Функция лунного пейзажа в лирических произведениях

 

Грустно стало мне и  как-то равнодушно скучно... Сама земля, эта плоская поверхность, которая расстилалась подо мною; весь земной шар с его населением, мгновенным, немощным, подавленным нуждою, горем, болезнями, прикованным к глыбе презренного праха; эта хрупкая, шероховатая кора, этот нарост на огненной песчинке нашей планеты, по которому проступила плесень, величаемая нами органическим, растительным царством; эти люди-мухи, в тысячу раз ничтожнее мух; их слепленные из грязи жилища, крохотные следы их мелкой, однообразной возни, их забавной борьбы с неизменяемым и неизбежным, - как это мне вдруг все опротивело! Сердце во мне медленно перевернулось, и не захотелось мне более глазеть на эти незначительные картины, на эту пошлую выставку…(Тургенев, Призраки).

 

На фоне прекрасной лунной ночи разворачиваются события в  повести «Майская ночь, или Утопленница» Н.В.Гоголя. Но ночной пейзаж не просто обрамляет действие и является красочным фоном. Описание природы здесь создает поэтический настрой произведения, позволяет взглянуть на характеры героев под определенным углом зрения. Описание лунной ночи придает повести особый лиризм и обаяние. Так начинается одна из самых поэтических повестей Гоголя, входящая в сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки»:

 

Звонкая песня лилась рекою  по улицам села*** Было то время, когда утомленные дневными трудами и заботами парубки и девушки шумно собирались в кружок, в блеске чистого вечера, выливать свое веселье в звуки, всегда неразлучные с уныньем. И задумавшийся вечер мечтательно обнимал синее небо, превращая все в неопределенность и даль (Гоголь, Майская ночь, или Утопленница).

 

Но во второй главе перед  нами предстает действительно удивительная картина лунной майской ночи:

 

Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в неё. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит он. Земля вся  в серебряном свете; и чудный воздух и прохладно-душен, и полон неги, и движет океан благоуханий. Божественная ночь! Очаровательная ночь! Недвижно, вдохновенно стали леса, полные мрака, и кинули огромную тень от себя. Тихи и покойны эти пруды; холод и мрак вод их угрюмо заключен в темно-зеленые стены садов. Девственные чащи черемух и черешен пугливо протянули свои корни в ключевой холод и изредка лепечут листьями, будто сердясь и негодуя, когда прекрасный ветреник – ночной ветер, подкравшись мгновенно, целует их. Весь ландшафт спит. А вверху все дышит, все дивно, все торжественно. А на душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине. Божественная ночь! Очаровательная ночь! И вдруг все ожило: и леса, и пруды, и степи. Сыплется величественный гром украинского соловья, и чудится, что и месяц заслушался его посреди неба…

 

Неслучайно фраза «Божественная  ночь! Очаровательная ночь!» повторяется  в небольшом по объему отрывке  дважды. Автор тем самым заставляет читателя любоваться этой прекрасной картиной природы, которую он так  осязаемо воссоздал. Гоголь в своем  описании передает ощущение того, что  природа жива. Воздух «полон неги»; черемухи и черешни «пугливо протянули  свои корни в ключевой холод и  изредка лепечут листьями»; ночной ветер – «прекрасный ветреник»; село, «как очарованное», «дремлет». В  пейзаже органично сливаются  мир земной и небесный: месяц «посреди неба» «заслушался» соловья. А объединяет эти два мира «божественная ночь».

 

А что же следует за картиной ночи? Интересно, что далее весь лиризм повествования, заданный пейзажем, исчезает, так как идет рассказ о голове, «важном лице на селе», пропитанный  тонкой иронией автора. Такая антитеза не удивительна, это характерно для  творчества Гоголя. Так, В.Ф.Переверзев говорит о том, что в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» сталкивается, с одной стороны, «обыденная жизнь, мелкая, ужасно смешная, лишенная сильной страсти, могучей мысли и героического порыва», а с другой стороны, «рядом развертывается иная жизнь», «богатая сильными радостями, красивыми порывами, серьезными, глубокими переживаниями». Это «тихий, мечтательный вечер, темная, таинственная ночь, шепот влюбленных, задушевная песня, таинственные силы» [Переверзев 1989: 288].

 

Еще одно описание ночной природы  автор вводит, когда Левко, утомленный проказами парубков над головой, оказывается около пруда, незаметно  для себя засыпает и попадает в  мир волшебной сказки. Пейзаж здесь  тот же: величественный и мрачный  кленовый лес, «неподвижный пруд», месяц, освещающий всё вокруг, «раскаты соловья», «блистательная ночь».

 

Величественно и мрачно чернел кленовый лес, стоявший лицом к месяцу. Неподвижный пруд подул свежестью  на усталого пешехода и заставил его  отдохнуть на берегу. Все было тихо; в глубокой чаще леса слышались только раскаты соловья.

 

…Оглянулся: ночь казалась перед ним еще блистательнее. Какое-то странное, упоительное сияние примешалось к блеску месяца. Никогда  еще не случалось видеть ему подобного. Серебряный туман пал на окрестность. Запах от цветущих яблонь и ночных цветов лился по всей земле.

