Сравнительный анализ моделей государственного управления в России, Германии, Японии и США

     Однако  в современной политологии термин "демократия" используется не в  аристотелевской трактовке – фактически все типы правления большинства, при которых учитываются интересы всего общества или большинства членов общества именуются демократией. Аристотелевский термин "полития" не прижился, хотя он и мог бы обозначать идеал, к которому должна стремиться в своем развитии демократия. Действительно, ни одна из существующих на сегодня моделей демократии не соответствует аристотелевскому идеалу правления большинства – политии. В результате эволюции понятий также произошло замещение термина "демократия" (в его аристотелевской трактовке) термином "диктатура пролетариата".

     Двадцатый век стал не только периодом острой борьбы между социалистической и  капиталистической системами, но и  периодом борьбы диалектико-материалистической и идеалистической методологий в общественных науках.

     Анализ  показывает, что в силу действия субъективных факторов, в период с  конца 1930-х по середину 1950-х годов  теория марксизма в СССР не получила необходимого развития, стала конъюнктурной, и, не дав своевременной интерпретации процессам, происходившим в обществе, утратила привлекательность для советских исследователей. В этот период западная школа общественных наук, активно исследовавшая роль личности в истории, роль психологических факторов в экономике и социальной сфере, оказалась более привлекательной для советских специалистов, перед которыми стояла задача поиска решений для общественных проблем, завязанных на духовную сферу. ²⁶

     С точки зрения марксистской теории исторического материализма движущей силой для процесса общественного развития является экономически обусловленный классовый антагонизм. Соответственно, в качестве объекта исследования выступала системная совокупность общественных сил и общественных отношений (при определяющей роли экономических отношений).

     В противовес марксистской теории западными  учеными предлагаются теории, выводящие  экономические проблемы за рамки  дискуссий. В створе этого блока  идей появились теории постиндустриального и информационного общества, по-прежнему активно развивается и пропагандируется теория гражданского общества.

     Западная социология фактически вывела за рамки изучения экономические аспекты общественного бытия – это снижает ее ценность как инструмента научных исследований. Одним из симптомов этого является и отсутствие серьезных теоретических исследований, рассматривающих взаимоотношения государства и общества, структуру и функции общественного производства и их взаимосвязь с социальной сферой. Произошло фактическое уничтожение политэкономии, как научной школы, ее искусственное разделение на политологию, макро- и микроэкономику. Отсюда и потеря системности во взглядах на общественные процессы, чрезмерная увлеченность информационными и информационно-психологическими аспектами управления. ²⁷

     Как следствие, теория управления обществом не получила должного развития. В конце 1950-х на западе отошла научная мода на социально-кибернетический подход. На смену раскритикованной приверженцами социально-психологического и формально-статистического подходов социально-кибернетической школе новых системных теорий не пришло, исследования в этой отрасли практически прекратились. Западная социология откатилась на прежние позиции. Анализ и интерпретация социально-экономических показателей на основе экспертным путем разработанных интегральных показателей и опросников стали основным направлением работы социологов.

     В связи с этим в конце 20 века социологические исследования преимущественно вращались вокруг двух базовых подходов: синергического и аристократического. При этом экономическую сферу обычно отдавали в ведение самоорганизовавшихся сообществ или передавали во власть иерархической системы управления (сформированной аристократией).

     Оба подхода позволяли исследователям благополучно уйти от экономических  проблем, передоверив их решение  так или иначе организованным компетентным субъектам управления. Аристократическая форма правления при этом оказалась особенно привлекательной для такого рода спекуляций – большинство исследователей исходят из предположения, что истинные аристократы сами в состоянии наилучшим образом обустроить все стороны общественной жизни (достаточно сформировать элиту, "а остальное все приложится"). В результате в 20 веке, благодаря усилиям западных теоретиков, перечень форм аристократии был дополнен еще двумя:

• технократия - власть инженерно-технической, кибернетической элиты, в пределе перерождающаяся во власть идеальных мыслящих машин, пекущихся о благе общества;
• меритократия - власть наиболее достойных (наиболее одаренных - достоинство здесь измеряется интеллектом), также пекущихся о благе остальных членов общества.²⁸

     Однако  помимо нежелания вторгаться в весьма конфликтную социально-экономическую  сферу, есть и иные причины, по которым  многие современные авторы полагают интеллектуальную аристократию наилучшим  вариантом государственного управления. По их мнению, аристократическое правление – это идеальный тип организации системы управления обществом, при котором происходит совмещение субъектов стратегического целеполагания и административного управления. За счет этого достигаются следующие цели:

• благодаря принципу отбора "по достоинству" обеспечивается высокая компетентность руководства;
• обеспечивается коллегиальность при принятии решений (соответственно, оптимальное соотношение индивидуального и коллективного);
• благодаря малому числу участников процесса выработки решений обеспечивается высокая оперативность реакции;
• одобренные замыслы реализуются с минимальными искажениями.

     Кроме перечисленных выше объективных  причин, по которым идея аристократического правления так часто становится объектом внимания философов, политологов и социологов, существуют и субъективные. Технократическое и меритократическое правление дает интеллектуальной элите общества возможность приблизиться к общественным ресурсам, а также обеспечивает для нее максимальный уровень самореализации (что зачастую составляет основу мотивации интеллектуальной и духовной элиты).

     Характерно, что все типы управления могут  быть реализованы как на научной, так и на ненаучной основе. История  знает тому массу примеров – как  позитивного, так и негативного свойства. Так, например, ярчайшим примером использования оккультной, ненаучной платформы для управления обществом в 20 веке является фашистская Германия. Печально известный Третий Рейх, избравший в качестве основы для построения идеологической платформы совокупность элитарных мифов, активно использовал в сфере социального управления не получившие адекватной научной оценки эзотерические знания, что не могло не сказаться на качестве управления.

