Античные образы и сюжеты в средневековой культуре

Он ясен был лицом  и величав

Спокойством черт приветливых и чистых,

Но остальной змеиным  был состав. 

Две лапы, волосатых и когтистых;

Спина его, и брюхо, и бока –

В узоре пятен  и узлов цветистых.

(«Ад», XVII, 10-15)¹⁹

Между восьмым и  девятым кругами находится колодец  гигантов, здесь герой встречается  с Эфиальтом и Бриареем, которые, согласно древнегреческой мифологии, были одними из тех, кто пытался взять приступом небо, но был повержен Зевсом; а также с Антеем.

Многие объекты  топографии загробного мира заимствованы из античности: это река Ахерон, которая, стекая вниз, образует болото Стикса, затем  становится Флегетоном и водопадом низвергается вглубь земли, чтобы превратится в ледяное озеро Коцит, в котором мучатся вмёрзшие по грудь предатели.

Ещё одну из рек античного  загробного мира, Лету, Данте помещает в чистилище. Это река забвения, её воды смывают память о грехах с тех, кто отбыл срок своего наказания, прошёл очищение и чьи прегрешения прощены.

Ещё несколько слов стоит сказать о тех античных образах, которым Данте предопределяет более светлую участь.

В пятом круге  чистилища Вергилий и Данте встречают  римского поэта Стация, автора эпической  поэмы «Фиваида». Данте помещает его в чистилище, а не в Лимб, так как по версии поэта Стаций тайно принял христианство («И, не доведши  греческих дружин, В стихах, к  фиванским рекам, я крестился, Но утаил, что я христианин, И показным язычеством прикрылся» («Чистилище», XXII, 88-91)²⁰). К принятию этой веры его побудила IV эклога Вергилия, строки из которой Стаций цитирует в разговоре:

Век обновленья ждёт:

Мир первых дней и  правда – у порога,

И новый отрок  близится с высот.

(«Чистилище», XXII, 70-72)²¹

В раю Данте видит  души императора Траяна и троянца  Рифея, одного из героев, павшего в  битве у стен Илиона. Появление их в раю вполне оправдано. Душа Траяна удостоилась особой милости:

Тот славный дух, о ком идёт рассказ,

На краткий срок в своё вернувшись тело,

Уверовал в того, кто многих спас…

(Рай, XX, 112-114)²²

Это позволило Траяну попасть в рай. Рифей же был  «крестником трёх жён Господня сада» («Рай», ХХ, 127)²³, то есть Веры, Надежды, Любви, трёх добродетелей. Задолго до пришествия Христа Рифей познал истинную веру и потому после смерти он тоже был взят в рай.   

Помимо тех или  иных  античных персонажей, которые  являются действующими лицами поэмы, античные образы и сюжеты неоднократно используются Алигьери в качестве метафор и  материала для сравнений. Так, например, Вергилий объясняя, каким образом Данте оказался в загробном мире, говорит: «Но так как та, что вечно тянет пряжу, Его кудель ссучила не вполне…» («Чистилище», ХХI, 25-26)²⁴. Речь здесь конечно же идёт о Лахезис, одной из трёх мойр, богинь судьбы.  В третьей песне «Рая» поэт упоминает Нарцисса: «…тут я обманулся иначе, чем влюбившийся в ручей». («Рай», III, 17-18)²⁵. Подобными античными реминисценциями, служащими для образного украшения повествования, пронизана вся поэма.

Подводя итог, стоит  сказать, что Данте обширно использует античные образы и сюжеты в своей  поэме, что говорит о его значительных познаниях в мифологии, литературе и истории древних греков и  римлян. Однако во многом он относится  к ним как к материалу для  собственных трактовок, что было типично для средневекового восприятия античности. Помещая своих персонажей в тот или иной круг ада, в чистилище  или рай, поэт оценивает их с позиций  собственного мировоззрения, собственных  симпатий, ценностей и идеалов. Тем  не менее, загробный мир, изображённый в «Божественной комедии», представляет собой очень интересное сочетание  элементов античной языческой и  средневековой христианской культуры, и хотя доминирование последней  бесспорно, первая также играет значимую роль. 

Заключение

Таким образом, все  приведённые мною примеры показывают, как влияло отношение к предшествующей эпохе в Средние века на интерпретации  античных образов и сюжетов. Средневековье  не стремилось к реконструкции античности, оно лишь заимствовало многочисленных героев  мифологии и истории, мифологические темы и сюжеты, используя их как материал для создания собственных построений. Средневековье пытается ассимилировать античные мотивы, опираясь на средневековую религиозную систему ценностей. 

Библиография 

Источники:

1 Библия. Ветхий и  новый завет. – М.: Всесоюзный  совет евангельских христиан  – баптистов, 1988. – 296 с. 

2 Вергилий Марон Публий. Буколики;Георгики; Энеида : пер с лат. – М. : АСТ, 2000. – 509 с.

3 Данте Алигьери. Божественная комедия  / пер.  с  итальянского М.Л. Лозинского. –  М. : АСТ, 2001. – 606 с.

4 Кун Н.А. Легенды  и мифы Древней Греции. – М. : Просвещение, 1975. – 463 с.

5 Средневековые французские  фарсы /   пер. с фр. под   ред. Ю.Б. Корнеева. – М. : Искусство, 1981. – 446 с.

Научная литература:

1 Веселовский А.Н.  Историческая поэтика. – М. : Высшая школа, 1989. – 406 с.

2 Гуревич А.Я. Средневековье  как тип культуры // Антропология  культуры / редакционная коллегия: В.В.  Иванов, М.В. Акимова, Е.В. Пермяков, Т.В. Цивьян. – М. : ОГИ, 2002. – 328 с.

3 Грабарь-Пассек М.Е.  Античные сюжеты и формы в западноевропейской литературе.  – М. : Наука, 1966. – 320 с.

4 Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. – М. : Восточная литература РАН, 1995. – 408 с.

5 Михайлов А.Д.  Старофранцузская городская повесть  фаблио и вопросы специфики  средневековой пародии и сатиры. – М. : Наука, 1986. – 348 с.

6 Реутин М. Ю. Народная культура Германии: Позднее средневековье и Возрождение. – М. : РГГУ, 1996. – 217 с.

7 Средневековый бестиарий.  – М. : Искусство, 1984. – 244 с.

8 Тюленев В.М. Павел  Орозий и его «История против язычников» // Восточная литература:  [электронный ресурс]. – Электронные текстовые данные. – [Б.м.] , 2001 -. – Режим доступа: http://www.vostlit.info/Texts/rus14/Orozij/framevved.htm, доступ свободный.