Дипломатический корпус - свободное содружество дипломатов

Высоко оценивая английскую дипломатию, нельзя не видеть и ее недостатков. Трехлетний срок службы дипломатов за границей вызывает недовольство и самих дипломатов, и жителей  страны пребывания. Ко второму году английский дипломат налаживает контакты, а в третьем готовится к  их свертыванию. Вновь прибывшие дипломаты начинают заново устанавливать контакты.

Некоторые отличают излишнюю самоуверенность и снобизм  английских дипломатов. Иногда он настолько  заметен, что мешает налаживанию  действительно дружеских контактов  на равноправной основе. Особое значение английские дипломаты придают этикету (он значительно отличается от общеевропейского). Но главное состоит в том, что английские дипломаты поставили этикет на службу внешней политике. Они или идут на нарушение этикета, если от этого они получат выгоду, или, наоборот, доводят правила этикета до крайностей. Однажды меня, посланника, провожал до машины первый заместитель министра, подчеркивая этим важность разговора, в другом случае он настаивал на том, чтобы первым вопросом мы обсуждали здоровье моей жены и возможность его супруги навестить ее в больнице. А было это во время чехословацких событий 1968 г. и показывало, как важны для английской дипломатии личные отношения и как важно, чтобы события в Чехословакии не отразились на двусторонних отношениях. И не всегда дипломаты, в особенности молодые, улавливают смысл этого отступления от этикета.

Он признал, что  в СВР существует даже «Управление  по взаимодействию со спецслужбами зарубежных стран»¹.

Однако трудно рассчитывать на то, что в ближайшее время (а  вероятно и в обозримом будущем) разведывательная деятельность государств прекратится или значительно сократится и что для ее осуществления не будут использоваться некоторые сотрудники посольств. Будут, конечно, продолжаться попытки вербовки российских граждан иностранными спецслужбами. Вот один из примеров. В марте 1997 г. арестован в норвежском порту Малей российский капитан латвийского судна В. Петренко. Полгода он держался в заключении. Его обвинил какой-то наркоман, заявивший, что какой-то русский продавал ему наркотики. Затем он отказался от своих слов. Его собственный норвежский адвокат от имени норвежских служб склонял Петренко к измене, если он выдаст какието тайны. На защиту Петренко встало российское посольство, потребовав предоставления убедительных фактов, объясняющих задержание капитана². Такие случаи, когда дипломатам приходится защищать российских граждан от давления и шантажа иностранными спецслужбами, нередки.

Вступают дипломаты  в дело и тогда, когда граждане страны и в особенности дипломаты  обвиняются в шпионаже. (Я знаю некоторых советских дипломатов, высланных из Англии в 1971 г. «за шпионаж». И знаю, что они никакого отношения к разведке не имели.)

Обычно, когда дипломатам и сотрудникам учреждений предъявляется обвинение в шпионаже, все посольства эти обвинения отвергают. Когда некоторые английские дипломаты в Москве были уличены в шпионаже, заместитель министра иностранных дел вызвал английского посла, заявил ему протест и предложил ввиду недозволенной деятельности некоторым дипломатам покинуть Москву³, Форин Офис немедленно заявил, что «обвинения полностью безосновательны»⁴, а министр иностранных дел Англии, узнав о скандале, сказал, что если Москва осуществит свою угрозу выслать этих дипломатов, то «Лондон не будет колебаться с возмездием ни секунды»⁵.

Он признал, что  в СВР существует даже «Управление  по взаимодействию со спецслужбами зарубежных стран»¹.

Однако трудно рассчитывать на то, что в ближайшее время (а  вероятно и в обозримом будущем) разведывательная деятельность государств прекратится или значительно сократится и что для ее осуществления не будут использоваться некоторые сотрудники посольств. Будут, конечно, продолжаться попытки вербовки российских граждан иностранными спецслужбами. Вот один из примеров. В марте 1997 г. арестован в норвежском порту Малей российский капитан латвийского судна В. Петренко. Полгода он держался в заключении. Его обвинил какой-то наркоман, заявивший, что какой-то русский продавал ему наркотики. Затем он отказался от своих слов. Его собственный норвежский адвокат от имени норвежских служб склонял Петренко к измене, если он выдаст какието тайны. На защиту Петренко встало российское посольство, потребовав предоставления убедительных фактов, объясняющих задержание капитана². Такие случаи, когда дипломатам приходится защищать российских граждан от давления и шантажа иностранными спецслужбами, нередки.

