Мюзикл как феномен в музыкально-сценическом искусстве

    Вскоре  американские мюзиклы начали свое триумфальное шествие по всему миру. Однако их европейские постановки были сопряжены  с серьезными трудностями. Дело в  том, что уникальная сценическая  подготовка актера-универсала, отвечающего  требованиям мюзикла, обусловлена определенной формой театральной практики, принятой на Бродвее: антрепризой, когда конкретная труппа собирается на воплощение конкретного проекта.

    Форма антрепризы обусловливает тщательный просчет коммерческого успеха работы. Ставка делается в равной степени как на искусство творческого коллектива, так и на искусство продюсера. Работа над спектаклем ведется методом «глубокого погружения», за счет отказа от участия в других проектах. Готовый спектакль, доведенный до степени технологического совершенства, эксплуатируется непрерывно, до тех пор, пока на него есть зрительский спрос (в случае удачи – на протяжении нескольких лет). Отточенность формы, в сочетании с психологической ориентацией актеров именно на антрепризную форму работы, позволяет спектаклю в течение длительного времени избегать морального износа и добиваться однотипной зрительской реакции вне зависимости от состава публики. Кроме того, сложная разработка зрелищных эффектов, ставшая одной из примет современного мюзикла, несомненно, требует от актеров автоматизма в точном соблюдении всей партитуры спектакля. Контакт таких спектаклей со зрителем можно сравнить с восприятием фильма: не взирая на индивидуальную реакцию зала, художественное произведение не меняется, оно создано раз и навсегда. Антрепризный спектакль просто не может допустить колебаний реакции зрителей: снижение интереса к проекту равнозначно его смерти. Тем более что для американского менеджмента выпуск антрепризного спектакля – только начало. Практически каждый проект сопровождается доходом от выпуска аудио- и видеозаписей, а при большом успехе – и лицензий на постановку в других театрах.

    Европейской театральной традиции более свойственны  стационарные театры с постоянной труппой  и большим разнохарактерным репертуаром. Это диктует совершенно иной стиль работы и иной тип взаимоотношения со зрителем: более интимный и сложный. Ежедневно перевоплощаясь в разные роли, актер репертуарного театра на каждом спектакле устанавливает контакт со зрителем заново, завоевывая его внимание и подстраиваясь под реакции зрительного зала. Недаром считается, что в таком театре не бывает двух одинаковых спектаклей: смысловые акценты, нюансы взаимоотношений и характеров персонажей меняются в зависимости и от психофизического состояния актеров, и от восприимчивости и настроения зрительного зала. А если театр еще и получает дотацию, то коммерческий успех спектакля остается, конечно, важным, но не жизненно необходимым условием его существования. Все это сильно усложняет стандартизацию постановки и выполнения технических задач, стоящих перед актерами. А следовательно, вероятность успешной постановки мюзикла снижается.

    Тем не менее, жанр мюзикла оказался чрезвычайно  притягательным для актеров всех стран и всех театральных направлений. Это, несомненно, связано не только с естественной тягой к популярности, но и с желанием освоить новый жанр, расширить свои творческие возможности. 
 

     1.4 История Мюзикла в России

    В советском кино мюзикл не имел таких  четко очерченных рамок, как в  американском, и всегда тяготел к музыкальному фильму. И все-таки, несмотря на размытость границ в определении жанра, среди огромного количества советских музыкальных фильмов можно выделить ленты, родство которых с мюзиклом не вызывает сомнений. Это «Айболит-66» (1967) Р. Быкова, «Мелодии Верийского квартала» (1973) Т. Шенгелая, «Романс о влюбленных» (1974) А. Михалкова-Кончаловского и некоторые другие. Успешно в жанре мюзикла-экранизации работают режиссер Л. Квинихидзе (Соломенная шляпка, Небесные ласточки, 31 июня, «Мэри Поппинс, до свидания!»), В. Воробьев («Свадьба Кречинского»), Е. Гинзбург («Веселапя хроника опасного путешествия», «Остров поргибших кораблей»). Особое место среди телевизионных мюзиклов занимают музыкальные телефильмы М. Захарова «Двенадцать стульев», «Обыкновенное чудо» (музыка Г. И. Гладкова) и другие.

    В России взаимоотношения с мюзиклом начали завязываться очень давно, –  правда, в несколько иной, своеобразной модификации этого жанра. Однако первые подступы к мюзиклу шли  так же, как и в Америке, –  через джаз. Это случилось в фильмах Г.Александрова, и особенно – в «Веселых ребятах» с участием джаз-банда Л.Утесова. Несмотря на то, что в партитуре присутствует не так уж много музыкальных номеров, на самом деле они являются полномочными участниками фильма, существующими на равных правах с актерами. Эта линия была продолжена режиссером в «Цирке», и – несколько менее органично – в «Волге-Волге», где музыкальные номера зачастую были вставными. Этот опыт Александрова практически не имеет аналогов в советском кинематографе, где развитие жанра музыкальной комедии шла преимущественно по линии оперетты (от ранних фильмов И.Пырьева до творчества классика жанра Я.Фрида).

