Виды мышления

Назначение мышления

В психологии, да и вообще в околопсихологическом обиходе, сложились  довольно разнообразные и довольно противоречивые представления о  видах мышления. Различают мышление абстрактное и мышление конкретное, наглядно-образное и наглядно-действенное, интуитивное и логическое, теоретическое  и практическое, научное и обыденное. Но попробуем взглянуть на мышление системно. Системный метод при  правильном его понимании и применении даёт удивительно жизнеспособные теоретические  плоды, находящие скорое практическое применение. В данной статье я хочу поделиться своими выводами, полученными  как раз с помощью системного метода.

Итак, представим себе некую  открытую систему (ОС). У неё есть внутренняя среда , выделенная из окружающей её внешней среды . Вокруг есть примерно равные ей по размерам системы, наряду с ней входящие в состав, объединяющей их, сверхсистемы , т.е. системы высшего  уровня. Среди этих ОС можно выделить как системы пассивные , так и  активные . Первые примитивны, предсказуемы, одинаковы, вторые самостоятельны, непредсказуемы, уникальны. Системы пассивные назовём  объектами , активные - субъектами .

Внутренняя среда ОС уязвима, она может жить и процветать только в благоприятных условиях, для  чего ей жизненно необходимо различать  полезное и опасное, а научившись различать - стремиться к первому  и избегать второго. Так вот, психику  можно рассматривать как посредника, призванного обеспечить внутренней среде успешное существование в  столь непредсказуемо и сложно устроенном мире . Одним из инструментов психики, служащим для решения этой задачи как раз и является мышление. Т.е. мышление призвано уменьшить непредсказуемость  окружающей среды, сделать её понятной, управляемой. Иначе говоря, если поначалу какое-то явление при первой с  ним встрече воспринимается как  сложное, непредсказуемое, непонятное и потому неуправляемое, то после  осторожного, исследовательского взаимодействия с ним, оно становится понятным. Мышление призвано изменять представлен ия о  я влениях действительности так, чтобы то, что при первой встрече  казалось субъектом, после исследования стало бы восприниматься как объект .

События и знаки

Предлагаемая здесь вниманию публики точка зрения на виды мышления сложилась у меня после попыток  системно выстроить факты, так или  иначе связанные с мышлением. Многочисленные подходы и концепции  мышления, встреченные в литературных источниках, не столько проясняли, сколько  запутывали и без того не простую  проблему. Делать обзор всех этих концепций  в данной статье полагаю нецелесообразным, поскольку задачу свою вижу в другом: мне бы хотелось поделиться выводами, к которым я пришёл, исследуя мышление. Скажу только, что само мышление меня интересовало больше, чем изучение мнений о нём. Из-за этого я не стал прочёсывать всё Мироздание в поисках чего-то похожего на выводы, к каким я пришёл в итоге  своих изысканий. Потому буду благодарен широко эрудированным читателям, если они укажут мне на какие-либо работы, в которых получаются такие же выводы (в смысле – укажут на предшественников). Здесь я не касаюсь вопроса  о возникновении и становлении  процессов мышления как в онтогенезе, так и в филогенезе. Для рассмотрения берётся человеческое мышление в  том состоянии, в каком оно  пребывает на рубеже 20 – 21-го веков. Это статический, поперечный, срез (если под продольным и динамическим понимать срез исторический). Для оживления  изложения я не стал прибегать  к слишком уж научному языку и  прошу читателей академического склада не придираться сильно к, имеющей  здесь место, антропоморфизации  видов мышления.

