Франкфуртская социалистическая школа

После инфаркта прежнего директора Франкфуртский  ИСИ возглавил Хоркхаймер. При нем первостепенное внимание стало уделяться социальной философии. В 1932 г. начинается издание “Журнала социальных исследований”. Но тут к власти в Германии приходят нацисты. Институт переехал в Женеву, в 1934 г. в Париж, в 1939 г. в США. Именно в эмиграции, основываясь на анализе причин победы фашизма в Германии, Хоркхаймер, Адорно и Маркузе сформулировали основные положения “критической теории”.

Герберт Маркузе (1898 - 1979) был наиболее ценным приобретением  ФШ в этот период, хотя первые свои шаги в философии он сделал самостоятельно. Он родился в еврейской семье  в Берлине, изучал философию и  экономику в университетах Берлина  и Фрайбурга. В 1918 г. участвовал в революции, на некоторое время примкнул к левому крылу социал-демократической партии. В 1922 г. закончил высшее образование, стал доктором философии и начал заниматься философскими исследованиями. Он учился у феноменолога Гуссерля, был ассистентом немецкого экзистенциалиста Хайдеггера. В 1928 - 1929 гг. предпринял первую попытку синтеза Маркса с теориями Хайдеггера и Гуссерля, опубликовал “Очерк по феноменологии исторического материализма” и статью “О конкретной философии”. В “Очерке”, посвященном книге Хайдеггера “Бытие и время”, Маркузе попытался проанализировать хайдеггеровскую трактовку “феномена историчности”. Он подверг критике фаталистическую и механистическую трактовку исторического материализма современными марксистами. Он трактовал марксистскую философию истории как теорию “исторической возможности радикального действия, призванного освободить для реализации целостного человека необходимую новую действительность. Ее носителем является сознательный общественный человек, единственное поле деятельности есть история, раскрывающаяся как основная категория человеческого существования”. Маркузе подчеркивал активный субъективный момент бытия. История для него - результат волевых целеполаганий человека. Напротив, объективные закономерности представали как несвобода, проявление отчуждения, овеществления и опредмечивания человека.

Маркузе принимал участие в первом критическом  издании до тех пор неопубликованных работ раннего Маркса - “Экономическо-философских  рукописей 1844 г.” и “Немецкой  идеологии”. Опираясь на них, он публикует  в 1932 г. исследование “Новые источники  для обоснования исторического  материализма. Интерпретация впервые  опубликованных рукописей Маркса”. В нем он выдвигает теорию “негации”, то есть отрицания настоящего, которая предвосхитила теорию “негативной диалектики” Адорно. Свой метод исследования субъективного сознания и целеполагания в истории Маркузе назвал “диалектической феноменологией”. Он потребовал пересмотреть многие категории марксистской философии. Прежде всего, он подчеркивает антропологический подход раннего Маркса и сближает его с экзистенциализмом. Главной для анализа капитализма Маркузе считает категорию отчуждения, причем не только от средств производства, но от собственного бытия во всех его проявлениях, от собственной биологической природы, от возможностей свободно и солидарно творить свою историю. Сознание человека колонизовано отчужденным бытием и его нормами.

В эмиграции  ядро ИСИ держалось вместе, продолжало издавать “Журнал социальных исследований”. Хоркхаймер и Маркузе преподавали в Колумбийском университете в Нью-Йорке. В период войны некоторые сотрудники ФШ (в т.ч. Маркузе) работали для правительства США, в т.ч. в секретных службах. Их главным мотивом была при этом борьба с гитлеризмом.

После войны  пути философов разошлись. Адорно и Хоркхаймер вернулись в Европу. Хоркхаймер восстановил институт во Франкфурте, был ректором и профессором местного университета, некоторое время в 50-х гг. преподавал и в Чикаго. Маркузе остался в США, преподавал в Колумбийском и Калифорнийском университетах, исследовал “советский марксизм” в Гарварде, был профессором университета в Сан-Диего, неоднократно совершал лекционные поездки по Европе. В период студенческого бунта 60-х они оказались почти что по разную сторону баррикады. Но об этом позднее. 

Основы  “критической теории”  общества

Свою социальную теорию философы ФШ назвали “критической теорией”. Тем самым они хотели подчеркнуть направленность своей  концепции на критику, отрицание  существующих социальных структур и  утвердившегося способа мышления и  познания мира.

