Органы прокуратуры и судебная власть

       Необходимо  отметить, что возрождение государственности  в послетоталитарный период возможно лишь при условии формирования подлинно демократического правового государства, деятельность которого должна протекать в рамках закона, подчиняться установкам права и обеспечивать осуществление конституционных основ народовластия и демократии. Опыт правовых государств подсказывает, что для функционирования системы демократии необходим четко отрегулированный государственный аппарат, обладающий определенными полномочиями, позволяющими ему с той или иной степенью эффективности осуществлять возложенные на него задачи и функции. Важная роль в усилении демократии и законности здесь принадлежит органам государственной власти, в том числе прокуратуре[6, с. 169]. Важное место в этом процессе занимает  судебная власть. Осуществление правосудия в Казахстане является функцией только государственных органов, к которым и относится суд присяжных, так как входит в состав судебной системы Республики Казахстан. Суд присяжных представляет собой орган государственной власти, поскольку входит в государственный аппарат, обладает компетенцией, функциями и организацией государственного органа, однако имеет одну особенность – это особая процедура выбора членов и кратковременность состава. При этом он является таким органом государственной власти, в котором основную функцию судебного органа – осуществление правосудия – выполняют не только профессиональные судьи, но и представители общества.

       Система государственных органов на протяжении всей истории существования классового общества строилась в соответствии с функциями данного государства, поскольку в них отражена воля соответствующих социальных групп, что составляет суть государственной власти. С этой точки зрения государственная власть выступает как нечто единое, ибо в ней непосредственно и наиболее полно выражена господствующая в обществе социальная воля[7, с. 55]. Но единство государственной власти неизбежно сочетается с различными формами ее осуществления и особой структурой внутренней организации. Так,  
 
 
 

в соответствии с функциональным назначением органов  государства выделяются различные ветви власти, которые, в зависимости от характера полномочий их органов, самостоятельно действуют в пределах собственной компетенции, но при этом уравновешивают друг друга и взаимодействуют между собой[8, с. 65].

       Само  по себе возникновение теории разделения властей связано с борьбой нарождающейся буржуазии против феодального абсолютизма. Стремясь к ограничению королевской власти, идеологи буржуазии выдвинули тезис о разделении государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную. Предполагалось, что первая будет передана образуемому народом парламенту, вторая – главе государства (под которым буржуазия, сначала стремившаяся к компромиссу с феодальной верхушкой, подразумевала наследственного монарха, которому подчинялись бы министры), третья – независимым судам. Против такого организационно-правового подхода к структуре государственной власти выступали некоторые мыслители XVIII в., отвергавшие идею разделения властей с социологических позиций. Их идея сводилась к следующему: власть принадлежит народу, а осуществлять ее должны народные собрания. В крупных государствах допускалось существование также представительных органов. В конституциях большинства стран нашли отражение оба названных подхода[9, с. 128-129].

       Для выражения воли носителя власти (класса, нации, народа, иных социальных групп) необходимо возникновение законодательной функции государственной власти (законодательной власти), а вместе с ней и системы органов, обеспечивающих ее. Данная функция воплощается в издании законов – главных правовых актов народного представительства, а также в осуществлении верховного контроля за их исполнением[10, с. 179]. Это, конечно, не означает, что законодательная власть берет на себя функцию исполнения законов, а ее органы превращаются в органы управления. Но участие в осуществлении исполнительных функций в специфических, присущих органам народного представительства формах необходимо для реального функционирования законодательной власти. Разумеется, основная деятельность по исполнению законодательных актов обеспечивается через исполнительно-распорядительный аппарат, отражающий специфику исполнительной власти.

       Однако  само разделение властей достаточно относительно и не может существовать вне единства государственной власти. Еще римские юристы сформулировали принцип: где есть право, там должен быть суд как средство его защиты. «Вместе с законом, – писал Ф. Энгельс, – необходимо возникают и органы, которым поручается его соблюдение, – публичная власть, государство. В ходе дальнейшего общественного развития закон разрастается в более или менее обширное законодательство». Далее делается очень важный вывод: «По мере того как законодательство разрастается в сложное, обширное целое, наступает необходимость в новом общественном разделении труда: образуется сословие профессиональных правоведов, а вместе с ними возникает и наука права»[11, с. 273].

