Адекватный перевод кодированной информации в художественном дискурсе (на примере прецедентных феноменов)

     Коммуникативное приравнивание разноязычных текстов  в процессе перевода сопровождается более или менее существенными опущениями, добавлениями и изменениями [Комиссаров 2001:117]. Переводчику постоянно приходится решать, какими элементами оригинала можно пожертвовать, чтобы сделать возможным полноценное воспроизведение других, коммуникативно более значимых его частей.

     В связи с этим одним из центральных  понятий теории перевода является понятие «эквивалентность перевода». На сегодняшний день существует несколько подходов к понятию «эквивалентность» перевода.

     Комиссаров  В.Н. в курсе лекций по современному переводоведению дает такое определение эквивалентности: «эквивалентность – относительная общность перевода и оригинала при отсутствии их тождественности» [Комиссаров 2001:137].  Он различает теоретически возможную эквивалентность, определяемую соотношением структур и правил функционирования двух языков, и оптимальную, достигаемую в конкретном акте перевода. Комиссаров отмечает, что и в том, и в другом случае эквивалентность не представляет собой фиксированную величину: степень близости перевода и оригинала может быть различной и эквивалентность перевода устанавливается на разных уровнях. Иначе говоря, существуют разные типы эквивалентности, различающиеся по степени близости двух текстов.

     В ряде случаев для успеха межъязыковой коммуникации достижение максимальной эквивалентности оказывается необязательным, а иногда даже нежелательным. Это вызвало необходимость  введения оценочного термина «адекватность перевода» (адекватность перевода – такое соотношение исходного и конечного текстов, при котором последовательно учитывается цель перевода) [Швейцер 1988:92]

     Таким образом, адекватный перевод включает определенную степень эквивалентности, но эквивалентный перевод может и не быть адекватным.

     Выбор уровня эквивалентности и оценка адекватности перевода зависит от конкретных условий. К ним можно отнести требования заказчика и особые характеристики самого текста перевода, а также лингвистические особенности языка оригинала и языка перевода.

     Для переводчика художественной литературы встает ряд проблем, главной из которых является сохранение прагматики текста. Языковой знак обладает тремя типами связи (впервые о связях языковых знаков упоминает Ф. де Соссюр [Ф. де Соссюр 2007:23]): во-первых, знак связан со значением, которое он обозначает, во-вторых знак связан с другими знаками в системе, и наконец знак связан с людьми, которые его используют. Эта третья связь знака и определяет его прагматику. Она направлена на достижение определенного коммуникативного эффекта и всегда привязано к определенной ситуации, к определенному экстралингвистическому контексту.

     Исходя  из выше сказанного, можно сделать  вывод, что способностью оказывать на читателя или слушателя определенное прагматическое воздействие (иначе: коммуникативный эффект) обладает и любое высказывание, и любой текст [Комиссаров 2001:139]. Комиссаров считает, что характер такого воздействия определяется тремя основными факторами. Во-первых, это – содержание высказывания. Во-вторых, восприятие сообщения зависит от характера составляющих высказывание знаков. Одно и то же сообщение может быть по-разному оформлено. В-третьих, прагматическое воздействие высказывания зависит от воспринимающего его рецептора, адресата. Таким образом, можно говорить, что высказывание обладает прагматическим потенциалом, который по-разному реализуется в конкретных актах коммуникации.

     Следует подчеркнуть, что соотношение между  прагматикой оригинала и перевода может быть различным, и прагматическая адекватность перевода необязательно  заключается в сохранении прагматики исходного текста. Это объясняется тем, что каждый текст создается с определенной целью и в расчете на определенного рецептора [Швейцер 1988:152]. Этим рецептором может являться как отдельный индивид, группа специалистов, население целой страны или же население всей планеты. Соответственно, в зависимости от характера рецептора будут зависеть и средства, обеспечивающие достижение его прагматического эффекта. Разнообразие культур создает разнообразие менталитетов, соответственно, разные стилистические приемы будут по-разному воздействовать на представителей разных менталитетов.