Надо ли говорить, что мышление есть процесс переработки информации ? Но что же представляет из себя информация? Придётся углубиться в изучение сего предмета. Итак, в действительности, частями которой мы с вами изволим  быть, есть причины и порождённые  ими следствия . Например, усиливающееся  дрожание рельсов свидетельствует  о приближении поезда. Ослабевающее дрожание рельсов указывает на то, что поезд удаляется. Причина  дрожания – движение поезда по рельсам (непосредственное взаимодействие). Усиление или ослабление дрожания указывают  на направление его движения относительно точки отсчёта. Причём в этой точке  рельсы будут дрожать независимо от наличия на этом месте наблюдателя. Царапины на колёсах и рельсах  свидетельствуют об их непосредственном взаимодействии. Так что можно  говорить о двух видах взаимодействий: непосредственных и опосредованных: поезд и рельсы взаимодействуют  непосредственно , а тот (субъект, объект ли), кто воспринимает дрожание рельсов, взаимодействует с поездом опосредованно , через это дрожание. Так же есть два вида следствий: направленных в  прошлое и в будущее. Воспринимая  эти следствия, можно судить о  том, что тут произошло, и о  том, какое событие надвигается. Иначе говоря, есть события –  непосредственные взаимодействия. Есть знаки – опосредованные взаимодействия. Так, волна, образующаяся в результате движения по рельсам поезда, есть знак о том, что взаимодействие непосредственное между поездом и рельсами где-то происходит. Если есть навык, то можно  определить по силе дрожания расстояние до поезда.

Итак, каждое событие , происходящее в настоящем времени, иначе говоря, каждое взаимодействие между какими-либо открытыми системами, порождает  знаки : обращённые в прошлое следы  и обращённые в будущее вести . Если весть - это некий всплеск, который не имеет длительного  бытия (в сравнении с самим  событием), то след - метка, отпечаток, остаётся на провзаимодействовавших объектах навсегда (в данном случае на рельсах и  колёсах поезда).

Иногда события опережают  свои вести: сверхзвуковой самолёт  опережает порождённую им звуковую волну. Ничем не предвещаемые события  вполне можно назвать чудесными : так не бывает, а, тем не менее, происходит. Но для этого нужно иметь уже  каких-то разумных существ в качестве наблюдателей, кому удивляться было чтоб. Эти существа (те самые субъекты или активные ОС) при встрече со следами и вестями, а, также, непосредственно  взаимодействуя с явлениями действительности, создают каждый свой уникальный образ  действительности. Чтобы взаимодействовать  с себе подобными слаженно, продуктивно, успешно, им приходится как-то договариваться по поводу устройства действительности и своих совместных в ней действий. Тут-то и становятся им необходимыми символы – заместители событий, следов и вестей. В таком случае буквы оказываются заместителями  звуков, иероглифы – заместителями  слов и т.д. К примеру, какой-нибудь медведь нарочно оставляет свои следы на границах своего участка. Он его сознательно метит. Эти метки  служат символами этого медведя  и адресованы другим представителям его вида как сообщение о занятости  данного участка. Словом знак я предлагаю  пользоваться как родовым понятием для следов, вестей и символов.

Знаки имеют свои значения . Так, определённый ряд вмятин в  почве (след), в зависимости от их формы, свежести и глубины, может  иметь разное значение для разных индивидов с этим знаком встретившихся. Во-первых, вмятины можно либо заметить, либо не заметить. А, заметив, можно  придать им значение, или не придать. А, если и решат придать значение, то каждый придаст своё ("Здесь  вчера прошёл медведь!" – "Не вчера, а только что! И не медведь, а лось!"). Такие разночтения уже происходят со следами и вестями – а  они ведь имеют явную связь  с действительностью! Что же говорить о символах! Значение символам можно  приписать совершенно произвольное ! Поэтому надо договариваться с  остальными членами общества, чтоб всё не перепутать ненароком. Но, договариваясь, индивиды могут брать значения для  символов только из своего собственного опыта . Например, несколько человек  обсуждают, каким символом обозначить муравьеда. Кое-кто живо включается в обсуждение, рассказывает о своих  наблюдениях за муравьедами, описывает  их повадки и предлагает свои обоснования  для того, чтобы для обозначения  муравьеда выбрать именно такой  символ. Среди присутствующих есть некто, задающий вопрос: "А что  это такое – муравьед?". Окружающие начинают ему объяснять: "Ты медведя  когда-нибудь видел? Так он чем-то на него похож", "Когти у него как  у крота устроены, только размером побольше , а язык у него длиннющий!". Несведущему участнику совещания  приходиться лепить самодельный  образ муравьеда, т.е. воображать его. Но этот образ никогда им не виданного  существа, будет, всё-таки, конкретным! Ведь он его доработал, представил себе, вообразил. Он его освоил и присвоил. При этом такой образ может  быть весьма далёк от образа настоящего муравьеда. Теперь, используя договорной символ муравьеда, он будет приписывать  ему своё самодельное фантастическое значение .

