Логические ошибки судебного оратора

Признаки  диалога

Являясь монологом  по форме, судебная речь составляет часть  диалога^[28], который ведется между прокурором и адвокатом на протяжении всего судебного следствия. Диалог проявляется в исследовании материалов дела с точки зрения обвинения и защиты, с точки зрения представителей истца и ответчика, в заявлении ходатайств. Завершается он в судебных прениях, когда окончательно определяются и аргументируются мнения процессуальных оппонентов. Вся судебная речь развертывается не как монолог, а как диалог с процессуальным противником. Это обусловлено ее назначением. Адвокат, полемизируя с прокурором, отвергает его точку зрения как неправильную или в чем-то соглашается с нею: Как никогда / сегодня справедливо / подметил /этот вопрос / государственный обвинитель / и я считаю / совершенно правильно / он просил о том / чтобы действия Крючкова / переквалифицировали на статью 112 / часть 1 //. Или: Господа присяжные заседатели! Дело ясное. Прокурор во всем совершенно прав. Все эти преступления подсудимый совершил и в них сознался. О чем тут спорить? (Ф.Н.П.).

Обращенность к  суду, обоснование определенной квалификации того или иного обстоятельства делают необходимым воспроизведение и  оценку (опровержение или принятие) мнения органов предварительного расследования, подсудимого, потерпевшего, свидетелей и ведут к диалогизации монологической речи, которая понимается как апелляция к суду и воспроизведение чужого мнения в целях доказывания, отражающее особенности устной разговорно-бытовой диалогической речи. Для судоговорения диалогизация является, как уже было сказано, внутренним качеством, связанным с его убеждающим характером. Юристы рассматривают диалогичность как основной признак судебной речи [184].

Оратор строит изложение  так, как будто он занимается поисками истины тут же, в судебном процессе. Он видит в судьях не пассивных  слушателей, а людей, активно участвующих  в осмыслении и оценке информации. Поэтому прокурор и адвокат сознательно  воздействуют на судей и присяжных  заседателей, организуют процесс восприятия, организуют и направляют внимание суда, стремятся вовлечь его в ход  своих рассуждений, заставляют думать, размышлять. Это достигается использованием разнообразных средств. Рассмотрим некоторые из них.

Средства  диалогизации монолога

Это прежде всего  глаголы, обозначающие побуждение к  действию: давайте обратимся к, обратите внимание, всмотритесь в, давайте возьмем, вспомните, давайте вспомним, подумайте и др. Оратор направляет внимание суда на важные, с его точки зрения, вопросы, для того чтобы суд принял по ним правильное решение: обращаю ваше внимание, особо обращаю ваше внимание, я подчеркиваю и др. Этому способствуют чаще всего глагольно-местоименные конструкции, выражающие надежду оратора на то, что суд примет его точку зрения: Я считаю / что суд / правильно отнесется / к показаниям моего подзащитного //. Или: Я полагаю / что вы / уважаемые судьи / должны отнестись критически… //. Или: Я / товарищи судьи / надеюсь / что вы безусловно учтете /мнение…//. Или: Я прошу / данный эпизод / из дела исключить //. Или: Я заявляю / что у обвинительной власти есть все основания утверждать…//. Я уверен.

Лекторское мы объединяет оратора и состав суда в процессе поиска истины: мы видим, мы знаем, мы помним, мы исследовали и т.д.

Анализируя доказательства по делу, судебный оратор приводит показания  подсудимого, потерпевшего, свидетелей (одни из них он отвергает, как недостоверные, другие принимает, как имеющие доказательственное значение), тем самым включает разные речевые сферы в официальную  речь. Это чаще всего оформляется  конструкциями с несобственно-прямой речью:

«Обвиняемый говорит, что он в этот день до 6 часов сидел  в мировом съезде, слушая суд и  собираясь подать апелляцию» (А.Ф.К.). «Данилов показал, что никогда не знал Попова, никогда не бывал у Феллера, никакого перстня не закладывал…» (М.Ф.Г.).

Может быть приведена  даже прямая речь свидетеля или подсудимого, если она содержит важные для суда сведения:

«Думаю, вы согласитесь  со мною: именно он предотвратил трагедию. Можно по-разному относиться к  этому человеку, но я прошу вас  не забывать то, о чем говорил  свидетель в суде: «Если бы я отказался от заказа, она нашла бы другого исполнителя» [172. С. 367].

Для подтверждения  правильности своей точки зрения судебный оратор нередко ссылается  на чужое мнение: на постановления  пленумов Верховного Суда РФ, на нормы  УК и ГК РФ, на акты судебно-медицинской  экспертизы, протоколы осмотра и  т.д. Очень важно, чтобы оратор не читал текст документа, а изложил  его главные мысли, как это  сделала, например, Т.В. Новикова (Алтайский  край):

«Нет никаких  оснований не доверять показаниям свидетелей, ведь все показания согласуются  между собой. Кроме того, показания  свидетелей о драке, об орудии убийства, о количестве телесных повреждений, о месте, где они были причинены  потерпевшему, подтверждаются протоколом осмотра места происшествия, заключениями экспертов. Напомню вам их.

