Теоретические и методологические основы исследования экономического пространства

А. Муррей (Murray, 2002) в [232].

С середины 90-х годов появляются работы, в которых региональное пространство рассматривается с позиций сетевой  экономики. Это вполне закономерно, потому что бурное развитие нейрокибернетики в 80-х годах наложило достаточно сильный отпечаток на развитие всей науки. Отметим работу М. Энригта (Enright, 1996) [204], в которой доказано, что внутрисетевое взаимодействие фирм является важным элементом индивидуальной конкурентоспособности. Достаточное внимание он уделяет влиянию межсетевого взаимодействия фирм на общий рынок труда региона и изменениям, которые вызваны сетевой организацией региональной экономики. Более подробно это рассматривается у С. Гоетца (Goetz, 1999) в книге «Migration and Local Labor Markets», где вводится новое понятие пространственного работника (worker), а рынок труда рассматривается с позиций теории промышленных кластеров.

Вступление развитых стран  в эпоху постиндустриального  развития накладывает отпечаток  и на развитие теории экономического пространства. Это обусловлено взрывными  темпами развития высоких информационных технологий и прежде всего формированием  единого информационного пространства (Internet). Исследование влияния систем телекоммуникаций на структуру экономического пространства крупного города можно найти у Р. Шулера (Schuler, 1992) [235]. Анализ влияния глобальной телекоммуникационной сети на пространственную составляющую экономического развития сделан в работах итальянского экономиста Р. Капелло (Capello) [199, 200]. Что касается последней – в ней дается анализ эффективности функционирования 60 высокотехнологических фирм Милана и его пригородов по критерию месторасположения. В результате анализа формулируется вывод: небольшие фирмы наибольшую эффективность деятельности имеют в пригороде, тогда как крупные – в центре города, потому что они имеют возможность наилучшим образом использовать положительные эффекты концентрированного экономического пространства [200, с. 400].

Исследование межфирменного  и внутрифирменного экономического пространства встречаем и у японского  экономиста Г. Шибусавы (Shibusawa, 2000) [236]. Он рассматривает сетевую форму организации экономических процессов на уровне отдельной фирмы с позиций использования телекоммуникационных сетей. На основе построенных моделей имитации деятельности home - работника и office - работника Г. Шибусава определяет оптимальную структуру фирмы и приходит к выводу о целесообразности пространственного (виртуального) объединения фирм, использующих общие технологии.

Взаимовлияние экономических  пространств государств Тихоокеанского региона (Корея, Индонезия, Таиланд) рассматривается  С. Парком (Park, 2000) в статье [224]. Исследуя развитие экономик этих стран начиная с кризиса 1998 г., он приходит к выводу, что сами по себе высокие информационные технологии, которые получили широкое распространение в странах Тихоокеанского региона, являются необходимым, но не достаточным условием сближения уровней развития регионов (государств). С. Парк пишет: «Сетевая организация экономики – необходимое условие для формирования такой инновационной среды, которая обеспечит выравнивание региональных различий и обеспечит экономический рост в каждом отдельном регионе» [224, с. 338].

Роль пространственной экономики  в региональном развитии с позиций  накопления человеческого капитала (human cap ital) рассматривается К. Карлсоном и В. Цангом (Karlsson & Zhang, 2001) в [213]. Предлагаемая ими модель описывает динамическую взаимозависимость между накоплением человеческого капитала, региональным разделением труда и пространственной структурой экономики на примере двух соседних регионов. Анализ на основе этой модели позволяет оценить, как различия в человеческом капитале, экологических условиях и состоянии рынка труда оказывают влияние на общее экономическое пространство двух регионов.

Существуют работы, в которых  предлагаются модели мультирегионального   экономического   пространства   (например,  Р. Барро  (Barro, 1991)  [195]   и Т. Фукучи (Fukuchi, 2000) [207]). На наш взгляд, эти модели обладают существенным недостатком, который не позволяет их использовать для анализа межрегионального взаимодействия на практике. В основе моделей лежит производственная функция Кобба-Дугласа (Cobb-Douglas), а в качестве факторов производства рассматриваются только труд и капитал. Кроме этого, модели строятся из предположения, что региональные экономические  пространства  гомогенны.