     Сколь бы привлекательны ни были для различных социальных групп те или иные формы правления, в современных условиях нельзя не считаться с традициями. Еще Макиавелли указывал на то, что традиции государственного управления, существующие в государстве, преодолеть крайне сложно: в частности, попытка установить в республике монархический режим правления может вызвать ожесточенное сопротивление ее граждан.

     В целом независимо от форм государственного устройства и давления функции управления в разных государствах схожи, однако их содержание, средства и методы реализации весьма различны.

     Система управления в России такая же, как  в Германии-трехступенчатая: федерация  — земли (16) — общины или союзы  общин (в Германии); федерация —  регионы — местное самоуправление (в России). Однако в Германии все  три уровня административно-управленческой системы функционируют во многом независимо друг от друга. Каждому из них отведена собственная автономная сфера компетенции предметов ведения и полномочии. В России же пока такой независимости и самостоятельности субъектов управления нет. Это обусловлено отсутствием достаточной законодательной базы, продолжающимся экономическим кризисом и скудостью бюджета.²⁹

     Получив большую самостоятельность, регионы  не склонны давать полную самостоятельность (в пределах компетенции) органам  местного самоуправления и пытаются занять по отношению к ним место центра. До сих пор нет четкого разделения собственности и ответственности между ними.

     Федеральный центр в России, не выработав обоснованную государственную политику, стремится  переложить всю тяжесть управления на регионы, не финансирует вовремя и в полном объеме бюджетную сферу.

     В отличие от России в Германии четко  определены сферы общности федерации  с землями: 1) расширение и строительство  новых высших учебных заведений, включая клиники при них;2) улучшение региональной аграрной структуры и защита прибрежных зон. При этом федерация берет на себя половину расходов в каждой из земель. Таким образом, федерация финансирует те сферы деятельности, которые относятся к компетенции земель. Но зато она получает право на участие в планировании и надзоре при реализации, например строительства вузовских комплексов, или активно содействует развитию федеральной экономики с учетом региональных интересов.

     В Конституции ФРГ предусмотрено  также, что федерации и земли могут действовать сообща путем заключения конвенций в области культуры, помощи научным учреждениям и реализации проектов научных исследований, осуществление которых выходит за региональные рамки. В таких случаях распределение расходов регулируется конвенцией. Что касается прав органов местного самоуправления в Германии, то ее Конституция предоставляет общинам право самостоятельно решать местные вопросы под собственную ответственность. В таком случае за действиями общины осуществляется только правовой надзор.

     Отличие государственного управления в Германии от государственного управления в России обусловлено не только различиями в  структуре, полномочиях субъектов  управления, но и в модели хозяйствования. В Германии реализуется социально  ориентированная рыночная модель экономики. В России же какая-либо четко проявляемая модель экономики не просматривается, а отсюда — слабость управления.

     Сильно  различаются системы государственного управления России и Японии, которая  является конституционной монархией, но возглавляет государство не монарх, а премьер-министр.

     В Японии сложилась такая система  взаимоотношений государства и  общества, которая предусматривает  жесткую опеку основных сторон жизни  человека. Это было обусловлено традициями и скудными природными ресурсами страны.

     Основными правительственными органами Японии являются аппарат премьер-министра, министерства, комиссии и управления. Аппарат премьер-министра играет ведущую роль в структуре  государственного управления. Он координирует политику различных министерств и управлений, в частности, управления экономического планирования

     В отличие от российской японская система  государственного управления весьма стабильна. Состав министерств (12) и управлений (24) не меняется с 1946 г. Любопытно, что  в каждом министерстве имеется отдел, обеспечивающий подготовку решении, разработку предложений парламенту по практическим вопросам управления.

     Характерными  чертами японского госаппарата  являются широкие властные полномочия, сильная кадровая политика, высокая  организационная эффективность, внутренняя устойчивость, компетентность.

     Таким образом, даже краткий сравнительный  анализ систем государственного управления показывает, что при различиях  политических институтов, моделях хозяйствования и управления в современном мире наблюдается общая тенденция, связанная с возрастанием роли государства в обществе.

     Безусловно, хотелось бы отметить что такие два  великие державы как Российская Федерация и Соединенные Штаты  Америки не могут не содержать  общих черт, так как зачастую исторические события сталкивали их пути, как в позитивных ситуациях, так и в негативных. Так же, исследуя их современное государственное устройство можно сказать что во многом они весьма схожи. Так например, в обоих державах исполнительная власть конституционно закреплена за Президентом, в обоих государствах отмечается соединение функции главы государства и главы исполнительной власти.³⁰

     Процессы  модернизации в современных России и США привели к переходу общественного  развития в постиндустриальную фазу, где в информационно открытом обществе роль государственного управления, затрагивающего все сферы общества, приобретает принципиально обновленное понимание - его социальной обусловленности, масштабности и эффективности.

     Политологам России и США важно изучать  современные политические процессы в соседних странах, что позволяет находить правильные пути развития и совершенствования добрососедского сотрудничества.

     США сегодня активно сотрудничает с  Россией, развивая стратегическое партнерство  в самых разных областях. Не смотря на то, что перед Россией и Америкой стоят разные политические цели, но пути их достижения и тактические приемы на пути совершенствования государственной политики и управления во многом совпадают, что обусловлено влиянием информационной революции, глобализацией и развитием новых технологий управления. Все это делает современный сравнительный анализ административных реформ в России и Америкой актуальным и необходимым. Актуальность исследования так же заключается в возможности заимствования опыта Америки для реформирования государственного управления в России.