Эллиптические предложения в англоязычной прозе

Контекстуальный эллипсис наиболее характерен для разного рода диалогического единства и особенно тех, которые открываются местоименным вопросом. Например:

When were you last here? ‘Когда ты в последний раз был здесь?’

Yesterday afternoon ‘Вчера вечером’. (R.A. Heinlein)

Здесь эллиптическая форма  реагирующей реплики прямо отвечает коммуникативной интенции вопроса, ожиданию спрашивающего и однозначно обозначает в искомом ответе рему коммуникативной перспективы. Повторная  номинация эллиптических компонентов  предшествующего вопроса, не наделенных рематической функцией, просто затруднила бы однозначное выделение ремы [25].

Ситуативный эллипсис характерен, прежде всего, для стимулирующей  реплики общего вопроса, которым  открывается диалог, поскольку ясная, непринужденная ситуация общения дает возможность обойтись номинацией лишь важнейшего элемента коммуникации. Например:

‘Have a good day, old man? Find anything worth poisoning for you?’

‘Как прошел день, старик? Нашел стоящую отраву для себя?’ (R. Silverberg)

Это ЭП, в котором представленные нулевым вариантом слова ‘ Did you’ не могут быть эксплицированы из окружающего контекста, но требуют для своей экспликации обращения к другим аналогичным (но полным, неэллиптическим) конструкциям, встречающимся в языке, хотя и не зарегистрированным в непосредственном контекстуальном окружении данного ЭП.

Сюда же можно  отнести и воспроизводимые в  готовом виде «стационарные» или  «застывшие» ЭП типа ‘Thank you’ ‘Спасибо’, ‘Glad to see you’ ‘Рад видеть’ и т.д., поскольку в этих случаях восстановление производится на основании встречающихся в языке адекватных по семантике полных коррелятов типа: ‘Have you got any answers for this one, Teal?’, ‘Did you have a good day?’, ‘Did you find anything worth poisoning for you?’, ‘I thank you’, ‘I’m glad to see you’, ‘I beg your pardon’ и т.д.

Р. Кверк и  С. Гринбаум предлагают сходное отграничение типов эллиптических конструкций. Ими различаются: 1) ситуативный эллипсис, понимание значения которого зависит  от знания экстралингвистического контекста; 2) структурный эллипсис, когда его интерпретация основана на знании грамматической структуры и 3) текстуальный эллипсис, восприятие и использование которого базируется на лингвистическом контексте [41].

Э.А. Трофимова выделяет следующие типы эллиптических конструкций в английском языке:

1) Предложения с нулевым  подлежащим, выраженным личным местоимением  или вводящим «it»: ‘Got some rope – have been told’.

‘Had mashed potatoes and stuff like that’.

2) Эллиптические предложения с нулевым сказуемым:

• с невыраженным вспомогательным глаголом: ‘You going to have all the girls and boys? Somebody at the door!’
• с невыраженной именной частью составного сказуемого: 'But there is no need to get angry.' – 'If I am it is your fault…'

• с невыраженным полнозначным глаголом: ‘Odd man (goes) out.’

3) Предложения с нулевым  подлежащим и сказуемым: ‘Dreadful!’

4) Конструкции с невыраженным  подлежащим и частью сказуемого:

Данное явление распространено как в вопросительных предложениях, так и в ответных репликах: Go back? ... No good at all! Go sideways? Impossible! Go forward? Only thing to do! On we go! 

Равным образом, подобное явление возможно в предложениях, которые содержат присоединительную  часть вопроса: ‘Hot stuff, isn't she?’

В эту же группу можно отнести предложения с эллиптированным вводным оборотом “there is”: ‘No public phones in this residential area’. 

5) Конструкции с нулевой формой неполнозначных глаголов «to have», «to be», «to do»: You better make sure.  Anybody seen that sponge?   I been to the circus three or four times — lots of times. 

Помимо этого, опущению могут подвергаться служебные части  речи:

а) артикль:

 ‘You are a booby’

‘Booby yerself’ 

б) предлог: Isn’t it dangerous for a girl (of) your age?

В частности, частотно опущение предлога “on”, перед существительным, обозначающим день недели и “for”  во фразах, указывающих на временной отрезок: But they buried him Saturday. Didn't they get him Saturday night? 

в) союз в сложных предложениях: Anytime (when) you see something’s up in the night, just skip right around and meow. 