Для классификации видов  мышления в предлагаемой вниманию читателей  концепции используются понятия  собственного и отчуждённого опыта. Собственный опыт индивида складывается при его непосредственном взаимодействии с явлениями действительности. Отчуждённый  опыт образуется как итог обобщения  конкретного опыта (своего и чужого). Поэтому собственный опыт всегда конкретен (самостоятельно получен  во вполне определённых обстоятельствах  с помощью собственных органов  восприятия). Конкретность эта запечатлевается  в образах памяти индивида, которые  складываются из его собственных  жизненных впечатлений, и потому являются для него авторитетными ("Я  это своими ушами слышал!"). Образ  – это след отпечаток, слепок, возникающий  в памяти индивида при его непосредственном взаимодействии с действительностью. Отчуждённый опыт всегда абстрактен (получен опосредованно, через осмысление, освоение, интериоризацию текстов (в  широком смысле этого слова), составленных как самим индивидом на основе множества похожих событий своей  жизни, так и переданных ему другими  индивидами). Он отчуждается от всех конкретных обстоятельств его получения, от свойств индивидов, его добывших, и хранится в памяти в виде понятий. Понятия – символы, обозначающие как отдельные явления, так и  целые классы сходных явлений. Понятия  – это продукты процессов обобщения, отвлечения, абстрагирования. Понятия  могут быть как невербальными , так  и вербальными . Последние , за исключением  слов, выражающих проявление эмоций (панический вопль, к примеру, понятен носителям  любого языка), являются сплошь договорными. Обобщения собственного опыта остаются невербальными у людей до тех  пор, пока не возникает необходимости  сообщить о них другим людям или  ещё каким-то другим существам.

Что же мы выяснили? Единицей информации является знак . Информация объективна в том смысле, что независимо от наличия наблюдателей всякая причина  порождает свои следствия, и, следовательно, всякое событие порождает свои знаки. Информация становится субъективной после  присвоения каким-либо субъектом значения знаку. Мышление оперирует не столько  знаками, сколько их значениями. Знак без значения не содержит субъективной информации и в таком виде бесполезен для субъекта. Такие знаки, как  следы и вести, являются носителями объективных значений, поскольку  имманентно сопутствуют явлениям. Через  их освоение с помощью мышления субъект  получает конкретное представление  о действительности в виде соответствующих  образов. Вычленяя из образов общие  для них всех свойства, мышление строит иерархию понятий, которая должна соответствовать объективным закономерностям  действительности.

Виды мышления

Рассмотрим теперь виды мышления. Конкретно-дробное мышление включается в работу при встрече с чем-то необычным, непонятным, сложным, новым, непривычным. Если применить здесь  понятия субъект и объе кт к  пр едмету познания, то можно сказать, что познающий принимает здесь  позицию объекта (я - объект, предмет  познания - субъект). Т.е. предполагается, что познаваемая действительность сложней, непредсказуемей , чем казалось на первый взгляд. При непосредственной встрече с познаваемым познающий  ведёт себя осторожно, поскольку  предмет познания, пока он всесторонне  не будет исследован, лучше считать  опасным. Здесь, конечно, иногда приходится рисковать, но риск этот осознанный, с  готовностью к неожиданностям, с  подстраховкой. Поскольку заранее  трудно определить, что в новом  окажется важным, а что неважным, надо быть внимательным ко всему, надо обеспечить полноту данных об исследуемом  явлении. Это различительное мышление. Тут требуется внимательность к  самым, казалось бы, несущественным мелочам, дотошность, скрупулёзность, въедливость  при установлении фактов, проверке достоверности сообщений. Здесь  ничто не принимается на веру, всё  подвергается сомнению, тщательно перепроверяется. Отсюда вытекает стремление к непосредственной личной встрече с новым явлением, к непосредственному восприятию, к приобретению собственного опыта  взаимодействия с новым явлением. Это наблюдение, экспериментирование, всестороннее вопрошание заинтересовавшего  предмета. В итоге во всей красе  предстаёт “его величество Факт”. Факт превыше любой теории, любой  идеологии, превыше всего! Главное - найти новый факт, не надо умствовать и философствовать (что-то в роде открытия нового вида животных или  растений, нового острова). Такие открытия непосредственны и являются следствием добросовестного конкретно-дробного прочёсывания местности. Такой подход позволяет назвать этот вид мышления экстенсивным . Оно работает вширь . Этот вид мышления имеет дело с  частностями, свойствами.

