Евразия в контексте глобализации

В ХХ веке цивилизационный подход получил  дальнейшее развитие в исследованиях немецкого философа и публициста О. Шпенглера (1880 -1936) и английского политолога А.Д.Тойнби (1889 - 1975). Так, Шпенглер выделяет 9 локальных культур, включающих собственные политические образования. Тойнби в своем труде "Цивилизации перед судом Истории", вышедшем в конце 1940-х, выделяет 21 (позже 13) самодостаточных региональных цивилизаций. Основные элементы цивилизационного подхода присутствуют в работах немецкого мыслителя К.Ясперса - "Смысл и назначение истории". Практически все исследователи, придерживающиеся данного подхода, полагают, что каждая локальная цивилизация проходит в своем своём развитии стадии возникновения, роста, надлома и разложения, после чего, как правило, гибнет, уступая место другой. Считая социально-политические процессы, происходящие в цивилизациях аналогичными, учёные пытаются вывести на этом основании некоторые формальные законы повторяемости общественного развития.

         Даже в США ежегодно проводятся международные конференции этого общества, привлекающие ученых из разных стран мира. Большинство теоретиков исторической школы полагают, что каждая цивилизация основана на какой-то исходной духовной предпосылке, большой идее, сакральной ценности или первичном символе, вокруг которых в ходе развития формируются сложные духовные системы. Они характеризуют современный период в развитии цивилизаций как кризисный, конец эпохи научно-технологической культуры и переход к возникающему «мессианскому-интегральному-эстетическому» прототипу цивилизации⁵. Все теоретики этой школы отвергают линейную концепцию жизненного цикла цивилизаций и исторического процесса в целом и обосновывают циклические или ритмические теории.  

1.2. Кризис Западной цивилизации 

В современном мире более актуален цивилизационный подход. Помимо Данилевского и Тойнби, цивилизации изучал Хантингтон. Используя этот подход, он предвидел очевидный кризис западного глобализма. И неоднократно подчеркивал то, что игнорирование культурных особенностей неизбежно приведет к деградации самого Запада.  В конце XX века в результате глобализации общество столкнулось еще с одной проблемой- экологической. Перед угрозой экологической катастрофы человечество осознало огромную ценность многообразия альтернативных путей развития. Оказалось, что запас изменчивости в культуре, в том числе и в политической, необычайно важен, и поэтому именно исследования культурологов способствовали смене парадигм в политологии. Содержание «постклассической» политической методологии во многом определило переход от экономико-центричной «объясняющей» к культуроцентричной «понимающей» теории. В первом случае объяснение- это изучение внешнее, со стороны относительно объекта. Во втором случае понимание возможно только через изучение самого себя и самобытность, не переходя границы патриотизма в ложный национализм.

Но в  силу исторических особенностей, колониальной политики Запада, ему стал свойственен «эгоцентризм». Сама либеральная идеология включает в себя понимания индивида, как автономного человека с собственными интересами, живущий в мире борьбы всех против всех. Многие западные политологи, преувеличивая значение экономической и политической унификации мира, защищают тезис о «единстве цивилизации» и «конце истории». Они провозглашают западное общество цивилизацией уникальной, обладающей единством и неделимостью, цивилизацией, которая после детального периода борьбы достигла своей цели—мирового господства. Культурный плюрализм современного мира при этом целиком игнорируется. Этапы и главы истории других цивилизаций, если они не вписываются в концепцию евроцентризма, опускаются как «полуварварские» или «разложившиеся». Мир Востока фактически исключается из истории цивилизаций. Исламская, индусская и дальневосточная культуры отвергаются как «туземные» по отношению к победоносной колеснице западного общества. Православное христианство либо считается частью западного христианства, либо трактуется как «временный нарост» на теле западного общества.   В.С.Нейпол утверждал, что западная цивилизация

универсальна  и годится для всех народов⁶. Ф.Фукуяма пошел еще дальше, заявив, что по мере модернизации все страны непременно воспримут западные ценности и это будет означать «конец истории» или повсеместную победу либеральной демократии в мире. Все эти доводы страдают от ошибочности единой альтернативы и коренятся в упрощенном представлении о том, что в мире нет других альтернатив. Хантингтон в своей статье написал о том, что такая политика неизбежно приведёт к столкновению цивилизаций. Но в современном мире нет на сегодня другой, ораганизованной силе, которая бы противостояла такой Западной политики. Таким же упрощенным выглядит представление о том, что модернизация и экономическое развитие способствуют укреплению однородности различных обществ и порождают общую «современную» культуру. Но множества стран, проводившие модернизацию не стали как Запад, они остались собой, чаще всего копирая формы, минуя содержание. Можно попытаться насильственно насаждать внешние атрибуты, например, как Петр 1 запретил носить бороды, но в корне ментальность и сознание людей это не изменит.

Уверенность Запада, что по мере модернизации другие народы станут

такими  же, «как они»,— это эгоцентрическая  иллюзия западного сознания.

