Эволюция понятия налога: от Древней Руси к Московскому государству

Эволюция понятия  налога: от Древней Руси к Московскому  государству

В Российской Федерации  продолжает развиваться комплекс правовых норм, регламентирующих отношения, связанные  с исполнением публичных повинностей  в виде различных налогов в  пользу государства и муниципальных образований. В настоящее время упомянутые отношения строятся исходя из законодательного определения налога, приведенного в п.1 ст.8 Налогового кодекса (НК) РФ. Здесь налог трактуется как обязательный, индивидуально безвозмездный, безвозвратный платеж, взимаемый в форме денежных средств в целях финансирования деятельности государства и муниципальных образований. Данная формулировка, на первый взгляд, представляет собой результат работы законотворческой мысли конца прошлого века, так как именно в процессе создания положений части первой НК РФ были законодательно установлены перечисленные в приведенной дефиниции признаки, присущие налогу. 

Между тем, авторство  такого подхода не стоит приписывать  нашим современникам, поскольку  он представляет собой итог весьма длительной практики взимания публичных платежей в Российском государстве. Как отмечал Ю.А. Гагемейстер, в первый раз о налогах, распределяемых на твердом основании, упоминается в княжение Олега*(1). Названный князь, согласно письменным источникам, приказал новгородцам платить некую дань, предоставив определение порядка ее уплаты самим жителям. Однако такое право, по мнению ученого, было дано исключительно новгородцам, из чего ученый сделал вывод о том, что “во всех других областях порядок взимания налогов установляем был правительством”*(2). 

К сожалению, сколько-нибудь конкретную общепринятую законодательную  дефиницию налога, которая датируется периодом Древней Руси*(3) или Московского  государства*(4), едва ли можно обнаружить даже при самом тщательном изучении памятников истории российского права. Поэтому попытаемся сформировать примерное представление о налоге как податном платеже и его основных признаках, выявив те виды обязательных платежей, которые существовали в то время, и изучив их существенные черты. 

Рассмотрение законодательных  источников интересующего нас периода  становления и развития российского  государства (Русская Правда, первая Новгородская летопись и Лаврентьевская летопись, Судебники 1497 и 1550 гг., Соборное уложение 1649 г. и др.) позволяет предположить, что различного рода финансовые повинности в пользу государства, которые в настоящее время объединены понятием “налог”, были уже привычными для практики пополнения доходов казны. Однако “сложная система податных обязанностей, которые тяжелым бременем ложились на тяглое население Московского государства в XVII веке, образовалась не сразу. Она не вызвана была творческой деятельностью теоретической мысли; она сложилась под влиянием долговременного процесса, постепенного нарастания и определения потребностей великого князя, его вольных, невольных слуг и государства в связи с развитием способов и средств, направленных к удовлетворению этих потребностей”*(5). 

Еще задолго до наступления  московского периода в истории  российского государства население несло различные натуральные и денежные повинности в пользу князя как верховного правителя соответствующей территории, нужды которого требовалось удовлетворять за счет части доходов подвластных ему лиц. Анализ Русской Правды свидетельствует о том, что принятие данного правового акта было обусловлено необходимостью закрепить не только установленную систему наказаний за конкретные противоправные деяния, но и практику взимания доходов в казну князя. Фискальный характер ряда положений Русской Правды не вызывает сомнений. Например, в ст.9 содержались нормы, устанавливающие публичную обязанность населения уплачивать деньги и передавать натуральные продукты в пользу слуг князя, занимавшихся сбором виры: “Вирнику взяти 7 ведер солоду на неделю, же овен любо полоть, любо 2 ногате; а в середу куна же сыр, а в пятницю тако же; а кур по двою ему на день, а хлебов 7 на неделю, а пшена 7 уборков, а гороху 7 уборков, а соли 8 голважень; то вирнику со отрокомь; а кони 4, конем на рот сути овес; вирнику 8 гривен, а 10 кун перекладная, а метелнику 12 векшии, а съсадная гривна”*(6). Указанные сборы в пользу верховной власти шли на финансирование текущих потребностей государственного аппарата, т.е. Русской Правдой регламентировались вопросов уплаты платежей, которым присущи признаки налога – безусловность, безвозвратность и индивидуальная безвозмездность взимания. Обязанные лица по правилам Русской Правды не имели возможности вступать с князем в переговоры относительно суммы платежа, равно как и не были вправе претендовать на встречные положительные действия со стороны власти или компенсацию части платежа в будущем времени. 