Изучение работ современных  зарубежных экономистов, связанных  с теорией экономического пространства, позволяет сделать вывод о  многообразии существующих подходов к проблеме, однако, на наш взгляд, наиболее перспективным направлением можно считать концепции М. Портера и П. Кругмана.

Вклад отечественных ученых в теорию экономического пространства.

В России катализатором региональных исследований послужила первая мировая  война. В 1915 г. академиком В.И. Вернадским впервые в экономической истории  страны создается специальная структура  для рассмотрения вопросов регионального  развития – Комиссия по изучению естественных производительных сил.

В советское время региональная наука получает  свое  развитие  в 20-х годах через идеи, заложенные в плане ГОЭЛРО, а затем в пятилетних планах народнохозяйственного развития страны. Именно в плане ГОЭЛРО территория страны впервые была разделена на несколько больших экономических районов и поставлена задача повышения экономической эффективности общественного производства не только за счет мобилизации резервов промышленного потенциала, но и использования прогрессивных форм территориального размещения производства. Была осознана исключительная значимость производственного принципа при формировании территориальной структуры государства, созданы схемы административного и экономического деления страны. У теоретических истоков  этих  процессов   стояли   видные   российские   ученые Н.Н. Баранский, Н.Н. Некрасов, А.Е. Пробст, Н.Н. Колосовский, Ю.Г. Саушкин и др.

Особая заслуга в теоретическом  обосновании экономического районирования  и формировании территориальных  производственных комплексов (ТПК) принадлежит  Н.Н. Колосовскому. Он выделил восемь устойчиво повторяющихся совокупностей производственных процессов, которые явились основой для процедуры районирования страны.

Наиболее быстрыми темпами  региональная экономическая наука  стала развиваться с середины 60-х годов в связи с проведением  масштабной экономической реформы  в народном хозяйстве страны. Значительный вклад в развитие науки о регионах внесли академики А.Г. Гранберг и А.Г. Аганбегян.

К настоящему времени российская региональная наука представлена различными школами и направлениями. Экономико-географическое направление представляют известные ученые С.С. Артоболевский, А.И. Трейвиш, О.В. Грицай и др. Весомый вклад в исследование проблем федерализма вносят московские экономисты В.Н. Лексин, А.М. Лавров, А.Н. Швецов и др. Региональные особенности юга России исследуют ростовские ученые В.И. Бутов, В.Г. Игнатов, Н.П. Кетова и др. Калининградскую школу представляют В.С. Бильчак, В.Ф. Захаров, Д.Л. Сергеев и др. Региональные особенности национальных республик изучаются экономистами Татарстана М. Галеевым, Р. Хакимовым, Г. Сингатуллиной и др.

Политэкономический аспект теории экономического пространства развивается  в трудах костромских экономистов  В.В. Чекмарева, Ю.В. Дружинина, М.И. Скаржинского и др.

Исследования зарубежных ученых в теории экономического пространства обобщены и развиты в   работах иркутских экономистов А.Я. Якобсона и В.Н. Высоцкого.

Особый вклад в региональную науку внесли новосибирские экономисты Р.И. Шнипер и М.К. Бандман. Прежде всего это касается теории формирования территориально-производственных комплексов. Комплексное исследование проблем регионального развития ведется учеными ИЭОПП СО РАН В. Селиверстовым, А. Евсеенко, Ю. Ершовым, В. Клисториным, В. Сусловым, В. Кулешовым, С. Суспицыным, Ю. Фридманом и другими сотрудниками института.

Более подробно работы этих и других отечественных экономистов  будут рассмотрены далее в  контексте нашего исследования проблем  теории экономического пространства.

Интерес к проблемам экономического пространства и исследование его  свойств в работах отечественных  и зарубежных ученых позволяют констатировать, что к настоящему времени сложилось  несколько направлений развития теоретических и методологических аспектов этой теории, что свидетельствует  об актуальности проблемы. С другой стороны, еще не выработаны единые концептуальные основы, позволяющие интегрировать  уже разработанные положения  теории экономического пространства в  целостную и стройную логическую схему. 

1.2. Экономический процесс как системообразующий элемент  
экономического пространства 

Большинство научных подходов зарубежных и отечественных школ к категории экономического пространства можно назвать территориальными, так как экономическое пространство рассматривается ими в разрезе неких географических рамок. Нами предлагается другой методологический подход – назовем его процессным, суть которого – экономические явления рассматриваются как процессы, обусловленные отношениями экономических субъектов.