В протоколе осмотра  места происшествия от 25 марта 1996 г. зафиксировано, что на площадке 10-го этажа находится труп мужчины, на теле которого обнаружено шесть колото-резаных  ран. От трупа через тамбур и далее  через коридор идет дорожка в  виде мазков крови.

Эксперт-биолог, исследовав кусок материи, соскоб с косяка, фрагменты  обоев, пришел к выводу, что на них  имелась кровь, которая, судя по групповой  принадлежности и другим показателям, могла принадлежать Никитину» [172, С. 317-318].

Чтобы подчеркнуть  какую-либо мысль, оратор иногда использует чужую речь. Это могут быть цитаты из художественных произведений:

«Известный хирург / в романе «Сердце и мысль» / говорит  так // В жизни / есть два крепких якоря / работа и дети // Работа должна быть творческой // а дети / чтобы приносили радость / их нужно воспитывать //».

Как правило, анализ обстоятельств дела ведется в  форме вопросо-ответных реплик (вопросо-ответного хода)^[29]:

«В рыбных делах  Мясниковым принадлежали только две трети; но разве им трудно было бы приобрести остальную треть от законных наследников Беляева? Кто эти наследники? Та же Беляева, Ремянникова, одинокая и бездетная женщина, наконец, Мартьянова, бедная мещанка. С кем легче вести разговоры: с человеком, который сам обеспечен, который может советоваться с лучшими адвокатами и имеет все средства вести дело в судах, или с бедной женщиной, приславшей в Петербург поверенного, который за две тысячи рублей уступает половину наследства? Конечно, с Мартьяновой легче было бы сойтись, чем с Беляевой, которая не сразу подписала условие…» (К.К.А.).

Или:

«Овчинников изображает такую картину: он слышит крики, глухие удары, слова «убийца» из дома Савицкого. Подходит к нему и видит выходящим  из калитки двора самого Савицкого  и запирающим на замок калитку. А 20 минут спустя он наблюдает бегущим по целику огородов - сначала дома Савицкого, потом Батыхова - обвиняемого Галкина. Что это за картина? Какой из нее вывод? Только один, что преступление сделано двумя - Галкиным и Савицким вместе. Тогда какой разум в действии Савицкого, запирающего на ключ Галкина вместе с жертвой их преступления? Зачем Галкин остается эти 20минут там, где только что пролита им кровь? Ему надо бежать, в этом его спасение» (Н.П.Ш.).

Таким образом, приведенный  материал позволяет сказать, что  выступление прокурора и адвоката в судебных прениях лишь по форме  является монологом, по существу же и  по используемым в нем языковым средствам  это диалог.

5. Стилевые характеристики  судебной речи

Одним из важных вопросов, связанных с монологической судебной речью, является вопрос о ее стилевом статусе, так как это связано  с использованием языковых средств.

Юристы  о стиле судебной речи

На важность, практическую значимость вопроса о соотнесенности судебной речи с функциональными  стилями литературного языка  указывает тот факт, что юристы неоднократно делали попытки соотнести  речь судебного оратора с тем  или иным функциональным стилем. Р. Экземпляров, например, приходит к выводу о том, что в наше время судебные прения больше походят на деловое, профессиональное обсуждение [256]. В.И. Царев выражает мнение, что в суде следует говорить языком закона [241]. З.В. Макарова считает, что современная судебная речь носит  ярко выраженный разговорный характер^[30].

Е.Е. Подголин выделял в судебной речи черты научного стиля (точность словоупотребления, строгая последовательность изложения, синтаксическая усложненность предложений, употребление терминологии); отмечал «соотносительность» с литературно-художественным стилем, а также публицистическую окраску (лексика, фразеология, синтаксис, свойственные общественно-политической, эстетической сферам речевой деятельности); указывал слова, обороты разговорной речи, которые «позволяют выразить отрицательную оценку действий, лиц, предметов»; отмечал словесные повторы, уточнения, оговорки, самоперебивы. Однако Е.Е. Подголин придерживается мнения, что важную роль в оформлении «стилистического лица» судебной речи играют средства официально-деловой речи, что общие указания о языке и стиле процессуальных документов должны учитываться и при произнесении судебной речи, так как доказываемые обстоятельства, выводы должны излагаться с соблюдением норм письменной книжной литературной речи [170. С. 14-15].