 

Так незаметно осуществляется переход из мира реального в мир  сновидений, сказки. А когда совершается  этот переход? Скорее всего тогда, когда «странное, упоительное сияние примешалось к блеску месяца» и когда «серебряный туман пал на окрестность». Когда Левко просыпается, он возвращается буквально в подлунный мир: «Месяц, остановившийся над его головой, показывал полночь…». То есть опять серебряный свет месяца оказывается границей миров реального и вымышленного, земного и небесного.

 

С поэтического пейзажа «задумавшегося вечера» начинается повесть. В нем  реальность тесно переплетена с  вымыслом, фантастикой, миром легенд. Завершается произведение на той  же поэтической ноте:

 

…И чрез несколько минут  все уже уснуло на селе; один только месяц так же блистательно и чудно  плыл в необъятных пустынях роскошного украинского неба. Так же торжественно дышало в вышине, и ночь, божественная ночь, величественно догорала. Так  же прекрасна была земля в дивном серебряном блеске; но уже никто  не упивался ими: все погрузилось  в сон.

 

Таким образом, мы видим, что  ночной пейзаж обрамляет повесть, заключает  ее действие в своеобразную рамочную композицию, он наполняет поэзией  характеры Левко и Ганны.

 

Образ луны в произведении может быть символичен, то есть может  выражать различные переносные смыслы. Поскольку значений у символа  множество, то и лунный пейзаж может  иметь самые различные интерпретации. Например, луна часто бывает символом смерти. Так, луна как символ смерти часто встречается у А.П.Чехова. Лунный свет заливает множество пейзажей Чехова, наполняя их печальным настроением, покоем, умиротворением и неподвижностью, сходным с тем, что приносит смерть. За рассказом о смерти Беликова в рассказе «Человек в футляре» следует описание прекрасной сельской картины, залитой лунным светом, от которой веет свежестью и покоем.

 

Была уже полночь. Направо  видно было всё село, длинная улица  тянулась далеко, верст на пять. Всё  было погружено в тихий, глубокий сон; ни движения, ни звука, даже не верится, что в природе может быть так  тихо. Когда в лунную ночь видишь широкую сельскую улицу с её избами, стогами, уснувшими ивами, то на душе становится тихо; в этом своём покое, укрывшись в ночных тенях от трудов, забот и горя, она кротка, печальна, прекрасна, и, кажется, что и звёзды смотрят на неё ласково и с  умилением и что зла уже  нет на земле и всё благополучно (Чехов, Человек в футляре).

 

Чехов неслучайно здесь употребляет  слово «кажется», потому что внешнее  благополучие и отсутствие зла после  смерти Беликова обманчиво. На самом  деле со смертью Беликова не исчезла  футлярная жизнь, так как он не был ее единственным представителем в городе. Жизнь, «не запрещенная  циркулярно, но и не разрешенная  вполне», продолжалась.

 

И в самом деле, Беликова похоронили, а сколько еще таких  человеков в футляре осталось, сколько еще будет! (Чехов, Человек в футляре).

 

Луна освещает холодный труп доктора Рагина в повести «Палата №6».

 

Там он лежал на столе  с открытыми глазами, и луна ночью  освещала его (Чехов, Палата №6).

 

Главный герой умирает, так  автор наказывает его за безвольность, за нежелание бороться со злом. «Сурово, мужественно осудил Чехов позиции  общественной индифферентности, ведь обломовское отношение доктора  Рагина к жизни, его предельное равнодушие к людям оказывается гибельным не только для его пациентов, но и для самого Рагина» [Каплан 1997: 69].

 

Образ луны появляется и  до смерти Рагина: когда герой оказывается сам на месте своих больных. Она является зловещим предзнаменованием, отражает чувство страха в душе героя.

 

Андрей Ефимыч отошел к окну и посмотрел в поле. Уже становилось темно, и на горизонте с правой стороны восходила холодная, багровая луна… «Вот она действительность!» - подумал Андрей Ефимыч, и ему стало страшно. Были страшны и луна, и тюрьма, и гвозди на заборе, и далекий пламень в костопальном заводе (Чехов, Палата №6).

 

Затем всё стихло. Жидкий лунный свет шел сквозь решетки, и  на полу лежала тень, похожая на сеть. Было страшно (Чехов, Палата №6).

 

Описание лунного пейзажа  в этой повести Чехова, а впрочем, и во всех других, очень лаконично, но Чехов тем и отличается, что, используя только броские, эффектные  детали, создает впечатляющую картину  природы. Об этом говорил сам Чехов: «В описаниях природы надо хвататься  за мелкие частности, группируя их таким  образом, чтобы по прочтении, когда  закроешь глаза, давалась картина» [Сохряков: 47]. В данном случае такими выразительными деталями являются «холодная, багровая луна», «жидкий лунный свет» - они наполнены яркой экспрессивной окраской и рисуют перед нами действительно зловещую картину, которая точно изображает то, что происходит в душе главного героя. Рагин чувствует ужас, так как прозрел и понял, что вся действительность – тюрьма, он осознал свою вину перед людьми. Оказавшись в палате, а не в уютном кабинете, в халате больного, а не в вицмундире или фраке, он понял, что, «оказывается, нельзя презирать страдания; равнодушие – страшно!» [Каплан 1997 : 73].