Выдвинем тезис: в качестве системообразующего элемента экономического пространства выступает экономический процесс. Термин «экономический процесс» в экономической литературе употребляется настолько часто и в разных смыслах и контекстах, что найти четкое и однозначное определение, к удивлению автора, оказалось трудноразрешимой задачей. Типичным примером может служить монография В. Сибирцева [147] «Основы теории измерения экономических процессов», в которой на более чем двух с половиной сотен страниц не нашлось места не только авторскому определению экономического процесса, но и вообще никакому другому.

Для большинства авторов  характерно рассмотрение экономического процесса «извне», а не «изнутри». Так, известный немецкий экономист Вальтер Ойкен в своем главном труде «Основные принципы экономической политики», рассматривая типы регулирования экономических процессов, сам экономический процесс определяет как совокупность хозяйственных процессов производителей, как совокупность форм связи предприятий и домашних хозяйств, в которых  протекает конкретный экономический процесс.

В общем контексте большинство  авторов под экономическим процессом понимает процесс преобразования экономических ресурсов в удовлетворенные общественные потребности. Развивая эту мысль дальше, естественно приходим к общественному производству как единственному источнику удовлетворения общественных потребностей. Общественное производство – абстрактная экономическая категория, характеризующая обмен веществ между человеком и природой. Рассматривая конкретное как диалектическую взаимосвязь расчлененной целостности и восходя от абстрактного к конкретному, можно говорить о том, что общественное производство в каждый момент времени предстает в форме множества экономических процессов, инициируемых человеком для удовлетворения своих потребностей. Однако определение экономического процесса через преобразование ресурсов в современных экономических условиях перехода общества в эпоху постиндустриального развития, на наш взгляд, несколько утратило свою актуальность.

Известный экономист Карл Поланьи, рассматривая рыночную систему, писал: «Хозяйство здесь воплощено в институтах, которые побуждают акты индивидуального выбора к образованию взаимозависимых движений, составляющих в итоге экономический процесс» [127, с. 65]. Примем данное определение за основу и выделим в нем три ключевых момента:

1. Институциональная природа экономического процесса.
2. Источник возникновения экономического процесса – акты индивидуального выбора.
3. Условие существования экономического процесса – «взаимозависимые движения» (отношения между актами индивидуального выбора).

Рассмотрим выделенные моменты  с позиций институциональной  экономической теории, выдвинув в  качестве тезиса органическое единство институтов и рыночной системы хозяйствования.

Первый  ключевой момент относительно природы процесса. Обратимся к классическому определению институтов, которое дал Дуглас Норт: «Институты – это «правила игры» в обществе, или, выражаясь более формально, созданные человеком ограничительные рамки, которые организуют взаимоотношения между людьми. Следовательно, они задают структуру побудительных мотивов человеческого взаимодействия…» [120, с. 17]. Исходя из данного определения можно утверждать, что позиция К. Поланьи о первопричине возникновения экономического процесса неточна: создавать структуру побудительных мотивов и побуждать акты индивидуального выбора – действия абсолютно различные. Однако, несмотря на это противоречие в определении К. Поланьи, безусловно, экономический процесс имеет институциональную природу, а определение К. Поланьи применимо не только для современной рыночной системы хозяйствования. Докажем это утверждение.

Объективный процесс формирования рынка как экономической категории  обусловлен этапами развития производственных отношений. Первые признаки или предпосылки  формирования рынка как такового можно отнести к периоду, когда  появились первые ремесленники и  торговцы. Э. Фромм следующим образом характеризует функции человека в общественном производстве того периода: «В раннем средневековье каждый был прикован к своей роли в социальном порядке… Личная, экономическая и общественная жизнь регламентировалась правилами и обязанностями, которые распространялись практически на все сферы деятельности» [171, с. 44]. Даже при таких жестких ограничениях можно говорить о присутствии определенных форм рыночных отношений, но в простом, зачаточном виде. Одной из основных первопричин появления и развития рыночных отношений является возникновение и углубление общественного разделения труда. Неизбежность этого процесса К. Маркс видел в том, что «...различные общины находят различные средства производства и различные жизненные средства среди окружающей их природы» [104, с. 364]. Именно процесс разделения труда явился генератором рыночных отношений.