 Так,  социолог и политолог Хантингтон  сформировал о необратимости  упадка Западной цивилизации.  Он характерезуется несколькими аспектами:

1. Этот кризис эволюционен. Соответственно медленен. Непрофессионалу помимо очевидного финансового кризиса упадок Западной цивилизации не будет заметен. Особенно для потребителей. Так как потребитель уже включен в систему Западного глобализма, он не может абстрагироваться и мыслить систему в общем, соответственно наблюдать ее в упадке. Хедли Булл утверждал, что “европейское или западное господство в универсальной международной системе, можно сказать, достигло своего апогея около 1900 года”⁷. Это был своеобразный пик, вершина, максимум, после которого неизбежна диградация. Безоговорочное и очевидное влияние Запада проявляется в том, что Западные страны: владеют и управляют международной банковской системой;контролируют все твердые валюты;являются основными мировыми потребителями;поставляют большую часть готовых изделий; доминируют на международных рынках ценных бумаг;играют роль морального лидера для многих обществ;способны на крупную военную интервенцию;контролируют морские линии;занимаются наиболее современными техническими исследованиями и разработками; контролируют передовое техническое образование;доминируют в аэрокосмической индустрии; доминируют в области международных коммуникаций;доминируют в производстве высокотехнологичных сооружений⁸. Экономический рост и увеличение других возможностей страны часто происходит по S-образной кривой: медленный старт, затем резкое ускорение, за которым следуют снижение темпов экспансии и выравнивание. Упадок некоторых стран тоже может идти по кривой, напоминающей перевернутую букву S, как это произошло в случае с Советским Союзом: сначала процесс умеренный, но он быстро ускоряется перед самым дном. Упадок Запада все еще находится на первой, медленной фазе, но в какой-то момент он может резко прибавить скорости.
2. Упадок Запада мы не можем наблюдать по прямой линии. Скорее это нисходящая кривая. Принимаются различные антикризисные программы, которые выдит страны-потребители на более высокий уровень по отношению к кризисному. Но вся стабильность оборачивается лишь промежуточными временными отрезками между политическими и экономическими кризисами. Не говоря уже о духовном и экологическом, который идет по прямой деградации.
3. Власть – это способность одного человека и группы изменить поведение другого человека или группы. Поведение можно изменить стимулом, принуждением или убеждением, что требует от обладателя власти экономических, военных, институциональных, демографических, политических, технологических, социальных и иных ресурсов. Таким образом, власть страны или группы обычно оценивается при помощи сравнения имеющихся у нее в наличии ресурсов с теми ресурсами, которыми обладают другие государства или группы, на которые она пытается оказать влияние. Объем всех необходимых для поддержания могущества ресурсов, которыми обладал Запад, достиг своего пика в самом начале двадцатого века, а затем его доля начала снижаться по отношению к доле других цивилизаций. И сегодня становится очевидно, что без стран третьего мира, Запад, лишенный ресурсов как капиталистическая система просто рухнет. Поэтому весь либерализм переформировывается в войну за нефть. 2011 год и революции на севере Африки продемонстрировали настрой США и отчасти западных стран как крайне милитаристский, практически не скрывая свои истинные экономические интересы в той же Ливии.
4. По Хантингтону, Запад переживает демографический кризис. Потребляют больше, но в количественном измерении они явно проигрывают менее «развитым» странам. , в количественном плане жители Запада составляют стабильно сокращающееся меньшинство мирового населения. В качественном отношении баланс между Западом и остальными цивилизациями также меняется. He-западные народы становятся более здоровыми, более урбанизированными, более грамотными и лучше образованными. К началу 1990-х показатели детской смертности в Латинской Америке, на Ближнем Востоке, в Южной Азии, в Восточной Азии и Юго-Восточной Азии уменьшились в два-три раза по сравнению с теми, что были тридцатью годами ранее. Продолжительность жизни в этих регионах также значительно возросла – увеличение колеблется от одиннадцати лет в Африке до двадцати трех в Восточной Азии. В начале 1960-х в большинстве стран третьего мира грамотным было менее одной трети взрослого населения. В начале 1990-х лишь в нескольких странах (не считая Африку) было грамотным менее половины населения. Около 50% индийцев и 75% китайцев могли читать и писать. Уровень грамотности в развивающихся странах в 1970 году составлял 41% от показателя развитых странах; в 1992 году он увеличился до 71%. К началу 1990-х во всех регионах,  за исключением Африки, практически вся возрастная группа была охвачена начальным образованием. И самый значительный факт: в начале 1960-х годов в Азии, Латинской Америке, Африке и на Ближнем Востоке менее одной трети соответствующей возрастной группы было охвачено средним образованием; к началу 1990-х оно распространялось уже на половину этой возрастной группы (за исключением Африки). В 1960 году городские жители составляли менее  одной четверти населения развивающихся стран. Однако за период с 1960 по 1992 год процентная доля горожан выросла с 49% до 73% в Латинской Америке, с 34% до 55% в арабских странах, с 14% до 73% в Африке, с 18% до 27% в Китае и с 19% до 26% в Индии.⁹

Таким образом, теоретически уже было описано, и не одним Хантинтоном, что Запад как цивилизация и глобализация как процесс приведет человечество в тупик.

