Последствие выражается в уничтожении или  повреждении чужого имущества в  крупном размере (о понятиях уничтожения и повреждения имущества). При этом крупный размер должна составлять стоимость уничтоженного чужого имущества или его поврежденной части.

     Преступление  характеризуется неосторожной формой вины в виде легкомыслия или небрежности. Лицо предвидит возможность наступления в результате своего деяния общественно опасных последствий в виде уничтожения или повреждения чужого имущества в крупном размере, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывает на предотвращение этих последствий (легкомыслие) либо не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть названные последствия (небрежность).

     Субъект данного преступления общий - вменяемое лицо, достигшее 16 лет.

     Уголовная ответственность за неосторожное уничтожение  или повреждение имущества предусмотрена  не только ст. 168, но и некоторыми другими  статьями УК, в частности ч. 1 ст. 263, ч. 1 ст. 266, ч. 1 ст. 267, ст. 347, содержащими специальные нормы по отношению к общей норме, установленной ст. 168 УК. При конкуренции общей и специальной норм квалификация производится по статье УК, содержащей специальную норму (ч. 3 ст. 17 УК).

§ 3. Особенности практического применения  статей 167, 168 УК РФ в юридической практике

     Одним из видов умышленного уничтожения  является поджог. Необходимо отметить, что этот вид деяния представляет собой особую категорию, требующую  более подробного рассмотрения.

     Обязательными признаками субъекта любого преступления, согласно ст.20 и 21 Уголовного кодекса Российской Федерации, выступают достижение возраста уголовной ответственности и вменяемость физического лица. Впервые в российском уголовном законодательстве закреплено положение, согласно которому: "чтобы быть способным отвечать за свои поступки и нести уголовную ответственность, лицо должно иметь определенный уровень сознания, что связано с достижением достаточного возраста" (ст.19).

     Ст.20 УК РФ различно решает вопрос о возрасте лиц, привлекаемых к уголовной ответственности  за преступления, в основе которых лежит поджог. За умышленное уничтожение или повреждение имущества путем поджога (ч.2 ст.167) и терроризм, выразившийся в поджоге (ст.205), уголовная ответственность наступает с 14 лет. Поджог при массовых беспорядках (ст.212), поджог, связанный с умышленным уничтожением или повреждением лесов (ч.2 ст.261), и поджог при диверсии (ст.281) уголовнонаказуем с 16 лет.¹⁷

     На  первый взгляд, коль скоро все указанные  преступления выражаются в поджогах, т.е. с объективной стороны имеют  одинаковое содержание, то и возраст уголовной ответственности должен быть одинаков (с 14 или 16 лет).

     Однако  социально-политическая сущность указанных  преступлений неоднородна, что связано  с особенностями объекта посягательства или наличием специальных субъективных признаков (цель). Так, при уничтожении чужого имущества путем поджога (ч.2 ст.167), лицо, достигшее 14-летнего возраста, вполне осознает социальное значение своих действий, понимает их общественно опасный характер, предвидит возможные последствия (уничтожение имущества, распространение пожара и т.п.). В то же время, такое лицо вряд ли способно осознать социальное значение поджога при массовых беспорядках или диверсии.

     Совершая  диверсию в форме поджога, виновный должен преследовать цель подрыва экономической  безопасности и обороноспособности нашего государства, т.е. не просто совершить поджог любого здания, а выработать тот объект жизнеобеспечения населения, уничтожение которого реально повлечет подрыв экономической безопасности. Поэтому нам представляется обоснованным установление уголовной ответственности за массовые беспорядки и диверсию с 16 лет.

     Серьезные возражения следует высказать по поводу установления возраста уголовной  ответственности с 16 лет за умышленное уничтожение или повреждение  лесов (ч.2 ст.261). Эта норма является специальной по отношению к умышленному уничтожению или повреждению чужого имущества (ч.2 ст.167) и предусматривает более опасное деяние (согласно санкции максимум лишения свободы 8 лет, а в ч.2 ст.167 - 5 лет). Не логичным представляется за менее опасное однородное деяние привлекать к уголовной ответственности с 14 лет, а за более опасное - с 16 лет.

