Внешняя политика США в XXI веке: американская версия

Администрация президента Дж. Буша пришла к власти в тот период, когда в американском истэблишменте и обществе утвердилось мнение о мировом лидерстве США. Основным внешнеполитическим тезисом американских политиков стало утверждение о том, что беспрецедентная мощь Соединенных Штатов “требует и соответствующей ответственности – активных действий для защиты и утверждения национальных интересов США, поддержки союзников, внесения соответствующего вклада в глобальную стабильность и безопасность. Долг Соединенных Штатов – быть во главе мирового сообщества”. Это высказывание сенатора-демократа Джозефа Байдена, члена сенатского Комитета по международным отношениям (март 2001 г.), ярко характеризует настроения как американской политической элиты, так и общества в целом. Подобные заявления делаются политиками только тогда, когда они уверены в общественной поддержке. По словам того же Дж. Байдена, “к счастью, многие американцы понимают, что быть во главе мирового сообщества – это долг Соединенных Штатов”. Тезис о мессианском “долге” США во многом объясняет внешнюю политику администрации Дж. Буша-младшего, предполагающую активное вмешательство в дела мирового сообщества.

Известный американский политолог-международник, профессор факультета государственного управления и дипломатии Джорджтаунского университета (Washington D.C.) Роберт Дж. Либер, анализируя международную роль США в ХХI веке, выделяет “три широкомасштабные тенденции”, которые определяют ответы Америки на современные внешнеполитические угрозы и вызовы. При этом оценки известного политолога не выбиваются из общепринятых (в Америке) представлений о лидерстве и долге США.

1. В качестве первой тенденции Р. Либер назвал уникальное положение Соединенных Штатов, поскольку это самая мощная и влиятельная страна в мире. Исключительный, лидерский статус США является следствием как крушения Советского Союза, так и того факта, что ни одна отдельно взятая страна или группа стран не могут эффективно соперничать с Соединенными Штатами. США обладают уникальной военной мощью и передовыми технологиями; ведущая роль Америки проявляется в ее экономической мощи, конкурентоспособности, уровне развития информационных технологий и даже в таких сферах, как индустрия развлечений и массовая культура. В этом смысле рассуждения Либера мало отличаются от высказываний З. Бжезинского и других известных политологов, сделанных еще в 1990-е гг.

2. Лидерство Америки является предпосылкой для многих форм международного сотрудничества. Это особенно касается сферы международной безопасности. (США брали на себя роль лидера в 1999 г. в Косово, в Боснии с 1995 г., в Персидском заливе в 1991 г. От роли лидера они отказывались в Боснии в период с 1992 по 1995 гг., в Руанде в 1994 г.. Отказ США от международного лидерства привел к негативным последствиям для указанных стран). По словам Либера, опыт свидетельствует о том, что в целом ряде случаев альтернативой лидерству Америки является не лидерство другой страны, регионального или международного органа (например ООН), а бездействие. В связи с этим перед США стоит дилемма: выбирать роль мирового надзирателя или терять свое лидерство, которое не только отвечает интересам Соединенных Штатов, но и способствует формированию более стабильной и благоприятной международной обстановки.

3. После окончания холодной войны Соединенным Штатам стало труднее поддерживать сотрудничество со своими союзниками и друзьями. В прошлом стимулом к сотрудничеству являлось чувство общей для всех угрозы, которое сдерживало неизбежно возникавшие между союзниками разногласия и противоречия. “В отсутствие такой угрозы страны испытывают более сильное искушение заниматься своими, более узкими интересами, несмотря на то, что это может препятствовать решению международных проблем”.

С исчезновением советской угрозы американская общественность стала меньше интересоваться внешней политикой, которая в определенной степени утратила свою актуальность. При этом речь не идет об изоляционизме. В настоящее время общественность, пресса и конгресс, утверждает Либер, занимают скорее интернационалистскую, чем изоляционистскую позицию. Однако в общественном сознании проблемы внешней политики уже не столько актуальны как в годы холодной войны. Другими словами, изоляционистские настроения все-таки представлены в современном американском обществе, хотя и не доминируют, в отличие от активизма, в общественном сознании.

На фоне таких внешнеполитических настроений американцев формируется внешняя политика США. Современная американская внешнеполитическая стратегия включает целый комплекс задач:

1. Сохранить и улучшить взаимоотношения с союзниками Соединенных Штатов в Европе (страны НАТО), Азии (Япония) и Америке (Мексика, Канада). В последние годы ХХ века между США и Европой возникли разногласия по вопросам: противоракетная оборона (ПРО), планы Европейского союза по созданию сил быстрого реагирования, торговые споры, генетически измененные продукты питания и т.д.

По мнению Р. Либера, за многими подобными разногласиями стоит реакция (точнее недовольство) Европейского сообщества мощью Америки, а также обида на то, что время от времени Соединенные Штаты предпринимают односторонние действия, не особенно заботясь о том, что думает по этому поводу Европа. В свою очередь Америка обеспокоена перспективой принятия Европой своего особого курса по мере того, как ЕС станет добиваться большей согласованности в вопросах экономики и внешней политики.

