Р. Якобсон и его вклад в теорию перевода

1) Внутриязыковой перевод, или переименование - интерпретация вербальных знаков с помощью других знаков того же языка.

2) Межъязыковой перевод,  или собственно  перевод, - интерпретация  вербальных знаков  посредством какого-либо  другого языка. 

3) Межсемиотический  перевод, или трансмутация, - интерпретация вербальных знаков посредством невербальных знаковых систем…»⁸ 

Здесь Якобсон даёт характеристику видам  перевода. Главная идея в том, что  значением любого знака является его эквивалент в другом знаке  и интерпретировать любой вербальный знак можно тремя способами:

• при помощи переименования, то есть замены знаков другими знаками, но одного и того же языка (синонимы)
• при помощи передачи знаков средствами другого языка
• при помощи передачи вербальных знаков невербальными (например жесты, мимика)

Но не стоит забывать, что во всех трёх случаях обычно не достигается полной эквивалентности, в частности в  межъязыковом переводе используется  скорее адекватная интерпретация или  замена одного сообщения другим.  

«…Эквивалентность при существовании  различия - это кардинальная проблема языка и центральная проблема лингвистики. Как и любой получатель вербального сообщения, лингвист является его интерпретатором. Наука о языке не может интерпретировать ни одного лингвистического явления без перевода его знаков в другие знаки той же системы или в знаки другой системы. Любое сравнение двух языков предполагает рассмотрение их взаимной переводимости…»⁹ 

Вопрос  об эквивалентности один из самых  обсуждаемых и до сих пор до конца не решённых. Автор обращает внимание на то, что это одна из главных  проблем современной лингвистики. Нельзя не брать в расчёт взаимную переводимость языков, возможность интерпретации и сохранения относительного равенства передаваемой информации.  

«…Широко  распространенная практика межъязыковой коммуникации, в частности переводческая  деятельность, должна постоянно находиться под пристальным наблюдением лингвистической науки. Трудно переоценить, насколько велика насущная необходимость, а также какова теоретическая и практическая ценность двуязычных словарей, которые давали бы тщательно выполненные сравнительные дефиниции всех соответствующих единиц в отношении их значения и сферы употребления.

Точно так же необходимы двуязычные грамматики, в которых указывалось  бы, что объединяет и что различает  эту пару языков в  выборе и разграничении  грамматических категорий…»¹⁰ 

Автор подчёркивает, что  подробное изучение сходств и различий в лексике и грамматике двух языков архиважно, потому что грамотно составленный словарь, в котором подробно указаны все значения, эквиваленты и сферы употребления тех или иных слов весьма облегчают работу переводчика, то же самое касается и грамматики. Любой лингвист понимает, что грамматические структуры каждого языка очень различаются и в частности при выборе определённых категорий возникает множество вопросов, как удачнее передать тот или иной элемент. Поэтому совместимость и переводимость различных пар языков должны тщательно изучаться. 

«…Если в данном языке отсутствует какая-либо грамматическая категория, ее значение может быть передано на этот язык лексическим путем. Форма двойственного числа, как, например, старорусское "брата" переводится с помощью числительного: two brothers (два брата). Труднее точно следовать оригиналу, когда мы переводим на язык, в котором есть грамматическая категория, отсутствующая в языке оригинала. Когда мы переводим английское предложение she has brothers на язык, в котором различаются формы двойственного и множественного числа, мы вынуждены либо самостоятельно делать выбор между двумя утверждениями "у нее два брата" и "у нее больше двух братьев", или предоставить решение слушателю и сказать: "у нее или два брата, или больше". Точно так же, переводя на английский с языка, в котором отсутствует грамматическая категория числа, необходимо выбрать один из двух возможных вариантов: brother (брат) или brothers (братья), или поставить получателя этого сообщения в ситуацию выбора: She has either one or more than one brother (У нее есть или один брат, или больше чем один)…»¹¹ 

На данном примере Р. О. Якобсон наглядно показывает, какую работу нужно проделать, чтобы передать с одного языка на другой категорию, которой не существует в ПЯ и наоборот когда в оригинале отсутствует грамматическая категория, которая более всего подходит для перевода. 