     Применительно к уничтожению чужого имущества, возраст уголовной ответственности  зависит от формы вины. При умышленном поджоге ответственность наступает с 14 лет, уничтожение имущества в результате неосторожного обращения с огнем влечет ответственность с 16 лет.¹⁸

     Приведенные аргументы, на наш взгляд, являются достаточными для того, чтобы поставить  перед законодателем вопрос о  необходимости снижения возраста уголовной ответственности за умышленное уничтожение лесов (ч.2 ст.261) с 16 до 14 лет.

     В анализируемых преступлениях, связанных  с поджогом, законодатель не предусматривает  иных признаков (кроме возраста) специального субъекта. Субъектом этих преступлений выступает физическое вменяемое лицо, достигшее установленного законом возраста.

     Отдельного  рассмотрения заслуживает вопрос о  возможности признания субъектом  поджога так называемых "пироманов". Эти лица, в принципе, понимая  общественную опасность своих действий, в силу болезненного влечения к поджогу или пожару, не способны руководить своими поступками. По ранее действовавшему уголовному законодательству они не подлежали уголовной ответственности.

     С появлением в новом уголовном  законодательстве ст.22, предусматривающей уголовную ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости, эта практика нуждается в корректировке. Лица, страдающие психическими отклонениями, не могут в полной мере осознавать общественно-опасный характер своих действий, но в то же время отдают отчет в своих действиях и способны (хотя и ограниченно) руководить ими.¹⁹

     Применительно к массовым беспорядкам, терроризму, диверсии "пироманы" субъектом  преступления быть не могут, поскольку  они не могут осознавать социальное значение этих видов преступного деяния, тем более, ставить какую либо цель. В то же время, осуществляя поджог имущества или лесных массивов, эти лица осознают противоправность поджога и должны привлекаться к уголовной ответственности. В подобных случаях обязательно проведение судебно-психиатрической экспертизы, которая уставит невменяемость или ограниченную вменяемость лица.

Глава 3. Корыстные и  некорыстные преступления против собственности: 
сравнительный анализ общественной опасности

     Сравнительный анализ уровня общественной опасности корыстных ненасильственных преступлений и некорыстных посягательств на собственность показывает существование в праве трех подходов к оценке этих явлений. Рассмотрим существующие точки зрения подробнее.

     Согласно наиболее устоявшемуся из подходов, ненасильственные хищения опаснее посягательств на собственность, не содержащих корыстного мотива, например, уничтожения или повреждения имущества.

     В УК РФ с конструктивным признаком  состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 167, - "причинением значительного ущерба" - коррелирует такой квалифицирующий признак кражи, мошенничества, присвоения и растраты,как "причинение значительного ущерба гражданину". Ряд авторов считают, что поскольку понятие значительного ущерба применительно к ст. 167 УК РФ в законе не раскрыто, то при уничтожении и повреждении имущества частных лиц следует руководствоваться теми же критериями, что и при определении значительного ущерба гражданину от хищения. Следственная и судебная практика складывается также исходя из данного подхода.

     При этом, конечно, правы и те юристы, которые утверждают, что такой  подход противоречит закрепленному  в ст. 3 УК РФ принципу законности, запрещающему применение уголовного закона по аналогии. В самом деле, "значительный ущерб" и "значительный ущерб гражданину" - это разные правовые категории, которые в законе выполняют не всегда одинаковые функции. Вместе с тем, эти категории "родственные", используются в одной главе УК РФ, имеют весьма близкое содержание в части стоимостных критериев. Таким образом, в статьях главы 21 УК РФ о ненасильственных хищениях и умышленном уничтожении и повреждении имущества фигурирует категория значительного ущерба. И хотя она несет несколько различную смысловую нагрузку в сравниваемых нами статьях, с учетом тематики исследования не будет большой методологической ошибкой следующее утверждение: если значительный ущерб в составе ненасильственного хищения является квалифицирующим признаком, то в составе умышленного уничтожения (повреждения) имущества - это признак конструктивный. Санкции статей УК РФ о хищении с причинением значительного ущерба гражданину гораздо выше, чем в случае уничтожения или повреждения имущества, повлекшего значительный ущерб.

