Проблемы обеспечения безопасности в Европе

align="justify">   По  этой причине Венский документ призывает  государства-участники «на добровольной основе дополнять меры укрепления доверия  и безопасности, действующие в масштабах всей ОБСЕ, принятием дополнительных политически или юридически обязательных мер, учитывающих конкретные региональные потребности». Такие меры согласованы и действуют в Юго-Восточной Европе. На добровольной основе они применяются в отношениях между отдельными государствами, в частности, между Венгрией и Румынией.

   В отношениях между Российской Федерацией и НАТО действуют также специальные договоренности о проявлении сдержанности в военной области, включенные в Основополагающий акт 1997 г.

   При его подписании государства-члены НАТО подтвердили, что не имеют намерений, планов или причин для развертывания ядерного оружия на территории новых членов и не видят необходимости изменять любой из аспектов построения ядерных сил НАТО или ядерную политику НАТО, а также не предвидят необходимости делать это в будущем. Они также заявили о том, что НАТО не имеет намерений, планов или причин создавать места хранения ядерного оружия на территории новых стран-членов ни путем строительства новых, ни путем приспособления старых объектов хранения ядерного оружия. Страны НАТО подтвердили, кроме того, что в нынешних и обозримых условиях безопасности альянс будет осуществлять свою коллективную оборону и другие задачи через обеспечение необходимых совместимости, интеграции и потенциала усиления, а не путем дополнительного постоянного размещения существенных боевых сил. Соответственно он будет полагаться на адекватную инфраструктуру, соизмеримую с вышеупомянутыми задачами. В этом контексте, при возникновении необходимости, усиление может происходить в случае защиты против угрозы агрессии и действий по поддержанию мира в соответствии с Уставом ООН и руководящими принципами ОБСЕ, равно как для учений в соответствии с положениями ДОВСЕ, Венского документа и взаимосогласованными мерами транспарентности. В свою очередь, Россия обязалась проявлять сдержанность в развертывании своих обычных

   В рамках обновления европейской архитектуры  безопасности Россия могла бы предложить пойти на дальнейшее расширение практики мер доверия, безопасности и сдержанности в военной области.

• Логичной была бы инициатива обновить Венский документ, который был согласован десять лет назад.
• Позитивный эффект произвело бы объявление даже об отдельных наших односторонних решениях в плане предоставления информации и демонстрации сдерживания в военной области (развертывание сил и средств и т.п.).
• Самым эффективным шагом было бы объявление о решении России придерживаться режима транспарентности, установленного Договором об обычных вооруженных силах в Европе.

   6. Нераспространение

   В подходах России, США, ЕС и НАТО к  проблемам ядерного нераспространения можно обнаружить некоторые нюансы и различия. Однако задачи переформатирования европейской архитектуры безопасности на первый план выдвигают императивы совместных действий в этой области. ⁸

   Такие действия могли бы осуществляться по нескольким направлениям.

   Может быть поставлена задача активизации  и максимального сближения подходов европейских стран к этой проблеме. Речь, например, могла бы идти о разработке широкой европейской платформы по нераспространению, которая впитала бы в себя основные идеи, содержащиеся в соответствующих документах НАТО, ЕС (где эта тематика проработана более основательно), других организаций и отдельных стран региона.

   Тема  содействия Европы распространению пространства, свободного от ядерного оружия, на прилегающие к ней территориальные ареалы может быть поднята в связи с Северной

   Африкой, Ближним Востоком, Кавказом, Центральной  Азией (в последнем случае – в контексте линии на вовлечение ОДКБ в обновленную европейскую архитектуру безопасности).

   В более сфокусированном виде такая  линия нашла бы свое выражение в координации и согласовании усилий европейцев на различных международных форумах по укреплению международно-правовых режимов ядерного нераспространения.

   Особое  место здесь занимает укрепление режима Договора о нераспространении  ядерного оружия (ДНЯО), в том числе  в контексте предстоящей в 2010 г. Обзорной конференции ДНЯО.

