Эстетика Э.Золя

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ 

Федеральное государственное образовательное  учреждение  
Высшего профессионального образования  
«ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»  
Факультет философии и культурологии 
Кафедра теории культуры, этики и эстетики 
 
 
 
 
 
 

КУРСОВАЯ РАБОТА

на тему: «Эстетика Э.Золя» 
 
 

                                                Выполнила:  
        студентка 3 курса          очной формы обучения  
        Басовская М.Т.

                                                Научный руководитель:

                                                Стопченко Н.И. 
 
 
 
 
 

г. Ростов-на-Дону  
2011 г.

СОДЕРЖАНИЕ

1. ВВЕДЕНИЕ _______________________________________  3

2. Эстетика натурализма _______________________________  5

      2.1. Э.Золя как теоретик натурализма  ___________________  5

      2.2 Ругон-Маккары ___________________________________10

      2.3. Феномен натурализма в романе «Западня» ___________ 14

3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ _____________________________________ 18

4. Список использованной литературы ____________________20 

ВВЕДЕНИЕ 

      В истории французской литературы  творчество  Золя  является  важным  и содержательным  этапом. 

      Золя - художник больших, необозримых полотен. Ему тесны  были  масштабы одной книги, одного романа,  и  потому  он  объединял  свои  произведения  в огромные циклы и серии. Золя остро ощущал современную  ему  действительность,  он  разглядел  в общественной жизни своего  времени наиболее  существенные  противоречия  и ненавидел зло, порождаемое буржуазными отношениями. Но, негодуя и ненавидя, Золя верил в будущее, и эта вера основывалась  на  глубоком  и всестороннем знании  жизни. 

      Исторические  изменения,  происходившие  в  судьбах французского общества во  второй  половине  XIX  века,  с  большой  полнотой отразились в произведениях Золя. Великий реалист  продолжал  дело  Стендаля, Бальзака,  Флобера  и  создал  книги,  в  которых  художественно   воплощены общественные нравы и быт целой эпохи. В 70-80-х годах Золя оказывается одним из   самых   последовательных   защитников   реалистических   традиций.   Он развенчивает тех писателей и художников, которые уводили читателя и зрителя от  насущных   проблем   современности   и искали оригинальность  в формалистических  ухищрениях.  В молодости Золя  горячо поддерживал художников-импрессионистов. Ему казалось  в ту  пору,  что они близки к реализму,  они нравились ему своим новаторством  и стремлением открыть новые художественные приемы изображения жизни.  Но  к концу века, когда импрессионизм стал школой,  официально  признанной  буржуазией,  когда Парижский салон заполнила бессмысленная мазня живописцев-декадентов,  Золя писал: "Теперь в Салоне нет ничего, кроме пятен: портрет - это только пятно; лица - всего лишь пятна; деревья, дома, материки, моря - все пятна... Черное на черном, белое на белом - вот она, современная оригинальность!"  Вместе  с тем Золя считал, что творчество его предшественников-реалистов  не  может  в полной мере отвечать требованиям современного искусства. Он решил  обогатить реализм теорией и создал натуралистическую школу в искусстве. В  основе  его теории лежало преклонение перед фактом,  перед  документом.  Художник  волею Золя превращался в ученого и экспериментатора. Подобный взгляд на творчество был отступлением от принципов реализма, ибо художник в  этом  случае  должен был идти не от жизни, а от заранее придуманной формулы. Золя думал,  что  он нашел надежный способ перебросить мост между  наукой  и  искусством,  но  на самом  деле  он  умалял  роль  искусства,   которое   призвано   не   только констатировать факты, но и художественно их обобщать. Однако теория  Золя  и особенно его художественная практика несли в себе много положительного.  Как творчество Бальзака,  Флобера,  Гюго,  творчество  Золя  не  укладывалось  в прокрустово ложе одной какой-либо школы. Его индивидуальный  гений  разрушал созданные им же самим узкие концепции и схемы. Порою это давалось нелегко, и в произведениях Золя ощутима постоянная борьба писателя с  самим  собой,  со всем, что было надуманного и ложного в его теоретических взглядах.  Конечная победа всегда оставалась за великим  художником  -  реалистом  и  социальным романистом. 
 

Эстетика  натурализма 

2.1. Э. Золя как  теоретик натурализма 

      Основоположником  натурализма безусловно является Эмиль  Золя. Однако его творчество выходит  за рамки узко понимаемой натуралистической  доктрины.