Наиболее распространенным типом бессоюзных сложноподчиненных  предложений с придаточным дополнительным является такой, в котором главное  выражено словосочетаниями умственной деятельности: I know, I imagine, I mean, I believe и другие [35].

Несмотря на то, что  в разговорной речи преобладают  простые грамматические конструкции, сложные предложения все же употребляются, причем предпочтение  отдается сложносочиненным построениям. По наблюдению В.В. Бузарова, явление эллипсиса, как правило, наблюдается во втором предложении в составе сложносочиненного. При этом в целях речевой экономии могут быть опущены следующие элементы:

• сказуемое или его часть: Many a hand has scaled the grand old face of the plateau. Some belong to strangers, and some to the folks you know. 
• модальный глагол и подлежащее: Perhaps I could reach him at home after I got back to the house. On the other hand, why (should we) bother? 
• дополнение, определяемое прилагательным или порядковым числительным: They dedicate their lives to running all of his. 
• обстоятельство: Kelly was at Richard’s, but Emmy wasn’t. 
• предикативная группа полностью: Mike plays football but not Bob. 

В сложноподчиненном  предложении опускаются:

• связующие элементы “that”, “who(m)”: You know you’re right.    Использование элементов «who», «that» или «which» в качестве подлежащего в придаточном определительном предложении является нормой языка, однако в устной речи есть тенденция к их опущению:

I reckon there ain't one boy in a thousand (who) can do this. 

• подлежащее и сказуемое во второй части предложения: He is a prisoner at Bag End now, I expect, and very frightened. 
• одно из придаточных предложений, различающихся только союзами: I’m ready to meet them where and when they like. 
• инфинитив:  You can all go, if you want to. I mean to stay. 
• частица «to»: There was only one thing for me to do – accept his conditions. 
• предлог: ‘Foreigner (With) Heavy accent.’ [9].

Существует спорная  классификация эллиптических предложений как предложений побудительных. Так, с точки зрения семантико-синтаксических особенностей в своем исследовании К.С. Неустроев выделяет эллиптические (безглагольные) повелительные предложения, способные выражать побуждение к действию. Употребление эллиптических императивных конструкций может быть обусловлено определенными социальными факторами, например, социальными ролями собеседников и характером социальных отношений между ними [27].

 В заданной обстановке  общения эллиптические побудительные предложения выражают побуждение распоряжения-заказа. Побудительные предложения, выражающие заказ, могут быть смягчены за счет обращения и маркеров вежливости. В прагматической ситуации приказа, т.е. при субординативной приоритетности говорящего и облигаторности действия, эллиптические побудительные предложения служат категорической формой выражения прескриптивного побуждения [27].

К.С. Неустроев утверждает, что эллиптические побудительные  предложения можно разделить  на две группы: 1) именные – Dinner!, Three whiskies, please; и 2) наречные – Forward! Одним из примеров употребления подобных побудительных предложений является их реализация в качестве военных команд: Eyes right! (именное побудительное предложение); About face! (наречное побудительное предложение).

Эллиптические и глагольные императивные конструкции соответствуют  побудительным речевым актам, но сила их воздействия разная. При  этом для некоторых разновидностей эллиптический вариант является единственно возможным. Такие предложения  в силу специфичности ситуации, либо в силу экстремальных условий, в которых они употребляются и допустимы, по существу не предполагают отказа в формулируемой просьбе, побуждении, запретах [27].

В то время как глагольные варианты (с меньшей силой волевого воздействия) могут допускать и реакцию адресата негативного плана – отказ выполнять предлагаемое ему действие.

К.С. Неустроев указывает, что неприемлемость употребления эллиптических  императивных предложений может  быть обусловлена этикетными запретами  и связана с иерархией отношений между собеседниками. Так, не следует употреблять эллиптические предложения императивной семантики лицам, психологически или социально стоящим ниже собеседника. Коммуникативный акт может быть дисбалансирован вследствие его ошибочной адресации. Адресанту необходимо правильно определять объекта своего высказывания – адресата.

Коммуникативный акт  может не состояться по причине дисбаланса между коммуникантами, если адресат  не согласен принять его и не признает за адресантом полномочий произносить  высказывания директивного типа. Таким образом, следует учитывать социальные роли говорящих и их психологические особенности, и, соответственно, уметь «просчитывать» реакцию адресата на эллиптическую форму императивной конструкции [27].