    Начиная с середины 1960-х предпринимались  и многочисленные попытки постановок мюзиклов на советской сцене. В Ленинградском театре им. Ленинского комсомола была даже поставлена Вестсайдская история. Однако преимущественно диапазон постановок музыкальных спектаклей колебался между социальной публицистикой типа брехтовской зонг-оперы (Добрый человек из Сезуана на Таганке, «Трехгрошовая опера» и «Люди и страсти» в театре Ленсовета) и лирической музыкальной комедией-опереттой, сыгранной с большей или меньшей психологической убедительностью («Дульсинея Тобосская» в театрах им.Маяковского и Ленсовета, «Левша» в театре Ленсовета и даже «Ханума» в БДТ). Однако был и ряд настоящих прорывов в сторону мюзикла. Они были, как правило, связаны с рок-творчеством российских композиторов. Так, совершенно неожиданным выглядел спектакль «Свадьба Кречинского» в Ленинградском театре оперетты (композитор А.Колкер, режиссер В.Воробьев). И, конечно, Ленкомовские спектакли М.Захарова – Тиль (композитор Г.Гладков), «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» и «Юнона» и «Авось» (композитор А.Рыбников). Последний из них каким-то необъяснимым образом зажил по законам американского мюзикла, на протяжении десятков лет сохраняя стабильную зрительскую реакцию (несмотря на то, что исполнители ролей широко заняты и в остальном репертуаре театра).

    Современный мюзикл в России. С 1999 Россия начала выпускать мюзиклы по западным принципам. Первым был лицензионный проект польского мюзикла «Метро». Результаты обнадежили, и лицензионные мюзиклы начали множиться: «Нотр-Дам», «Чикаго», «42 улица», «Иствикские ведьмы»…

    Гораздо более серьезным поводом для разговора мог бы стать оригинальный российский мюзикл. Конечно, не Губы в Театре Луны, который, несмотря на добротную литературную и музыкальную основу (В.Набоков, А.Журбин) остался обычным репертуарным спектаклем. Но – первый, сделанный с должным размахом и сопровождаемый грамотной продюсерской работой «Норд-Ост». Однако трагедия с заложниками на Дубровке, кроме остальных ужасных последствий, разом обрубив успешный проект, похоже, отбросила российский мюзикл далеко назад. Возрождения «Норд-Оста» не получилось, психологический груз происшедшего оказался непосильным.

2. История некоторых  мюзиклов

2.1 «Эвита»

    Мюзикл  «Эвита» — третья и пока последняя совместная работа композитора Эндрю Ллойд-Уэббера и либреттиста Тима Райса.

    В октябре 1973 года Тим Райс ехал в машине и случайно услышал окончание какой-то радиопередачи. Передача была об Эвите Перон (второй жене аргентинского диктатора Хуана Перона), и этот сюжет очень заинтересовал поэта.

    Мария Эва Ибаргурен Дуарте родилась 7 мая 1919 года в бедной семье и была незаконнорожденным ребенком, но благодаря своей неукротимой энергии она сумела подняться к вершинам политической власти. Роли в театре, кино, выступления в различных радиопередачах, а также умение находить нужных друзей и заводить полезные знакомства сделали Эву Дуарте звездой. Решающей для ее карьеры стала встреча с полковником Хуаном Доминго Пероном, который после военного переворота 1943 года возглавил Министерство труда и социального благосостояния. В 1944 году их роман завершился браком. С помощью Эвиты Перон завоевал любовь и поддержку аргентинских рабочих — так называемых «безрубашечников» — и в 1946 году был избран президентом Аргентины. Несмотря на популистскую политику четы Перонов и развал, к которому в результате этой политики пришла страна, народ боготворил Эвиту и называл ее святой.

    Эвита была женщиной блестящей, сексуальной, умной, к тому же  прожила короткую (она умерла от рака в возрасте тридцати трех лет), но яркую жизнь — то есть была как раз из тех личностей, которые всегда производили впечатление на Тима Райса. Поэт счел, что история жизни Эвы Перон вполне может стать темой для нового мюзикла, которую они искали. Его соавтор Ллойд-Уэббер отнесся к этой идее без энтузиазма — писать мюзикл о малоизвестной в Англии жене аргентинского диктатора, пробившейся к власти, перебираясь из постели одного своего любовника к другому? Подумал, подумал — и согласился…

    Райс  подробно изучил биографию главной  героини своего будущего мюзикла, походив  по лондонским библиотекам, кроме того, в феврале 1974 года он съездил в Аргентину, где и написал большую часть сюжетной линии.

    Летом 1975 года авторы вплотную приступили к написанию «Эвиты». Работа шла по старой, отработанной схеме: сначала сюжет, подробная разработка драматической линии, затем музыка, и уже в самую последнюю очередь — тексты. Как и в большинстве произведений Ллойд-Уэббера, в «Эвите» сочетаются различные музыкальные стили, а поскольку действие разворачивается в Аргентине, композитор не мог не включить в партитуру латиноамериканские мотивы. Известная любовь Тима Райса вводить в свои мюзиклы рассказчика дала о себе знать и на этот раз. В «Эвите» «ведущим» было суждено стать некому Че (прототипом которого является легендарный революционер, родившийся в Аргентине — Эрнесто Че Гевара).

