Расследования преступлений, совершённых организованными преступными группами

Если подозреваемый  в ходе эксперимента продолжает отрицать совершение преступной акции группой, то условия опытов могут специально упрощаться. При этом повышается возможность  участия в событии одного лица (например, подозреваемому предлагают передвинуть сейф меньших габаритов, выполнить одному более простое, чем в момент преступления, действие), и если даже в таких условиях результаты эксперимента будут отрицательными, то это станет убедительным доказательством  ложности объяснений подозреваемого.

Аналогичным целям  служат эксперименты, определяющие процесс  образования следов. И здесь требуется  установить, могли ли быть оставлены  данные следы одним человеком  или их возникновение - результат  деятельности нескольких лиц (используемых ими инструментов, механизмов и т. п.).

Следует заметить, что  эта разновидность следственного  эксперимента весьма редко встречается  в практике. Она наиболее близка к криминалистической экспертизе, и  не случайно в таких случаях иногда допускается смешение экспертизы и  следственного эксперимента. Это  происходит потому, что рассматриваемую  разновидность пытаются ограничить лишь экспериментом по установлению, каким орудием оставлен след, тогда  как ее цель - определить механизм, процесс  следообра-зования, его динамики.

В условиях действующего законодательства России это следственное действие не может проводиться "под  своим именем", так как оно  не предусмотрено УПК. Но практика его  проведение носит повсеместный характер, его проводят обычно "под флагом" узаконенного действия - называя либо следственным экспериментом, либо проведением  допроса на месте, либо воспроизводством обстоятельств события и т. и. Здесь не место доказывать неправильность подобной практики; остается надеяться, что в новом законодательстве указанное следственное действие займет законное место.

Возможности проверки и уточнения показаний на месте, чтобы установить групповой характер совершенного преступления, довольно ограниченны. Рассмотрим такую ситуацию.

Причастность подозреваемого, чьи показания предполагается проверить  путем выхода с ним на место, не вызывает у следователя сомнений. В процессе проверки обнаруживается, что подозреваемый не может указать  названное им при допросе место  или что указанное место не соответствует данному им описанию или же на указанном месте нет  тех или иных предметов, названных  допрошенным. Из этого факта может  быть сделано несколько выводов:

а) подозреваемый  действует добросовестно, ошибся или  ошибается

неумышленно;

б) подозреваемый  сознательно вводит в заблуждение  следователя, поскольку не намерен  указать искомое место, но рассчитывает таким путем затянуть расследование  или совершить побег либо установить

связь с соучастником;

в) подозреваемый  сознательно вводит в заблуждение  следователя, а информацией, подвергаемой проверке путем выхода на место, располагает  иное лицо - соучастник этого подозреваемого.

По делам о групповых  преступлениях значим второй и третий из упомянутых выводов. Второй - если есть данные о намерении подозреваемого установить связь с реально существующим соучастником или соучастниками, еще  не известными следователю. Эта информация чаще всего поступает из оперативных -источников. В таких случаях должна планироваться оперативно-тактическая  операция с целью задержания соучастников. Если же такая информация стала известна после выхода на место, то она служит объяснением целей подозреваемого, которые ему по какой-то причине  осуществить не удалось. Но когда  следователь, имея в виду такую цель подозреваемого (а он ее должен иметь  в виду во всех случаях), обнаруживает соответствующие попытки, то. естественно, ему необходимо принять меры к  задержанию тех лиц, с которыми подозреваемый  пытается установить связь, а затем  проверить их причастность к преступлению.

Третий вывод из рассматриваемой ситуации дает основания  предполагать групповой характер совершенного преступления, но обычно не содержит указаний на конкретное лицо, обладающее достоверной  информацией, т. е. на соучастника (соучастников) подозреваемого.

В заключение следует  сказать, что как второй, так и  третий вывод не всегда верны, поскольку  отрицательный результат этого  следственного действия может вытекать из самооговора лица, чьи показания  проверяются.