     Более высокая опасность корыстных  преступлений против собственности по сравнению с некорыстными следует из законодательной конструкции статей УК РФ, связанной с обеспечением дифференциации уголовной ответственности за эти преступления. К примеру, если умышленному уничтожению и повреждению имущества в уголовном законе посвящена статья, содержащая две части, то ненасильственным хищениям - статьи, включающие четыре части. Таким образом, конструируя статьи о ненасильственных хищениях, законодатель использует четырехступенчатую градацию. С учетом квалифицирующих признаков ненасильственное хищение признается преступлением небольшой тяжести, средней тяжести и тяжким преступлением, тогда как умышленное уничтожение и повреждение имущества - небольшой и средней тяжести.²⁰

    Законодательный подход к корысти как к усиливающему ответственность обстоятельству нельзя в целом признать последовательным. При определении наказаний за умышленные уничтожение (повреждение) и хищение чужого имущества как административных правонарушений используются существенно отличающиеся оценки опасности (вредоносности) правонарушения. Так, в соответствии со ст. 7.17 КоАП РФ²¹ умышленные уничтожение или повреждение чужого имущества, если эти действия не повлекли причинение значительного ущерба, влечет наложение административного штрафа в размере от трехсот до пятисот рублей.

     Существует  также мнение о том, что уничтожение  и повреждение имущества при  прочих равных условиях опаснее хищения  чужого имущества, "поскольку при  этом из экономического оборота и  потребления общества (законного  и незаконного) имущество изымается навсегда либо оно в такой оборот вовлекается лишь при условии существенных затрат на его восстановление, а сохранность имущества с точки зрения социально-экономического подхода является не только фактором благополучия конкретного собственника, но и общества в целом".

     Согласно  третьему суждению о соотношении  опасности рассматриваемых правонарушений, необходимо законодательно обеспечить относительно равную ответственность  за некорыстные и корыстные ненасильственные имущественные преступления. Это положение обосновывается рядом обстоятельств.

     Прежде  всего, рост мотиваций личной выгоды в легальном секторе рыночной экономики и соответственно признание  личного интереса основным мотивом  и регулятором экономического поведения, а максимизации личных доходов (прибыли) - правилом экономической деятельности частных лиц и организаций обусловливают снижение уровня опасности корыстного поведения в сфере теневой экономики.²²

     Далее, новая экономическая парадигма, отражающая связь собственности  с ограниченностью ресурсов социума, не дает достаточных оснований для оценки корыстных и некорыстных имущественных посягательств как преступных деяний, существенно различающихся по уровню общественной опасности. Для экономической системы, основными целями функционирования которой являются предупреждение истощения необходимых для жизнедеятельности людей ограниченных ресурсов путем наиболее эффективного их распределения, обмена и потребления, а также развитие материально-технической базы общества, представляют одинаковую опасность как корыстные преступления, так и посягательства, не связанные с обогащением виновного или других лиц. Равным образом для участников экономических процессов в целом не имеет принципиального значения, какой характер - корыстный или некорыстный - имеют преступные посягательства на их имущественные интересы.

     Наконец, корыстные имущественные посягательства не исключают истребования собственником  своего имущества из чужого незаконного  владения, тогда как в результате уничтожения чужих вещей не может  быть и речи о возможности возврата потерпевшему незаконно изъятого у него имущества. Корыстные имущественные преступления не являются основанием прекращения права собственности. Право собственности на уничтоженное имущество прекращается (п. 1 ст. 235 ГК РФ), поскольку при этом исчезает сам объект этого права.