Однако несмотря на наличие вполне реальных разногласий и трений, европейцы по-прежнему полагаются на Соединенные Штаты в сфере безопасности. Европу и США также объединяют общие экономические интересы и демократические ценности. В связи с этим можно предположить, что хотя во взаимоотношениях США и ЕС и в дальнейшем сохранятся трения и разногласия, “трансатлантический развод” не состоится.

В контексте развития взаимоотношений США с Европой актуализируется вопрос о НАТО – Североатлантическом альянсе, в котором участвуют фактически все наиболее влиятельные страны Европы, но возглавляют который Соединенные Штаты. По заявлению госсекретаря Колина Пауэлла (март 2001 г.), “мы [США и их европейские партнеры по НАТО и ЕС] должны помнить, что Альянс по-прежнему жизненно важен. Я постараюсь донести до них [партнеров] мысль о том, что Соединенные Штаты будут и впредь взаимодействовать с этим Альянсом, равно как и с Европейским союзом. И мы можем его укрепить. Он не исчезнет. Он не распадется”.

США понимают наличие расхождений со своими европейскими союзниками, но при этом даже в спорных вопросах продолжают отстаивать свои позиции. Показателен в этом смысле вопрос о соотношении роли ЕСБО (Европейская составляющая безопасности и обороны) и НАТО. На значимости ЕСБО в деле обеспечения безопасности Европы настаивают, как правило, европейские страны. США, в свою очередь, отдают приоритет в данном вопросе НАТО, поскольку занимают там лидирующие позиции. По словам К. Пауэлла (2001 г.), “мы доказали [во время Балканского /Югославского/ кризиса], что ЕСБО должна быть неотъемлемой частью наших усилий в рамках НАТО. НАТО по-прежнему живет и доказывает свою эффективность, и именно поэтому еще девять стран ждут, смогут ли они присоединиться к великому альянсу”. Таким образом, позиция новой администрации республиканцев по вопросам взаимоотношений с ЕС и НАТО весьма традиционна и в целом продолжает линию прежней президентской администрации Б. Клинтона.

В Западном полушарии современная внешняя политика США направлена на дальнейшее развитие взаимополезных связей с Канадой и Мексикой. Не случайно свои первые встречи президент Буш провел с премьер-министром Канады Кретьеном и президентом Мексики Фоксом. По словам госсекретаря Колина Пауэлла, США понимают, “насколько важна для нас Мексика – наш второй по масштабам партнер после Канады”. В расширении делового сотрудничества США и Мексики особая роль отводится НАФТА (Североамериканская ассоциация свободной торговли). По мнению К. Пауэлла, “НАФТА представляет собой мощный двигатель, который может помочь сломать барьеры и дать Мексике возможность создавать у себя рабочие места для мексиканцев и решать проблему иммиграции, с которой сталкиваемся все мы”.

2. Опыт нового века свидетельствует, что вторым по важности направлением внешней политики Соединенных Штатов являются их взаимоотношения с Россией. В настоящее время у американской элиты и общества почти не осталось иллюзий относительно того “перехода, который осуществляет Россия”. Россия, по мнению американских политиков и ученых, находится в условиях глубокого экономического, социального и демографического кризиса и построение там рыночной экономики и по-настоящему демократической системы весьма проблематично (“является, по словам Р. Либера, мягко говоря, делом долгим и непростым”). С другой стороны, Россия уже не представляет собой глобальную угрозу для американских интересов.

В том случае, если Москва будет проводить политику, противоречащую американским интересам, администрация Буша будет “стараться ей препятствовать”. В таких обстоятельствах, по словам Р.Либера, “задача администрации Буша будет состоять в том, чтобы довести до сведения российского руководства, что подобная политика является серьезной преградой на пути улучшения отношений двух стран. Ее продолжение уменьшает шансы России на получение доступа к западным капиталам и технологиям”. Таким образом, США не остановятся перед прямым экономическим и политическим давлением на Россию.

При этом США объективно не заинтересованы в усилении хаоса и дезинтеграции в России, в том числе и из-за опасности потери централизированного контроля над ядерным оружием. По словам министра обороны США Дональда Рамсфелда, американская “политика должна учитывать, что безопасности Америки угрожает не столько сила России, сколько ее слабость и непоследовательность. Значит, необходимо обратить непосредственное внимание на безопасность и надежность содержания российских ядерных сил и запасов”.

Нестабильная и озлобленная Россия, по мнению американских политиков, более опасна для США и всего мирового сообщества, чем стабильная страна, видящая и имеющая перспективы улучшить свои экономические и политические позиции. По словам Кондолизы Райс, советника по национальной безопасности президента Буша, “следует признать, что безопасности Америки меньше угрожает сила России, чем ее слабость и непоследовательность. Соединенным Штатам необходимо признать, что Россия является великой державой, в отношении которой у нас всегда будут как конфликтующие, так и совпадающие интересы”.

