Брачный договор

      Личные  права и обязанности супругов в Российской империи также претерпевали существенные изменения. Прежде всего, с восприятием европейских форм жизни изменилось положение женщин в обществе. Власть мужа, формально сохранившаяся до 1917 г., приобрела более цивилизованные формы. Начиная с 1845 г. муж был уже не вправе подвергать жену физическому наказанию. Насильственное пострижение в монахини также стало невозможным.

      Законодатель  в этот период все активнее пытался  регулировать личные отношения супругов. Местожительство жены определялось по месту жительства мужа. Жена обязана была следовать за ним, в противном случае она водворялась в дом супруга принудительно. Только ссылка мужа освобождала женщину от этой обязанности.

      Имущественные отношения супругов с начала XVIII в. также меняются. С петровских времен приданое жены рассматривалось как раздельное имущество, которым муж не мог даже пользоваться. Указ 1715 г. давал жене право свободно продавать и закладывать свои вотчины без согласия мужа. Единственным исключением было запрещение обязываться по векселю без согласия мужа. Но, не имея права подписывать векселя, замужняя женщина могла свободно выдавать заемные письма.

      В ст. 109 «Законов гражданских» также  говорилось: «браком не создается  общего владения в имуществе супругов, каждый из них может иметь и вновь приобретать отдельную собственность». Согласно ст. 115 Законов жена имела право свободно распоряжаться имуществом, не требуя от мужа дозволительных или верительных писем, а ст. 112 разрешала супругам заключать между собой любые сделки. Муж мог распоряжаться имуществом жены только по ее доверенности как обычный представитель.

      Право на содержание признавалось только за женой, которую муж обязан был содержать «по состоянию и возможностям своим» (ст. 106). Эта обязанность прекращалась, если жена не выполняла своих супружеских обязанностей, в частности отказывалась следовать за мужем. В начале XX в. Свод законов был дополнен ст. 106, в соответствии с которой жена сохраняла право на содержание даже при уклонении от совместной жизни с мужем, если таковая была признана судом невыносимой по вине последнего.

      Отдельной собственностью жены признавалось ее приданое, а также имение, «приобретенное ею или на ее имя во время замужества через куплю, дар, наследство или иным законным способом» (ст. 110). Приданое в ту пору рассматривалось как самостоятельный «юридический институт», как имущество, которое жена или за нее другие лица назначали супругу в пользование для поддержания «тягостей брачной жизни». Тем более, что в результате совместной жизни супругов приданое переходило во владение мужа. В ряде случаев оно становилось штрафом за развод по вине жены.

      Раздельность  имущества супругов предопределяла их ответственность за долги: ни один из них не отвечал за другого. При этом неприкосновенной собственностью жены считались женские платья и белье, половина мебели, находящейся в общем с мужем доме, а также половина всей «служащей в хозяйстве» посуды, столового серебра, экипажей, лошадей и упряжки. Из смысла ст. 116 вытекает, что супруги могли как до брака, так и после его заключения «войти в соглашение» относительно определенного имущества, принадлежащего тому и другому. В любом случае подобного рода договор оформлялся посредством акта, совершенного нотариусом. Под страхом признания этого договора недействительным о нем в обязательном порядке упоминалось в акте бракосочетания.

      Следует еще раз подчеркнуть, что вплоть до февральской революции брачное законодательство в России не было светским. Российские законодатели упорно отказывались от проведения реформ в области гражданского права. Особенно негативным было отношение к введению института гражданского брака. Гражданский брак не допускался не только в самой Российской империи, но Россия формально не признавала и гражданские браки, заключенные в странах, где они существовали. В 1902 г. Россия отказалась подписать Гаагскую конвенцию, так как последняя предусматривала взаимное признание браков, заключенных в иностранных государствах по их законам.

      Супруги не только имели право, но и были обязаны воспитывать своих детей. Воспитание состояло в приготовлении их к полезной деятельности: в определении сыновей на службу, а дочерей – замуж. Содержание несовершеннолетних детей должно было соответствовать материальным возможностям супругов.

      В XVIII в. незаконнорожденные дети наследовали  состояние матери, однако дети дворян не получали дворянства, хотя нередко оно им жаловалось императорским указом. Отец обязан был содержать незаконнорожденного ребенка и его мать, но это содержание рассматривалось не как алименты, а как возмещение вреда. Воинский артикул 1716 г. обязывал холостого человека, чья незамужняя любовница родила ребенка, доставлять ей и ребенку средства к существованию. Одновременно предусматривалось и уголовное наказание за такой проступок. Требование о назначении содержания рассматривалось не гражданским, а уголовным судом как гражданский иск в уголовном процессе.

