Смеховая культура

Бескомпромиссность  суждений о предмете осмеяния, откровенная  тенденциозность - присущий именно сатире способ выражения авторской индивидуальности, стремящейся установить непереходимую границу между собственным миром и предметом обличения, и «Силой субъективных выдумок, молниеносных мыслей, поразительных способов трактовки разложить все то, что хочет сделаться объективным и приобрести прочный образ действительности...» (Гегель, Эстетика, т. 2, М., 1969, с. 312).

     Отчётливо осознавшая себя в древнеримской литературе в качестве обличительно-насмешливого жанра лирики, позже сатира, сохраняя черты лиризма, утратила жанровую определённость, превратилась в подобие литературного рода, определяющего специфику многих жанров: басни, эпиграммы, бурлески, памфлета, фельетона, сатирического романа.

Сатирик «моделирует» свой объект, создавая образ, наделённый высокой степенью условности, достигаемой «направленным искажением» реальных контуров явления с помощью преувеличения, заострения, гиперболизации, гротеска. Сатира очень популярна в студенческой среде. Студенты, очень часто используют данный вид смеховой культуры на своих вечеринках, КВНах, капустниках, тем самым притягивая общественность к интересующим их вопросам. Очень часто в шуточной форме затрагиваются вопросы о размерах стипендии, сдаче сессии и многое другое.

      Отношение юмора к сатире определяется уже тем, что источником сатирического смеха служат пороки, недостатки как таковые, а юмор исходит из той истины, что наши недостатки и слабости — это чаще всего продолжение, утрировка или изнанка наших же личных достоинств. Сатира, открыто разоблачая объект, откровенна в своих целях, тенденциозна, тогда как серьёзная цель юмора, глубже залегая в структуре образа, более или менее скрыта за смеховым аспектом. Бескомпромиссно требовательная позиция сатирика ставит его во внешнее, отчуждённое, враждебное положение к объекту; более интимное, внутренне близкое отношение юмориста (который «входит в положение» предмета его смеха) тяготеет к снисходительности, вплоть до резиньяции — перед природой вещей, перед необходимостью.

       Элемент смеховой культуре, популярный у студенчества является пародия. Пародия (греч. parodía, буквально — пение наизнанку), в литературе и (реже) в музыкальном и изобразительном искусстве комическое подражание художественному произведению или группе произведений. Обычно пародия строится на нарочитом несоответствии стилистических и тематических планов художественной формы; два классических типа пародии (иногда выделяемые в особые жанры) — бурлеска, низкий предмет, излагаемый высоким стилем  и травести, высокий предмет, излагаемый низким стилем Осмеяние может сосредоточиться как на стиле, так и на тематике — высмеиваются как заштампованные, отставшие от жизни приёмы поэзии, так и пошлые, недостойные поэзии явления действительности; разделить то и другое иногда очень трудно. Пародироваться может поэтика конкретного произведения автора, жанра, целого литературного направления, целого идейного миросозерцания. По характеру комизма пародия может быть юмористической и сатирической, со многими переходными ступенями. Пародия помогает трансформировать в человеке, предмете, явлении недостатки в положительное. Студенты, часто обращаются к пародии. Предметом пародии являются преподаватели, администрация учебного заведения. Зачастую в пародии студенты видят некое выражении свободы, пародия помогает встать отношениям студентов и преподавателей на другой уровень.

       Популярна в молодежной среде - карикатура (итал. caricatura, от caricare — нагружать, преувеличивать), способ художественной типизации, использование средств шаржа и гротеска для критически целенаправленного, тенденциозного преувеличения и подчёркивания негативных сторон жизненных явлений или лиц; в карикатуре, составляющей специфическую область проявления комического в изобразительном искусстве, сатира и юмор служат для критики, разоблачения, осмеяния каких-либо социальных, общественно-политических, бытовых явлений. Данная форма смеховой культуры крепко закрепилась в России, особенно в студенческой среде. Студенты всегда рисовали преподавателей и своих друзей. Карикатура в студенческой среде всегда носила позитивный характер.   В широком смысле слова под карикатурой понимают всякое изображение, где сознательно создаётся комический эффект, соединяются реальное и фантастическое, преувеличиваются и заостряются характерные черты фигуры, лица, костюма, манеры поведения людей, изменяются соотношения их с окружающей средой, используются неожиданные сопоставления и уподобления. Карикатура в этом значении обладает широчайшим диапазоном тем и может быть сопоставлена с карнавальным действом, театральной буффонадой, литературным бурлеском и эпиграммой.

2.3. Каламбур.