«…грамматические  категории имеют  важное семантическое  значение. В русском  языке принадлежность к женскому роду выражается грамматическим женским родом, принадлежность к мужскому роду - мужским родом. Персонификация и метафоризация неодушевленных предметов определяется их принадлежностью к грамматическому роду. Русского художника Репина удивило то, что немецкие художники изображают грех в виде женщины; он не подумал о том, что слово "грех" в немецком языке - женского рода (die Sünde), тогда как в русском - мужского. Точно так же русскому ребенку, читающему немецкие сказки в переводе, было удивительно, что "смерть" - явная женщина (слово, имеющее в русском языке женский грамматический род), было изображено в виде старика (нем. der Tod - мужского рода). Название книги стихов Бориса Пастернака "Моя сестра жизнь" вполне естественно на русском языке, где слово "жизнь" - женского рода; но это название привело в отчаяние чешского поэта Йозефа Хора, когда он пытался перевести эти стихи, ибо на чешском языке это слово - мужского рода (zivot)…»¹² 

Действительно, грамматические категории зачастую представляют собой большую проблему. Во многих языках нет падежей и родов, в отличие от русского языка, а в немецком, например, род слова часто не совпадает с родом обозначаемого им слова в русском.  При незнании этих нюансов возникает множество затруднений, непонимание. Как описал Якобсон для кого-то очень странно видеть смерть в мужском обличье, когда в русском понимании это всегда женщина. Или Репин, для которого наоборот изображение греха в виде женщины стало откровением. В речевой деятельности такие мелочи играют большую роль.

В. Н  Комиссаров сделал вывод, что концепция Р. О. Якобсона содержит следующие постулаты: 

1. Значение  вербального знака представляет  собой перевод в другие знаки,  более полно эксплицирующие это  значение. Отсюда следует, что  любое преобразование одних знаков  в другие - это своего рода перевод. Таким образом, перевод оказывается важным лингвистическим явлением.

2. Значение  знака может быть переведено  в другие знаки того же языка,  в знаки другого языка или  в знаки другой невербальной  системы. Отсюда следует различать три вида перевода: внутриязыковой, межъязыковой и межсемиотический.

3. При  всех видах перевода значение  исходного знака или сообщения  не полностью совпадает со  значением знаков (сообщения), интерпретирующих  его. Отсюда следует, что эквивалентность  перевода оригиналу не означает тождественности их содержания.

4. Эквивалентность  содержания при наличии определенных  различий - это основная проблема  языка и языкознания. Любое  сопоставление двух языков подразумевает  изучение их взаимопереводимости.

5. Широко  распространенное явление межъязыковой коммуникации и в особенности переводческая деятельность должны быть объектом пристального внимания языковедов.¹³ 

2. Иллюстрация основных идей статьи Якобсона «Два аспекта  языка и два  типа афатических  нарушений» в оригинале  и на русском языке

Оригинал

If aphasia is a language disturbance, as the term itself suggests, then any description and classification of aphasic syndromes must begin with the question of what aspects of language are impaired in the various species of such a disorder. This problem, which was approached long ago by Hughlings Jackson, cannot be solved without the participation of professional linguists familiar with the patterning and functioning of language.

To study adequately any breakdown in communications we must first understand the nature and structure of the particular mode of communication that has ceased to function. Linguistics is concerned with language in all its aspects—language in operation, language in drift, language in the nascent state, and language in dissolution. There are psychopathologists who assign a high importance to the linguistic problems involved in the study of language disturbances; some of these questions have been touched upon in the best treatises on aphasia. Yet, in most cases, this valid insistence on the linguist's contribution to the investigation of aphasia has been ignored. For instance, one book, dealing to a great extent

with the complex and intricate problems of infantile aphasia, calls for a coordination of various disciplines and appeals for cooperation to otolaryngologists, pediatricians, audiologists, psychiatrists, and educators; but the science of language is passed over in silence, as if disorders in speech perception had nothing whatever to do with language. 