      Узаконение  детей в XVIII в. осуществлялось только по высочайшему повелению, каждый раз в индивидуальном порядке. В XIX в. правила об узаконении постоянно менялись. В царствование Александра было разрешено узаконивать внебрачных детей в случае вступления их родителей в брак между собой. Закон от 3 июля 1902 г. впервые позволил рассматривать иски внебрачных детей о назначении содержания в порядке гражданского, а не уголовного судопроизводства. Согласно этому закону происхождение ребенка от отца могло подтверждаться любыми доказательствами. Однако речь шла не об установлении отцовства как семейно-правовой связи с ребенком, а лишь о праве ребенка на назначение содержания. Добровольное признание отцовства во внимание не принималось.

      В конце XIX – начале XX в. законодательство об усыновлении изменилось. Право свободно усыновлять получили все сословия. В регулировании этого института четко прослеживается стремление рассматривать его как средство для устранения невозможности создания собственной семьи. Усыновителем могло быть лишь лицо старше 50 лет, разница в возрасте допускалась между ним и усыновленным не менее 18 лет. Усыновление запрещалось лицам, состоявшим в браке и имевшим собственных детей (ст. 145 Законов гражданских). Усыновитель и усыновляемый должны были быть одного вероисповедания. Для усыновления требовалось согласие обоих супругов, родителей усыновляемого, самого усыновляемого старше 14 лет. С 1902 г. разрешалось усыновлять своих незаконнорожденных детей. Усыновление производилось окружным судом. Усыновленные приобретали права родных детей, за исключением права наследовать родовое имущество, которое переходило только к кровным родственникам.

      Итак, в регулировании брачно-семейных отношений в предреволюционной  России был сделан значительный шаг  вперед. Семейное законодательство в  целом находилось примерно на том же уровне развития, что и законодательство большинства европейских стран. Наиболее остро стояла проблема введения гражданской формы брака, упрощения процедуры развода, а также уравнения в правах внебрачных детей. Временное правительство в мае 1917 г. создало особый орган – Совещание, в состав которого вошли крупнейшие юристы. Целью Совещания явилась подготовка закона «О поводах к разводу», которые предполагалось значительно расширить, однако подведомственность дел о расторжении брака судам духовных консисторий сохранялась. Но закон так и не вступил в силу.

      Коренные  изменения, последовавшие после  Октября 1917 г., повлекли за собой принятие новых законов, в том числе  регулирующих семейные отношения. Это было особенно необходимо в условиях отделения Церкви от государства. 18 декабря 1917 г. вышел Декрет «О гражданском браке, детях и о ведении книг актов гражданского состояния», согласно которому единственной формой брака для всех граждан России независимо от вероисповедания стал гражданский брак, заключенный в государственном органе. Брак, заключенный в церкви, после принятия Декрета не порождал правовых последствий (брак, заключенный в церковной форме до принятия Декрета, сохранял юридическую силу и не нуждался в переоформлении). Условия для вступления в брак значительно упростились: достаточно было достижения брачного возраста (16 лет для женщин и 18 – для мужчин) и взаимного согласия будущих супругов. Препятствиями к браку признавались наличие у одного из супругов «душевного» заболевания, запрещенная степень родства жениха и невесты (восходящие и нисходящие родственники, родные брат и сестра), а также наличие другого не расторгнутого брака.

      Важнейшими  положениями, содержавшимися в этом Декрете, были уравнение в правах законных и незаконнорожденных детей, а также право установления отцовства в судебном порядке.

      Вслед за названным был принят другой Декрет (19 декабря 1917 г.) «О расторжении брака». На основании этого акта бракоразводные дела изымались из компетенции судов  духовных консисторий. Дела о разводе, возбужденные по одностороннему заявлению супруга, передавались в ведение местных судов. Вопросы о том, с кем останутся проживать несовершеннолетние дети, о выплате средств на их содержание, а также об алиментах бывшей жене решались по соглашению между супругами. При отсутствии такого соглашения эти вопросы рассматривались судом.

      Все принципиально важные для тех  времен положения нашли отражение в Кодексе законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве 1918 г., который начинался правилами, относящимися к актам гражданского, состояния, составляемым исключительно гражданской властью – отделами записи актов гражданского состояния (ЗАГС).