Классификация эллиптических предложений проведена в работе Л.С. Бархударова на основе способа экспликации слова, представленного нулевым вариантом: синтагматически восполняемые (из окружающего контекста) и парадигматически восполняемые (восполняемые из аналогичных конструкций, встречающихся в языке) [5].

У Л.С. Бархударова  мы находим иную терминологию при  определении и классификации  ЭП. Он, прибегая к понятию нулевых  синтаксических элементов как к  показателю эллипсиса в моделях  неполных предложений, определяет ЭП как  такое, в котором, по крайней мере, одно слово представлено нулевым вариантом. Л.С. Бархударов вводит методику трансформационного анализа для выявления трансформационных связей предложения в парадигматике. А изучение синтаксических связей в границах предложения и синтаксического (диалогического) единства вскрывает синтагматический аспект ЭП. По его мнению, любое ЭП – трансформ предложения неэллиптического, образованный посредством трансформации эллипсиса или стирания (deletion). Таким образом, на основе способа экспликации слова, представленного нулевым вариантом, Л.С. Бархударов выделяет синтагматически восполняемые (восполняемые из окружающего контекста) и парадигматически восполняемые (восполняемые из аналогичных конструкций, встречающихся в языке) ЭП [5].

Далее в своей работе мы будем опираться на определение и классификацию эллиптических предложений Л.С. Бархударова. Более подробно эта тема будет рассмотрена на примере анализа художественного произведения «Над кукушкиным гнездом» Кена Кизи.

 

2.2. Понятие  художественного текста. Функционирование эллиптических предложений в художественном тексте

Художественный стиль  речи (художественно-изобразительный, художественно-беллетристический) – один из функциональных стилей, характеризующих тип речи в эстетической сфере общения: словесных произведений искусства [18, c. 594].

В качестве сущностных признаков  художественной и нехудожественной коммуникации Н.С. Валгина выделяет такие факторы, как присутствие/отсутствие непосредственной связи между коммуникацией  и жизнедеятельностью человека, ее обязательность или добровольность; отсутствие/наличие эстетической функции; эксплицитность/имплицитность содержания; установка на однозначность/неоднозначность восприятия; установка на отражение реальной/нереальной действительности [11, c.72].

Стиль художественной литературы отличается большим разнообразием частных особенностей, видоизменяющихся в зависимости от форм проявления этого стиля, от времени протекания действия, описываемого в произведении, т.е. от эпохи, от индивидуальной манеры автора и так далее [26, c. 256].

 Однако большинство  исследователей сходятся во мнении, что, несмотря на многообразие  направлений, методов и жанров  художественной литературы, а также  своеобразие индивидуально-авторских  стилей писателей, существуют  некие общие принципы использования языка в данном типе текста.  Эти общие закономерности обусловлены назначением искусства, образным мышлением художника в процессе творчества, а также эстетической функцией [18, c. 594]. В качестве специфических черт художественного текста ряд лингвистов выделяет его эстетическую функцию, образность, ассоциативные формы когезии, антропоцентризм, динамичность, избыточность / недосказанность, конкретность / неопределенность [7, c. 199].

Цель стиля художественной литературы – создание художественных образов средствами языка. Поэтому данный стиль отличается широким использованием эмоционально-экспрессивных, окрашенных элементов речи. На лексическом уровне – это использование лексики, выражающей отношение автора к изображаемому, на уровне морфологии – это употребление суффиксов оценки, на уровне синтаксиса – использование восклицательных предложений и других выразительных средств [26, c. 256].

Так, М.П. Брандес и  В.И. Провоторов считают, что закономерности построения художественного языка объясняются не правилами грамматики, а «правилами построения смысла». «Художественный язык, будучи рассчитан на восприятие и понимание его на фоне общенародного, общенационального языка, отличается от него тем, что действительность языка художественного произведения — это действительность целостного художественного мира, в результате чего языковые и внеязыковые (содержательные) стороны художественного произведения спаяны значительно прочнее, чем в других функциональных стилях. Язык со своими прямыми значениями как бы весь опрокинут в тему и идею художественного замысла. Таким образом, возникает семантическая двойственность художественного языка как результат столкновения объективной значимости слов с их субъективной смысловой направленностью» [7, c.99–100].