    Рок-опера имеет кольцевую композицию и начинается «с конца» — прием, который Райс часто использует в своем творчестве. «Эвита» начинается с похорон главной героини и ими же и заканчивается. Аргентинский студент Че рассказывает нам о стремительном подъеме Эвы Дуарте по лестнице карьеры и успеха, популистской политике, принесшей ей любовь аргентинцев, взаимоотношениях героини с Пероном, ее болезни и смерти.

    Летом 1976 года, на первом фестивале в Сидмонтоне гостям были представлены первые демонстрационные записи нового мюзикла Эндрю Ллойд-Уэббера и Тима Райса. Вскоре на студии Олимпик началась запись альбома. Партию Эвиты исполнила актриса Жюли Ковингтон, Че стал молодой певец Колм Уилкинсон (ныне очень крупная звезда музыкального театра), в то время игравший Иуду в «Иисусе Христе — Суперзвезде». Перона исполнил Пол Джонс. На альбоме можно услышать и самих авторов — они среди прочих поют за офицеров и аргентинских аристократов, а Ллойд-Уэббер еще к тому же играет на клавишных. По признанию Тима Райса, запись 1976 года до сих пор является для них с Ллойд-Уэббером самой любимой.

    Альбом  имел бешеный успех. Уже через  три месяца после его выхода в  свет количество проданных копий составляло 500 тысяч, сингл «Не плачь по мне, Аргентина» расходился в четыре раза быстрее, и даже в Аргентине, где диск был запрещен, каждое уважающее себя семейство считало необходимым его приобрести.

    Знаменитый  режиссер Хэл Принс начал работу над постановкой. Так как Жюли Ковингтон и Колм Уилкинсон по разным причинам отказались исполнить  свои роли в театре, создателям мюзикла пришлось искать искать им замену. Новой Эвитой стала Элейн Пейдж, будущая королева британской сцены, а в то время — молодая и еще никому неизвестная актриса, игравшая в труппе «Иисуса Христа — Суперзвезды». На роль Че пригласили знаменитого рок-певца Дэвида Эссекса, также имевшего опыт общения с музыкальным театром.

    Премьера  «Эвиты» состоялась 21 июня 1978 года. Сценическая версия несколько отличалась от версии на альбоме — была добавлена новая песня — «Искусство возможностей», а финальная сцена сильно сокращена.

    Спектакль имел огромный успех и получил  награду Уэст-Эндского Театрального Общества в номинации «Лучший мюзикл 1978 года». Награду получила и Элейн Пейдж — за лучшую актерскую работу в мюзикле. Диск с записью оригинального лондонского состава «Эвиты» стал золотым в первые недели после посупления в продажу. Постановка, в которой успели «отметиться» такие звезды как Марти Уэбб и Стефани Лоуренс, закрылась через семь лет после премьеры.

    Восьмого мая 1979 года «Эвита» открылась в Лос-Анджелесе. Главные роли исполнили Патти Люпон (Эвита), Мэнди Патинкин (Че) и Боб Гантон (Перон). В аранжировки и тексты вновь были внесены некоторые изменения. Через четыре месяца после американской премьеры, 21 сентября 1979 года, тем же составом, спектакль был впервые сыгран на Бродвее. «Эвита» завоевала сердца публики и получила 7 премий Тони.

    После успеха на Бродвее мюзикл был поставлен  в огромном количестве стран — в том числе в Австралии, Испании, Мексике, Австрии, Японии, Израиле, Корее, ЮАР, Венгрии. Практически везде постановка была максимально приближена к оригиналу. Единственным исключением стала Япония, где не принято показывать на сцене спальни и кровати. Целомудренные японцы отменили даже смертный одр, так что умирающая Эвита в финале просто стоит на сцене в луче света.

    Разговоры об экранизации возникли сразу же после театральной премьеры мюзикла. Но съемкам каждый раз что-то мешало — их постоянно откладывали, предполагаемые режиссеры сменяли друг друга, равно как и актрисы, претендующие на главную роль. Поговаривали о том, что в роли Че будут снимать знаменитого поп-певца Элтона Джона. Так или иначе, к съемкам фильма приступили только через двадцать лет после того как «Эвита» впервые увидела свет. На этот раз режиссура была доверена Алану Паркеру, автору «Стены», «Птахи», «Сердца ангела» и других известных кинолент.

    Паркер  получил длинное и страстное  письмо от певицы Мадонны, в котором  она умоляла позволить ей сыграть  Эву Перон, так как, по ее мнению, никто не сделал бы это лучше, чем  она. Паркер ответил согласием, что вызвало огромный скандал в Аргентине, где для многих Эвита по-прежнему остается идолом.

    Скандал, однако, только послужил дополнительной рекламой фильму. На роль Че пригласили прижившуюся в Голливуде звезду испанского кино Антонио Бандераса. Перона воплотил на экране британский актер Джонатан Прайс.