Уголовная ответственность за фальсификацию доказательств

Однако фальсификация предполагает не устранение доказательств путем их уничтожения или изъятия из уголовного дела или непринятие данных, имеющих доказательственное значение, а оставление в деле, но в искаженном виде. Умышленное непринятие мер по процессуальному закреплению полученных фактических данных и неприобщение к делу существующих и имеющих доказательственное значение документов также не является фальсификацией, поскольку в этом случае доказательств еще просто нет в наличии. Такие деяния следует относить к злоупотреблению должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ). Уничтожение или сокрытие доказательств иными лицами, не являющимися работниками суда или правоохранительных органов, в зависимости от конкретных обстоятельств может быть квалифицировано как укрывательство преступлений (ст. 316 УК РФ). Вместе с тем следует отметить, что вопрос об уничтожении доказательств, непринятии мер по их закреплению требует законодательного решения.

Преступление, предусмотренное  ч. 2 ст. 303 УК РФ, имеет формальный состав и считается оконченным с момента представления органам расследования или суда фальсифицированных доказательств или с момента приобщения фальсифицированных доказательств к материалам дела в порядке, установленном процессуальным законодательством, независимо от того, выступили ли они в роли доказательств или нет при рассмотрении дела.

Решая вопрос о наличии  состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 303 УК РФ, целесообразно обратить внимание и на положения ч. 2 ст. 14 УК РФ, говорящей о малозначительности деяния, поскольку в ряде случаев судами фальсификация доказательств признается малозначительным деянием. Так, например, по делу Д. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что собранные по делу доказательства, надлежаще исследованные в судебном заседании, изложенные и проанализированные судом в приговоре, подтверждают правильность вывода суда о том, что изготовление Д. сфальсифицированного протокола не повлияло на результаты рассмотрения дела, не повлекло вынесение неправосудного приговора и не представляло угрозы принятия судом неправосудного решения и нарушения прав и свобод граждан. Эти обстоятельства, по мнению Судебной коллегии, свидетельствуют об отсутствии общественной опасности совершенного Д. деяния, что позволяет признать его малозначительным (Определение Верховного Суда РФ от 5 апреля 2006 г. N 50-о06-1). Практика показывает, что подобного рода решения наиболее часто принимаются в тех случаях, когда фактические обстоятельства дела не искажаются, а нарушения имеют место в отношении процедуры оформления следственных действий, например следователь подделал подписи понятых, действительно участвовавших в проведении следственного действия.

В других же случаях аналогичное  деяние признается преступным, поскольку, как указано в Определении Верховного Суда РФ от 21 февраля 2006 г. N 9-о06-2 по делу А., который фальсифицировал протокол выемки, умышленные действия А. по искусственному созданию доказательств виновности И. повлекли существенное нарушение ее прав и законных интересов, установленных ст. 50 Конституции РФ, запрещающей при осуществлении правосудия использовать доказательства, полученные с нарушением федерального закона; лишили ее в полной мере возможности реализовывать свои права на защиту, предусмотренные ст. ст. 7, 46, 47 УПК РФ; дискредитировали органы прокуратуры; привели к подрыву авторитета правоохранительных органов и доверия граждан к государству, обязанному в соответствии со ст. ст. 2, 17, 18, 45 Конституции РФ обеспечить защиту указанных прав граждан. В этой связи было признано, что своими действиями А. причинил существенный вред охраняемым законом интересам общества и государства.

По нашему мнению, с учетом всех обстоятельств дела признание  фальсификации доказательств малозначительным деянием не исключается, хотя подобного рода деяния, даже не повлекшие последствий, указанных в Определении Верховного Суда РФ, представляют существенную общественную опасность. Именно поэтому объективная сторона состава фальсификации доказательств сконструирована как формальная.

Снижение же степени общественной опасности деяния может быть обусловлено  именно конкретными обстоятельствами его совершения. 
С субъективной стороны деяние, предусмотренное ч. 2 ст. 303 УК РФ, характеризуется виной в виде прямого умысла. Виновный осознает, что тем или иным способом искажает доказательства, и желает эти доказательства использовать.