      Литературная, критическая и общественная деятельность Эмиля Золя сыграла весьма важную роль в духовной жизни и в литературном процессе Франции. Воздействие творчества Золя в значительной степени определяет магистральную линию развития французского романа последней трети XIX в. Все прочие тенденции — и близкие ему и полярные — повествовательной прозы этого времени неизменно взаимодействуют в определенном соотношении — притяжении или отталкивании, с монументальным романическим циклом Золя, с его новаторским видением и отображением мира, с его пониманием задач искусства.

      Вместе  с тем и сам художественный метод Золя, и его эстетические идеи отнюдь не были застывшей схемой. В творчестве Золя натуралистические  принципы сложно взаимодействовали  с развитием реалистической бальзаковской  традиции.

      Это ответвление реализма второй половины XIX в., окрашенное физиологичностью, отяжеленное постулатами детерминизма (которые Золя подчас и сам ощущал как путы для творчества), несомненно, утратило некоторые замечательные возможности предшествовавшего этапа литературного развития. Вместе с тем можно говорить и об обретении новых стимулов и новых горизонтов.

      Чуткое  внимание Золя к новым явлениям общественной действительности, ощущение моральной  ответственности писателя (наперекор  объективистским установкам собственной теории), разоблачающий пафос и непримиримая ненависть к злу, пошлости сочетались с неустанными поисками альтернативы буржуазным отношениям. Вера Золя в социальный прогресс основывалась на вере в человека, в духовные ценности, присущие той самой человеческой натуре, в которой писатель как теоретик натурализма склонен был усматривать лишь игру наследственных начал и физиологических инстинктов. Эти противоречия не были изжиты Эмилем Золя до конца жизни. Но как художник он одержал неизмеримо больше реалистических побед, чем испытал натуралистических поражений; как критик не только создал теорию «экспериментального романа», но и громил силой своей воинствующей ненависти идеализирующую фальсификацию буржуазной действительности и буржуазную мораль в искусстве; как общественный деятель боролся за торжество справедливости и человечности.

      Долгий  путь идейных исканий писателя вплотную подвел его к идеалам социализма. Общеизвестно его высказывание конца 80-х годов: «...всякий раз, когда я  берусь за изучение какого-нибудь вопроса, я наталкиваюсь на социализм».

      Рассматривая  вопрос о теоретических взглядах Золя, важно прежде всего выяснить, в каком отношении находятся  эти взгляды к практике как  критического реализма, так и натурализма. Для самого Золя «натурализм» и «реализм» — понятия совпадающие. Золя не раз оговаривается, что даже слово «натурализм» — не его изобретение. Отождествляя натурализм как литературное направление с реализмом, Золя исходит из того, что в основе того и другого лежит стремление художника к отображению жизненной правды. Требуя от писателя-натуралиста широкого охвата действительности, призывая к изображению жизни народа, Золя связывал натурализм с возможностями дальнейшей демократизации литературы. Он очень чуток к проявлению антиреалистических тенденций в искусстве этого периода и активно выступает против них. Однако само понимание художественной правды как раз и отличает теории Золя от подлинного реализма.

      Высоко  ценя наследие великих предшественников, Золя свой оригинальный вклад видит  в том, что он обогатил реализм теорией, поставил его на «научные основы» и создал «экспериментальный роман». Известно его утверждение, что романисту достаточно собрать документы для будущего произведения, а дальше «роман напишется сам собой. Романист должен только логично распределить факты... («Экспериментальный роман»). Отождествляя деятельность ученого и художника, писатель в конечном счете приходил к утверждению позитивистского объективизма. В теоретических работах Золя 70—80-х годов преклонение перед документом, фактом приводит его к непониманию природы реалистического понятия типического, к умалению роли художника, призванного творчески обобщить и оценить собранные им факты действительности. По мнению Золя, писатель как бы экспериментирует с «подопытными» персонажами: ставит их в зависимость от среды и наследственности и в пределах заданных условий изучает их поведение. Подобный взгляд на создание литературного персонажа был также отступлением от принципов реализма. Золя полагал, что нашел надежный способ перебросить мост между наукой и искусством, найти для него новые перспективы. Не отрицая значение законов социальной жизни, он уравнял их с законами физиологического бытия человека, преувеличив значение теории наследственности.