Вера  в безграничные возможности  разума. Думаю, отдельным пунктом надо отметить еще один характерный компонент западного мышления- вера в безграничные возможности разума. Теоретики глобализма в 20 веке были глубоко убеждены, что религия- удел недоразвитых феодальных стран, что пришла ей на смену эпоха крайнего рационализма. С помощью рычагов информационного воздействия в сознании масс формировался образ «Человека - Всемогущего», центра Земли и всей Вселенной, который сам решает в каких целях использовать земные ресурсы. Религия трактуется как инструмент манипулирования общественным сознанием, а будущее- общество религиозно дезинтегрированное. Но следует отметить, что с религией всегда борются другой религией, одна идеология просто вытесняет другую. Ведь вера в безграничные возможности человека- это тоже вера, но направленная в себя, в человека. Получается религия под идолом собственного человеческого эго, что, в принципе, в быту называется «эгоизмом». Такое воззрение свойственно для теоретиков начала 20 века. Атеисты модернизации приветствовали ту степень, в которой наука, рационализм и прагматизм вытесняли суеверия, мифы, иррационализм и ритуалы, которые формировали основу существующих религий. Возникающее государство должно стать толерантным, рациональным, прагматичным, прогрессивным, гуманным и светским. Обеспокоенные консерваторы, с другой стороны, предупреждали об ужасных последствиях исчезновения религиозных верований, религиозных институтов и того морального руководства религии, которое она предоставляет для индивидуального и коллективного человеческого поведения. Конечным результатом этого будет анархия, безнравственность, подрыв цивилизованной жизни. Вторая половина двадцатого столетия показала, что эти надежды и опасения беспочвенны. Экономическая и социальная модернизация приобрела глобальный размах, и в то же время произошло глобальное возрождение религии. Это тоже своеобразная реакция на такое мышление. И сегодня мы можем наблюдать всплеск религиозной активности в мусульманских странах. Более того, религия вновь политизируется. И как противодействие на прагматизм и рациональность стремиться к экспансии. Так, мы можем наблюдать политизированную часть ислама в революциях северной Африки 2011 года.

Таким образом, используя цивилизационный  подход, мы можем сделать вывод  о том, что в современных условиях глобализации неизбежно столкновение цивилизаций, если Запад и далее  будет проводить политику насильственного  насаждения своих ценностей на другие культуры. Многие из вышеперечисленных положений свидетельствуют о кризисе западно- либеральной как политики, так и идеологии. В политике кризис проявляеться в неэффективности культурной и экономической экспансии, в идеологии- к неизбежной нравственной деградации, о которой речь пойдет ниже.

Капитализм  как фундамент всех общественных отношений. Фундаментом существования современного глобального мира являются капиталистические отношения. Капитализм в классическом понимании родился на Западе. В связи с большой плотностью населения и историческими особенности модель «деньги-товар-деньги» стали характеризовать западную цивилизацию. Но с ростом экономической мощи, процессом глобализации, экспансии доллара, капиталистические отношения стали распространяться на другие цивилизации, которым исторически не свойственна конкуренция автономных индивидов. Капитализм, как борьба всех против всех, вытесняет наличие в обществе единства и взаимопомощи, предвосхищая материю. Общество превратилось в людей-потребителей, для которых становится не важен процесс производства. Духовное совершенствование либо вытесняется на второй план, либо вовсе исключается. Так, в политологии неоднократно можно встретить критику капитализма.

Так, Наоми  Кляйн в книге «Капитализм- доктрина шока» говорит о мифе стабильности капитализма. В массовом сознании формируется мысль о необходимости стабильности для капиталистических отношений. Но сам капитализм живет за счет шоковых событий. Он по определению нестабилен. Автор утверждает, что везде внедрение неолиберальных программ было связано с политическим и, как следствие, социально-психологическим шоком, в котором оказывалось общество, – и в результате этого травматического шока оно оказывалось неспособным здраво оценить и тем более противостоять неолиберальному диктату. Катастрофы могли быть природными: результаты «Катрины» в странах Юго-Восточной Азии и США; экономическими: азиатский финансовый кризис 1997 года или долговые ямы стран Латинской Америки середины 80-х...; политическими: распад СССР, военные перевороты, сопровождавшиеся террором против инакомыслящих, в Индонезии, Латинской Америке и других странах. Не менее успешным был шок и «патриотический» подъем после военных столкновений: Фолклендская война развязала руки Маргарет Тэтчер, а 11 сентября 2001 года – команде Джорджа Буша. Главное было - должным неолиберальным образом использовать произошедшую катастрофу (или подтолкнуть ее).

«Чтобы  проводить шоковую терапию в  экономике – как это было в  Чили в 70-е, в Китае в конце 80-х, в России в 90-е и в США после 11 сентября 2001 года, – обществу необходимо пережить тяжелую травму, которая или приостанавливает функционирование демократии, или полностью ее блокирует. Этот идеологический крестовый поход берет начало от авторитарных режимов в Южной Америке... и до сего дня весьма комфортабельно сосуществует рядом с тираническим правлением, принося хорошие доходы» ¹⁰.