Вступают дипломаты  в дело и тогда, когда граждане страны и в особенности дипломаты  обвиняются в шпионаже. (Я знаю некоторых советских дипломатов, высланных из Англии в 1971 г. «за шпионаж». И знаю, что они никакого отношения к разведке не имели.)

Обычно, когда дипломатам и сотрудникам учреждений предъявляется обвинение в шпионаже, все посольства эти обвинения отвергают. Когда некоторые английские дипломаты в Москве были уличены в шпионаже, заместитель министра иностранных дел вызвал английского посла, заявил ему протест и предложил ввиду недозволенной деятельности некоторым дипломатам покинуть Москву³, Форин Офис немедленно заявил, что «обвинения полностью безосновательны»⁴, а министр иностранных дел Англии, узнав о скандале, сказал, что если Москва осуществит свою угрозу выслать этих дипломатов, то «Лондон не будет колебаться с возмездием ни секунды»⁵.

Венская конвенция  считает невозможным выполнение одной из основных функций посольства — «представительства аккредитующего государства в государстве пребывания»² — без самых широких встреч на всех уровнях с гражданами страны. Само название посольств «представительство» показывает, насколько важна эта их функция. Она была закреплена еще в ст. 2 Венского регламента 1815 г., в которой подчеркивалось, что послы, легаты и нунции имеют представительный характер. Э. Сатоу в своем «Руководстве по дипломатической практике» трактует термин «представительство» даже более широко: как «право страны представлять свои интересы в других государствах», как «защиту интересов своих соотечественников»³.

Из сказанного видно, что неправы некоторые авторы учебников по дипломатии, когда сводят «представительство» к чисто  протокольным функциям — поднятию флага над посольством, резиденцией, машиной посла, проведению и посещению официальных приемов, выставок и т. п. «Представительство» означает, что каждый день вашу страну представляет за рубежом ваше посольство, посол, другие дипломаты, встречающиеся с политическими деятелями страны пребывания, защищающие интересы своей страны, излагающие ее политические и экономические позиции. Установление контактов является первым шагом и важнейшим звеном в представительской работе. Контакты — антипод изоляционизму, они порождают интерес к вам и вашему государству в стране пребывания, способствуют появлению доверия к вашей стране и помогают вам высоко держать «марку» своего государства.

Несколько слов о  самом понятии «дипломатичес-

Что такое _тж

дипломатические ^кие контакты». Иногда их примитивно понимают

контакты? как знакомство, встречи, вообще знание друг о друге. Обычно на вопрос, есть ли у него контакты с тем или другим политическим деятелем, дипломат отвечает: «Да, я  знаю его» или «Да, мы с ним знакомы». Но это поверхностное знакомство далеко еще не означает наличие контакта, тем более дипломатического.

Что необходимо, чтобы  связи, знакомства превращались в дипломатические контакты и давали практический результат? Три фактора, по крайней мере, составляют понятие «дипломатических контактов». Первое — они должны носить доверительный характер. Если одна из сторон с подозрением относится к другой, не доверяет ей, серьезного разговора, обмена мнениями не получится, и наоборот, каждый дипломат любого ранга должен стремиться к установлению именно доверительных отношений, причем, когда партнеры доверяют друг другу, происходит сближение, укрепление отношений.

История знает блестящие  примеры такого доверия дипломатов и политиков даже в прошлом  враждовавших друг с другом стран. В 1922—1928 гг. послом Германии в России был граф БрокдорфРанцау. Он был противником большевизма, считая, что Советская Россия стремится «большевизировать Германию», однако со временем пересмотрел свои взгляды и выступил за добрососедские связи Германии с СССР. Тесные отношения, установившиеся у него с наркомом иностранных дел Г. В. Чичериным, отличались взаимным уважением, дипломаты доверяли и симпатизировали друг другу. Выехав из Москвы в отпуск, граф заболел. Зная о близком роковом конце, он диктует своему брату письмо для передачи Г.В.Чичерину с благодарностью за ту веру в сотрудничество, которую он встретил в лице российского наркома в трудные для германо-советских отношений времена, когда после заключения западными странами соглашения в Локарно он выражал надежду, что и впредь добрые отношения между СССР и Германией будут сохраняться. Когда Г. В. Чичерин распечатал конверт, Бровдорфа-Ранцау уже не было в живых. В статье о немецком после нарком, тепло отозвавшись о германском дипломате, особенно подчеркнул, что он «много сделал, многое оставил, и то, что он оставил, будет жить».