Использование возможностей обыска, как следственное действие может служить как средством  установления группового характера  совершенного посягательства, так и  получения информации о существовании  преступного сообщества, его составе, целях, распределении ролей между  участниками, личности организатора и  лидера и т. п. Перечислим объекты, искомые  при обыске.

1. Орудия преступления  информация, полученная в результате  осмотра места происшествия и  других следственных действий  и оперативно-розыскных мероприятий,  ориентирует следователя на видовую  принадлежность этих объектов, либо  даже на их признаки, позволяющие  их индивидуализировать. Это может  быть один объект, несколько однородных  или разнородных объектов. Когда  речь идет о нескольких объектах, можно полагать, что преступление  совершила группа лиц, хотя  и использование только одного  орудия преступления эту версию  не исключает.

Как уже указывалось, особое внимание следует уделять  поиску таких орудий, которые предполагают невозможность их использования  одним человеком (аппараты для резки  металла и т. п.). Необходимо также  учитывать, что на орудиях преступления могут быть следы их использования  разными лицами, например следы пальцев. Поэтому их изъятию должен предшествовать тщательный осмотр по правилам обращения  со следами, возможно с участием специалиста. Обнаруженные следы при необходимости  копируются либо сохраняются вместе с орудием, на котором они находятся. Это относится и к транспортным средствам - орудиям преступления.

Обнаруженное при  обыске то или иное технологическое  оборудование, полуфабрикаты, сырье  и иные материалы, также служившие  орудиями преступления (клише с изображением фальшивых денежных знаков, пунсоны  для перебивки номеров на агрегатах  похищаемых автомашин, заготовки поддельных документов, различные печати и штампы и т. п.), обязательно осматриваются опять-таки с целью обнаружения следов разных лиц, которые их использовали или применяли.

2. Предметы, изъятые  из гражданского оборота - огнестрельное  и холодное оружие, боеприпасы, взрывчатые  вещества, яды, наркотики и т.п.  Помимо того, что сам факт их  обнаружения может быть основанием  для возбуждения уголовного дела  против лица у которого они  хранились, следователь должен  иметь в виду, что эти предметы  могли служить орудием преступления  по иным расследуемым делам  либо при совершении посягательств,  еще не известных правоохранительным  органам, причем тем же преступным  сообществом, в которое предположительно  входит обыскиваемый.

3. Предметы, сохранившие  на себе следы преступных действий, обнаружив такие объекты, следователь  должен хотя бы ориентировочно  решить следующие вопросы:

а) каково происхождение  этих следов, на каких объектах обыска могут быть аналогичные следы;

б) если следы оставлены  определенным орудием, то не является ли этим орудием предмет, обнаруженный при обыске; какой предмет следует  искать;

в) не являются ли следы, обнаруженные при обыске, признаками уничтожения объектов, сохранявших  на себе следы преступления (сгоревшие  одежда и обувь со следами крови  и т. п.); имеются ли и какие признаки уничтожения таких объектов несколькими  лицами, а не одним обыскиваемым.

Выясняя первый из указанных  вопросов, следует учитывать, что

обнаруженные следы  могут относиться не к расследуемому, а к иному

преступлению.

4. Деньги и ценности, ценные бумаги, банковские документы  на

третьих лиц, среди  которых могут оказаться соучастники  обыскиваемого. Немаловажны адреса банковских учреждений, где находятся  вклады обыскиваемого: не исключено, что  они были внесены его соучастниками, проживающими поблизости от этих филиалов. На деньгах и ценны бумагах  могут быть различные пометки, инициалы и др., свидетельствующие об их принадлежности известным или не известным следователю  лицам.

5. Различные документы.  Среди них могут быть и относящиеся  к

первым трем названным  категориям, и иные документы, служащие, как сказано в законе, "средствами к обнаружению преступления, установлению фактических обстоятельств дела, выявлению виновных дневниковые  записи, письма, записные книжка "теневая" бухгалтерия, фотоснимки, магнитофонные  и видеозаписи и др. Номера телефонов  могут быть записаны на обоях, на видеокассетах  на салфетках и других предметах  повседневного пользования.