      Было  бы, однако, неправильно думать, что сильные и слабые стороны теории и метода Золя существовали в его художественной практике на равных началах. Реалист и социальный романист почти всегда одерживал победу. Писателю не раз приходилось отступать от принятых решений, от предварительных набросков к романам, от кропотливо собранных материалов. Но жертвы эти окупались приближением к жизненной правде, к реалистическому воспроизведению действительности.

      Золя  опирается на достижения науки и  открытия того времени, требует от художественного произведения точности документа, скрупулезности исследования, базирующегося на достижениях «науки о человеке» — признании решающей роли среды и наследственности. Научность, объективность, аполитичность во имя "общечеловеческой правды" - к этим трем пунктам сводились требования натуралистов. «Мы принимаем жизнь такой, какова она в действительности, что мы не хотим ничего приукрашивать, не хотим подменять то, что должно быть. Абсолютной добродетели не существует… мы не идеализируем свои персонажи,» - так пишет Золя в своей статье «Натурализм в театре». «Он (натуралистический роман) безличен. Другими словами - романист всего только регистратор фактов, он остерегается выносить суждения и делать выводы,» - пишет Золя. Он отказывается от прямых авторских оценок и с полным бесстрастием рассказывает о судьбе героев.  

      Натуралистический роман — это исследование природы, людей и среды. Его авторов  больше не привлекает замысловатая интрига, ловко придуманный и разработанный  по определенным правилам сюжет. Отныне фантазия уже излишня, фабула мало занимает романиста, его теперь не заботят ни экспозиция, ни завязка, ни развязка; я хочу этим сказать, что он не вмешивается в естественный ход вещей, не старается ничего выбросить или прибавить к действительности. Теперь писатели придерживаются той точки зрения, что натура не нуждается в домыслах; ее надобно принимать такой, какова она есть, ни в чем не изменяя и не урезывая ее; она достаточно хороша, достаточно величественна, в ней самой сокрыты и начало, и середина, и конец. Вместо того чтобы придумывать различные приключения, усложнять их, подготовлять театральные эффекты, которые, от сцены к сцене, ведут к окончательной развязке, теперь писатели берут прямо из жизни историю какого-нибудь человека или группы людей и правдиво описывают их поступки. Произведение превращается в протокол, и только; отныне его достоинства — точность наблюдений, более или менее глубокий анализ, логическая связь событий. Порою роман повествует даже не о всей жизни персонажа от ее начала и до конца; бывает, что романиста влечет лишь какой-то период ее, несколько прожитых мужчиной или женщиной лет, отдельная страница истории человеческого существования — подобно тому, как химика влечет изучение тех или иных свойств какого-либо вещества. Роман вышел из привычных рамок, он вторгся в пределы других литературных жанров. Как и наука, он стал владыкой мира. В своих произведениях романист затрагивает все темы, он пишет историю, трактует вопросы психологии и физиологии, поднимается до вершин поэзии, исследует самые различные проблемы — политические, экономические, религиозные, нравственные. Все в природе подвластно ему. Романист больше не связан путами, он избирает ту форму, какая ему по душе, находит тон, какой считает лучшим, его не останавливают теперь никакие преграды. Как далеко мы ушли от того понимания романа, какое было у наших отцов, — они видели в нем произведение, целиком основанное на вымысле, произведение, цель которого состояла только в том, чтобы очаровывать и развлекать. В старинных руководствах по риторике роман помещали в самом конце, между басней и развлекательной поэзией. Люди серьезные презирали этот жанр, отдавали его женщинам, чтение романов они почитали занятием легкомысленным и роняющим их достоинство. А истина состоит в том, что лучшие современные романы гораздо больше говорят нам о человеке, о природе и обществе, чем многие капитальные труды по философии, истории и критике. Нынешний роман — это современное орудие познания. особенности натуралистического романа. Задача ученого — излагать факты, подвергать их тщательному анализу, не отваживаясь на синтез; ученый как бы говорит: вот вам точные факты; опыт, поставленный в таких-то и таких-то условиях, привел к таким-то результатам; он строго придерживается этого, ведь если бы он захотел выйти за пределы исследованных явлений, то непременно пришел бы к гипотезам, а это уже не научные истины, но всякого рода возможные допущения. Так вот, романист также должен придерживаться только фактов, доступных наблюдению, скрупулезно изучать природу и общество, если он не хочет запутаться в ложных выводах и умозаключениях. Писатель как бы исчезает, он хранит про себя свои чувства и рассказывает только о том, что видел. Смотрите: вот какова реальность, содрогайтесь или смейтесь, глядя на нее, извлекайте для себя уроки из этого зрелища, автор же видит свою единственную задачу в том, чтобы представить вашему обозрению подлинные документы. Помимо всего прочего, эта, так сказать, нравственная безличность произведения имеет свои резоны и с точки зрения чисто художественной. Окрашенное тем или иным чувством, пристрастное вмешательство автора умаляет его произведение, нарушает чистоту линий, вводит в роман стихию, чуждую фактам, и это разрушает их научное значение. Романист, испытывающий потребность обличать порок и прославлять добродетель, наносит тем самым ущерб жизненным документам, с которыми он знакомит читателя, ибо вмешательство автора столь же неуместно, сколь и бесплодно; при этом произведение утрачивает свою силу, отныне оно уже не мраморная скрижаль, высеченная из глыбы реальности, а вытесанная дощечка, на которой видны следы волнения мастера, ибо он сам не свободен от различных предрассудков и всевозможных заблуждений. Истинное произведение искусства живет века, между тем как произведение, отмеченное авторским чувством, будет затрагивать только людей определенной эпохи.

