Традиции российской государственности

        развитие, рост отечественного производства при сохранении государственного сектора (общественного сектора, включающего и местное самоуправление) в стратегически важных сферах народного хозяйства, государственного регулирования производства, снижение безработицы, увеличение социальных благ на душу населения. Широкая сеть социальных услуг развивается за счет прогрессивных налогов на доходы частных лиц и промышленных, финансовых корпораций. Правительство берет под свою опеку систему дошкольных учреждений, среднего и высшего образования, здравоохранение, пенсионную систему и другие формы социального страхования и поддержки нуждающихся.

       Поддержка, развитие отечественного производства являются гарантом увеличения доли социальных благ на душу населения. Чтобы избежать кризисов перепроизводства, должно осуществляться разумное государственное регулирование.

       Например, в Англии государство дотирует фермеру содержание 800 коров, хотя он мог бы держать 1500, но за увеличение поголовья к нему применят штрафные санкции. Но продукцию от этих 800 коров он поставляет высшего качества. Экономически развитые страны научились регулировать производство, что позволяет населению иметь высокий жизненный уровень. И при этом никто особенно не благодарит власть держащих. А они, в свою очередь, не претендуют на привилегии. Министр в Швейцарии, например, выйдя на пенсию, может подрабатывать на автозаправке.

        в России постепенно появится "средний класс", класс "хозяев своего дела" (фермеров, предпринимателей), о котором мечтал Столыпин, и многие из них будут создавать разные формы кооперации, о которых писал Чаянов. И среди купцов, коммерсантов российских будут новые Третьяковы и Мамонтовы;

        в России необходимо уменьшить численность и всевластие чиновников. Многие из них должны брать пример не с Николая II Гольштейн - Готторн - Романова, а с монарха одной из западноевропейских стран, после второй мировой войны отказавшегося от личного автомобиля и ездившего на велосипеде, чтобы быть ближе к нации. Тогда и мы в России не придем к ситуации, аналогичной Октябрю 1917 года и гражданской войне.

Глава.2 Особенности российской государственности

       Вопрос, о русской государственности, относящийся к факторам, определяющим лицо России, многие усиленно стараются раскрыть перед лицом общественности. Почему?

       Дело в том, что курса истории теоретической юриспруденции России в системе юридического образования, к большому нашему сожалению, сегодня пока нет. Есть курс истории политических учений, где в начале программы есть тема "Политические учения древнего Востока". Эта тема и берется для того, чтобы начать осмысливать "тяжкий путь России к праву", чтобы связать историю с современностью, расширяя тем самым кругозор юристов XXI века.

       Кстати, нас нисколько не смущает пропасть тысячелетий, отделяющих юридическую мысль, древнего Востока от отечественной государственности вообще и двадцатого века в частности. Уж слишком много похожих факторов и аналогий на древнем Востоке и в России, от которых просто так отмахнуться невозможно. Они свидетельствуют, что у нашего Орла восточная голова намного больше, чем западная, которая в свете исторических параллелей представляется карликовой, неестественной.

       Основой восточных государств является поглощение личности коллективом. В них нет места частной собственности, а, следовательно, нет и классов. Рента и налог совпадают. Отдельный человек никогда не становится собственником Н.Азаркин, «Юридическая газета» №39, 1998г. Стр.1, а является только владельцем. Государство верховный собственник земли, хотя существует как частное, так и общинное владение и пользование землей. Государство стоит над обществом, подавляя его своей мощью. Оно первично по отношению к экономике. Распределение осуществляется на основе принципа редистрибуции. Добившийся власти лидер стремится закрепить эту власть за собой пожизненно, коллектив же этому способствует. Возникает институт сакрализации власти для ее легитимного оформления и закрепления в виде различных религиозно-идеологических систем.

       Собственность рождается как функция владения и власти. Власть и собственность неразделимы, то есть перед нами феномен власти-собственности. Причем это не столько собственность, сколько власть, так как функции собственника здесь опосредованы причастностью к власти, к должности. По наследству в таких структурах может быть передана только должность с ее правами и привилегиями, но не собственность как исключительное частное право владения вне зависимости от должности. Социально-экономической основой власти-собственности государства было священное право верхов на избыточный продукт производителей, а затем и вообще на весь продукт.

       Формируется своего рода потомственный слой людей, занятых в сфере управления и включенных в систему социально-имущественных привилегий, причем не только по принципу клановости, но и по принципу меритократии. В такой структуре возникает имманентное право верхов командовать и обязанность низов повиноваться. Власть администратора, по сути, становится абсолютной.

       Такое государство исключительно устойчиво, стабильно, способно к автоматической регенерации, опираясь в значительной мере не только на идеологию (религию), но и на насилие. Государство абсолютно довлеет над обществом, представляя, по сути, единое целое и являясь базисом производственных и других отношений. В подобной структуре исключительно велика роль унаследованных и приобретенных традиций, используемых в качестве одной из несущих конструкций стабильности и антиэнтропийности общества, то есть идеология является важнейшим фактором развития всех сфер жизнедеятельности.

