Криминальное поведение лиц с алкогольной и наркотической зависимостью, криминальное поведение подростков

- После  того случая один из двух  милиционеров написал рапорт  об увольнении, - вспоминает сегодня Татьяна Ивановна. - Страх в нем пересилил другие чувства. И я его не сужу. Все мы разные. Если  меня сложные ситуации только подстегивают, мобилизуют, то у других -  реакция иная.

Надо сказать, что опасных ситуаций в ее жизни было немало. Однажды  она вела допрос арестованного, неоднократно судимого жителя Смидовичского района. На этот раз мужчина подозревался в грабеже. В маленьком кабинете они были вдвоем. Следователь сразу заметила, что мужчина ведет себя как-то неестественно, придвигается к ней все ближе. Когда подозреваемый в очередной раз придвинулся к следователю на несколько сантиметров, дверь резко распахнулась, в кабинет вбежал оперативник. Он, не говоря ни слова, схватил сидевшего мужчину, резко дернул его вверх. От этого рывка из правого рукава тюремной куртки выпала металлическая заточка.

Потом, когда уголовника увели, опер объяснил, что пока шел допрос, он общался с другими арестованными. Один из них шепнул милиционеру, что мужчина готовит побег и именно во время допроса планирует напасть на следователя.

И на этот раз страх не смог победить хрупкую женщину.

- Я не бравировала, я действительно  тогда не боялась. Много позже,  прокручивая в голове разные  ситуации, я поняла, как часто была на волосок от смертельной опасности. Например, однажды, еще в первые годы службы, я на общественном транспорте везла в райотдел двоих задержанных. Они подозревались в краже совхозных лошадей. Один – особо опасный рецидивист, другой – неоднократно судимый. Их взяли с поличным в отдаленном селе. Меня посадили с ними на заднее сиденье автобуса, так мы и ехали всю дорогу. На остановках заходили и выходили люди. О происходящем знал только водитель, его попросили не открывать заднюю дверь. Сама удивляюсь, почему задержанные не предприняли никаких попыток сбежать.

- А оружие у Вас было? –  интересуюсь у собеседницы.

- Было. Но я ни разу за свою  двадцатилетнюю службу им не  воспользовалась.

НАЧАЛО

Как часто бывает, Татьяна Ивановна в органы внутренних дел пришла случайно. Но не стала здесь случайным человеком.

- Я стала милиционером в зрелом  возрасте, у меня была семья,  трое детей. За плечами – Челябинский юридический техникум, работа в народном суде и комиссии по делам несовершеннолетних. Шел восемьдесят третий год. Я училась на третьем курсе Хабаровского заочного юридического института. А в районном отделе милиции тогда ввели дополнительную должность следователя. Вот мне и предложили попробовать свои силы на новом поприще. Подумала – и согласилась. Хорошо помню свой первый день. Посадили меня за общий стол, за ним еще двое следователей работали. Дали старую печатную машинку «Москва», гору уголовных дел и УПК - Уголовно-процессуальный кодекс. Сказали: «Изучай!»

Но от бумажной работы довольно быстро перешла она к конкретным делам. Так, в день присяги, когда сотрудники уже разошлись по домам после торжественной церемонии, начальник именно ее отправил на место убийства, хотя она не была в те сутки дежурным следователем.

- Мне нравилось расследовать  дела о ДТП и причинении тяжкого вреда здоровью. Почему-то именно их «раскручивала» особенно быстро и качественно. В дорожно-транспортных происшествиях, особенно с тяжкими последствиями, много сложностей. Каждый из участников аварии, если он жив, конечно, предлагает свою версию случившегося. Даже специальные технические экспертизы не всегда могли  достоверно установить картину происшедшего. Нужно было очень внимательно относиться к любой мелочи. А что касается другой статьи уголовного кодекса – причинение тяжкого вреда здоровью, - то тут я делом чести считала найти виновного. Рассуждала я так: хищение имущества для потерпевших – это, конечно, неприятность, но увечья или, не дай Бог, смерть близкого человека – это тяжкое горе. Поэтому фактор неотвратимости наказания в таких случаях был для меня определяющим. Я не могла успокоиться, пока не находила подозреваемого и не доказывала его вину.

ПРИВЫКНУТЬ К БОЛИ НЕЛЬЗЯ

На памяти Татьяны Банниковой много  кровавых историй. Смидовичский район, конечно, не Чикаго, но и здесь разыгрывались, порой, настоящие драмы.

