воспоминание
о прошлом, так и проект будущего.
Однако действие противостоит
бытию. Это противостояние реализуется
и «про- является» в (посредством,
через) трансформации бытия действием,
которое — в предельном случае — выступает
как деятельное уничтожение бытия. Таким
действием как раз и является «Риск», рождающий
Власть Господина — оно противопоставляется
его бытию (его жизни), подвергает ее опасности
и может при случае вообще ее уничтожить.
Любая основанная на «Риске» деятельность
Господина есть реализация и «манифестация»
Прошлого и Будущего в Настоящем — это
и есть Действие в собственном смысле
слова. Действие есть «проявление» времени
в модусе Настоящего. Поэтому мы можем
сказать, что Настоящее (исторического
мира) есть метафизическое основание Власти
Господина, а Настоящее «явлено» в «авторитарной»
форме ровно настолько, насколько оно
осуществляется как действие в собственном
смысле слова, т. е. действие, не останавливающееся
перед Риском тотального уничтожения
Бытия, служащего ему опорой. (Власть «нужд
сегодняшнего дня» в оппозиции «мечтам
о будущем» и «сохранению прошлого» есть,
в конечном счете, Власть нужд войны или
вообще жизненного риска, что и ведет к
переходу Прошлого той или иной Нации
в ее Будущее через ее Настоящее.)
87
Властью Господина тем самым
может стать только Власть
Воина. Вообще говоря, это —
Власть того, кто «готов идти
на Риск» (во всех областях),
кто «умеет действовать», кто «способен
принять решение», способен «предпринимать
нечто» и т. д. Короче говоря, того, кто
далеко не всегда «разумен» и «осторожен».
Время — в его отношениях
с Вечным — осуществляется
в темпоральном Мире через
«каузальную» структуру последнего.
Не входя в детали, заметим, что если Вечность
осуществляется посредством «формальной
причины», Время реализует Прошлое как
«материальную причину», Будущее — как
«целевую причину» и Настоящее как «действующую
причину» (см. сказанное по этому поводу
Аристотелем). В плане человеческого существования
(т. е. в темпоральном историческом мире)
«формальная причина» «явлена» в «созерцании»,
т. е. вообще через «пассивное», «теоретическое»,
«незаинтересованное», «квиетистское»
поведение. Три прочих «причины», напротив,
«явлены» в разновидностях «практического»,
«активного», «волевого», «заинтересованного»
поведения. «Действующая причина» проявляется
в действии в собственном смысле слова,
в действии, осуществляемом в настоящем;
«целевая причина» проявляется в Проекте,
т. е. в действии, проецируемом на Будущее;
«материальная причина» проявляется в
88
«экзистенциальном
воспоминании» или в «традиции»,
т. е. в «традиционном» действии,
осуществляемом, так сказать, по
инерции, сопоставимом с «переходом»
бытия Причины в ее Следствие. Легко увидеть,
что «авторитарные» аспекты этих манифестаций
представляют собой именно «феномены»
Власти: по одну сторону — Власти Отца,
Господина и Вождя (все они так или иначе
действуют), тогда как по другую сторону
— это Власть Судьи, который не действует,
но удовлетворяется «созерцанием» (или
«суждением») действий других. Таким образом,
«каузальная» структура исторического
Мира (выводимая из его «темпоральной»
структуры) выступает также в качестве
метафизического основания четверичного
феномена Власти, «оправдывая» или объясняя
его в целостности, в его внутренней структуре
(различение 1+3) и во взаимных отношениях
четырех его составляющих элементов.
Метафизический
анализ тем самым «обосновывает»
анализ феноменологический в том смысле,
что он объясняет, почему с необходимостью
имеются четыре несводимых далее типа
Власти, и почему их только четыре. Он подтверждает,
что наш список из 64 «вариантов» является
действительно полным. Он позволяет также
контролировать и поправлять аналитическое
описание каждого «чистого типа» (и каждого
«варианта») и его связей, существующих
между ними. Он позволяет пополнять и «оправдывать»
те политические, моральные и политические
следствия, которые можно вывести из феноменологического
анализа феномена Власти.
89
Однако для осуществления такого
анализа необходимо обратиться
к фундаменту самого метафизического
анализа, дополнив его углубленным
онтологическим анализом. Разумеется,
здесь мы не ставим перед
собой задачи осуществления подобного
труда. Мы вынуждены удовлетвориться приведенным
выше кратким наброском, сделав несколько
замечаний относительно онтологического
анализа.