       Эта структура в модернизованном виде, но самым неожиданным образом воспроизводилась и в досоветский и, особенно, в советский период истории России. Действительно, существовала абсолютная власть государства при отсутствии гражданского общества; превалировали командно-административная система и ее носители - номенклатура (новый класс) с многочисленными привилегиями; распределение осуществлялось по принципу редистрибуции, то есть из единого центра на основе клановых связей, личного знакомства, зависимости и преданности. Было построено социально однородное общество с двумя "социальными группами" - верхами и низами, в котором существовала только государственная собственность; это государство, как и архаичные структуры Востока, в качестве опор использовало официальную религию-идеологию (марксизм-ленинизм) и насилие (в лице партии и карательных структур). И вместе с тем это государство было довольно устойчивым, обеспечивая примерно равный для большинства социальных групп уровень материальных благ и где-то превосходя хваленые демократии Запада (бесплатная медицинская помощь, образование, жилье и другие социальные права, от которых остались лишь воспоминания). Идеология являлась несущей конструкцией (институтом) развития советского государства.

       Налицо поразительное совпадение ряда основных параметров эволюции архаичных обществ Востока и Советского Союза, что не исключает, а, наоборот, подчеркивает специфику России как уникальной цивилизации. На волне форсированной индустриализации и коллективизации советская Россия в политическом отношении стремительно "ворвалась"... в прошлое.

Чем же объяснить эти совпадения? Некоторые объясняют их движением российского общества между двумя суперцивилизациями: традиционной (восточной) и либеральной (западной); преобладанием "хромающих" решений, то есть неадекватным ответом на исторический вызов, преимущественно инверсионным типом мышления и т. д.

       Но дело не только в этом. Видимо, фактами возврата советской России в архаику были и преобразованная в национальном духе марксистская доктрина, которая (хотели этого ее авторы или нет) вела именно к традиционным ценностям древнего Востока, и необходимость обороны по всем азимутам, и мощное давление Азии, изменившее исконно славянский менталитет и принесшее прогосударственный восточно-азиатский патернализм, и предельно тяжелые для ведения хозяйства климатические условия, и относительная образованность российских правителей и др.

      В этой связи возникает проблема историко-политического времени, которое, в отличие от физического, видимо, имеет свойство обратного движения и под воздействием некой совокупности факторов (объективного характера) заставляет то или иное государство возвращаться назад, в прошлое. Советский Союз - пример такого поворота. Кстати, это свидетельство отсутствия каких-либо универсальных закономерностей развития государств, недостаточность диалектико-материалистического метода для объяснения "проклятых", "вечных" вопросов политико-правового бытия Отчизны.

       Какие же следствия принесла тенденция возврата в прошлое, к структурам, столь нехарактерным для российской государственности? Были ли они органичными или привнесенными извне? Куда двигалась и движется Россия - к традиционному (восточному) или либеральному (западному) государству, или она оставалась и остается уникальным образованием в истории человечества и двигалась и движется своим, особым, специфическим путем, не выпадая из оси исторического времени? Вопросы, на которые трудно дать однозначный ответ.

      Оставаясь в большей степени восточным государством, нежели западным, Россия тем не менее за последние триста лет (включая и горбачевско-ельцинский период) сделала четыре попытки модернизации по западному образцу. В XVIII веке они были связаны с именем Петра I, в XIX и начале XX века - с именами Александра II, С. Ю. Витте и П. А. Столыпина.           Сами по себе они были однозначно необходимы, но в конечном счете неудачны по причинам самого различного плана: неспособности правителей, отсутствия необходимого минимума объективных условий, неприятия реформ большинством населения, перманентных политических и экономических кризисов (войн, мятежей, разрушительной деятельности различных экстремистских групп).

       Усугубленные обстоятельствами революции 1917 года, гражданской войной и отсутствием у большевиков четкой концепции строительства некапиталистического общества, эти причины привели Россию к отставанию от наиболее развитых индустриальных стран и, по существу, грозили национальной катастрофой. Поэтому форсированная модернизация советского государства была необходимостью и условием могущества страны. Проходила она при наличии двух основных тенденций:

вестернизация, что проявилось в успешной индустриализации Советского Союза и преодолении стадиального отставания

2) архаичной ориентации в государственном устройстве и управлении, господстве идеологии. Начиная с 30-х и, вплоть до середины 80-х годов советская империя представляла собой автократическую структуру, для которой остальной мир представлялся в виде врага, с известными, естественно, модификациями. Примерно то же самое наблюдалось в архаичных странах Востока. Вместе с тем она полностью не вписывалась ни в восточное, ни в западное общество, оставаясь особой цивилизацией, движущейся по своему пути с циклическими колебаниями то к Востоку, то к Западу. Не получилось ни законченной вестернизации, ни ориентации.