 

Но наиболее четко мысль  о родстве луны и смерти выражена в рассказе «Ионыч», когда Старцев видит кладбищенский «мир, где так хорош и мягок лунный свет, точно здесь его колыбель», где «веет прощением, печалью и покоем» (Чехов, Ионыч).

 

Луна может выступать  и в качестве символа темной страсти. Так, луна у Чехова толкает к запретному чувству, побуждает к неверности. В рассказе «Дама с собачкой»  Гуров с Анной Сергеевной делают первые шаги навстречу друг к другу, поражаясь необычному сиреневому морю с идущей по нему от луны золотой  полосой.

 

Они гуляли и говорили о  том, как странно освещено море; вода была сиреневого цвета, такого мягкого  и теплого, и по ней от луны шла  золотая полоса (Чехов, Дама с собачкой).

 

Ольга Ивановна из рассказа «Попрыгунья», зачарованная в тихую  лунную ночь решается на измену мужу.

 

- Да, какая ночь! – прошептала  она, глядя ему в глаза, блестящие  от слез, потом быстро оглянулась, обняла его и крепко поцеловала  в губы (Чехов, Попрыгунья).

 

Неопытная Аня, героиня рассказа «Анна на шее», делает первый шаг  на пути испорченной кокетки лунной ночью.

 

Она вышла на площадку , под лунный свет, и стала так, чтобы видели её всю в новом великолепном платье и в шляпке... Заметив, что на неё смотрит Артынов, она кокетливо прищурила глаза и заговорила громко по-французски, и оттого, что её собственный голос звучал так прекрасно и что слышалась музыка и луна отражалась в пруде, и оттого, что на неё жадно и с любопытством смотрел Артынов…она вдруг почувствовала радость… (Чехов, Анна на шее).

 

Главная героиня – бедная девушка, которая ради своей семьи  выходит замуж за богатого человека, который на самом деле ей гадок  и противен. Сразу после свадьбы  новоиспеченный муж везет молодую  жену на моление в монастырь, дабы показать ей , «что и в браке он отдает первое место религии и нравственности». На вокзале Аня погружена в тяжелые мысли о своей семье, но вдруг в лунном сиянии замечает на себе заинтересованные взгляды мужчин и решает, что она непременно будет счастлива. Именно в этом эпизоде происходит перелом в душе героини, она встает на путь своего нравственного падения. Мы видим, как постепенно из непорочной чистой девушки Аня превращается в бесстыдную светскую львицу.

 

Луна подогревает страсть  в Старцеве в рассказе «Ионыч». Им овладевают эротические фантазии.

 

…Старцев ждал, и точно  лунный свет подогревал в нем страсть, ждал страстно и рисовал в воображении  поцелуи, объятия. Он посидел около памятника с полчаса, потом прошелся по боковым аллеям, со шляпой в руке, поджидая и думая о том, сколько здесь, в этих могилах, зарыто женщин и девушек, которые были красивы, очаровательны, которые любили, сгорали по ночам страстью, отдаваясь ласке… перед ним белели уже не куски мрамора, а прекрасные тела, он видел формы, которые стыдливо прятались в тени деревьев, ощущал тепло, и это томление становилось тягостным (Чехов, Ионыч).

 

У И.А.Бунина образ луны чаще всего выступает в качестве символа несчастной любви. Так, в его рассказе «Чистый понедельник» главный герой и его возлюбленная накануне своего неожиданного расставания гуляют под полной луной. Луна предвещает им разлуку, неслучайно у героини она вызывает ассоциации с черепом.

 

Дорогой молчала, клоня голову от светлой лунной метели, летевшей навстречу. Полный месяц нырял в  облаках над Кремлём – «какой-то светящийся череп», - сказала она (Бунин, Чистый понедельник).

 

В рассказе «Чистый понедельник» повторяется характерная «формула»  сюжета всех рассказов Бунина о любви  – встреча мужчины и женщины, их быстрое сближение, ослепительная  вспышка чувств и неотвратимое расставание. Причем в этом рассказе расставание  и несразу понятно нам, оно кажется в начале странным и таинственным, ведь видимых причин его нет. Но в этом то и особенность любви у Бунина, так как она всегда трагична, обречена, ибо только расставшись герои, как считал Бунин, сохранят эту любовь на всю жизнь. Для Бунина сфера любви – сфера неразгадываемой тайны, невысказанности, непрозрачной смысловой глубины. «Любовь, - как писал один из его современников, - всегда представлялась ему едва ли не самым значительным и загадочным, что есть на свете» [Михайлова 2000: 58]. Лунный пейзаж в рассказе дополнительно подчеркивает таинственность чувства двух любящих людей.