Все документы, которые  содержат или могут содержать  информацию о соучастниках обыскиваемого, изымаются для последующего тщательного  изучения. Именно в таких документах могут содержаться дымные о преступном сообществе и его членах, в том  числе о главарях, об иных, помимо расследуемого, преступлениях и  др. 
 
 

1. А.Д. Клипачев // Организованная преступность-4. М., 1999г.  с.11. 

6. Скрывающийся преступник. Это может быть соучастник  обыскиваемого, но может быть  и лицо, разыскиваемое за иное  преступление не связанное с  обыскиваемым - знакомый, родственник  постороннее лицо, скрываемое за  какое-либо вознаграждение или  по просьбе других лиц.

Проведение одновременных  обысков у нескольких подозреваемых

или связанных с  ними лиц требует особо тщательной подготовки. Помимо сбора необходимой  информации о местах обыска и самих  обыскиваемых, комплектуется должное  количество оперативных групп, оговариваются  формы и средства оперативной  связи между группами с целью  своевременного обмена значимой информацией. Если предполагается за держание обыскиваемых, заранее следует предусмотреть, как оно будет осуществляться, какие меры должны быть приняты, чтобы  исключить общения задержанных  между собой, и где они будут  размещены

Производство одновременно обысков у нескольких лиц обычно приставляет собой элемент тактической  операции, включающий в себя, помимо обысков, задержания, допросы, очные  ставки, другие следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия. Для успешного проведения операции обычно создается своеобразный штаб и разрабатывается детальный  план операции.

На предварительном  допросе опознающего, в памяти которого запечатлелся облик нескольких участников преступления, должны быть детально зафиксированы  индивидуальные признаки каждого из них. Чтобы избежать смешения этих признаков, допрос должен быть максимально детализирован, а показания предельно уточнены постановкой контрольных и уточняющих вопросов. Очевидно, известная вероятность  такого смешения все-таки может сохраниться, и поэтому при опознании следователь  должен ориентироваться на те признаки личности опознаваемого, принадлежность которых ему, судя по показаниям опознающего, наиболее вероятна.

Предъявление для  опознания личности в рассматриваемом  нами аспекте существенных особенностей не имеет. Представляет интерес лишь тот случай, когда опознающим является подозреваемый или обвиняемый, а  опознаваемым - другой участник преступного  сообщества. Если опознающий на допросе  дал правдивые показания и  высказал намерение опознать предъявляемое  лицо, с которым он ранее непосредственных связей не имел и которое он может  опознать лишь по внешним признакам (в противном случае предъявление для опознания лишается смысла), то, как правило, опознанный будет  категорически отрицать достоверность  этого следственного действия. Изменить позицию его может побудить лишь последующий допрос и очная ставка с опознающим его лицом.

Если предполагаемый опознающий на допросе заявляет о  том, что не помнит того, кого ему  хотят предъявить, а следователь  убежден в том, что он может, но не желает опознавать, то в некоторых  случаях предъявление для опознания  все-таки следует провести. Цель такого действия будет заключаться в том, чтобы получить свидетельство ложных показаний опознающего, одной из причин которых может быть его соучастие с предъявляемым для опознания лицом. Иногда в такой ситуации может произойти так называемое "обратное" опознание: если опознаваемый, который до этого отрицал свою причастность к расследуемому событию, вдруг решает изменить свою позицию - это очень редко, но случалось в практике, - то он может заявить опознающему, что тот лжет и что он, опознаваемый, хорошо его знает, что они знакомы и т. п. Под влиянием этого может изменить свои показания и опознающий. Вообще же при предъявлении для опознания всегда существует риск, что опознающий, дающий правдивые показания, по тем или иным причинам может изменить их на ложные, и это необходимо учитывать следователю,