“Критическая  теория” противопоставлялась “традиционной” теории, то есть “теории в смысле науки”. По словам Хоркхаймера, “наука - это упорядочение фактов нашего сознания, которое позволяет в конечном счете ожидать правильного результата в правильном месте пространства и времени”, причем это касается как естественных, так и гуманитарных наук. “Правильность в этом смысле составляет цель науки, но - и здесь следует первый мотив критической теории - наука сама не знает, почему она упорядочивает факты именно в таком порядке и концентрируется именно на этих явлениях, а не на других”. Традиционной теории, науке “недостает саморефлексии, знания общественных причин... Чтобы быть истинной, науке следовало бы быть критичной по отношению к самой себе и к обществу, которое ее производит”.

То же самое, продолжал философ, касается отдельного человека. Он не знает, почему он думает так, а не иначе, почему его интересует то, а не другое. Поскольку ложное сознание (“идеология”), искажающее действительность в определенных социальных интересах, проникает во все сферы познания и апологизирует существующий порядок вещей, имеющееся, традиционное теоретическое знание не соответствует социальной реальности и истинным целям познания - способствовать правильной ориентации человека в мире и установлению подлинно человеческих отношений. Поэтому необходима новая, последовательно критическая социальная теория.

Главным моментом в отношениях между людьми и в  мышлении человека критическая теория считала наличие правящих и угнетенных. Поэтому в 30-е - 40-е годы почти все  ее сторонники выступали за революцию, прежде всего против фашизма. Они  надеялись, что в “правильном” обществе и мышление станет “правильным”, поскольку  оно уже не будет больше зависеть от сознательной и неосознанной борьбы классов и от закономерностей  несправедливого устройства. Но это  общество нельзя предопределить заранее, можно только определить, что дурно  в существующем обществе, и работать над тем, чтобы это исчезло.

Таковы были, по Хоркхаймеру, исходные моменты “критической теории”.

В ряде работ, написанных в разные годы (“Гегель и проблема метафизики”, “Материализм и метафизика”, “Критическая теория”, “Традиционная  и критическая теория” и др.) он сформулировал основные философские  принципы теории. По его словам, Гегель, в отличие от позитивистского мышления, исходил из тождества субъекта и объекта, из неистинности частичного познания, из того, что подлинное познание возможно только через самопознание целостного субъекта. Впоследствии от гегелевской системы, претендовавшей на знание целостности и на диалектику целостности, отказались, и теперь необходимо новое целостное объяснение мира. При этом ориентация на современные научные рационалистические методы с их логико-математическим аппаратом несостоятельна, поскольку позитивизм не может осмыслить современную действительность в ее исторических сдвигах, напряженности, противоречиях. Естественно-научные методы не учитывают фактора господства и всей сложности современной общественной ситуации, в том числе растущей управляемости и манипуляции общественным сознанием. Человеческая деятельность, подчиняясь стихийным законам капитализма, сознательна в индивидуальном, но бессознательна в целом, ибо люди не могут свободно и осознанно договориться между собой. Свободное общество будет развиваться как саморазвертывание сознательной коллективной воли человечества, а не как “естественно-исторический процесс”, в котором господствует бессознательное.

При этом Хоркхаймер намечает некоторые элементы такой новой теории. В критической теории субъект и объект познания должны быть диалектически переходящими друг в друга моментами, а общество в целом, общественная практика - рассматриваться как совокупный субъект-объект. Познающий субъект - это общественный человек, целостный “тотальный” субъект, средоточие всех общественных отношений. Предмет, объект для такого “тотального” субъекта не есть нечто “объективное”, внешнее по отношению к нему, а продукт его собственной деятельности, отделенный от него лишь в его сознании. Любая познавательная и иная деятельность - лишь часть целостного исторического праксиса, возникающая и “снимающаяся” в нем. Теория призвана рассматривать не только общественные вопросы, но весь праксис - всю систему взаимоотношений человека, общества и природы.

Более детально занялся разработкой “негативной  диалектики” как методологии  “критической теории” Герберт Маркузе. Еще в двух статьях “К проблеме диалектики” (1930-1931) он высказывался в  пользу негативного способа решения  противоречий. В книге “Разум и  революция. Гегель и становление  социальной теории” (1941), ставшей программным  произведением ФШ, он попытался актуализировать  критическую направленность диалектики Гегеля. При этом он сосредотачивает  внимание на тех ее аспектах, которые  выявляют непримиримые противоречия действительности и ее иррациональность в противовес позитивистским концепциям, статическим  даже в движении и апологетическим  по отношению к существующему  порядку вещей. По Гегелю, человек  может познать истину, только прорвавшись  сквозь свой “овеществленный” мир. Комментируя работы Гегеля, Маркузе подчеркивает следующий момент: негативная функция диалектики не только отрицает реальные условия существования объекта, но и выявляет его потенции, его иное, которое и есть истинное.