      Таким образом писатель-натуралист, как  и ученый, никогда не присутствует в своем творении. Эта нравственная безличность произведений — весьма важная их особенность, именно из-за нее  и возникает вопрос о нравственности в романе. Автора неистово упрекают в безнравственности только на том основании, что он выводит на сцену и негодяев и людей порядочных, но не судит ни тех, ни других. В этом сущность спора. Выводить в книгах негодяев дозволено, но только надобно их наказывать в конце или, но крайней мере, выражать по их адресу гнев и отвращение. Что касается людей порядочных, то они, разумеется, заслуживают того, чтобы время от времени их осыпали похвалами и подбадривали. Писателю ставят в вину его бесстрастие, то спокойствие, которое он выказывает перед лицом добра и зла. А когда он, как аналитик, становится чересчур откровенны, его начинают обвинять во лжи. Как! Одни только негодяи, ни одного симпатичного персонажа?! Именно тут и появляется пресловутая теория «симпатичного» персонажа. Нужны симпатичные персонажи, пусть даже для этого приходится искажать истину, натуру. От него требуют, чтобы он не только отдавал предпочтение добродетели: хотят, чтобы он ее приукрашивал и делал привлекательной. Описывая какого-либо человека, он, оказывается, должен совершать отбор, подчеркивать его хорошие черты и обходить молчанием дурные. А если он хочет заслужить похвальные отзывы, то ему следует попросту выдумывать своих героев, создавать их в условных традициях хорошего тона и добропорядочности. На этот случай есть даже готовые образцы, которые без всякого труда можно ввести в действие. Это — симпатичные персонажи, это — идеальные образы мужчин и женщин, они должны смягчить досадное впечатление, которое оставляют персонажи правдивые, списанные с натуры. Как видите, единственная вина автора состоит в том, что он принимает жизнь такой, какова она в действительности, что он не хочет ничего приукрашивать, не хочет подменять то, что есть, тем, что должно быть. Абсолютной добродетели не существует, как не существует и безупречного здоровья. В недрах каждого человека гнездится недуг, в тайниках души любого из нас таится зверь. Вот почему необыкновенно целомудренные девицы и донельзя порядочные юнцы, с которыми мы встречаемся в некоторых романах, как бы витают над землей; для того чтобы они прочно стояли на ней, надо сказать о них все без утайки. Писатель и высказывает все, он больше не отбирает те или иные черты характера, не идеализирует свои персонажи; потому-то его и обвиняют, будто ему нравится копаться во всяческих отбросах. Словом, вопрос о нравственности в современном романе сводится к следующим двум точкам зрения: писатели-идеалисты заявляют, что, если хочешь укрепить нравственность, необходимо лгать; писатели-натуралисты утверждают, что вне правды не существует и нравственности. Итак, нет ничего опаснее вымысла; если в произведении мир представлен в ложном свете, то оно сбивает с толку читателей, погружает их в мир иллюзорного и случайного; я уже не говорю о лицемерных требованиях соблюдать правила светского приличия, согласно которым все отвратительное надобно делать приятным, набрасывая на него ковер из цветов. Благодаря нам такого рода опасность исчезла.