       Как следствие, из единой государственной  власти выделяется судебная власть, на которую возлагается функция  правосудия. Для Монтескье правосудие представляло собой проявление национального (государственного) суверенитета, отличное от законодательной и исполнительной властей и составляющее третью, самостоятельную власть[12, с. 78]. Идея разделения властей великого французского просветителя Монтескье получила свое правовое закрепление в конституциях большинства западных государств.

       Именно  такой подход нашел отражение  и закрепление в Конституции  РК 1995 г., где государственная власть в Республике Казахстан разделена на законодательную, исполнительную и судебную (п. 4 ст. 3). Однако признание этой универсальной в основе формулы разделения властей не исключает, а, напротив, предполагает необходимость ее адаптации к современным (в том числе национально-специфическим) условиям развития государственности.

       Гражданские законы «должны находиться в таком тесном соответствии со свойствами народа, для которого они установлены, что только в чрезвычайно редких случаях законы одного народа могут оказаться пригодными для другого народа»[13, 168]. Сходные идеи развивал и Гегель в полемике с волюнтаристскими взглядами и абстракциями революционных идеологов. «В новое время, – писал он, – распространилось представление, что государственное устройство может быть создано, и мы действительно видели, как на основе абстрактных идей создавался государственный строй, но так называемые либералы, создававшие государственный строй на основе абстрактных принципов, повсюду – во Франции, в Испании, Неаполе, Португалии, Пьемонте, Ирландии и т.п. – кончили банкротством. Государственный строй может быть только результатом всего предшествующего развития, никто не стоит вне своего времени»[14, с. 468]. Весьма близкое высказывание есть у Монтескье: «Каждый народ имеет свое собственное государственное устройство; английское является государственным устройством англичан, и если бы захотели дать его пруссакам, это было бы столь же абсурдно, как решение дать прусское государство туркам. Каждое государственное устройство есть только продукт, манифестация собственного духа данного народа и ступени развития сознания его духа»[15, 159].

       Каждое  государство в мире, каждая правовая система при общей правильной идее разделения властей должны идти собственным путем построения государственных органов. Важно, чтобы при разделении властей, их взаимодействии ни одна ветвь власти не узурпировала ее, а права и свободы человека и гражданина были закреплены в законах, соответствующих его природе, и защищены этими властями.

       Создание  в Казахской ССР прокуратуры как отдельной власти – явление уникальное, именно она призвана быть балансом, уравновешивающим исполнение законов всеми органами власти. Следует отметить, что понятие прокурорской власти в правовой науке ранее нередко употреблялось. В 1970-х гг. И. Фарбер указывал, что «прокурорский надзор в Советском государстве есть особая деятельность социалистического государства, основанная на демократических принципах и представляющая собой форму осуществления государственной власти»[16, с. 28]. Аналогичные выводы делали Г.И. Бровин[17, с. 94], В.Ф. Коток[18, с. 74] и некоторые другие авторы[19, 38], которые относили правовые отношения, возникающие в сфере прокурорского надзора, к государственно-властным отношениям.

       В период, когда значение теории разделения властей отрицалось, возникла идея о различных формах государственной деятельности. В ряде работ выделялись три ее формы: законодательная, исполнительно-распорядительная и судебная[20, с. 54]. При этом прокуратура рассматривалась как автономная организация, выделяющаяся из системы государственных органов[21, 23]. Однако наиболее распространенным было мнение о наличии четырех форм государственной деятельности: деятельность представительных органов (государственная власть), исполнительно-распорядительная деятельность (государственное управление), правосудие и прокурорская деятельность.

       Но  если первые три формы аналогичны известным ветвям власти (законодательная, исполнительная, судебная), то прокурорскую деятельность как отдельный вид государственной власти обычно не выделяют. И в современных отраслевых курсах прокурорский надзор за точным и единообразным исполнением законов в Казахстане рассматривают только как одну из самостоятельных форм государственной деятельности, обеспечивающей успешную реализацию задач по укреплению законности и правопорядка в стране.

       Между тем в современной литературе верно отмечается, что три фундаментальные ветви власти следует дополнить инструментами контроля и сдерживания любой из них[22, с. 111]. Эту роль должны выполнять органы прокуратуры, которые обязаны устанавливать и принимать меры по устранению любых нарушений законов, от кого бы нарушения ни исходили.

