Демографическая ситуация в современном мире в начале XXI века. «Демографический взрыв» и его последствия. Проблема перенаселения планеты

Итак, определился  главный вопрос: как могут бедные аграрные страны (и могут ли?) справиться с чрезвычайно быстрым ростом населения? Т. Мальтус отвечал на этот вопрос с исчерпывающей ясностью: мучительный голод, борьба за выживание, открытые конфликты, войны и болезни уменьшат, а может быть и резко, численность населения. Однако при этом следует помнить, что, в сущности, во времена ирландского мыслителя, то есть на протяжении XIX века, Великобритания (имеется в виду её собственно островная часть) решила проблему уменьшения темпов роста народонаселения и приобщения его подавляющей части к цивилизованной и комфортной жизни без действия страшных ограничителей Т. Мальтуса.

Промышленная  революция, то есть индустриализация, создала средне- и долгосрочное решение  проблемы для быстро растущего населения  Великобритании. Оно проявилось в возросшей производительности промышленности и урбанизации, что вело к увеличению дохода на душу населения, постепенному изменению стиля жизни и репродуктивных моделей поведения большинства семей, замедливших рост населения.

В настоящее  время в мире обозначился целый ряд государств, которых еще совсем недавно причисляли к «третьему миру», в последнее время старательно и достаточно успешно копируют модернизационную модель, два столетия назад составлявшую сущность развития Великобритании. Таковы некоторые из так называемых «новых индустриальных стран»: Сингапур, Тайвань, Республика Корея, Малайзия. Вдохновлённые примером Японии, решившей многие из актуальных для этой группы стран задач на два десятка лет ранее, эти государства в последней четверти ХХ века удваивали свой валовой национальный продукт каждые семь лет. Сейчас их экономический рост составляет 6 – 7% в год, что существенно выше среднего в мире. В результате эта группа из новых индустриальных стран становится всё богаче, их ВНП на душу населения приближается к соответствующим показателям Испании, Греции и Португалии.

Одновременно  с подъёмом уровня жизни в этих странах упал общий коэффициент рождаемости. В период времени с 1965 по 1970 годы в Республике Корея он составлял 4,5, а в Сингапуре 3,5. Двумя десятками лет позднее: с 1985 по 1995 его значения составляли 2 и 1,7 соответственно. Сейчас коэффициент рождаемости упал ещё больше, причём это снижение настолько существенно, что в этих странах высказываются мнения о принятии правительственных программ по стимулированию рождаемости.

Одновременно  произошло снижение коэффициента смертности, а уровни младенческой смертности и средней продолжительности жизни приблизились к соответствующим показателям в Европе и США.

Итак, не является решением демографической проблемы помощь росту «торговых государств», которые могли рассчитывать на получение благ и преимуществ, достававшихся по результатам модернизационных процессов в далеком и в совсем недалёком прошлом Нидерландам и Великобритании, а также Японии и Республике Корее? Ведь именно о таком пути решения говорили ученые более 20 лет назад17.

Однако сразу  же после формулирования такого вопроса  становятся очевидными некоторые весьма существенные обстоятельства. Прежние и нынешние так называемые «торговые государства» – Венеция, Нидерланды, Великобритания, Япония, Сингапур, Тайвань, Республика Корея – это относительно небольшие государства, имеющие и имевшие выгодное географическое положение, население с высоким уровнем грамотности, открытость для доступа зарубежной техники и технологии и образа жизни. Но этого нельзя сказать о Заире, Иране, Мали, Афганистане, Эфиопии и т.д. Именно в таких странах соединение препятствий культурного и структурного уровней блокирует модернизационное развитие.

Более того, даже страны, добившиеся несомненных успехов  индустриализационного развития, такие  как Бразилия, Индонезия, Индия, не смогли решить демографическую проблему и негативные последствия, выкающие из её существа. Всё это означает одно: одних структурно-модернизационных и индустриализационных преобразований для решения демографической проблемы недостаточно.