Мотивы и цели могут  быть любыми (личная заинтересованность в исходе дела, в том числе месть, зависть, ложно понятые интересы службы, месть в связи с национальной или религиозной враждой или ненавистью, уверенность в виновности лица, желание помочь близким и т.п.). На квалификацию преступления они не влияют.

Субъект преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 303 УК РФ, прямо указан в законе (субъект преступления - специальный) - прокурор, следователь, лицо, производящее дознание, и защитник. Защитник может фальсифицировать документы и вещественные доказательства, приобщаемые к делу по его ходатайству или уже имеющиеся в деле. 
Квалифицирующие признаки преступления предусмотрены в ч. 3 ст. 303 УК РФ:

а) фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком или особо тяжком преступлении, понятие которых дается в ч. ч. 4 и 5 ст. 15 УК РФ;

б) фальсификация доказательств, повлекшая тяжкие последствия. 
Состав преступления, предусмотренный ч. 3 ст. 303 УК, по законодательной конструкции объективной стороны формально-материальный. Формальный - в части фальсификации доказательств по уголовному делу о тяжком или особо тяжком преступлении, материальный - в части наступления тяжких последствий в результате фальсификации доказательств по уголовному делу.

С субъективной стороны деяние, предусмотренное  ч. 3 ст. 303 УК РФ, характеризуется виной в виде прямого умысла при фальсификации доказательств по уголовному делу о тяжком или особо тяжком преступлении, или прямым, косвенным умыслом, двумя формами вины - при фальсификации доказательств, повлекшей тяжкие последствия. 
Под тяжкими последствиями в теории и практике понимается осуждение невиновного лица, осуждение хотя бы и виновного, но к существенно более строгому наказанию, чем это было бы при оценке подлинных доказательств, самоубийство незаконно осужденного, его близких, разорение, банкротство, незаконное взыскание имущества, подрыв деловой репутации, вызвавший серьезное ухудшение положения на рынке, финансового состояния предприятия и т.п. Все указанные последствия могут быть учтены при квалификации деяния по ч. 3 ст. 303 УК РФ только в том случае, если они находятся в причинной связи с рассматриваемым преступлением и не вызваны другими причинами.

Фальсификацию доказательств (ст. 303 УК РФ) следует отличать от служебного подлога (ст. 292 УК РФ). В данном случае речь идет о конкуренции уголовно-правовых норм. При этом специальной следует считать норму о фальсификации доказательств, поскольку она устанавливает уголовную ответственность только за искажение фактических данных, используемых при осуществлении правосудия. Норма же о служебном подлоге является общей, так как охватывает все случаи фальсификации официальных документов. Таким образом, служебный подлог наносит ущерб не правосудию, а иным видам государственной деятельности, а также деятельности органов местного самоуправления. Кроме того, фальсификация доказательств может быть совершена только теми субъектами, которые прямо указаны в ст. 303 УК РФ. 
Также следует отграничивать фальсификацию доказательств от искусственного создания доказательств совершения преступления, предусмотренного ст. 304 "Провокация взятки либо коммерческого подкупа" УК РФ.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2. Привлечение к ответственности за фальсификацию доказательств по уголовному делу

 

2.1. Вопросы квалификации

 

Фальсификация доказательств по уголовному делу наносит существенный вред интересам правосудия, затрагивает права граждан и организаций, нередко сопряжена с совершением других преступлений против правосудия, проявлениями коррупции. При этом большинство преступных посягательств рассматриваемой категории являются латентными, что в немалой степени обусловлено наличием спорных вопросов, касающихся квалификации данного деяния².

 Основной  непосредственный объект преступления, предусмотренного ст. 326 УК КР (Фальсификация доказательств), — нормальная деятельность суда и органов предварительного расследования по сбору, проверке и оценке доказательств по уголовному делу.

 Дополнительный  объект — права и законные  интересы граждан и организаций,  в том числе потерпевших от  преступления, по делу, в котором  допущена фальсификация. Предметом преступления являются доказательства по уголовному делу (ст. 74 УПК РФ). Чаще всего это протоколы следственных действий, показания свидетелей, обвиняемых (причем в этих случаях изготавливаются подложные протоколы допросов), реже — заключения эксперта, вещественные доказательства (так, к делу об убийстве для обоснования невиновности Б. было приобщено охотничье ружье, которое по своим характеристикам заведомо не могло быть использовано в процессе лишения жизни потерпевшего)³.