     Немецкий  переводовед А.Нойберт предложил  различать четыре типа прагматических отношений при переводе от наивысшей  переводимости в прагматическом смысле до фактической невозможности  воспроизвести прагматику оригинала в переводе [Нойберт 1978:185]. Такая градация устанавливается в зависимости от характера текста оригинала. Наиболее полно передается прагматическая направленность оригинала, имеющего одинаковый прагматический интерес и для читателей перевода (например, научно-техническая литература). Достаточно успешно сохраняется прагматический потенциал оригиналов, созданных специально для перевода (информационные и другие материалы, предназначенные для иностранной аудитории). С существенными ограничениями возможна прагматическая адекватность при переводе произведений художественной литературы, которые ориентированы на исходного рецептора (круг читателей данного автора), но имеют что сказать и всем людям. И, наконец, оригиналы, специфически направленные на членов данного языкового коллектива (законодательные документы, общественно-политическая и экономическая периодика, и пр.), вообще не могут быть переданы прагматически адекватно [Комиссаров 2001:140].

     Для достижения цели сохранения коммуникативного эффекта переводчик прибегает к определенным прагматическим адаптациям. В переводческой практике наиболее часто используются четыре вида подобной адаптации.

     В первом случае переводчик учитывает что сообщение, вполне понятное читателям оригинала, может быть непонятым читателями перевода, вследствие отсутствия у них необходимых фоновых знаний. В таких случаях переводчик чаще всего вводит в текст перевода дополнительную информацию, восполняя отсутствующие знания [Комиссаров 2001:140].

     Во  второй случае переводчику необходимо добиться правильного восприятия содержания оригинала, донести до рецептора перевода эмоциональное воздействие исходного текста. Переводчик прибегает к функциональной замене, подбирая другие явления и объекты, которые вызвали у рецепторов те же ассоциации, что и у читателей оригинала, таким образом, сохраняя коммуникативный эффект [Комиссаров 2001:143].

     Очевидно, что перевод прецедентных феноменов  будет относиться именно к этому  типу переводческих адаптаций. Введение в текст прецедента несет на себе функцию создания определенного  коммуникативного воздействия на читателя. Это коммуникативное воздействие  осуществляется при помощи ассоциаций, которые прецедентный феномен вызывает у читателя. Таким образом, при наличии у переводчика цели сохранения прагматики текста обоснованным становится прием функциональной замены, когда переводчик прибегает к замене образа с целью создания наиболее точного соответствующего оригиналу текста перевода. Необходимо отметить, что в любых условиях замена образа введет к искажению содержания текста оригинал, хотя позволяет сохранить коммуникативный эффект оригинала.

     Третий  случай использования прагматической адаптации подразумевает, что переводчик ориентируется не на усредненного, а на конкретного рецептора и на конкретную ситуацию общения, стремясь обеспечить желаемое воздействие. Поэтому подобная адаптация обычно связана со значительным отклонением от исходного сообщения. Здесь можно выделить несколько типичных ситуаций. Во-первых, когда в конкретной ситуации переводчик находит, что целесообразно передать не сказанное, а подразумеваемое. Во-вторых, когда переводчик решает, что для достижения желаемого воздействия на данного рецептора необходимы иные средства, нежели те, которые использованы в оригинале [Комиссаров 2001:146].

     Прагматическая  адаптация этого типа нередко  встречается при переводе названий литературных произведений, кинофильмов, телевизионных передач с целью сделать такие названия привычными и естественными.

     Четвертый тип прагматической адаптации можно  охарактеризовать как решение «экстрапереводческой сверхзадачи». Всякий перевод – это текст, создаваемый переводчиком для достижения определенной цели. В большинстве случаев эта цель заключается в обеспечении адекватности перевода. Однако порой переводчик может использовать перевод для достижения какой-то иной цели, решить какую-то свою задачу, непосредственно не связанную с точным воспроизведением оригинала. И для решения такой «сверхзадачи» он может изменять и даже искажать оригинал, нарушая главные принципы своей профессиональной деятельности [Комиссаров 2001:147].

     Введение в текст прецедентных феноменов увеличивает трудности при переводе таких текстов, что заставляет переводчика смотреть не на план выражения языковых единиц, а на план содержания. В данном случае представляется важным отметить существование такого понятия как «концепт», которое и объяснило бы все вышеупомянутые виды переводческих трансформаций, которые направлены на сохранение определенной прагматики текста.

     В самом общем виде концепт есть «сгусток культуры в сознание человека». Такую трактовку этого явления предложила Ю.С. Степанова [Степанов 1997:43]. Никишина И.Ю. дает определение концептам как мыслительным образам, стоящим за языковыми знаками [Никишина 2002].

     Некоторые ученые выделяют простейшие концепты, представленные одним словом, и сложные, которые представлены в словосочетаниях  и предложениях. Другие считают, что  концепты несут лишь языковую привязку, но основная часть информации, которую  они выражают, представляется в психике особым типом ментальной репрезентации – образами, картинками, схемами и тому подобное.

