Анархизм в России

     В своих произведениях Бакунин  последовательно критикует государственный  социализм (прежде всего марксизм). Не веря во временный характер предлагавшейся Марксом «диктатуры пролетариата» (поскольку всякая диктатура стремится  себя увековечить), отрицая марксистскую идею правления «научных социалистов» и возможность введения социализма через тотальное огосударствление общественной жизни и производства, Бакунин доказывал: поскольку эксплуатация и власть неразрывно связаны друг с другом, уничтожение первой при сохранении второй неизбежно приведет к появлению нового класса – «красной бюрократии», идущей на смену старым привилегированным классам.

     Бакунин призывал к социальной революции, разрушающей  классово-государственные институты  общества и заменяющей их безгосударственно-социалистической федерацией общин, коммун, трудовых коллективов. Главной силой, способной совершить  революцию, Бакунин считал в Европе пролетариат («чернорабочий люд»), а  в России – крестьянство.

     Таким образом, Бакунин радикализировал  прудоновский анархизм, развил его  и популяризировал в рабочем  движении. Итогом деятельности Бакунина явилось широкое распространение  анархизма – прежде всего в  Испании, Италии, Швейцарии, России, Бельгии, Голландии, во Франции. Наиболее заметным проявлением этого процесса стали  возникновение анархистского крыла  в Международном товариществе рабочих (Первом Интернационале) и Парижская  Коммуна.

     Промарксистский Генеральный совет Интернационала вел борьбу с Бакуниным довольно постыдными методами; в ход было пущено всё: закулисные аппаратные интриги; организация фиктивных секций, создавших  мнимое марксистское большинство на Лондонской конференции 1871 г. и на Гаагском конгрессе 1872 г.; бездоказательные обвинения, клевета. Однако достигнутая подобными  средствами победа Маркса оказалась  Пирровой – после «исключения» Бакунина из Интернационала «весь Интернационал  восстал против недостойной комедии  Гаагского съезда, так грубо подтасованного Главным советом». Почти все секции Интернационала: бельгийские, французские, английские, испанские, итальянские, голландские, швейцарские и американские –  отвергли решения, принятые в Гааге, и отказались подчиниться Генеральному совету, поддержавшему Маркса. Большинство  этих секций, соединившись, образовали новый, анархический Интернационал, просуществовавший  до 1879 г. Попытка Маркса превратить Международное товарищество рабочих в централизованную партию, исповедующую одну – «научно-социалистическую» – доктрину, полностью провалилась.

     Поддержавшие  Бакунина секции Интернационала, объединявшие десятки тысяч рабочих по всей Европе, дали толчок мощному развитию анархического движения в 1870-е гг. В некоторых странах, где был  высок уровень социальной напряженности  и отсутствовали реальные гражданские  свободы (в Испании, в Италии), это  движение вылилось в ряд восстаний; в других (в Швейцарии, в Бельгии) сложились открыто действующие  рабочие союзы анархической направленности. Роль идейного центра этого движения играла Юрская федерация (в Швейцарии).

     Наиболее  грандиозным выступлением народных масс, в котором анархисты сыграли  видную роль, конечно, стала Парижская  коммуна (март–май 1871 г.).

     Анархисты (прудонисты) составляли значительную часть Совета коммуны. Важнейшим  мероприятием Коммуны в социально-экономической  сфере, осуществленным по инициативе прудонистов, был принятый 16 апреля 1871 г. декрет о  передаче бездействующих предприятий, брошенных бежавшими из Парижа предпринимателями, в руки рабочих производственных ассоциаций. Этой и другими подобными  мерами прудонисты стремились подготовить  создание мощного сектора коллективизированных самоуправляющихся предприятий, альтернативных и частнокапиталистическим, и государственным. Декларация «К французскому народу», принятая Парижской коммуной 19 апреля, провозглашала  вполне анархические идеи: федерализм, децентрализацию, самоуправление и  автономию коммун – в качестве принципов устройства будущей социалистической Франции. Сама Коммуна, по признанию  Карла Маркса, уже не была «вполне  государством»: ликвидация чиновничьей  иерархии, регулярной армии, самоуправление снизу доверху, опирающееся на принцип  делегирования, – всё это куда больше походило на прудоновские и бакунинские модели общества, нежели на марксистскую «диктатуру пролетариата». Известно, что, учтя опыт Коммуны, Маркс, по образному выражению Ф.Меринга, снял перед ней шляпу и в работе «Гражданская война во Франции» несколько пересмотрел свою доктрину в прудоновском духе.

     Однако  полуанархический социально-революционный  эксперимент, как известно, длился недолго  – 72 дня. Памятником «штурмующим небо»  коммунарам осталась песня – «Интернационал», созданная участником тогдашних  событий, анархистом Эженом Потье.

     История нашей страны наглядно показала утопичность  взглядов марксистов на построение социального  будущего путем усовершенствования пролетарского государства, также  как и справедливость критики  Бакуниным некоторых черт коммунистической организации. Сегодня мы на историческом опыте можем подтвердить, что  государство в любой его ипостаси, как институт власти, несомненно, является насилием над личностью, а, с другой стороны, может существовать само по себе и для себя, независимо от демократических  преобразований в обществе.

     Существование же казарменного социализма, который  вывев страну на ведущее место  в мире, превратил человека труда  в безмолвный винтик прогресса, однозначно не может оправдать потерю личной свободы. "Это - не свободное общество и не действительно живое объединение  свободных людей, невыносимое принуждение  насилием, сплоченное стадо животных, преследующих исключительно материальные цели и ничего не знающих о духовной стороне жизни и доставляемых ею высоких наслаждений".  