Фискальный характер взимаемых на основании Русской  Правды платежей подтверждает ее ст.108, в силу которой в случае участия  представителя князя в дележе наследства князю полагалась определенная его часть: “Аже братья ростяжються перед князем о задницю, которыи детьскии идеть их делит, то тому взяти гривна кун”*(7). Более того, вся система штрафных санкций, разработанная древнерусскими законодателями, была направлена не только на покарание нарушителя ради достижения общей и частной превенции, но и на пополнение княжеской казны – об этом свидетельствуют, в первую очередь, размеры установленных штрафов. Именно стремлением обеспечить князя дополнительным публичным доходом, по нашему мнению, обосновывается предусмотренный в Русской Правде институт виры. Вира – особый безусловный платеж индивидуума в пользу публичной власти, используемый на княжеские потребности и выплачиваемый индивидуумом вследствие совершенного им правонарушения (помимо множества натуральных повинностей), – стала прообразом налога. 

Установленные Русской  Правдой публичные платежи можно  условно назвать квазиналогом, так  как названный законодательный  источник тесно связывал их уплату с праведным возмездием в отношении правонарушителя: поступление дохода в пользу князя зависело от тяжбы между определенными лицами. Поэтому вряд ли следует рассматривать виры и другие штрафы как чистые налоги. 

Процесс взимания различных  податей в доход князя как представителя публичной власти на соответствующей территории в домосковский период развития российского государства имел в общем случае нерегулярный, потребностный характер, т.е. был связан с периодическим появлением у верховной власти необходимости в удовлетворении определенных нужд (например, в случае войны). Изначально подати собирали сам князь с дружиной или особые сборщики, уполномоченные князем на изъятие части общественного дохода подвластного населения в пользу властного субъекта. Иногда подати согласно установленному размеру собирались самой общиной, после чего передавались князю*(8). 

По мнению Ю.А. Гагемейстера, до становления Московского государства  для российской практики было характерно наличие множества обязательных податей в пользу князя. Характер таких платежей был случайным, слаженной системы их периодичного взимания еще не существовало*(9). 

В домосковский период активно использовались натуральные  повинности в пользу князя: подводные, конные, поделочные и ополченные; ямская (почтовая), мостовая; содержание князя и его дружины, распущенной по домам; городовое дело; ловля зверей в пользу князя и т.д. Но, несмотря на их разнообразие, князя в первую очередь стали интересовать наиболее ликвидные подати, т.е. собираемые в виде денег. В частности, ему поступали дани: от дыма (жилого дома)*(10); от двора (целого хозяйства); с орала (плуга); с человека*(11); от городов (погородие*(12)). 

Иногда обязанность  уплаты публичных платежей, обладающих признаками налога, отбывалась личными  повинностями. Так, радимичи платили дань Руси “повозом”*(13). 

Другими формами  публичных платежей, отвечающих признакам  налога, в домосковский период российского  государства являлись: уроки*(14) (определенный взнос или определенная часть  имущества); оброк*(15) (определенная плата за пользование княжескими землями и промыслами); окупь (единовременный взнос, контрибуция); продажа (конфискация имущества преступников); уклад (подать, платимая греками по договору с Олегом); полюдье (дань с людей); наряд (личные натуральные повинности); дары (приношения при вступлении князя на престол); десятина (дань, установленная Владимиром в пользу духовенства). 

Учитывая отмеченные особенности существовавших до становления  Московского государства различных  податей в различных их проявлениях, вряд ли можно утверждать, что в то время уже сложилось представление о таких податях как о налоге, т.е. обязательном денежном платеже, взимаемом исключительно на нужды содержания князя и его дружины в силу выражения воли государства в лице князя. В большинстве своем указанные подати сохраняют полувластный характер, так как взимаются не только в силу прямого обязания подвластных лиц финансировать власть, но и в связи с желанием самого населения помочь своему князю выплачивать вознаграждение дружине и удовлетворять определенные потребности княжеского двора. В основном подати платились не в денежной, а в натуральной форме*(16) и представляли собой конкретные предметы (подарки при вступлении князя на престол) или действия населения (помощь в постройке крепости князя и т.п.). 