Можно сказать, что конкретно-дробное  мышление обращено в будущее , поскольку  имеет дело с тем, что ещё неизвестно, что только может произойти. Это  упреждающее мышление. Оно собирает и собирает впечатления, сведения, мнения в расчёте, что когда в будущем  что-то такое понадобится, то оно  уже будет под рукой. Это мышление, среди всех видов мышления, выполняет  роль критика . Всякое утверждение оно  встречает вопросом: А так ли это  в действительности? И предлагает не решение, нет, это было бы слишком  поспешно и самонадеянно, а только другую точку зрения, другой ракурс восприятия. Как-то так получилось, что слово "критиковать" почти  всегда означает "громить". Вообще-то, критиковать – это значит указывать  на слабые места.

Однако есть риск за деревьями  не увидеть леса, утонуть в море фактов.

Когда новое явление всесторонне  исследовано, оно получает место  в представлении познающего существа, оно становится понятным в результате интенсивной переработки конкретно-целостным  мышлением. Переход к конкретно-целостному виду мышления происходит самопроизвольно  после пресыщения фактами. Хочется  отключиться или переключиться, заняться чем-нибудь другим. А в это  время в уме делаются попытки  непротиворечиво состыковать разрозненные крупицы опыта. В это время  данные, собранные с помощью конкретно-дробного мышления, образно говоря, “собираются  в одном месте и отпускаются  на свободу”. При этом разрозненные кусочки опыта начинают как бы сами по себе искать возможности объединения  в комплексы, в целостные, внутренне  наименее напряжённые сочетания. Происходит кристаллизация смысла. Происходит вызревание понимания стоящих за фактами  закономерностей. В отличие от предыдущего  вида мышления конкретно-целостное  мышление можно назвать интенсивным . Оно работает вглубь .

Конкретно-целостное мышление сопровождается особыми переживаниями: ощущением полноты, достаточности  имеющихся фактов; ощущением того, что нечто внутри зреет, развивается; предвкушением открытия, понимания, постижения. И вот предмет познания оказывается познанным. Он уже не чужд познающему , который породнился с ним, пока размышлял о нём  и наблюдал за ним (я - субъект, предмет  познания - субъект). Завершение кристаллизации сопровождается эйфорическим настроением, ликованием: “Ага! Так вот оно  что!” Продукт конкретно-целостного мышления должен соответствовать эстетическим требованиям: что красиво, то и правильно. Однако , есть риск увлечься красотами  и оторваться от действительности, погрузиться в причудливые миражи собственного воображения . Но если быть чутким к запросам ума, то недостаток фактов обычно замечается по замедлению кристаллизации и его можно восполнять, переходя к конкретно-дробному мышлению. Можно сказать, что конкретно-целостное  мышление вырабатывает смыслы и оперирует  смыслами. Этот вид мышления обращён  в настоящее время , погружён в  пучину непосредственного собственного опыта. Если можно так выразиться, конкретно-целостное мышление –  это пребывательное мышление. Тут  происходит самая тесная, многомерная  встреча познающего с познаваемым.