Николай I

    10 июня 1826 г. был издан новый цензурный устав из 230 запретительных параграфов. Он запрещал "всякое произведение словесности, не только возмутительное против правительства и поставленных от него властей, но и ослабляющее должное к ним почтение", а кроме того, многое другое, вплоть до "бесплодных и пагубных (на взгляд цензора. - Н.Т.) мудрований новейших времен" в любой области науки. Современники назвали устав "чугунным" и мрачно шутили, что теперь наступила в России "полная свобода... молчания".

    Руководствуясь  уставом 1826 г., николаевские цензоры  доходили в запретительном рвении до абсурда. Один из них запретил печатать учебник арифметики, так как в  тексте задачи увидел между цифрами  три точки и заподозрил в этом злой умысел автора. Председатель цензурного комитета Д.П. Бутурлин (разумеется, генерал) предлагал даже вычеркнуть отдельные места (например: "Радуйся, незримое укрощение владык жестоких и звероподобных...") из акафиста Покрову Божией матери, поскольку они с точки зрения "чугунного" устава выглядели неблагонадежными.

    Джон  Мильтон говорил: "Свобода печати - главный залог свободы страны". С.М. Кравчинский перефразировал тезис  Мильтона: "Закабаление печати - главная  гарантия деспотизма". Эти слова определяют смысл цензурной политики Николая I. Герцен обрисовал ее так: "Николай Павлович держал 30 лет за горло кого-то, чтобы тот не сказал чего-то". Вот разительная иллюстрация к этим словам. Как сообщила в одном из номеров за 1848 год газета "Московские ведомости", мещанин Никифор Никитин за "крамольные" речи о возможном полете на Луну был сослан в глухое казахское селение... Байконур (тот самый Байконур, где теперь находится всемирно известный космодром, с которого советские ракеты уже стартовали и к Луне, и еще дальше - к Марсу, к Венере)

    Министерство  просвещения при Николае I более  всего старалось угодить царю, а царь, по свидетельству академика С.М. Соловьева, «инстинктивно ненавидел просвещение». Московский университет он называл "волчьим гнездом" и от одного вида его, если случалось проезжать мимо, впадал в дурное расположение духа (об этом рассказывал другой академик - Ф.И. Буслаев). Немудрено, что во главе Министерства просвещения при Николае сменился целый "зоопарк" отъявленных реакционеров: А.С. Шишков (с 1824 г.), К.А. Ливен (с 1828), С.С. Уваров (с 1833), П.А. Ширинский-Шихматов (с 1849), А.С. Норов (с 1853 г.).

    Самым мрачным детищем реакции в  области просвещения стал новый  школьный устав от 8 декабря 1828 г. Он перестроил всю школу по феодально-сословному принципу, а преемственность между начальной, средней и высшей школой, узаконенную в 1803 г., ликвидировал. Теперь разрешалось принимать в гимназии только детей дворян и чиновников. Детям купцов и мещан предназначались уездные (трехклассные) училища, а крестьянским детям - лишь приходские (одноклассные) школы. "Науки, - поучал министр Шишков, - полезны только тогда, когда они, как соль, употребляются в меру, смотря по состоянию людей". Впрочем, власти старались, чтобы наук было и числом поменьше. Ширинский-Шихматов исключил из учебных программ философию. На вопрос, почему это сделано, он ответил исчерпывающе: "Польза от философии не доказана, а вред от нее возможен". Тогда же именно этот министр ввел в начальных и средних школах телесные наказания, дав повод злоязычному кн. А.С. Меншикову построить из фамилии министра каламбур: "Министерству просвещения дали сразу и шах и мат".

    Высшую  школу реакция придавила так  же, как и среднюю. В 1835 г. был принят новый университетский устав, который  лишил университеты былой (с 1804 г.) автономии. Отныне хозяевами университетов стали правительственные чиновники - попечитель учебного округа (им часто по совместительству был генерал-губернатор) и министр, правомочный назначать и увольнять профессоров по своему усмотрению. Внутри каждого университета влиятельной и устрашающей фигурой стал инспектор - он, согласно министерской инструкции, должен был иметь "особенный и ближайший надзор за нравственностью" (т. е. благонамеренностью) студентов.