   В экспертном сообществе обсуждаются  идеи укрепления режима, созданного этим договором, чтобы минимизировать возможности использования его лакун в интересах создания ядерного оружия. Разработка европейской позиции по этой проблеме могла бы стать весомым вкладом в дела нераспространения.

   Еще одна потенциальная сфера взаимодействия – развитие многосторонних межгосударственных моделей организации ядерного топливного цикла (с целью исключить возможность использовать последний для создания ядерного оружия).

   Выдвигаемые на этот счет идеи, исходящие от России, Германии, США, других стран и МАГАТЭ, во многом дополняют друг друга. В европейских рамках было бы целесообразно произвести инвентаризацию соответствующих инициатив и договориться об их поддержке.

   Особой  темой в контексте проблематики нераспространения является роль европейского фактора в связи с ядерной программой Ирана. «Европейская тройка» (Великобритания, Германия и Франция), как и механизм ОВПБ Европейского Союза, вовлечены в ведущиеся с Ираном переговоры. Однако весомость и результативность их участия в этом процессе временами выглядят достаточно сомнительными. Между тем представляется, что существуют достаточные стимулы для настраивания российского курса в определенный резонанс с европейскими политическими ориентирами (в числе таких оснований: геополитическая близость, значение энергетического фактора, отрицательное отношение к силовому воздействию, сохранение своего присутствия в этом многостороннем формате в случае необходимости и в зависимости от развития ситуации и др.).  

1.4 ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ НЕТРАДИЦИОННЫМ УГРОЗАМ.

   Одним из мощных стимулов к формированию новой системы общеевропейской безопасности является необходимость совместного противодействия так называемым нетрадиционным, или «новым», угрозам безопасности и их предотвращения. Эти угрозы считаются «новыми», по сравнению с «традиционными», военными угрозами безопасности государств, которые ассоциируются с временами «холодной войны».

   Не  существует какого-то исчерпывающего и общепризнанного перечня новых  угроз безопасности. Но есть широкое признание того факта, что противодействовать им необходимо с максимально энергичной мобилизацией ресурсов международного сотрудничества, иногда привлекая к нему существующие многосторонние институты, осуществляя перепрофилирование некоторых их механизмов, создавая специальные институты, которые позволяют учитывать специфику соответствующей проблемной сферы.

   В данной главе рассматриваются вопросы  противодействия некоторым основным «новым угрозам»: наркотрафику, терроризму, биотерроризму, чрезвычайным ситуациям и гуманитарным кризисам, экологическим вызовам, изменениям глобального климата.

   Существуют  и другие перспективные направления  взаимодействия России с партнерами в области противодействия нетрадиционным угрозам безопасности – таким, как транснациональная преступность, коррупция, незаконная миграция,

   морское пиратство и пр.

   Из-за изначально транснационального своего характера все эти угрозы, как правило, требуют широкого, комплексного и даже общеевропейского ответа, выходящего за рамки не только двустороннего сотрудничества России с отдельными европейскими странами, но и за рамки нынешнего формата отношений России с действующими в Европе институтами и организациями. Природа нетрадиционных угроз позволяет рассчитывать на то, что сотрудничество в противодействии им не будет напрямую зависеть от политических отношений России с теми или иными западными партнерами (государствами или международными институтами). Конечно, разногласия по вопросам традиционной политики и военной безопасности, в том числе в контексте локально-региональных конфликтов в Европе (прежде всего с НАТО) или

   проблем экономической, в первую очередь, энергетической, безопасности (со странами ЕС) не могут не сказываться на характере взаимодействия по новым угрозам. Но все-таки остается немалый люфт для его наращивания по основаниям, касающимся только соответствующей проблемной сферы.

   Однако  оба основных европейских института  – ЕС (в силу особенностей бюрократического процесса, высокого уровня политизации процесса принятий решений и т.п.) и НАТО (в силу своей чрезмерной милитаризации и сохраняющегося преимущественно военного характера) – не самым лучшим образом приспособлены для организации сотрудничества по проблемам новых угроз безопасности с третьими странами.⁹

   В условиях, когда речь идет о таком  объективно ключевом игроке в области европейской безопасности, как Россия, эта ситуация создает значительные препятствия для взаимодействия.