Кроме того, представляется весьма важным добавить, что подобно тому, как первоначальный промышленный рост Великобритании происходил не без издержек, аналогичный рост Японии, Тайваня, Республики Кореи также сопровождался значительными потерями. Загрязнение атмосферы огромным увеличением выбросов углекислого газа, уничтожение лесов и болот ради увеличения производства продуктов питания и роста добычи полезных ископаемых, превращение маленьких прибрежных рыбацких посёлков в гигантские верфи, строительство крупных сталелитейных заводов – всё это нанесло непоправимый ущерб природе. Причём это справедливо не только для промышленных районов этих стран, но и далеко за их пределами, в том числе и за рубежом. Ко всему прочему следует помнить и ещё об одном важном обстоятельстве: индустриализация и модернизация этих стран происходили не без помощи других государств. Однако практически всегда эта помощь принимала форму переноса на территорию индустриализирующихся стран наиболее энергоемкого, ресурсоёмкого, экологически грязного производства, при одновременном выкачивании недр этих государств.

Поэтому следует  признать очевидный факт: Республика Корея, Тайвань, Сингапур фактически достигли европейского уровня жизни и в  своём потреблении энергии и  продовольствия также стоят на уровне Европы. Но при этом неопровержимым является и такое обстоятельство: учитывая их относительно малые размеры, эти новые индустриальные страны не являются главной причиной экологической деградации, при этом они справились с демографической ситуацией. Подобный вывод становится очевидным на фоне пока ещё гипотетического предположения. Если бы каждый из 1 миллиарда 300 миллионов китайцев достиг бы уровня потребления, сопоставимого с тем, каким обладают японцы или американцы, это бы нанесло окружающей среде колоссальный ущерб. Очевидно и другое: нельзя признать успешный опыт ряда новых индустриальных стран по решению демографической проблемы магистральным для всего человечества.

Проблема «народонаселение и экономический рост» стала причиной серьёзных разногласий и ареной ожесточённых споров между демографами и экономистами. В начале 80-х годов ХХ века Джулиан Саймон в своей книге «Конечные результаты»18 исходил из несомненного блага роста народонаселения. Он исходил из того, что в этом случае работающее население в возрасте от 15 до 64 лет будет более многочисленным. Кроме того, в этой книге он высказал формальное предположение: если из каждых 100 человек в среднем окажется две–три по-настоящему творческих личностей, то лучше иметь население в 100 млн, чем в один!? Можно ли что-нибудь возразить против этого логически правильного вывода? Можно и необходимо!

Кроме законов  формальной логики в мире действуют  социальные и иные законы общественной жизни. Утверждение Джулиана Саймона было бы, наверное, справедливо при коэффициенте рождаемости 2,5, но в современном нам мире реальны совершенно другие цифры: в Нигерии – 7,0, Сирии – 7,8, Руанде – 8,3.

Кроме того, с  каждым прожитым планетой годом становится всё более ясно, что рост народонаселения, воздействуя на природный мир, может повлиять (и влияет) на социальное устройство системы международных отношений в целом. Демографический взрыв не столько усложняет жизнь ищущим работу и плохо питающимся молодым людям без нормального образования, сколько причиняет огромный ущерб во многих других областях. Оставим в стороне экологический ущерб и многие другие стороны общественной жизни. Совершенно очевидно, что прогнозируемый к 2025 и особенно к 2045 годам прирост населения не может быть обеспечен, с точки зрения средств дня сегодняшнего, необходимыми для жизни средствами, если сохранятся нынешние формы и уровни потребления, а также способы и стандарты получения образования, жилья и медицинской помощи.

В отличие от животных человек уничтожает леса, сжигает природное топливо, осушает  болота, загрязняет реки и океаны, переворачивает землю в поисках и для добычи полезных ископаемых, что безвозвратно и отрицательно меняет её ландшафт. Поэтому совсем небезразлично живёт ли на планете, как это было в 1975 году, 4 миллиарда человек, вовлечённых в такого рода деятельность, или же почти 9 миллиардов, ожидаемых к 2025 году. И совсем неважно будет, сколько среди этих людей будет «по-настоящему творческих личностей», если подавляющее большинство из них так никогда и не смогут реализовать свой потенциал.

Как уже говорилось, 95% прироста населения, ожидаемого к 2025 году, придётся на развивающиеся страны, и глобальная проблематика здесь обострится и в виде глобального потепления, и в виде взрывоопасного роста населения. Однако жители развитых регионов тратят гораздо больше земных ресурсов, то есть уровень их потребления значительно выше.