Перевод

Если  афазия, как следует из самого термина, есть речевое расстройство, то любое  описание и классификация афатических  синдромов должны начинаться с постановки вопроса о том, какие именно языковые аспекты нарушаются при разнообразных  нарушениях подобного рода. Данная проблема, поставленная очень давно Хьюлингсом Джексоном, не может быть решена без участия профессиональных лингвистов, компетентных в вопросах строения и функционирования языка. Для адекватного исследования любого нарушения коммуникации мы должны прежде всего понять природу и структуру того конкретного блока коммуникации, который прекратил функционировать. Лингвистику интересует язык во всех аспектах - в нормальном функционировании, в латентном состоянии, в стадии возникновения и в стадии распада. В настоящее время психопатологи придают огромное значение лингвистическим проблемам, встающим при изучении языковых нарушений; некоторые из этих вопросов были затронуты в лучших недавних трудах, посвященных афазии. И все же в большинстве случаев настоятельная необходимость участия лингвистов в исследовании афазии все еще игнорируется. Так, автор одной новой книги, которая в значительной степени посвящена сложным и запутанным проблемам детской афазии, ратует за взаимодействие разнообразных научных дисциплин и призывает к взаимному сотрудничеству отоларингологов, педиатров, аудиологов, психиатров и педагогов, однако наука о языке при этом обходится молчанием, как будто расстройства речевого восприятия вовсе не имеют никакого отношения к языку. 

Оригинал

Speech implies a selection of certain linguistic entities and their combination into linguistic units of a higher degree of complexity. At the lexical level this is readily apparent: the speaker selects words and combines them into sentences according to the syntactic system of the language he is using; sentences in their turn are combined into utterances. But the speaker is by

no means a completely free agent in his choice of words: his selection (except for the rare case of actual neology) must be made from the lexical storehouse which he and his addressee possess in common. The communication engineer most properly approaches the essence of the speech event when he assumes that in the optimal exchange of information the speaker and the listener have at their disposai more or less the same "filing cabinet of prefabricated representations": the addresser of a verbal message selects one of these "preconceived possibilities," and the addressee

is supposed to make an identical choice from the same assembly of "possibilities already foreseen and provided for."8 Thus the efficiency of a speech event demands the use of a common code by its participants. 

Перевод

Речь  предполагает отбор определенных языковых единиц и их комбинирование в языковые единицы более высокой степени сложности. На лексическом уровне это совершенно очевидно: говорящий выбирает слова и комбинирует их в предложения в соответствии с синтаксической системой используемого языка; предложения в свою очередь объединяются в высказывания. Однако говорящий ни в коей мере не свободен полностью в выборе слов: этот выбор (за исключением редких случаев создания спонтанных неологизмов) должен осуществляться на основе лексического запаса, общего для него и для его адресата. Специалист по теории информации максимально приближается к адекватному пониманию речевого события тогда, когда предполагает, что при оптимальном информационном обмене говорящий и слушающий располагают более или менее одинаковым "массивом готовых представлений": адресант словесного сообщения отбирает одну из этих "представленных заранее возможностей", а от адресата ожидается осуществление правильного выбора тождественного элемента из того же массива "уже предвиденных и предусмотренных возможностей". Таким образом, для эффективности речевого события требуется, чтобы его участники использовали общий код.  
 

Заключение 

Теория  перевода - очень сложная наука с обилием различных нюансов и подводных камней. Многие годы самые образованные, грамотные и эрудированные учёные ищут ответы на вопросы, связанные с переводческой деятельностью. Что, как, почему и в каком случае переводить? Очень много издано книг, монографий, пособий, учебников и всё равно многие вопросы остаются без ответа. Примечательно, что среди учёных- лингвистов широко известны русские учёные, которые внесли существенный вклад в теорию перевода. И одним из этих учёных является Роман Осипович Якобсон. Этот русский американец успел внести свою лепту практически во все отрасли гуманитарных наук, и в переводоведение в частности. Его работы отражают самые различные аспекты перевода, лингвистики, психолингвистики, морфологии и это далеко не полный список сфер его научной деятельности.