   Далее, среди традиционных институтов (и  внутри них) не только нет единства по противодействию нетрадиционным угрозам безопасности, но порой очевидны и принципиальные разногласия. При этом существующие институциональные механизмы, в том числе в рамках ЕС, зачастую не способствуют преодолению этих разногласий и лишь предоставляют поле для многостороннего диалога. С одной стороны, это обеспечивает определенный уровень плюрализма в ходе принятия решений, но с другой – препятствует выработке эффективных способов предотвращения и реагирования на указанные угрозы.

   Россия, не являясь членом ЕС и НАТО, фактически оказывается отстраненной от их деятельности в сфере новых угроз безопасности. И все же необходимость оперативного реагирования и более широкого противодействия транснациональным не- традиционным угрозам (а тем более их предотвращения) стоит настолько остро, что, даже несмотря на пробуксовывание сотрудничества между Россией и европейскими странами на институциональном уровне (в рамках ЕС, ОБСЕ, не говоря уже о НАТО), де-факто происходит формирование отдельных (и пока разрозненных) элементов искомой общеевропейской системы.

   Так, давно назревшую проблему создания Европейского центра борьбы с катастрофами решить никак не удается, но отдельные элементы этого механизма фактически создаются на основе ad hoc – во взаимодействии с отдельными странами игруппами стран, наиболее заинтересованными в таком сотрудничестве. Примером может служить готовящееся создание постоянной европейской базы для авиаотряда самолетов-амфибий

   Министерства  по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации стихийных бедствий (МЧС) России для тушения регулярных лесных пожаров в Европе. В перспективе она могла бы использоваться для повышения оперативности взаимодействия с Европейской Комиссией в оказании чрезвычайной гуманитарной помощи, а также послужить основой создания давно предлагаемой МЧС России Евроэскадрильи для совместного реагирования на чрезвычайные ситуации.¹⁰

   Касательно  любой из новых угроз, включая  перечисленные ниже, для налаживания общеевропейского сотрудничества важно:

• во-первых, оценить уровень и направления имеющегося взаимодействия России с европейскими партнерами в области противодействия основным нетрадиционным угрозам;
• во-вторых, прояснить, почему для решения этих проблем недостаточно существующих институциональных механизмов;
• в-третьих, наметить перспективы и конкретные предложения по взаимодействию в этой области на общеевропейском уровне, которое могло бы стать одной из основ общеевропейской системы безопасности.

   Но, конечно же, нужно иметь в виду и специфику по каждому направлению.

   1. Противодействие  наркотрафику.

   Наркотрафик является общей угрозой для европейских стран, включая Россию. В отличие, например, от США, имеющих свои источники опиатов, включая героин, европейские страны – в числе основных потребителей опиатов афганского происхождения, а Россия – транзитная страна, превращающаяся и в крупного потребителя афганских опиатов. Общую для России и других стран Европы проблему составляют и производство, торговля и потребление синтетических наркотиков, а также незаконный оборот прекурсоров – химических веществ, необходимых для производства наркотиков.

   Бόльшая часть афганских опиатов поступает  в Европу по транзитным путям, минующим Россию. В результате смещения центра производства опия на юг Афганистана и падения наркопроизводства в северных районах в последние годы произошло дальнейшее снижение объема трафика афганских опиатов по т.н. северному («шелковому») пути – по данным ООН, в середине 2000-х гг. через Центральную Азию в Россию и другие страны Европы поступало около 15% афганских опиатов. И все же, хотя северный путь наркотрафика из Афганистана в основном обслуживает российский рынок и рынки стран СНГ (в меньшей степени – Китая), часть опиатов поступает далее транзитом в Европу, прежде всего в страны Балтии и Скандинавии.