    В борьбе с просвещением николаевские охранители руководствовались не только рассудком, но и эмоциями, которые были под стать их взглядам. Л.В. Дубельт, например, при одном упоминании имени Герцена буквально зверел, приговаривая: "У меня три тысячи десятин жалованного леса, и я не знаю такого гадкого дерева, на котором бы я его повесил". Шеф жандармов А.Ф. Орлов, провожая за границу друга, наставлял его: "Когда будешь в Нюрнберге, подойди к памятнику Гуттенбергу - изобретателю книгопечатания и от моего имени плюнь ему в лицо. Все зло на свете пошло от него". Николай I не давал таких напутствий, но в ненависти к печатному слову он мог переплюнуть своего шефа жандармов. Самый дух николаевского царствования верно схвачен в реплике Фамусова из грибоедовского "Горя от ума": "Уж коли зло пресечь, забрать все книги бы, да сжечь!"

    Словом, реакция наступала при Николае I повсеместно и всеохватно, стремясь подавить не только прямое сопротивление, но и любое прекословие абсолютной власти монарха. Это и был "апогей самодержавия".

Заключение

    Революционные потрясения 1848-1849 гг. в Западной Европе, когда произошли политические перевороты во Франции, Пруссии, Баварии. Венгрии, вызвали усиление реакции в России. Оно проявилось в жестком государственном контроле над общественной жизнью, в отказе верховной власти от каких бы то ни было преобразований.

    Николай основной целью своего царствования считал борьбу с повсеместно распространившимся революционном духом, и всю свою жизнь подчинил этой цели. Иногда эта борьба выражалась в открытых жестких столкновениях, таких, как подавление Польского восстания 1830-1831 или отправка в 1848 войск за границу — в Венгрию для разгрома национально-освободительного движения против австрийского господства. Россия становилась объектом страха, ненависти и насмешек в глазах либеральной части европейского общественного мнения, а сам Николай приобретал репутацию жандарма Европы. Однако значительно чаще Николай действовал мирными методами. Император сознательно трудился над упорядочением социальной организации общества, видя в этом гарантию его стабильности. Так, исключительное значение имела проведенная по его инициативе под руководством М. М. Сперанского кодификация российского законодательства. Однако в отношении проблемы крепостного права дальше полумер, которые не затрагивали основ общественного устройства, дело не пошло. Идеальное общество представлялось Николаю построенным по модели патриархальной семьи, где младшие члены семейства беспрекословно подчиняются старшим, и за все отвечает глава семьи — отец, с которым он отождествлял самодержавного государя. Идеологическим оформлением этого идеала стала так называемая теория официальной народности, провозгласившая вечными и непоколебимыми основами бытия России три священных начала: православие, самодержавие и народность. Свое служение отечеству Николай воспринимал как высокую религиозную миссию и, руководствуясь этим убеждением, старался лично вникать во все детали государственного управления. Он ценил исполнительность выше компетентности и предпочитал назначать на руководящие должности военных, привыкших к строгой дисциплине и беспрекословному подчинению. В его царствование ряд гражданских ведомств получил военную организацию. Введение военного принципа в государственное управление свидетельствовало о недоверии царя к управленческому аппарату. Тем не менее, стремление максимально подчинить общество государственной опеке, свойственное идеологии николаевской эпохи, фактически неизбежно вело к бюрократизации управления.

    Правление Николая I, наверное, можно оценить по-разному, но мне кажется, что основные направления его политики как внутренней, так и внешней соответствовали тому времени, тем процессам, которые проходили в государстве, укрепление самодержавие, жестокие принципы правления объясняются неустойчивыми настроениями в обществе, попытками сохранить власть, не дать возможность разрушить существовавшую систему, к чему, в принципе, стремятся все правители как давних времён, так и современности.

    Список  используемой литературы

1. Выскочков Л. В. Николай I. — Изд. 2-е, испр. — Москва: Молодая гвардия, 2006 г.

2.  Зуев М.H.   История России / M. "Высшая школа", 1998 г.

3.  Корнилов А. "Курс истории России XIX века"; Москва 2004 г.

4. Личман Б.В. История России. Теории изучения. Книга первая. С древнейших времен до конца XIX века. Учебное пособие. /. Екатеринбург: Изд-во “СВ-96”, 2001 г.

5. Мунчаев  Ш.М., Устинов В.М. История России.- М90 М.: Издательская группа ИНФРА  • М—НОРМА, 1997 г.

6. Пресняков А. Е. Николай I. Апогей самодержавия // Пресняков А. Е. Российские самодержцы. М., 1990 г.

7. Шегало  Н.Б. "История отечества", ТЕИС 1998 г.

8. Шильдер Н.К. Николай I. — М.: Захаров, 2010 г.

9. Мироненко С.В..Сахаров А.Н. Российские Самодержцы. 1801-1917. / M."Международные отношения", 1994 г.

10. Николай I и его время: В 2 т. / Сост., вступит. ст. и коммент. Б. Н. Тарасова. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000 г.