Экономические идеи в средние века, в России

Первая редакция «Домостроя» была составлена еще до середины XVI века. Уже в этом виде памятник основывался на предшествующей литературе поучений, как оригинальной, так и переводной. Вторая редакция, представляющая как бы "классический" (в современном понимании) образец «Домостроя», и возникла в середине XVI в. под руководством Сильвестра. Третья - смешанная, представленная всего тремя списками, она возникла позже в результате неумелого механического переписывания с текстов основных редакций. Во всех своих редакциях «Домострой» делится на три основные части: первая - об отношение к церкви и как царя чтить; вторая - «о мирском строении», т. е. «како жити с женами и с детьми и с домочадцы»; третья - «о домовном строении», т. е. о хозяйстве, о домоводстве. К основному тексту «Домостроя», состоящему из 63 глав, в Сильвестровской редакции присоединена 64-я глава - послание Сильвестра к сыну Анфиму: на опыте собственной жизни протопоп резюмирует все содержание «Домостроя». Разумеется, «Домострой» писался не как художественное произведение, но время поставило его в один ряд с литературными памятниками Древней Руси.

Все части «Домостроя» отражают опыт семейной и хозяйственной жизни крупного домашнего хозяйства XV-XVI вв. Однако за этим стоит многовековый опыт частной жизни русских людей, оттесненных набегами язычников на крайний север славянского мира.

Начинается текст отнюдь не с хозяйственных рекомендаций, а с общей картины общественных отношений. Прежде всего, нужно беспрекословно подчиняться властям, ибо тот, кто противится их воле, противится Богу.

Особую честь следует воздавать царю: ему нужно служить верой и правдой, повиноваться и молиться о его здравии. Более того, из службы царю вытекает почитание Бога: если служить и почитать земного владыку, станешь так же относиться и к небесному, который вечен и, в отличие от царя, всемогущ и всезнающ. Только после этих общих рекомендаций автор обращается к семейному устройству и хозяйственной деятельности.

Адресат «Домостроя» - зажиточный горожанин, рачительный хозяин, сам непосредственно участвующий в хозяйственной деятельности, в которой ему помогает жена. Хозяин руководит всем, имея в своем распоряжении штат слуг (упоминаются, например, ключник, повар, мастера с учениками и слуги, торгующие в хозяйских лавках). "Государыня" ведает целым штатом слуг и мастериц. Дети домохозяина должны с раннего возраста обучаться "рукоделию" и, следовательно, быть готовыми к продолжению деятельности родителей. Дворовые люди получают жалование (не только деньгами, но и платьем, лошадьми и др.); применяется и труд холопов. Отношения со слугами также отчетливо регламентируются. Хозяева должны быть милостивы к слугам, чтобы те радели о добре господ и трудились охотно, без принуждения. Со своей стороны, слуга должен был довольствоваться своим положением. Господин должен обучать слуг «рукоделию», ибо работник, не умеющий выполнять хозяйственные работы и не владеющий каким-нибудь ремеслом непременно принесет убытки.

Все основные предметы своего обихода адресат Сильвестра покупает на рынке, ведя обширную торговлю. В связи с этим особое внимание автор обращает на то, что торговые дела должны вестись в соответствии с имущественным положением. Жажда стяжания сочетается с мелочной скаредностью. Сильвестр поучает, что «остатки и обрезки» тканей обязательно пригодятся в домашнем хозяйстве. Изготовленную одежду надо бережно носить, различая «все дневное» и «лучшее» платье. Мелочный надзор господского ока охватывал все стороны хозяйства, даже если в распоряжении хозяина был специальный ключник, непосредственно ведавший всеми хозяйскими делами.

Быт, каким он предстает со страниц «Домостроя», достаточно строг и суров, но эта строгость - не самоцель, а способ достижения вполне определенной цели: телесные наказания способствуют духовному оздоровлению и воспитывают в молодых людях благонравие, почтение к старшим.

«Домострой» также предостерегает против опасных сношений с внешним миром, проповедует строжайшее сохранение всех домашних тайн. Умеренность и осторожность предписывается во всем, в частности, в телесных наказаниях: провинившуюся перед мужем жену рекомендуется «плеткою вежливенько побить, за руки держа, а гнев бы не был, а люди бы то не ведали и не слыхали»

Вместе с тем, самая характерная черта «Домостроя» - это заботливость о слабых, низших, подчиненных и любовь к ним, не теоретическая, не лицемерная, а чуждая риторики и педантства, простая, сердечная, истинно христианская. «Как следует свою душу любить,- поучает он, - так следует кормить слуг своих и всяких бедных. Пусть хозяин и хозяйка всегда наблюдают и расспрашивают своих слуг и подчиненных об их нуждах, о еде и питье, об одежде, о всякой потребе, о скудости и недостатке, об обиде и болезни; следует помышлять о них, пещись сколько Бог поможет, от всей души, все равно как о своих родных».

Можно с уверенностью утверждать, что ни один документ средневековой Руси не отразил характер быта, хозяйства, экономических взаимоотношений своего времени, со степенью достоверности «Домостроя».

В «Сильвестровской» редакции на примере семейных отношений и описывается подобная модель государственного организма, увенчанного самодержавной властью «государя» (характерно и употребление слова государь одновременно в отношении и к государственному и к семейному владыке без различения их функций) и сложными отношениями к нему со стороны других членов «дома», основанными не только на силе, но еще и на законе и на чувстве долга. Идеологически такая модель была более характерной для московского, а не новгородского быта. Вообще нужно сказать, что, хотя «Домострой» и рисует «образцовый дом», этот «дом» не является хозяйством безликим и в понятии «усредненным»; его нельзя связать с любым хозяином Московской Руси, он был таким не для всякого мужика. Социальное расслоение в русском обществе достигло уже той степени, когда только действительный «государь» и мог стать «владыкой дому». Но тем и интересен «Домострой», который тщательно выписывает для нас средневековый быт в конкретно-историческом его проявлении: уже не в условиях общинного равенства или жизни в городской коммуне, но еще и — не гнет крепостничества.