 С объективной стороны преступление характеризуется активными действиями по подделке, подмене доказательств в форме материального или интеллектуального подлога. Фальсификация состоит в искажении фактических данных, что означает внесение в документы ложных сведений, их подчистку, пометку «задним числом», составление письменных доказательств, ложных по содержанию. При совершении преступления возможны как материальные, так и интеллектуальные способы фальсификации.

 Состав имеет  формальную конструкцию, т. е.  преступление считается оконченным в момент совершения самого деяния (а именно помещения поддельного доказательства в материалы уголовного дела), независимо от наступления реальных последствий в сфере правосудия. Фальсифицируемые доказательства могут оправдывать либо, наоборот, уличать подозреваемого (обвиняемого). Они являются лжедоказательствами, несущими ложную информацию, не соответствующими действительности по своей сути, либо сфабрикованными вопреки установленному процессуальному порядку.

 В протоколы  проверки показаний Ч. на месте следователь Н. внесла ложные сведения о том, что Ч. дал показания об обстоятельствах совершения ряда краж. По ее просьбе данные процессуальные документы были подписаны в качестве понятых гражданами, фактически не присутствовавшими при проведении указанных следственных действий⁴.

 Фальсификация  доказательств имеет место и  в том случае, когда следователь  или дознаватель «заочно», без  вызова и допроса свидетеля,  составляют протокол его допроса.

 Следователь  С., расследуя кражу, изготовил  протокол дополнительного допроса свидетеля Э., фактически не производя данное следственное действие. Расписался в нем от имени свидетеля и приобщил протокол к делу⁵.

 Следователь  Б. подделала протокол дополнительного  допроса потерпевшей Д., вписав  в него показания о том, что та якобы ранее подала заявление о хищении магнитофона со злости на своего брата, который взял магнитофон с ее согласия, а затем вернул. После этого неустановленным лицом с ведома и согласия Б. протокол был подписан от имени Д.⁶

 На установление истины по делу может существенно повлиять изъятие из него письменных или вещественных доказательств, в том числе сопряженное с их уничтожением, даже если это не связано с подменой изымаемых подлинных доказательств фиктивными. К таким ситуациям может относиться изъятие протокола допроса, содержащего показания, изобличающие подозреваемого, признательные показания самого подозреваемого, размагничивание аудиокассеты с записью незаконных требований дать взятку и т. д. Вместе с тем полное или частичное уничтожение доказательств далеко не всегда расценивается как фальсификация, поскольку, по утверждению М. В. Рудова, в данном случае не происходит «искусственное создание предмета или внесение изменений в существующий с тем, чтобы он нес ложную доказательственную информацию»⁷. Данное утверждение соответствует буквальному толкованию термина «фальсификация», неоднозначно оценивается в науке и практике. Так, А. П. Кузнецов полагает, что рассматриваемое деяние может осуществляться и путем уничтожения вещественных доказательств⁸.

 В приговоре Верховного суда КР в отношении А. и К. как фальсификация были оценены действия следователя К., выразившиеся в приобщении к делу заведомо ложных доказательств и изъятии из него доказательств подлинных⁹.

 Наконец,  возможна ситуация, когда следователь или дознаватель, выполняя следственное действие, умышленно не производят изъятие доказательств (например, в ходе осмотра или обыска не изымают следы, возможно оставленные преступником, наркотические средства или оружие), не фиксируют информацию, имеющую доказательственное значение. В результате происходит фактическое сокрытие доказательств, что также препятствует установлению истины по уголовному делу. Образуют ли эти действия состав фальсификации?

 В кассационном  определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда КР по делу М. отмечается, что под фальсификацией доказательств следует понимать в том числе и уничтожение доказательств в пользу обвиняемого или потерпевшего, уничтожение или сокрытие улик¹⁰.

 Представляется, в данном случае налицо пробел в законе. Было бы правильным специально предусмотреть в ст. 326 УК КР ответственность за уничтожение или сокрытие доказательств, как это сделано в ст. 289 УК Латвийской Республики (Фальсификация доказательств), где установлена ответственность как за создание заведомо ложных, так и сокрытие имеющихся доказательств.