- До глубины души потряс меня  случай гибели трехлетнего ребенка  в селе Ключевом. Глава семьи,  таджик по национальности, вызвал  милицию, сообщив, что со шкафа  упал и разбился его пасынок.  Когда милиционеры прибыли на  место, мужчина рассказал: он пришел на обед, жены дома не было, мальчик сидел один. Вдруг ребенок раскапризничался, своим плачем он мешал отчиму обедать. Тогда мужчина, по его словам, посадил ребенка на шкаф, чтобы он затих. А малыш не удержался и упал. Смерть наступила до приезда медиков.

Первоначально слова мужчины показались следственно-оперативной группе вполне логичными. Однако медицинская экспертиза установила, что травмы, повлекшие  смерть мальчика, никак не могли  появиться из-за падения с высоты. Эксперт утверждал – смерть наступила от прямого удара, мальчик погиб от разрывов внутренних органов. Кроме того, на запястье малыша обнаружились странные царапины. Странным было и то, что на детской рубашке с «мясом» вырваны все пуговицы. В доме провели повторный обыск. Милиционеры нашли оторванные пуговицы и кольцо из металлической проволоки, наподобие тех, на которых носят ключи. Однако мужчина стоял на своем: мальчик упал со шкафа. Его жена, мать ребенка, вовсе отказывалась отвечать на любые вопросы следователя.

- Это было очень трудное дело, - вспоминает Татьяна Ивановна. - Мы провели несколько сложных экспертиз, пришлось эксгумировать тело мальчика. С большим трудом убедили мать быть откровенной.  По крупицам мы воссоздали картину случившегося. Оказалось, что мужчина часто избивал жену и детей. А за  особо тяжкие, по его мнению, провинности он прижигал детские ладошки о раскаленную печь. Однако мать все скрывала, сама лечила ожоги и синяки, а если приходилось обращаться в больницу, обманывала врача, объясняя травмы детской неосторожностью. В тот злополучный день у мужчины с утра было плохое настроение, а пасынок не вовремя попался ему на глаза. Вначале изувер надел на детскую ручку кольцо, привязал к нему матерчатый пояс и стал таскать мальчика по полу, как собачонку. Естественно, малыш от такого «воспитания» плакал все громче. Тогда отчим посадил ребенка на стул, привязал его поясом к спинке и стал бить ногами в живот. Пока тот не затих. Самое ужасное в этой ситуации – поведение матери. Она догадывалась, что случилось, но слишком боялась мужа. По сути, из-за ее молчания и произошла эта трагедия. Я не знаю, как в дальнейшем сложилась ее судьба. А мужчину осудили на 12 лет.

Крови и людского горя она повидала немало. Каждая история ранила душу. Ведь ей не удавалось оставаться сторонним наблюдателем, она поневоле врастала в каждую трагическую ситуацию, через себя пропускала чужую боль.

- Привыкнуть к этой боли нельзя. Как оставаться равнодушной, когда   смотришь в глаза людей, потерявших  родного человека, а в них один  вопрос: «За что?!»  Особенно тяжело, когда человеческая жизнь обрывается по чьей-то нелепой, жестокой прихоти. Взять хотя бы случай с таксистом, который произошел еще в восьмидесятые годы.  Возле села Волочаевка нашли сожженную машину, а в ней труп. Опознать погибшего смогли только по зубам, это оказался биробиджанский таксист. Убийцу мы нашли довольно быстро. На допросе он объяснил, что пошел на преступление, потому что ему поставили условие: хочешь быть своим в криминальной группе, убей. Кровью невинного человека было скреплено преступное братство - так высокопарно объяснил убийца свой мотив.

- С каждым годом, на моих  глазах, менялся характер преступлений, – продолжает моя собеседница. -  С начала девяностых они  становились все более жесткими, дерзкими. Если раньше грабитель вырывал из рук припозднившейся женщины сумку и убегал, то теперь он обязательно избивал свою жертву.  В Смидовичском районе располагались несколько спецкомендатур, это так называемые, «химии», постоянно возникали конфликтные ситуации между жителями сел и осужденными. Заканчивались они зачастую очень печально.

Впрочем, память хранит не только кровавые истории:

- На всю жизнь запомнила я  кражу из банка в том же  Смидовиче. Утром в кассе была обнаружена недостача – 15 тысяч рублей. Следов взлома нет, охранник ничего не слышал и не видел. Стали «отрабатывать» этого охранника и сотрудников, которые накануне находились в помещении банка – двух кассиров, водителя машины, доставившей деньги, и техничку, убиравшую кабинеты. Сначала подозрение пало на водителя. Мы задержали мужчину, но его причастность к хищению не подтвердилась. По делу работала целая следственная бригада из областного УВД. Расследование оказалось долгим и путаным, в первое время не было никаких зацепок. Но, в конце концов, удалось установить, что деньги взяла… уборщица. В тот вечер она зашла в кабинет, чтобы начать уборку и увидела деньги. Кассирши как раз вышли покурить вместе с охранником. Потом женщина объясняла, что на нее будто наваждение нашло. До этого она считалась образцовым работником, у нее не было ни одного замечания за долгую работу в банке, ее фотография висела на Доске почета. В тот миг ее жизнь перевернулась – деньги оказались сильнее долга, порядочности. Женщина сунула пачки купюр в мусорное ведро, потом перепрятала их в сумку и в тот же вечер закопала в своем огороде. Когда мы изъяли всю сумму и разложили купюры на столе, ахнули все, кто находился в кабинете – так много денег никто из нас раньше не видел.