Интересен засвидетельствованный  Ю.А. Гагемейстером факт: несмотря на то что в ранний период российского  государства сохранялась тесная связь между князем и рядовыми жителями, которые рассматривали  князя в качестве своего защитника  и благодетеля, подати на нужды княжеского двора не всегда платились добровольно. В связи с этим в Древнерусском государстве появилась специальная категория чиновников, следивших за внесением подати князю, – сборщики дани, сопровождаемые войском князя*(17). 

Заметный шаг в развитии системы податей (по содержанию уже приближавшихся к налогам в их современном понимании) был сделан в период Золотой Орды. Первоначально татары предполагали взимать десятую часть всего, что имелось в российском государстве, но впоследствии склонились в сторону исключительно денежных повинностей. 

Главным объектом налогообложения  выступал человек (“голова”), что послужило  основанием появления ордынского выхода – поголовной (подушной) системы  налогообложения взамен поимущественной (за исключением духовенства и бояр, откупившихся значительными подарками). Для целей взимания налогов все население раннего российского государства было переписано. Понятие “ордынский выход” встречается в первой Новгородской летописи*(18). Вначале он имел форму десятины, впоследствии поголовной и, в конечном итоге, посошной подати*(19). В связи с усилением недовольства населения (восстание 1290 г.) татары изменили порядок взимания налогов, предоставив это право русским князьям. Данное обстоятельство послужило предпосылкой для становления самостоятельной системы налогообложения в России. 

Другой распространенной формой ордынской подати в виде дани стал запрос, т.е. определенная денежная сумма, которая устанавливалась  татарскими чиновниками и взималась  во внеочередном порядке с подвластного Орде населения. 

Еще одной обязанностью, возложенной Золотой Ордой на русское население, являлся ям –  необходимость поставлять подводы  ордынским чиновникам и содержать  посла Орды вместе с многочисленной свитой во время его нахождения на российской территории. 

Подати, направляемые в Орду, собирали специальные офицеры  полиции – баскаки*(20), а значит, население выполняло эти повинности далеко не добровольно*(21). В случае невыплаты или несвоевременной  выплаты податей баскаки обладали правом осуществить сбор принудительно, с применением физической силы*(22). 

Таким образом, то, что  в указанный период система податей  активно развивалась, не в последнюю  очередь связано с практикой  обложения российского государства  различными откупными платежами в пользу татарской Золотой Орды. На момент становления Московского государства (XIV в.) существовали подати трех типов: действовавшие до татарского нашествия, обыкновенная дань Орде и чрезвычайные налоги, взимаемые по требованию татар. 

Для податей московского периода характерно сочетание их взимания денежными средствами и натурой (например, мехами), хотя уже отмечается тенденция к более частому изъятию публичной властью денежных средств как наиболее удобного для использования в обороте средства платежа, особенно во второй половине XVI в. и первой половине XVII в.*(23). Подати, часто представлявшие собой конкретные чрезвычайные налоги, в то время по-прежнему собирали и в натуральной форме, если у государства не было особой потребности именно в деньгах, а в период польской войны “кроме денег брали натурою на корм ратным людям муку ржаную, сухари, крупы, толокно…”*(24). Как отмечал С.Б. Веселовский, наряду с чрезвычайными налогами в Московском государстве продолжала существовать личная повинность – речь шла об участии в постройке городских укреплений*(25). 

Особенностью взимания налогов в Московском государстве  стало обложение не земли и угодий, а людей. Правильность данного вывода подтверждает то обстоятельство, что полное отсутствие пашни у человека не освобождало его от несения обязанностей в виде налогов*(26). В связи с этим государство определяло способность именно каждого лица платить налоги, т. е. оценивалась реальная возможность плательщика отдать определенную часть своего имущества в пользу властного субъекта. На селе размер налога зависел от количества рабочих рук, величины участка земли, принадлежащего хозяину, урожайности этого надела, в городах – от площади двора субъекта, места расположения этого двора, количества дворов у лица, торгового оборота и т.д.