об отсутствии проявлений деятельности ВЦ (и тем более – об отсутствии самих ВЦ) лишен каких-либо оснований и может в настоящее время рассматриваться лишь как произвольная спекуляция.

Другое дело, что астросоциологический парадокс можно понимать и несколько в ином аспекте – не как индуктивный вывод, а как определенное противоречие между исходными установками, с которыми мы приступаем к поискам ВЦ, и первыми результатами этих поисков; как некую «подсказку» природы, намек на ошибочность или неполноту наших знаний и теоретических оснований. Понимаемый таким образом АС-парадокс  толкает нас к развитию этих оснований, к продумыванию их заново, и здесь допустима, вообще говоря, даже «ревизия» исходного представления о множественности обитаемых миров (именно как гипотеза – не результат индукции). Вместе с тем такая ревизия по сути является методологически бесплодной. Проблему ВЦ она не решает, а «закрывает», делая возможным переход от гипотезы об отсутствии ВЦ к утверждению их отсутствия. Между тем, не забывая о принципиальной возможности единственности Земной цивилизации в нашей Галактике, мы не можем искать ВЦ иначе как основываясь на предположении об их существовании. Противоположная точка зрения являлась бы в лучшем случае основанием для бездействия.

Таким образом, в рамках одной и той же постановки проблемы ВЦ, одной и той же парадигмы развивались диаметрально противоположные точки зрения – от признания идеи множественности обитаемых миров, предполагающего необходимость дальнейших серьезных попыток установления контактов с этими мирами, до отрицания самой идеи. Так или иначе, налицо необходимость новых конструктивных идей, способных вывести проблему ВЦ из этого переходного состояния.

Глава 4. Проблема существования ВЦ.

Вопрос о существовании ВЦ является, как уже подчеркивалось ранее, основным на современном этапе изучения проблемы ВЦ. Однако оно рассматривается обычно на основе интуитивного понимания самого термина «существование», без его теоретической экспликации. Нам же придется начать именно с обсуждения этого понятия.

В системе категорий диалектического материализма категория существования самостоятельной роли не играет; она подспудно присутствует в понятии материи (объективной реальности), но в явном виде рассматривается довольно редко. Исходя из наиболее общего деления всего сущего на природу (объект деятельности и познания), общество (социальный субъект в широком и узком смыслах) и мышление (отражение объекта с сознании субъекта), можно говорить о двух типах конкретного существования – объективном существовании как субъекта, так и предмета его деятельности и познания, и субъективном существовании мыслительных конструкций, образов.

Существование материи в целом абсолютно и самодостаточно; напротив, существование отдельных материальных объектов относительно и обусловлено в первую очередь материей как субстанцией (ибо только в абстракции мы можем «вырвать» отдельный объект из системы общего взаимодействия) и во вторую очередь человеческой деятельностью (поскольку объект дан человеку лишь как предмет его деятельности). Возможны, таким образом, формы и состояния материи, которые для определенной, исторически сложившейся системы деятельности будут «несуществующими», несмотря даже на то, что «пространственно» они могут быть с этой системой «совмещены». Иными словами, конечным критерием существования объекта Х может быть только возможность включить его в систему человеческой деятельности.

Сказанное подтверждает давно известную, но отнюдь не устаревшую истину о том, что существование и сущность не являются и не могут быть абсолютно независимыми категориями. Пользуясь определенным критерием существования, мы тем самым задаем тип «искомого существования», а следовательно – и природу существующего объекта. Кроме того, даже в «чистой» проблеме существования неизбежно присутствует эссенциальный аспект («какая сущность существует?»), равно как в проблеме сущности – аспект экзистенциальный («существует ли на самом деле изучаемый объект?»).

Для эссенциально-экзистенциальной проблемы, в отличие от «чистой» проблемы существования, объект Х первоначально вводится не как элемент теории, а как элемент картины мира – философской либо научной. Под картиной мира подразумевается «онтологическая[9] схема бытия», задающая свойства и характеристики «мира в целом». Ранее уже отмечалось, что в основе идеи множественности миров (в любом ее варианте – традиционном, подразумевающем прежде всего множественность планетных систем, и нетрадиционном, говорящем о множественности вселенных) лежит философская идея неисчерпаемости материи. Перевод из философской онтологии в онтологию научную конкретизирует это представление, хотя формы описания других миров либо других цивилизаций даже в одной и той же научной картине мира могут быть существенно различны. Следует отметить, что научная картина мира как форма организации знаний о мире весьма специфична: она не сводится ни к абстрактно-теоретической схеме, ни к совокупности эмпирических сведений, а представляет собой сплав этих двух уровней, пронизанный «метанаучным» каркасом философской онтологии. В силу этого объект Х, вводимый как элемент картины мира, уже при своем возникновении обладает определенными феноменологическими характеристиками и может служить моделью для поиска соответствующего реального аналога.

При этом известная неопределенность «картинного» введения объекта заставляет переходить на теоретический уровень знания, создавать теорию данного объекта прежде всего как ориентир для практического поиска. Это, однако, не всегда удается в полной мере. Если сущность ВЦ моделируется по аналогии с сущностью цивилизации земной, то тезис об их существовании базируется в основном на представлении о «неслучайности» последней, а также на допущении известной типичности земных и околоземных условий и для других районов космоса. Строго говоря, единственное, что сейчас известно в этом плане, –  это типичность Солнца как одной из звезд главной последовательности; но уже о степени типичности Солнечной планетной системы для других звезд (даже близких спектральных классов) трудно что-либо сказать. Тем более затруднительно, не имея законченной теории био- и антропогенеза, делать какие-либо выводы в отношении типичности или нетипичности для космоса земных форм жизни и социума.

Вообще говоря, для поиска ВЦ это обстоятельство не является решающим. Не случайно практический поиск начался как бы в отвлечении от этих трудностей. По справедливому замечанию П.Р. Амнуэля и его соавторов, законы науки допускают существование «всего, что не запрещено»[10], и в поисках ВЦ можно также до известных пределов руководствоваться этим правилом. Но у методологических исследований свои особенности – здесь необходимо разобраться в том, какие именно мировоззренческие и общенаучные принципы позволяют даже в условиях значительной исходной неопределенности рассматривать существование ВЦ не просто как «не исключенное», но как возможное.

Хотя справедливо, что философская теория развития сама по себе не дает ответа на конкретно-научный вопрос о существовании ВЦ, вместе с тем последние не могут возникнуть в противоречии с объективными законами развития. В этом смысле попытки философского обоснования (пусть не доказательства) «необходимости существования» ВЦ вполне оправданны и могут привести к определенным результатам.

Характерно, что исследователи, рассматривающие прогресс как магистральную линию развития материи (а в «экстремальном» случае – сводящие развитие к прогрессу), склоняются в целом к признанию необходимости и неизбежности возникновения разумной жизни во Вселенной. Напротив, отрицание общего прогресса материи и отождествление развития с круговоротами в конечной последовательности уровней приводит порой к допущению случайности, «поверхностности» социальной формы движения. Авторы, разделяющие эту точку зрения, делают акцент на «исключительности» Земли и земной жизни.

Были ли в объекте, из которого возникла наша Вселенная, в этом «первоатоме», «предзаложены» пути ее развития, разворачивания в пространстве и времени, или же его разлетевшиеся «осколки» чисто случайно сформировали наш сегодняшний мир?