Я спросила Татьяну Ивановну, почему она назвала преступницу несчастной.

- Это не оговорка, - объяснила  моя собеседница. – Я всегда  искренне считала преступников  несчастными людьми. Конечно, есть  среди них «отморозки», но многие стали жертвой обстоятельств, погубили не только свою жизнь, но и судьбы близких. Сколько исповедей выслушала я за 20 лет! Мои собеседники открывали во время допросов самое сокровенное. Кстати, несколько преступлений раскрыла я таким способом, без помощи оперативников. Большинство моих «подопечных» не держали на меня зла даже после вынесения приговора. Наверное, потому что в каждом из них я видела, прежде всего, человека, которому необходима помощь. Многие присылали мне из мест заключения письма, открытки. Хотя бывало и другое отношение, конечно. И угрожали, и запугивали. Но меня запугать нелегко.

Я – ТАКАЯ!

О твердом, решительном характере  Татьяны Ивановны Банниковой я слышала  и от ее бывших коллег. Говорят, кое-кто  сначала обманывался ее внешностью, но эта миниатюрная симпатичная  женщина быстро доказывала свою принципиальность.

-  Я очень мягкая, когда это касается человеческих отношений, но в работе с документами, в соблюдении сроков, для меня все личное отступало на второй план. И мои родные – муж, дети – это всегда знали. Я благодарна им, что никогда не упрекали меня за то, что я всю себя отдаю работе, что мало уделяю им времени. Я никогда не могла работать без полной отдачи, не уходила домой, если что-то не завершено, не успокаивалась, пока не сделала все возможное для раскрытия преступления. Такой у меня характер, к сожалению, или к счастью…

Ей очень повезло с семьей. Муж – тоже милиционер, взваливал на себя семейные хлопоты, занимался детьми, пока жена раскрывала преступления. Он дослужился до капитана и ушел на «гражданку», чтобы больше быть с семьей. А ей предоставил возможность реализовываться в работе. Эх, каждому бы из милиционеров такой тыл!

- Может, это слишком громко, но  я очень любила свою работу. В ней я состоялась как профессионал. В девяносто четвертом я перешла  из райотдела в ОВД города  Биробиджана, и уже через год  возглавила там следственный отдел. Еще через два года меня перевели в областное УВД. Дослужилась до полковника юстиции.

К слову, Татьяна Ивановна - единственная из женщин-следователей нашей области, кто получил такое звание.

Когда подошло время идти на пенсию, она долго не могла решиться на этот шаг:

- Прикипела я к следствию  за двадцать лет. Ушла на  пенсию, но это был не отдых,  а мучение, ведь душа рвалась  на работу. Поэтому когда мне  предложили должность дознавателя в управлении юстиции, я долго не раздумывала. И теперь занимаюсь, по большому счету, той же работой – расследованием. Мои дети смеются, говорят: «Мы без тебя росли, а теперь и внуков ты не видишь со своей работой». Что поделать? Я - такая. И другой, наверное, уже не буду.

 

Оксана Черникова

Источник: http://79.mvd.ru/gumvd/285/156490/

Дата обращения – 21.12.2012 г.

Вопросы:

1. Какие черты характера  позволили героине заработать  авторитет в следственной практике?

2. Назовите признаки  психологической устойчивости героини  настоящего очерка.

Ответ.

1.Заработать авторитет в следственной практике героине позволили следующие черты характера:

-честность;

-отзывчивость;

-принципиальность;

-трудолюбие;

-человеколюбие;

-вежливость;.

2.Признаками психологической  устойчивости героини являются:

-уравновешенность;

-удовлетворенность потребностей в самореализации, самоутверждении, самовыражении;

-стойкость, стабильность;

-уравновешенность, соразмерность;

-сопротивляемость, резистентность.

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы.

1.Антонян Ю.М; Еникеев М.И., Эминов  В.Е. Психология преступника и расследование преступлений. – М.: Юристъ, 1998г. – 175с.

2.Васильев В.Л. Юридическая психология: Учебник. – СПб.: Питер, 2000г. – 640с.