Многие  исследователи комического (З. Фрейд, К. Фишер, Т. Липпс) относят каламбур к низшему сорту шутки. Однако для Франции 17 - 18 вв. каламбур был  высшей формой остроумия. Его легкость, блеск, беззаботная веселость эстетически соответствовали характеру жизни высших слоев общества, определявших духовную жизнь нации. Способность каламбурить высоко ценилась и служила своеобразной визитной карточкой человека. Существует притча: Людовик IV захотел испытать остроумие одного придворного и сказал ему, что он, король, хочет быть сам сюжетом остроты. В ответ кавалер удачно скаламбурил: «Король - не сюжет, король - не подданный». Во французском языке слово «sujet» одновременно означает «сюжет» и «подданный». Отсюда игра слов в ответе. Это характерный пример французского галантного остроумия.

        В конце 18 в. Великая французская революция вместе с королевским двором смела и галантный аристократический каламбур. Господствовать в области комизма стал гротеск. Его острие зло жалило аристократию. Святыни монархической государственности были повержены, освистаны и осмеяны с высоты идеалов всеобщей свободы, равенства и братства. Однако в середине 19 в. стало ясно, что эти идеалы не осуществились, хотя и ценности аристократического прошлого померкли безвозвратно. Безверие и отсутствие ясных идеалов породили во Франции особый род остроумия - благг. Эта беспощадная насмешка над тем, чему люди привыкли поклоняться, - дитя общественных разочарований. Утраченные иллюзии стали обыкновенной историей, а в сфере юмора это выразилось в безрадостном, подернутом цинизмом смехе, для которого нет ничего заповедного, неприкосновенного. Характерный пример благга: «Эта женщина как республика, она была прекрасна во времена империи».

      В 20 в. возник гегг - новая форма юмора, окрашенного неопасным ужасом, отражающего отчуждение людей в индустриальном обществе. Вот типичный американский рекламный рассказ, построенный по принципу гегга. Два враждующих машиниста повели навстречу друг другу поезда, полные пассажиров. На полотно выбегает ребенок с мячом. Поезда сталкиваются, но… катастрофы не происходит, они разлетаются в разные стороны благодаря мячу. «Покупайте мячи фирмы такой - то!» На этом же принципе построены знаменитые кадры путешествия Чарли Чаплина между шестернями огромной машины в кинофильме «Новые времена». Под влиянием американской культуры гегг получил распространение и в смеховой культуре Франции. Данный вид смеховой культуры получил в современной российской студенческой среде большую популярность. Студенты уже сегодня используют его в своих вечерах.

       Каламбур, гротеск, благг, гегг - формы французского юмора, обусловленные характером жизни нации на разных этапах ее развития. Сказанное, конечно, не значит, что гротеск не существовал раньше или, что каламбур умер вместе с падением аристократии. Нет, речь идет лишь о преимущественном развитии тех или других оттенков комизма, той или иной эстетики остроумия в разные периоды развития страны.

Особенности национального своеобразия культуры каждого народа заключаются не столько  в его одежде или кухне, сколько  в манере понимать вещи. Эта манера понимать вещи отчетливо и выпукло  проявляется в национально окрашенных формах комизма.

Комическое  национально своеобразно, и в  то же время в нем проступают интернациональные  и общечеловеческие черты. В силу общности законов социального развития часто одни и те же явления с  одинаковой непримиримостью высмеивают все народы.

Многообразие  оттенков смеха (юмор, сатира, ирония, сарказм, шутка, насмешка, каламбур) отражает богатство  действительности. Формы и мера смеха  определяются и объективными свойствами предмета, и мировоззренческими принципами человека, его отношением к миру, и национальными традициями культуры народа.

Юмор, ирония, сатира, пародия, сарказм предстают  как формы целостного смеха.

Взаимодействие  человека с реальным миром сложно и многообразно. Обстоятельства текучи и изменчивы, а человек, оставаясь самим собой, в каждой ситуации равен и не равен себе, он тот же и вместе с тем иной. Все элементы смеховой культуры связаны с различием человеческих отношений, а они составляют движущую силу культуры.

       Структура смеховой культуры едина для всех культурных эпох, каким бы различным ни было их наполнение. Творческая, жизнетворящая сила смеха давно подмечена людьми. Через все формы смеха мы общаемся, обмениваемся информацией, приобретаем новые знакомства. А в «Подростке» Ф.М.Достоевского мы и вовсе обнаруживаем готовую формулу:  «Если захотите рассмотреть человека и узнать его душу, то вникайте не в то, как он молчит, или как он говорит, или как он плачет, или даже как он волнуется благороднейшими идеями, а высмотрите лучше его, когда он смеется. Хорошо смеется человек – значит хороший человек. … Смех есть самая верная проба души».

ГЛАВА 3.

Современное состояние смехового мира в русской традиционной культуре.

(По материалам фольклорно-этнографических экспедиций

1993—1998 гг. Алексей Обухов ).

3.1. Историко-культурная заданность смеховой культуры.