     Существует  мнение, что все основные концепты человеческой психики отражены в  грамматике языков. К таким концептам  относят концепт объекта и его частей, концепт движения, действия, места или пространства, времени, признака и тому подобное [Никишина 2002].

     Несмотря  на столь разнообразное представление  о природе концептов, единым остается одно – самые важные концепты кодируются в языке. В настоящее время в свете когнитивного подхода к изучению языка значения языковых знаков приравниваются выраженным в них концептам или концептуальным структурам.

     Таким образом, переводчику необходимо понимать, что за словами скрываются концепты, и что для адекватного перевода текста и сохранения его прагматики необходимо передавать концепты, а не слова. Таким образом, переводчику необходимо работать на самом высоком уровне эквивалентности, обращать внимание в первую очередь на лексику и грамматику языка, так как именно здесь кодируются концепты. Переводчику необходимо не только правильно «расшифровать» кодированную информацию, но и правильно распознать методы, способы ее «кодировки», для того чтобы передать ее правильно, используя средства языка перевода. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ГЛАВА II. ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА ПРЕЦЕДЕНТНЫХ ФЕНОМЕНОВ В ПРОИЗВЕДЕНИИ ЛЬЮИСА КЭРРОЛЛА «АЛИСА В СТРАНЕ ЧУДЕС»

     Данная  глава посвящена анализу особенностей перевода прецедентных феноменов в  произведении Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес».

     Сказка  «Алиса в стране чудес» была придумана по просьбе юных друзей автора сестер Эдит, Алисы и Лорины Лидделл во время лодочной прогулки 4 июля 1862 года. В 1865 году история вышла в свет отдельной книгой. Вся система образов, развития сюжетных линий, диалоги, пародии, шутки и каламбуры в книге имеют в качестве своей основы английскую лексику, английский фольклор английские литературные ассоциации. [Галинская 1995:15]. Поэтому книга так сложна для перевода.

     В последние десятилетия “Алиса в стране чудес” выходила в различных переводах. В данной работе книга будет рассмотрена в переводе двух отечественных писателей Б.В. Заходера и В.В. Набокова. Наиболее интересным, на наш взгляд, кажется перевод Владимира Набокова. Он стремился к тому, чтобы сказка английского писателя стала по-настоящему близка русскому читателю.

     Проведя анализ всех прецедентных феноменов, представленных в книге, нам представляется логичным разделить их на две группы на основе их известности:

1. известные всем носителям языка;
2. известные узкому кругу людей.

     Прецедентные  феномены второй группы отсылают читателя к событиям и объектам, знакомым только узкому кругу, к которому принадлежали сам автор и его друзья. К таким феноменам относятся те, что указывают на события из домашней жизни писателя.

     Так в тексте встречается упоминание об апельсиновом джеме, рецепт которого хранился в семье Лидделл. Переводы Захадера и Набокова несколько отличаются в этом отношении.

     It was labelled “Orange Marmalade”, but to her great disappointment it was empty. (Lewis Carroll, 38)

     Алиса сумела на лету снять  банку, на которой  красовалась этикетка: "АПЕЛЬСИНОВОЕ ВАРЕНЬЕ". Банка, увы, была пуста. (Заходер)

     Она …успела мимоходом  достать  с  одной  из полок банку, на которой  значилось:  "Клубничное  варенье". Но, к  великому ее сожалению, банка оказалась пустой. (Набоков)

     В своем переводе Заходер использует полный перевод, фактически не трансформируя словосочетание. Набоков прибегает к замене образа и апельсиновое варенье в его переводе становится клубничным. Набоков прибегает к приему замены образа для того, чтобы максимально точно передать прагматическую установку словосочетания “Orange Marmalade”. Очевидно, что это словосочетание является прецедентным феноменом, указывающим на событие из жизни семьи Лидделл. Таким образом, данный феномен будет иметь значимость только для людей, знакомых с семьей Лидделл, а для всех остальных не будет иметь никакого особого, «кодированного» сообщения. Поэтому в какой-то степени перевод Заходера можно считать адекватным, так как он не воспринимает словосочетание “Orange Marmalade” в качестве прецедентного феномена, исходя из того, что даже у носителей языка, исключая тот узкий круг, который упоминался выше, данное словосочетание не вызывает никаких ассоциаций.