       Поэтому наряду с восстановлением вертикали исполнительной власти усиление прокурорского надзора, конституционное закрепление самостоятельной прокурорской власти представляется важным условием укрепления государственной целостности, эффективности защиты прав и свобод человека, интересов общества и государства[23, с. 206].

       Ряд авторов считает, что прокуратура  не является самостоятельным властным органом, а действует по уполномочию и под контролем законодательной власти[24, с. 44], представляя собой естественное продолжение осуществления ею функции, направленной на обеспечение верховенства закона[25, с. 141]. Поэтому, по их мнению, прокуратуру следует отнести к системе законодательной власти. Другие авторы утверждают, что прокуратуру как орган надзора необходимо включить в организационные структуры Министерства юстиции либо в судебную систему как орган по возбуждению уголовного преследования и поддержанию государственного обвинения[26, с. 46].

       Прокурорский  надзор является способом осуществления  государственной власти; тем не менее он не является продолжением законодательной власти, что закреплено и в Конституции РК, и в Законе Республики Казахстан от 21 декабря 1995 года № 2709 «О Прокуратуре»[27].

       Согласно  п. 1 ст. 1 Закона, «Прокуратура Республики Казахстан – подотчетный Президенту Республики Казахстан государственный орган, осуществляющий высший надзор за точным и единообразным применением законов, указов Президента Республики Казахстан и иных нормативных правовых актов на территории республики, за законностью оперативно-розыскной деятельности, дознания и следствия, административного и исполнительного производства».

       Прокурорский  надзор наряду с государственным  контролем является функцией власти, поэтому определять один из них как  «высший» представляется не вполне корректным. Да и определение «высший» сегодня не соответствует ни Конституции РК, ни природе прокурорского надзора, который сам является формой осуществления прокурорской власти и в данном определении не нуждается. Более того, наличие Президента РК, Правительства РК, законодательного органа страны, Конституционного Совета, Верховного суда и прокуратуры, что закреплено в Конституции РК, делает такую полемику беспредметной.

       Действительно, прокуратура, как никакой другой орган власти, взаимодействует с иными властными органами, является необходимым балансом, уравновешивающим другие ветви власти.

       В то же время прокуратура сегодня  не является и не должна являться органом законодательной власти.

       В Конституции РК содержится положение о том, что государственную власть в РК осуществляют Президент, Парламент (Мажилис и Сенат), Правительство РК и суды. Здесь уже фигурируют четыре ветви власти («Судебная власть осуществляется посредством гражданского, уголовного и иных установленных законом форм судопроизводства» – п. 2 ст. 74 Конституции РК). Это подкрепляется и другими конституционными положениями, согласно которым Президент РК «обеспечивает согласованное функционирование всех ветвей государственной власти и ответственность органов власти перед народом» (п. 3 ст. 40), а исполнительную власть в Республике Казахстан осуществляет Правительство РК (п. 1 ст. 64). Кроме того, согласно Конституции РК, Президент РК обладает широкими полномочиями как в сфере исполнительной власти в целом, так и в сфере формирования и отставки Правительства РК. Конституционная регламентация полномочий Президента и Правительства позволяет сделать вывод о том, что президентская власть, помимо исключительных прав Президента, включает в себя, по существу, и весь комплекс решающих правомочий исполнительной власти. Подобные противоречия наталкивают на мысль, что исполнительной властью мы именуем президентскую рать по инерции, под гипнозом идеи разделения властей. На самом деле это пока еще административная власть, явно подавляющая иные ветви власти, провозглашенные в Конституции РК 1995 г. как «самостоятельные».

       Отсюда  следует, что подчинение прокуратуры  исполнительной власти либо судебной власти приведет к разрушению складывающейся в государстве системы «сдержек и противовесов», усилит опасность нарушения законов. И исполнительные органы, и судебные применяют законы, нарушение которых чревато тяжкими последствиями. Без независимого прокурорского надзора практически не будет механизма реагирования на нарушение законов судами. А если подчинить прокуратуру исполнительной власти, то получится, что последняя осуществляет надзор за исполнением законов представительными органами и в определенной степени судебной властью.