3. Взаимоотношения с Китаем. Прежние администрации Б. Клинтона пытались добиться баланса между конструктивным взаимодействием с Пекином (содействие экономической модернизации), с тем чтобы сделать китайское общество более открытым и демократическим, и конфронтацией с китайским режимом в целях удержания последнего от столкновения с Тайванем, а также предотвращения поставок китайских ракетно-ядерных технологий третьим странам.

Взаимоотношения с КНР представляются американской администрации трудной задачей, поскольку в начале ХХI века Китай увеличил свои военные расходы на 17% в рамках проводимой им модернизации вооруженных сил. Китай продолжил развертывание МБР (межконтинентальных баллистических ракет), нацеленных на Соединенные Штаты, а также снабжал иракские силы ПВО оптико-волоконными коммуникационными кабелями и т.д.

В связи с этим перед США встала задача добиться баланса стимулов и “антистимулов” (угроз), способных воздействовать на поведение Китая. Одновременно администрация Буша должна предоставлять гарантии безопасности своим союзникам – Японии и Южной Корее в контексте потенциальной китайской угрозы.

Задача осуществления “сбалансированной” политики в отношении КНР сближает позиции администраций Дж. Буша и Б. Клинтона. Американское правительство отмечает по-прежнему двойственный или даже многослойный характер взаимоотношений США и Китая. Показательно в этом смысле выступление К. Пауэлла на слушаниях по его утверждению на должность госсекретаря в сенатском комитете по иностранным делам (17 января 2001 г.). “Китай для нас не стратегический партнер, но и не наш неизбежный и непримиримый противник. Китай – конкурент и потенциальный соперник в регионе, но еще и торговый партнер, готовый к сотрудничеству в тех областях, включая Корею, где наши стратегические интересы пересекаются. Все это Китай, но Китай не враг, и наша задача – сохранить такое положение”.

По вопросу о Тайване США признают тезис о том, что есть только один Китай. В этом смысле Тайвань – часть Китая. Соответственно признается, что разрешение разногласий КНР и Тайваня является делом обеих заинтересованных сторон, разумеется при неиспользовании военной силы. При этом Соединенные Штаты не снимают с себя ответственности за поддержку, в том числе и военную, Тайваня. По словам госсекретаря К. Пауэлла, США будут “поддерживать Тайвань и удовлетворять его оборонные потребности в соответствии с нашим Законом об отношениях с Тайванем”.

4. Традиционно значимым для США является ближневосточное направление внешней политики. Проблема Ближнего Востока включала на момент прихода к власти администрации Буша арабо-израильский конфликт и конфронтацию с режимом Саддама Хусейна в Ираке. Угрозы и вызовы безопасности США с Ближнего Востока признавались Белым домом как “таящие в себе наибольшую опасность”.

Особенно трудной для США в смысле конкретизации политики являлась в 2001–2002 гг. проблема Ирака. И наоборот, конфликт между Израилем и палестинцами перестал быть предметом такого же интенсивного внимания, как при администрации Б. Клинтона. Отказ Ясира Арафата “от самых перспективных из когда-либо выдвигавшихся мирных предложений” и бесконечные вспышки насилия свидетельствуют о том, что палестинское руководство не желает прекращения конфликта с Израилем. В связи с этим главной задачей администрации Буша на Ближнем Востоке становится предотвращение перерастания конфликта в войну. При этом эксперты по внешней политике предлагали Америке переждать, пока уровень насилия спадет и появится перспектива заключения какого-либо промежуточного соглашения, т.е. занять выжидательную позицию фактического невмешательства в арабо-израильский конфликт.

5. Важнейшей внешнеполитической задачей администрации Дж. Буша в новом веке является перестройка оборонной политики США с учетом перемен в мире после окончания холодной войны и в свете революционных изменений в области военных технологий. Особое внимание Белый дом и Пентагон уделяют вопросам противоракетной обороны (ПРО) и борьбы с терроризмом.

Официальная позиция Вашингтона по проблеме ядерного сдерживания ярко представлена в высказываниях советника по национальной безопасности президента г-жи Кондолизы Райс. На брифинге в Белом доме 22 февраля 2001 г. она заявила, что “система противоракетной обороны, о которой мы говорим, предназначена для защиты от угроз со стороны государств, подобных Ирану и Северной Корее, где режим нераспространения стал весьма несовершенен и где наблюдается распространение ракетных технологий, что вызывает у нас большую озабоченность”.

По мнению Джозефа Байдена, сенатора-демократа, члена Сенатского комитета по международным отношениям, “основную угрозу безопасности США представляет оружие массового уничтожения. Мы должны выработать новую стратегию сдерживания, призванную нейтрализовать опасность применения террористами или государствами-изгоями ядерного, химического и биологического оружия с помощью ракет-носителей”. Америка должна сохранить международный консенсус в деле нераспространения новых технологий в “преступные руки”. “Недавно (2001 г.) группа первоклассных специалистов, специально созданная для изучения этого вопроса, настойчиво рекомендовала нам в течение ближайших десяти лет израсходовать около 30 млрд долл. на программы по обеспечению безопасности “беспризорных ядерных боеголовок” в России и удержанию российских ученых от продажи своих знаний и опыта государствам-изгоям”.