Филологи рассматривают  судебную речь как сложное функционально-стилевое образование, в котором используются признаки и средства различных функциональных стилей… от научного и публицистического  до разговорно-просторечного^[31]. Д.Х. Баранник, М.М. Михайлов выделяют судебную разновидность публицистического стиля^[32].

Для того чтобы составить  собственное мнение, рассмотрим функции  судебной речи, проанализируем языковые средства, используемые в ней.

Понятие функционального стиля

Язык обслуживает  все сферы человеческой деятельности: научную, официально-деловую (правовую), общественную, эстетическую, бытовую. Задачи общения в каждой сфере, преобладающая  в ней форма мышления и обусловливают  основные особенности речи в этой сфере человеческой деятельности. Функциональное многообразие использования литературного  языка неразрывно связано с вопросом о его стилях, закрепленных за теми или иными общественными функциями  его употребления. Основными функциями  языка принято считать функцию  общения, сообщения (информативную), функцию  воздействия (и долженствования), эстетическую. Функциональный стиль - это разновидность  языка, используемая в определенной сфере общественной деятельности и  характеризующаяся совокупностью  лексических, фразеологических, грамматических и отчасти фонетических признаков. Каждый стиль выполняет соответствующую  функцию^[33](см. таблицу):

Монологическая  речь участников судебных прений осуществляется в правовой сфере и обслуживает  официально-деловые отношения между  органами правосудия и подсудимым, определяет одностороннюю позицию  органов надзора, государства по конкретному делу. Важная общественная функция судебной речи позволяет  говорить о ее соотнесенности с официально-деловым стилем. Но мы уже отмечали, что основное назначение судебной речи - оценить действия, доказать правильность позиции оратора, воздействовать на формирование убеждения судей. Значит, судебная речь - это относительно законченное выступление по поводу правовой оценки определенного деяния. Поддерживая государственное обвинение, прокурор выступает как борец с преступностью. Речь адвоката исполнена чувства гуманности и снисхождения, но, защищая права подсудимого, адвокат выражает отрицательное отношение к совершенному его подзащитным преступлению. Таким образом, судебная речь будит мысль, заставляет думать, служит важным средством воздействия.

Формирование у  слушателей определенного мировоззрения, убеждения - функция публицистического  стиля. Публицистический стиль характеризуется  многоплановостью, открытостью темы, он включает в себя черты всех функциональных стилей: официально-делового, научного, разговорного, художественной речи.

Для того чтобы убедить  судей, необходима система доказательств, логичность, а это уже признаки научного стиля.

Существен в судебной речи и психологический момент в  таких композиционных частях, как  «Сведения о личности подсудимого» и «Причины, способствовавшие совершению преступления», где оратор анализирует  различные жизненные ситуации. А  психологический анализ чаще всего  выражается не в отвлеченных рассуждениях, а в картинном воспроизведении, в детальном изображении действий. Заданная самим назначением речи экспрессивность сближает ее в названных  композиционных частях с художественной речью.

Стилевые  черты судебной речи

Как проявляются  черты каждого стиля в судебной речи? Для официально-делового стиля  характерна в первую очередь предельная точность, не допускающая инотолкования. Каждое уголовное дело, как писал Я.С. Киселев, - это всегда человеческая беда. И человеческая судьба. Поэтому судебный оратор, анализируя обстоятельства дела, не имеет права допускать ошибки в их квалификации. Здесь каждая фраза, каждое слово должны адекватно передавать мысли говорящего. Требование точности ведет к употреблению большого количества имен существительных и прилагательных (чаще терминологического характера), составных юридических терминов с последовательной цепочкой родительных падежей: «В соответствии с диспозицией / части второй статьи 263-й / нарушение правил безопасности движения / и эксплуатации транспорта / только тогда считается преступлением // когда оно / заведомо для виновного лица / создало угрозунаступления тяжких последствий //. Или: «Никакой опасности / возникновения аварийной ситуации / не существовало //». При назывании лица употребляются имена, обозначающие лицо по признаку, обусловленному каким-либо действием, отношением, положением: государственный обвинитель, судья, подсудимый, потерпевший, свидетели.

Официально-деловой  стиль основан на общественно  закрепленных формулах (клише), выражающих юридические отношения, однозначно и точно передающих соответствующие  понятия и факты: отсрочка наказания, квалифицировать действия, вредные последствия,злоупотреблять спиртными напитками, по предварительному сговору и др. Точность проявляется и в использовании высказываний с различными уточнениями, причастными и деепричастными оборотами: «Панин и Стропилов / ранее совершившие кражу / повторно совершили хищение денег / из столовой /расположенной на территории ЭВРЗ //». Или: «Обучаясь в школе рабочей молодежи / часто пропускал занятия//». Или: «Учитывая смягчающие обстоятельства / прошу определить меру наказания / не связанную с лишением свободы//». Как видим, деепричастные и причастные обороты уточняют отдельные признаки, действия.