      Порядку ведения регистрационных книг, регистрации  отдельных актов гражданского состояния (рождение ребенка, смерть гражданина или признание его умершим, заключение брака или развод, перемена имен или фамилий) в то время уделялось особое внимание, поскольку церковные предписания на этот счет уже не действовали. Что касается так называемого брачного права, то согласно ст. 52 этого Кодекса только гражданский (светский) брак, зарегистрированный в ЗАГСе, порождал права и обязанности супругов. Брак, совершенный по религиозным обрядам или при содействии духовных лиц, не порождал никаких прав и обязанностей для лиц, в него вступивших.

      Браки заключались публично, в специально предназначенном для этого помещении, в установленные заранее дни и часы, что подлежало обнародованию. Желающие вступить в брак объявляли о своем намерении в устной либо письменной форме. К заявлению молодожены прилагали свидетельство о личности и давали подписку о добровольном вступлении в брак, а также об отсутствии препятствий к этому. Личность вступающего в брак, могла быть засвидетельствована удостоверениями, документами, свидетельскими показаниями и всеми другими способами, которые признавались достаточными должностным лицом, регистрирующим брак. Сделав запись в книге записей браков, должностное лицо прочитывало ее брачующимся и объявляло брак заключенным (ст. 60). Если до окончания процедуры от кого-либо поступило заявление о наличии законных препятствий для вступления в брак, должностное лицо приостанавливало ее для разбора дела местным судом. Однако явно необоснованный протест мог быть отклонен должностным лицом без дальнейшего рассмотрения дела. При необходимости местный суд рассматривал дело «о протесте против брака» вне очереди в трехдневный срок. Решения суда по таким делам обжалованию не подлежали. Согласно ст. 64 виновные в умышленном сообщении ложных сведений с целью помешать совершению брака отвечали за лжесвидетельство и «присуждались к возмещению всех вызванных их поступком убытков».

      Права и обязанности супругов как личного, так и имущественного характера регламентировались семейным Кодексом 1918 г. тоже достаточно скупо. К первым относилось право выбора брачной фамилии мужа (жениха) или жены (невесты). Если при разводе между супругами не было соглашения относительно будущей фамилии каждого из них, то разведенные супруги сохраняли свою добрачную фамилию. Перемена места жительства одним из супругов не обязывала другого следовать за ним (ст. 104).

      Брак  не создавал общности имущества супругов. Имущественные права лиц, состоящих в браке, в то время определялись следующим образом. Супруги могли вступать между собой во все дозволенные законом имущественно-договорные отношения, Нуждающийся, то есть не имеющий прожиточного минимума или нетрудоспособный, супруг имел право на получение содержания от другого супруга, если последний был в состоянии оказывать ему поддержку. Причем с просьбой (заявлением) о выдаче содержания следовало обращаться в отдел социального обеспечения. Убедившись в справедливости заявленного требования, последний выносил постановление о размере и форме взыскиваемого содержания, которое приобретало силу судебного решения. Право на получение содержания имели также нуждающиеся или нетрудоспособные супруги лиц, признанных судом «отсутствующими» (ст. 120). Рассматриваемое право сохранялось и после развода, вплоть до изменения условий, послуживших основанием для получения содержания.

      Заметное  место в Кодексе занимал раздел «Семейное право», касающийся вопросов происхождения, личных и имущественных прав и обязанностей детей и родителей, прав и обязанностей лиц, состоящих в родстве.

      Статья 133 гласила: «Никакого различия между родством внебрачным и брачным не устанавливается». На этот счет в Кодексе содержалось два примечания: дети, родители которых не состоят в браке между собой, во всем уравниваются с детьми, родившимися в законном браке; постановление настоящей статьи распространялось и на внебрачных детей, родившихся до 20 декабря 1917 г. 

      Таким образом, семейный Кодекс 1918 г. существенно  отличался от ранее действовавшего семейного законодательства Российской империи. Он полностью отошел от сложившихся в течение веков предписаний, тесно связанных с Церковью, которая с давних времен была «управомочена» ведать делами семейными. В числе этих отличий назовем прежде всего уход от принципа сословности, господствовавшего при регулировании государством семейных отношений. Несомненным шагом вперед была ликвидация института родительской власти, попытка посмотреть на ребенка как на равноправного обладателя принадлежащих семье прав. Но семейное законодательство не могло сразу стать во всем новым. И хотя в момент создания Кодекса его содержание казалось исчерпывающим, на практике имеющиеся проблемы и недостатки становились все более очевидными, требующими безотлагательного устранения. И, наконец, как и раньше, без внимания не осталось производство дел по опеке и попечительству. Мало того, определяющие его правила (даже чисто технического характера) были подняты на уровень закона.