Изучение  особенностей смеховой культуры в разных эпохах, социальных общностях может  дать большее понимание такого психологического феномена как смех. Термин «смеховая  культура» широко используется исследователями комического и смехового мира (М.М. Бахтиным, Д.С. Лихачевым, В.Я. Проппом, Л.Е. Пинским, С.С. Аверинцевым и др.). В фундаментальных культурологических трудах раскрывается феномен смеха именно через его изучение в контексте историко-культурной заданности. «Каждая эпоха и каждый народ обладает особым, специфическим для них чувством юмора и комического, которые иногда непонятны и недоступны для других эпох».

Смеховой  мир, как «антимир» официальной  культуры серьезности.

Смех  одновременно представляется и как миросозерцающий, и как миропреобразующий, и как миросоздающий. Как писал М.М. Бахтин: «Смех имеет глубокое миросозерцательное значение, это одна из существенных форм правды о мире в его целом, об истории, о человеке; это особая универсальная точка зрения на мир; видящая мир по-иному, но не менее (если не более) существенно, чем серьезность». Смех раскрывает существование внеофициального мира — праздничного, материально-телесного. Он устраняет одноплановость и однозначность миропонимания. Смех переворачивает «нормальный» мир, показывает его изнаночную сторону, открывает «голую» правду, создает свой, изнаночный мир. По словам Д.С. Лихачева смеховой мир является скорее не оппозицией мира официальных отношений, а обратной его стороной, «антимиром». «При этом антимир противопоставлен не просто обычному миру, а идеальному миру, как дьявол противостоит не человеку, а Богу и ангелам»³. В различных культурах смеху отводились определенные моменты, когда он опрокидывал официальный порядок и становился полновластным хозяином в мире (карнавалы, скоморошеские праздники и др.). «На протяжении всего года были рассеяны островки времени, ограниченные строгими праздничными датами, когда миру разрешалось выходить из официальной колеи»4. Были специальные служители смехового мира — люди, которым было позволено быть смешными, смеяться или смешить (шуты, скоморохи, балагуры, дураки, юродивые и др.).

3.2. Особенность смеховой культуры Руси.

Общий контекст культуры диктует особенности  смехового мира. Смех отталкивается от господствующих ценностно-нормативных парадигм, находя им несоответствия, переворачивая их или принижая.

Итак, смех созерцает существующий мир, оценивает  его, выворачивает наизнанку и создает  свой, смеховой мир.

Смеховая  культура на Руси всегда была особой и неоднозначной. Возможно, одна из причин этого в отсутствии резкого различия между официальной и народной культурами. Православный идеал аскетичности и послушания отвергал все то, что давал смех — свободу, господство материально-телесного. В некоторое противоречие с этим вступали такие национальные черты как свободолюбие, безудержность, стремление к преодолению преград. Поэтому смеху на Руси с древних времен и до наших дней отводилось особое место, именно он разрешал противоречие внутри русской души. Отношение к нему было более нетерпимое. «Домострой» запрещал смеяться и играть с ребенком5. Если католичество старалось укротить смех, приручить его, то православие резко его запрещало — отсюда родилась характерная черта русского народа: «смеяться, когда нельзя!..».

На Руси так же существовали (частично еще  сохранившиеся в памяти народной традиционной культуры) обычаи, связанные  со смехом и карнавалом, — Святки, Масленица, Ночь на Ивана Купала и  многие другие. Однако православие  не испытывало ничего похожего на официальное разрешение смеха в отличие от католицизма. Русская карнавальная традиция воспринималась как серьезное нарушение церковной морали, и после праздничных бесчинств требовалось очищение. Смех выступал как бесовское начало.

3.3. Смех и отношение к нему православной церкви.

В Киево-Печерской  Лавре при входе в Ближние  Пещеры изображены на фресках все  мытарства, которым подвержен человек. Первым из них идет сквернословие  и смехотворчество. Греховному смеху  противопоставляется божественный плач. В Писании Преподобного отца Иоанна игумена Синайской горы («Лествице»), которое имело особое почитание на Руси, сказано: «Имея дарование плача, удерживай его всею своею силою. Ибо прежде совершенного усвоения он крайне легко отъемляется и, как воск от огня, удобно тает от мятежей и забот телесных, от роскоши, особенно же от многоречия и смехотворчества. Если смиренномудрию ничто так не содействует, как плач, то, без сомнения, ничто так не противодействует ему, как смех...». Основой смеха считается ложь: «Один лжет для забавы, другой из сластолюбия, иной, чтобы привести в смех присутствующих, а другой, чтобы поставить сети и сделать зло брату». Интересно, что смех ставится в один ряд с многословием или сквернословием, чем показывается его связь с «пустой» или злой энергией. В этот ряд можно сразу добавить еще пустословие и злословие. В уставном каталоге грехов смехотворство и поныне находит себе место. Православный должен приносить покаяние при смехотворчестве.