Марксизм как  критическая теория общества, по Маркузе, есть продолжение не только Гегеля, но и антипозитивистских устремлений  “конца философии”, выраженных Кьеркегором  и Фейербахом. Любое положительное  отношение к фактам данности, сегодняшнего дня - это позитивизм и потенциальный  фашизм, результат вырождения рационализма и превращения его в конформизм. Господствующий ныне некритический  рационализм, “идея разума, оказавшаяся  под властью технического прогресса”, полагает, что жизнь человека управляется  и должна управляться объективными законами, подобными законам природы, в которой нет собственной  диалектики. “Люди верят, что их отношения друг к другу проистекают  из объективных законов, которые  действуют с необходимостью физических законов, и их свобода заключается  в приспособлении их индивидуального  существования к этой необходимости. Таким образом, поразительно конформистский скептицизм сопровождает развитие современного рационализма. Чем больше разум торжествует  в технологии и естественных науках, тем неохотнее он откликается  на требования свободы в общественной жизни человека”.

Ключом к формулируемой  Маркузе негативной диалектике можно  считать знаменитую фразу Кьеркегора: “действительное - это уничтоженное возможное”. Иными словами, истина - это не то, что мы непосредственно  видим, воспринимаем или логически  постигаем, это то, что еще не стало  фактом, но может и - по логике диалектики - должно стать реальностью - в свете  Будущего. Негативная диалектика - это  критика того, что есть с позиций  того, что может быть.

С этой точки  зрения, Маркузе критикует также  марксизм за непоследовательную критичность. “Диалектика Маркса...”, - пишет он в работе “Разум и революция”, - “все еще тесно связана с предысторической фазой”. “Понятие, которое по определению связывает диалектику Маркса с историей классового общества - это понятие необходимости. Законы суть необходимые законы; различные формы классового общества необходимым образом погибают от их внутренних противоречий”. В классовом обществе, говорит Маркузе, необходимость, “объективность” существует потому, что человеческая воля не свободна, личность не может свободно и сознательно определять условия своего существования, взаимодействуя с другими людьми. Человек подчинен внешним по отношению к нему, так называемым “естественно-историческим” законам (например, рынка и т.д.), то есть своему “овеществленному” бытию.

Позднее, уже  в 60-х годах, возвращаясь к проблеме марксизма в докладе на конгрессе  памяти Гегеля в Праге в 1966 г., Маркузе  повторит: “...Материалистическая диалектика еще остается в русле идеалистического разума, в позитивности, пока она  не разрушит концепцию прогресса, в  соответствии с которой будущее  всегда коренится внутри существующего, пока марксова диалектика не радикализирует понятие перехода к новой исторической ступени, то есть не встроит в свою теорию поворот, разрыв с прошлым и существующим...”. По его словам, это крайне важно “перед лицом вопроса, может ли - и в какой мере - поздняя ступень западного индустриального общества служить моделью для создания нового общества, по крайней мере в том, что касается технической основы развития производительных сил”. Как для Гегеля, так и для Маркса силы отрицания, взрывающие систему, вызревают в ходе развития ее внутренних противоречий, например, буржуазия при феодализме, пролетариат при капитализме. В ходе “снятия” противоречий они неизбежно ведут к новой ступени, освобождающей производительные силы. “Разве это не есть снова форма прогресса объективного разума, новая форма репродуцирующейся власти прошлого, овеществленного в техническом аппарате труда над живым трудом?”, - спрашивает Маркузе.

В противовес этой детерминистской стороне марксизма, Маркузе еще в “Разуме и  революции” сформулировал следующие  положения: “Переход от неизбежно гибнущего  капитализма к социализму необходим  только в том смысле, что необходимо полное развитие человеческой личности. Новое социальное объединение людей  необходимо только в том смысле, что необходимо использовать имеющиеся  производительные силы для общего удовлетворения всех людей... Когда материальные процессы становятся разумными и превращаются в сознательное дело людей, слепая зависимость  сознания от социальных условий прекращает свое существование. Разум, детерминированный  рациональными социальными условиями, детерминирован самим собой”.