       Сверхфорсированная четвертая вестернизация в постсоветской России привела к переделу собственности, разрушению государственности, потере ориентиров и целей, нарастающей нищете большинства населения, росту классовой напряженности с тенденцией к социальному взрыву, общей криминализации общества и стремлению многих групп населения России к возврату назад, к «сильной руке». Нарастание общенационального кризиса свидетельствует о крахе либерально-западнической модели развития нашей государственности. В этих условиях нельзя делать даже самых отдаленных намеков на наличие какого-то правового государства. Об этом ясно свидетельствует очевидный развал в экономике и гнетущее ощущение близости социального взрыва. В этих условиях «нэп» в экономике, в политике и в праве назрел. Может быть, это и к лучшему. Ведь недаром в правосознании русских, львиная доля которых, по Льву Гумилеву, туринцы, бытуют такие правила: «Горбатого могила исправит!», «Что ни случится - все к лучшему!». От таких народных максим до синергетики недалеко, нужно только будущих юристов в спешном порядке учить не римскому, а русскому праву, не забывая, что история теоретической юриспруденции России должна стать ядром новой системы юридического образования в новом тысячелетии.

Глава. 3 Традиции российской государственности

Динамика без развития

       Самая устойчивая и глубоко укорененная отечественная традиция, которая продолжается и сегодня, – традиция экстенсивной динамики. На протяжении последних пяти столетий в русле становления и укрепления этой традиции были подъемы и падения, сужения и расширения, даже взлеты и крушения. Но сам тип хозяйственной культуры, не допускающий инноваций радикальных социально-политических перемен, и присущая ему социально-политическая динамика с характерной неэффективностью и нерациональностью в государственных решениях, только усиливались оставаясь по существу, неизменными.
        Наше движение – динамика роста, а не развития. Она складывалась, в первую очередь, на основе и в форме милитаризации, догоняющей модернизации, хозяйственно-административного реформирования и т. п. – известного из классики "административного восторга". И неизменно на пути роста в тот момент, когда могло бы начаться развитие, Россия утыкалась в барьер – мы не можем преодолеть его и сегодня. Этот барьер, за которым начинается раскрепощение инноваций на основе личностных интересов и энергии, создавался возможностью пространственного расширения и использования каждый раз всех без остатка людских, производственных и природных ресурсов на цели новых приращений и дополнительного величия. Источником и основой укрепления государственности становилось не освоение уже имевшейся земли, а способы усиления власти над людьми, "покорявшими" новые территории. Если в странах, совершивших переход от роста к развитию, – в странах Западной Европы это окончательно произошло где-то начиная с середины XIX века, – для подобного перехода использовались ресурсы людей, то у нас людей использовали как средство, как ресурс для усиления могущества. Итог хорошо известен: последовательное усиление самодержавия, диктатуры, тоталитаризма и вместе с тем усиление порабощения личностной инициативы и энергии.

Декорации вместо смыслов

       Чтобы сформулировать направленность и характер образования, которые нам следовало бы обрести, особенно важно осознать одно весьма существенное обстоятельство нашей многовековой истории. Догоняющую модернизацию в России всегда осуществляли за счет заимствования инноваций в других странах, но – что очень важно – без понимания причин, ведущих к самим инновациям, и за счет овладения чужими результатами без усвоения и прохождения процессов, необходимо предшествующих таким результатам.
        В области знания и образования овладение формами деятельности и организации знания в отрыве от первородного мыслительного, деятельного и организационного опыта неизбежно приводит к утрате смыслов. Их место неизбежно занимает власть форм знания. Они закрепощают человека внутри – духовной самостоятельности не получается, зато обретается опыт почтения и подчинения авторитету.
        То же относится и к способам хозяйствования, и к культурным и социально-политическим заимствованиям. К примеру, конструкция судоверфи и структура департаментов голландского правительства, заимствованные в свое время Петром, станки с программным управлением или ныне действующая Конституция, в основном переписанная у французов и американцев, в этом смысле мало чем отличаются. Они есть единовременные, одномоментные заимствования внешних форм, вещественных очертаний каких-то данностей, поверхностно воспринимаемых предметов.
        Но для понимания модернизации через заимствования и связи экстенсивного типа динамики с образованием важно то, что для освоения и использования такого рода данностей достаточно знаний, умений и навыков – пресловутых ЗУНов. То есть достаточно существующего у нас обучения специалистов, которые поступают так, как предписывают принятые формы деятельности и организации знания. Для постижения же путей, приведших к этим формам, нужен собственный опыт, нужно личное удивление картиной, открывающейся за каждым очередным поворотом.
        Для развития необходимо самопознание и самосовершенствование. Без них жизнь становится театром абсурдов. Должным без сущего. Отсюда – бесконечная череда обманов и самообманов из платоновского или оруэлловского зазеркалья советской и постсоветской реальности: всевозможные верховные советы, думы, общественные палаты, партии, суды и прочие вполне современные формы – муляжи разделения властей в рамках вполне самодержавных, крепостнических, традиционалистских сущностей российского всевластья. Повсюду – имитация вместо созидания базовых условий раскрепощения инновационной энергии личности, вместо обретения необходимого опыта созидания – опыта неудач и их преодоления.
        Причина этого проста и понятна: так работает золотое правило бытия – кто платит, тот и музыку заказывает.