     5) Современный анархизм

     Работы  современного анархизма в России практически не подвергались научному анализу. Трудность объективного исследования анархизма проистекает из того, что  его идеи и практика всегда выступают  как антипод любому существующему  режиму, так что исследователь  вечно находится под давлением  официальных ярлыков, будь то «волюнтаризм», «экстремизм», «политнекорректность».

     К представителям современных течений  в анархизме относится российский теоретик А. Цветков. Пытаясь выработать нечто вроде популярной истории  философии анархизма, Цветков противопоставляет  «классическому» анархизму, который  иссяк в середине XX века из-за недоучета технической, индустриальной силы государства и недопонимания причин происхождения власти, анархизм «новый», заметивший, что необходимость власти оправдывается необходимостью коммуникации, присвоенной этой властью. Из этого и вытекает первая задача «нового» анархизма: «разотождествление власти и коммуникации в любой паре, семье, неформальной группе, производственном коллективе и т.д.»

     Цветков делит также анархизм на «левый», располагающий идеал в будущем, и «правый», располагающий идеал  в прошлом. Он классифицирует и современный  российский анархизм, в котором, по его словам, выделяются два лагеря. Он пишет: «Более старшие, ископаемые перестройки, упорно продолжают прудонистскую линию, пытаются создать и огласить позитивную программу действий, реанимирующие  древние идеалы международного рабочего движения. Другие, без советского социального  опыта, скорее штирнерианцы, чаще именуют  себя партизанами и заботятся  не о программе, и даже не о возможностях её реализации, но о персональной стратегии  освобождения для каждого, кто считает  себя нуждающимся в свободе (то есть индивидуалистическое направление)».

     Современная цивилизация у Цветкова выступает  в образе дискотеки, главного института массовой культуры, где все вынуждены подчиняться выбранному ди-джеем опустошающему, гипнотизирующему ритму. Дискотека– как символ духовной пустоты и единообразия.

     Под действительностью Цветков подразумевает  процесс развития, реальную деятельность, творчество, в то время как естественность является для него чем-то вымышленным  и примитивным, лишенным развития и  основывающемся на низменных инстинктах.

     В ответ на иллюзорный и примитивный, но прочный современный мир, где  у человека нет реального выбора, Цветков предлагает идею «нового  стоицизма». Нужно быть бесстрастным, сохранять свой внутренний мир (быть как в одиночной камере), а главное  вырабатывать способность к долговременному  сопротивлению.

     Мечта Цветкова – «антилиберальный джихад», территорией для которого должна стать и Россия.

     В представлениях об этом сопротивлении, о будущей революции Цветков  исключает теорию без практики, проекты, программы, идеологии сами по себе, видя в них опасности «салонности» и «партийности». Рассматривай документ как поступок, а не поступок как  документ, иначе окажешься в плену  культуры глобализации, необходимости. Поступком может быть и пассивность, неучастие в прогрессе господствующей системы, неготовность к переменам. Такая косность, невосприимчивость  к прогрессу и есть почва для  пробуждения достоинства и независимости.

     Исходя  из неприятия чистой теории в форме  слов и текстов, Цветков озвучивает свою формулу творчества: «Творчество  – это безмолвный террор. Произведение это, к примеру, стенающий, дымящийся  и недоумевающий аэропорт, только что переживший взрыв. Никто теперь никуда не поедет, не полетит и не поплывет согласно купленным билетам. Искусство – это форма принуждения, а принуждение должно быть нежным. Принуждение должно быть страстным. Принуждение должно быть опасным».

     По  Цветкову творец-революционер стремится  не постреволюционному, а именно к  революционному состоянию, ибо ни одному революционному проекту не удалось  в действительности воплотить претензии  собственной идеологии, ни одна из конкурирующих  программ к этому не стремилась. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Заключение 

     Анархизм  начал своё развитие во время формирования первых монополий как мелкобуржуазное  течение, главным экономическим  смыслом которого был индивидуализм. В политическом отношении анархисты отрицали всякое государство, которое должны были заменить союзы индивидуальных производителей.

     Однако  российский анархизм очень сильно отличался  от анархических идей западноевропейский родоначальников анархического  учения. Если в трудах Прудона рассматривается  построение анархизма на базе мелкобуржуазного производства и раннекапиталистического  строя. В России конца XIX – начала XX века проповедниками анархизма стали демократически и леворадикально настроенные слои.

     Пути  воплощения своих идей теоретики  анархизма тоже рассматривали по-разному. Прудон рассматривал переход к анархизму  через эволюцию человеческого сознания, а Кропоткин только через осуществление  насильственного переворота или  бунта.

     Большое значение в анархическом учении имела  эволюция общественно-социальных отношений, которая и должна была закончиться  воцарением всеобщей анархии.

     В какой-то мере анархическое учение переплеталось  с идеями марксизма. Ведь в итоге  развития социалистического государства (по Марксу) получалось такое идеальное  общество, которое не нуждалось больше в государстве, и уничтожало его. 
 
 
 
 

     Список  использованной литературы: 

1. А. Вендт. Анархия – это то, что делают из нее государства: социальное конструирование  политики с позиции силы.//Социально  гуманитарные знания, 2001, №5.
2. Исаев И.А., Золотухина П.М. История правовых и политических учений России: Учебник. – М.: Юристъ, 2003. – 415с.
3. История политических и правовых учений: Учебник для вузов/ Под ред. В.С.Нерсесянца. – М.: Издательство НОРМА, 2001. – 736с.
4. "Махновщина и анархизм" Я. Яковлев журнал "Автоном"
5. "Что такое Анархизм" Александр Беркман, из книги "Азбука коммунистического анархизма"
6. Хрестоматия по истории России 1917-1940  под редакцией М.Е. Главацкого