Если взять, к  примеру, такой важнейший невозобновляемый ресурс, как нефть, то получится следующая картина: население США составляет сейчас 4% от населения мира, но им потребляется четверть мирового производства нефти. Это в 10 раз больше потребления Великобритании и Канады, вместе взятых, и в сотни раз больше, чем страны развивающейся зоны мира. Тот же дисбаланс и в потреблении многого другого от бумаги до говядины. В итоге средний американец в течение своей жизни наносит в 2 раза больший удар природе, чем швед, в 3 раза больше, чем итальянец, в 13 раз больше, чем бразилец, в 35 раз больше, чем житель Индии (и это несмотря на более чем миллиардное и быстрорастущее население) и в 240 больше, чем житель Чада или Гаити.

Другими словами, очевидно, что Земля испытывает давление человечества как бы с двух сторон: во-первых, со стороны чрезмерного и расточительного потребления богатого населения развитых стран. Во-вторых, со стороны миллиардов новых людей, рождённых в развивающемся мире и желающих повысить уровень своего благосостояния.

Чрезвычайно важными  представляются последствия изменения в росте народонаселения для международной безопасности. В этом аспекте имеются в виду перспективы расширения масштабов социального недовольства, политической нестабильности, региональных войн. Многие известные исторические события – военные набеги викингов на ближние и дальние страны, экспансия елизаветинской Англии, революционной Франции, вильгельмовской Германии, кипящие страсти, которые раздирают сегодня Ближний и Средний Восток, Центральную Америку – инициировались и инициируются обществами, переживавшими или переживающими бум роста населения и зачастую несправляющимися с задачей приложения сил растущего числа молодых людей. Известно, что несбывшиеся ожидания нового поколения приводят к взрывам насилия и к революциям. К сожалению, очень часто, эта не находящая выхода энергия направляется ловкими и беспринципными политиками в русло авантюр и внешних завоеваний.

При анализе  тех регионов современного мира, которые  переживают серьёзнейшие потрясения: Центральная и Южная Африка, Афганистан, Ближний и Средний Восток, Северная Ирландия, нетрудно заметить, что все эти районы отягощены быстрорастущей молодой популяцией и характеризуются затаённой амбициозностью социальных и экономических ожиданий. Безусловно, нельзя считать случайным совпадением, что палестинская война – «интифада» – началась в секторе Газа, плотность населения которого составляет более чем 4206 человек на один квадратный километр, а в Израиле этот показатель равен 530. Огромное количество молодых людей, живущих на территории, представляющую территорию меньше чем район средних размеров российского, города не имеют никаких реальных перспектив получить нормальное образование и строить свою жизнь на его базе, они не имеют, и в подавляющем большинстве случаев никогда не будут иметь нормального, соответствующего элементарным санитарным нормам жилья. У огромной части из их числа остаётся один выход – стать шахидом – и, тем самым, обеспечить себя и своих родственников вечным блаженством в ином, загробном мире.

Итак, социальные последствия демографического взрыва, по-видимому, и создают тот фон, который значительно ускоряет и обостряет жестокие конфликты. Каково же будущее Земли, если масштабы социальных волнений будут увеличиваться с той же скоростью, что и численность населения мира?

Однако непреложным  фактом является и то обстоятельство, что одновременно с тем, как демографический  взрыв и истощение ресурсов являются самой большой проблемой развивающихся  регионов, многие развитые страны сталкиваются с противоположной тенденцией – вялого или даже отрицательного роста населения. В этих странах, достигших высокого уровня жизни и качества медицинского обслуживания, уровень смертности очень низок. Чтобы численность населения хотя бы удерживалась на нынешнем уровне, коэффициент фертильности должен составлять 2,1. Данные ООН свидетельствуют, что, начиная с 60-х годов ХХ века, происходит резкое снижение численного значения этого показателя: в Италии, к примеру, с 2,5 в 60-е гг. до 1,5 на рубеже веков, а в Испании с 2,2 до 1,7 соответственно.

Городская, урбанизированная жизнь в развитых странах, а именно в них живёт подавляющая часть их населения, привлекает молодых, наиболее энергичных и честолюбивых, в планы которых не входит большое количество детей. Кроме того, социальное положение женщины в этих странах коренным образом изменилось, и перед ними открываются новые возможности, которые слабо связаны или даже вовсе не связаны с традиционными семейными ценностями. Во-вторых, женщины развитых стран получили широкий доступ к высшему образованию, которое формирует у них последующее стремление к профессиональной карьере. И, наконец, даже семейные пары откладывают деторождение на более поздний срок во имя получения образования и карьерного роста, что также приводит к уменьшению количества детей. Именно эти причины накладываются на влияние урбанизации на воспроизводство населения в развитых странах.